Мария Торопыгина. Ёсино в поэтической антологии «Кайфу:со:»

О, сколько ни смотрю,
Смотреть я не устану
На берег Ёсину-реки,
Где, верно, наслаждались ране,
В далекие года седые мудрецы...
(«Манъё:сю:», № 1725,
перевод А. Е. Глускиной)

Целью настоящей работы является перевод, комментирование и интерпретация тех стихотворений в китаеязычной поэтической антологии VIII века «Кайфу:со:» («Любимые ветры и травы»), которые посвящены местности Ёсино (вариант прочтения — Ёсину; расположена несколько южнее древних японских столиц Фудзивара и Нара), которая имела огромное значение в деле становления «символического пейзажа» древней и средневековой Японии.

Судя по всему, в сознании правящей элиты в VII-VIII вв. Ёсино ассоциировалось с местопребыванием бессмертных даосских мудрецов, а само нахождение в горах Ёсино было призвано восполнить недостаток сакральной энергетики и жизненной силы. Ёсино в стихах «Кайфу:со:» выступает идеальным местом обитания идеального императора, т. е. является элементом официальной идеологии. Увлечение даосскими идеалами в среде придворных было особенно велико в период Нара. Впоследствии мы наблюдаем умаление даосского элемента в официальной идеологии. Вместе с тем следует помнить, что разработанная в «Кайфу:со:» система образов приобретает впоследствии эстетические коннотации, и прочно входит в ту образность, которая эксплуатировалась японской литературой (в особенности японоязычной поэзией). В связи с этим дешифровка образности стихотворений «Кайфу:со:», которые связаны с Ёсино, имеет большое значение для понимания общего модуса японской культуры.

В японоязычной поэзии вака Ёсино (река Ёсино — Ёсиногава, горы Ёсино — Ёсинояма) является мэйсё (букв. «знаменитое место»), т. е. таким географическим названием, которое наиболее часто упоминается в японской поэзии. В антологии «Манъ:ё:сю» с Ёсино связано порядка 70 стихотворений¹. В другой поэтической антологии — «Кокинвакасю:» («Собрание старых и новых японских песен», 905-920) — 24 стихотворения² (из 1111, составляющих антологию). Одно из этих стихотворений явно свидетельствует о существующей в это время соотнесенности между Ёсино и Китаем. Это стихотворение № 1049, принадлежащее Фудзивара-но Токихира (871-909):

Морокоси-но / / Ёсино-но яма ни / / комору томо / / окурэн то омоу / / варэ наранаку ни (В подобных Китаю / / Горах Ёсино / / Хоть и скрылась, // Что не последую за тобой //Не думай)³.

Роман XII века «Торикаэбая моногатари» помещает в Ёсино опального принца, вернувшегося из Китая, где он провел несколько лет и знаком со всеми аспектами «китайской учености»⁴. Самым ярким историческим примером восприятия Ёсино идеальным местоположением императора является расположение там южного императорского двора в период Намбокутё (Период южного и северного дворов, 1318-1392)⁵. Что касается «Кайфу:со:», то из 116 сохранившихся стихотворений этого собрания 16 стихотворений (т. е. около 14 процентов) одиннадцати авторов написаны по поводу поездок в Ёсино (№№ 31, 32, 45, 46, 47, 48, 72, 73, 80, 83, 92, 98, 99, 100, 102, 115).

Антология «Кайфу:со:» была составлена в 751 году. Это было время активного заимствования из Китая самых различных идей и политических институтов. Однако необходимо помнить, что именно местные традиции составляли тот мощный субстрат, на который наложились китайские культуроформы. В результате этой «прививки» и была сформирована японская культура, в которую естественным образом вошла китайская образность (в самой широкой трактовке этого понятия).

В связи с этим обращение к истокам этого синтеза представляет собой значительный интерес. В нашем случае мы имеем дело прежде всего с «литературной реальностью». Это понятие требует кавычек, поскольку «Кайфу:со:» (как и большинство источников этого времени) представляет собой в сущности «панкультурную реальность», которая имеет отношение не только к литературе, но и к политике, философии, религии и т. д. В частности, как было показано А. Н. Мещеряковым, сам выбор языка поэтического текста был отражением сложных политико-социальных процессов⁶.

В «Кайфу:со:» первоначально входило 120 стихотворений 64 поэтов (четыре стихотворения утрачены, так что сейчас в антологию входят 116 стихотворений). Стихотворения располагаются в хронологическом порядке. Временной охват памятника — около столетия, со второй половины VII до середины VIII века. Все стихотворения памятника — авторские, однако имя составителя антологии неизвестно. Авторы стихотворений — государь Момму (пр. 697-707), принцы, представители высшей аристократии, чиновники, монахи.

Все мы являемся пленниками тех предрассудков, которые сложились в науке. Увлечение европейцев японоязычной поэзией вака, смещение культурных акцентов внутри самой японской традиции привело к тому, что антология «Манъё:сю:» стала считаться первой поэтической антологией Японии. Однако на самом деле она была составлена несколько позже «Кайфу:со:». По своему составу — числу авторов и стихотворений — этот памятник во много раз превосходит «Кайфу:со:» (порядка 4,5 тысяч стихотворений, многие анонимные, более 500 авторов), и хотя письменных доказательств того, что эта антология была составлена как ответ на «Кайфу:со:» нет, однако политическая ситуация в стране, а также именной состав участников антологий (преобладание членов рода Фудзивара в «Кайфу:со» и рода Оотомо в «Манъё:сю:») позволяет видеть в составлении этих памятников своеобразное соревнование — как культурно-языковое, так и политическое⁷. Эта «соревновательность» объясняется, в частности, тем, что японцами была воспринята конфуцианская идея о сложении стихов, как о деле государственном, ибо стихи — это квинтэссенция космической (а значит, и государственной) гармонии и ритуальное средство для ее достижения. В борьбе за право быть «государственной поэзией» победа стихосложения на японском языке относится лишь к X веку, когда была составлена первая «императорская» (санкционированная императорским указом⁸), антология стихов вака — «Кокинвакасю:». До этого времени, в VIII и в IX веках, «государственной» поэзией, пишущейся по повелению императора, была поэзия на китайском языке (японоязычная же поэзия оставалась на периферии политико-литературного процесса). После «Кайфу:со:» был создан еще целый ряд антологий китайской поэзии (канси), которые тоже можно назвать «императорскими»⁹.

У поэзии на китайском и на японском языках в это время наблюдается немало точек соприкосновения. Поэзия канси естественным образом включает в себя реалии окружающего «японского» мира, местные легенды, имена, топонимы. Поэзия вака, в свою очередь, включает китайские мотивы и образы, некоторые из которых уйдут из нее в более позднее время, а другие — станут составной частью японской поэзии. Реальный билингвизм представителей тогдашней политической элиты находил отражение в том, что они сочиняли как на китайском языке, так и на японском. Одной из сквозных тем тогдашней поэзии стало Ёсино.

Эта местность начала осваиваться довольно рано, о чем свидетельствуют упоминания Ёсино в относящихся к ранней истории частях «Кодзики» («Записи о делах древности», 712) и «Нихон секи» («Анналы Японии», 720). Так, Ёсино упоминается во втором свитке «Кодзики», в части, относящейся к первому мифическому государю — государю Дзимму. И в «Кодзики», и в «Нихон секи» Ёсино упоминается в разделах, описывающих события, относящиеся ко времени правления государя 0:дзин (пр. 270-310).

Нижеприводимое сообщение «Нихон сёки», вероятно, является одним из ранних описаний Ёсино:

«Зимою 19-го года, в день новолуния Цутиноэ-но ину 10-го месяца, государь соизволил отправиться в Ёсино. Тогда к нему пришли люди [из племени] кунису. Они поднесли государю густого рисового вина и так сказали в песне:

В зарослях дубов
Сделали мы поперечную ступу,
Поперечную ступу.
Великое рисовое вино, там бродившее,
Отведай в охотку,
Отец наш! —

Так спели. Допели, стали бить себя по губам, смотрели в небо и смеялись. И теперь, когда кунису приходят ко двору приносить дань, добытую на их земле, они бьют себя по губам, смотрят на небо и смеются, — обычай этот остался со времен самой глубокой древности.

Люди [племени] кунису чрезвычайно прямодушны. Обычно они питаются горными плодами, а также любят лакомиться вареными лягушками. [Лягушек] называют словом номи. Земля [кунису] находится на юго-востоке от столицы, отделена от нее горами, живут они в окрестностях реки Ёсино-кава, скалы и горные кручи там обрывисты, долины глубоки, тропки узкие и крутые. Нельзя сказать, что это далеко от столицы, но с самого начала ко двору государя они являлись редко. Однако впоследствии стали приходить часто и подносили дань со своей земли. Эта дань включает в себя каштаны, грибы и форель». (Перевод Л. М. Ермаковой)¹⁰.

В «Кодзики» содержится также и поэтический текст, в котором рассказывается о местности Ёсино. Запись относится ко времени правления государя Ю:ряку (пр. 456—479).

«Когда государь направлялся во дворец Ёсино, на берегу реки Ёсино ему повстречалась девушка. Девушка была хороша собой. Поэтому он женился на ней. Потом вернулся во дворец [Асакура в Патусэ]. Позднее, когда государь снова направлялся во дворец Ёсино, он остановился на том месте, где ему повстречалась девушка. Воздвигнув там мост, он сел и стал играть на кото, а девушке велел танцевать. Поскольку девушка танцевала хорошо, он сложил песню:

На помосте
Пальцы божества
Перебирают струны кото.
Девушка танцует.
Пусть так будет всегда.

Проследовав на равнину Акиду, государь охотился там. Он сидел на помосте. Тут слепень ужалил его в руку. Сразу же появилась стрекоза, проглотила слепня и улетела. Государь же сложил песню. В песне говорилось:

Кто-то
Доложил государю:
На пике Вомуро,
Что в Ёсино,
Лежат кабаны и олени.
Правящий с миром
Наш государь
Поджидал на помосте
Кабанов и оленей.
И тогда слепень
Проник к его руке,
Обернутой белым рукавом.
Но стрекоза тут же
Проглотила его.
Потому дали
Стране неба —
Ямато —
Такое название:
Остров Стрекозы.

Поэтому с тех пор эту долину называют долиной Стрекозы — Акиду*. (Перевод А. Н. Мещерякова)¹¹.

Из этих полулегендарных данных можно сделать вывод об особой отмеченности Ёсино, что было, по всей вероятности, связано с какими-то местными религиозными представлениями. Возможно, что именно они оказали определенное влияние на дальнейшие исторические события (или, по меньшей мере, послужили тому, что Ёсино стало местом для их развертывания).

Во второй половине VII века Ёсино оказалось ареной действий важнейшего события того времени — «смуте года дзинсин» (по названию года по шестидесятилетнему циклу). В 671 году император Тэнти (пр. 668-671) заболел и предложил занять престол своему младшему брату, наследному принцу Ооама, но тот отклонил предложение, поскольку опасался за свою жизнь, ибо сын Тэнти, принц Оотомо, бывший главным министром, также претендовал на престол. Ооама удалился во дворец Ёсино принять буддийский постриг. После смерти Тэнти принц Оотомо взошел на престол (известен как «император Ко:бун», пр. 671-672). Тем временем к принцу Ооама стали стекаться сторонники, желавшие видеть его на троне. Так сложились два враждующих лагеря, и вскоре вспыхнула гражданская война между Ко:бун и принцем Ооама.

Столкновения продолжались около месяца. В решающей битве Ко:бун потерпел поражение и покончил жизнь самоубий ством. На престол взошел принц Ооама (император Тэмму, пр. 672-686). Начиная с этого времени и до правления Ко:нин (пр. 770-781) правителями становились только потомки Тэмму, известный своими даосскими пристрастиями.

Вдова Тэмму, императрица Дзито: (пр. 690-697), бывала во дворце Ёсино около двух десятков раз. Ёсино неоднократно упоминается и в официальной хронике VIII в. «Сёку нихонги» («Продолжение анналов Японии», 9 раз). Если учесть, что записи этой хроники имеют дело с топонимами, которые отражают административное деление страны, то такое количество упоминаний следует признать достаточно большим. Поездки в Ёсино совершали государи Момму (пр. 697-707), Гэнсё:(пр. 715-724) и Сё:му (пр. 724-749).

Для лучшего понимания того, с какими поэтическими образцами имели дело поэты «Кайфу:со:» следует сказать хотя бы несколько слов о том, что представляла собой китайская поэзия ко времени составления антологии.

Строгие правила сложения стихотворений ши (яп. си) оформились в Китае к VII веку, к началу эпохи Тан (618-907), на основе более раннего поэтического творчества. Поэзия этого времени признает, в основном, четыре поэтические формы: четверостишия и восьмистишия, написанные пятисловным (пять иероглифов в строке) и семисловным (семь иероглифов в строке) размерами. Метрическими единицами китайского стихотворения выступают строка, двустишие и четверостишие. Каждая строка строго подразделяется путем паузы-цезуры на две части (в пятисловных стихах это деление на 1-2-й и 3-Й-5Й иероглифы, для семисловников — деление на 1-4-й и 5-7-й иероглифы). Метрическую композицию текста определяют законы мелодики, которые основываются на тоновых характеристиках иероглифов. В китайском языке существует четыре тона — «ровный», «высокий», «ниспадающий» и «входящий*. В теории и практике стихосложения «высокий», «ниспадающий» и «входящий» тона образуют одну группу — «косых» тонов. Мелодика стиха возникает из чередования ровных и косых тонов. Для стихотворений ши характерна также рифма, которая исходит не из реального произношения, а из искусственной классификации иероглифов путем их распределения по специальным категориям, определяемым как группы рифм. Первые классификационные словари рифм появились в начале VII века. Рифмуются только четные строки (исключением может быть первая строка), причем на протяжении всего стихотворения необходимо употреблять рифмы, относящиеся к одной группе¹².

Исследователи японской литературы сходятся на том, что поэты «Кайфу:со:» ориентировались, прежде всего, не на современную им танскую поэзию с ее четкими законами стихосложения, а на более раннюю поэзию периода шести династий¹³, представленную, в первую очередь, в «Вэнь сюань» (яп. «Мондзэн» — «Литературный изборник», VI в.) — антологии поэзии и прозы, составленной Сяо Туном (501-531). В антологию включено 800 произведений 131 автора. Материал антологии систематизирован и распределен по 37 рубрикам. Тоновые характеристики иероглифов в произведениях этого памятника еще не учитывались. А рифмы, возможно, основывались на реальном произношении.

По форме стихотворения «Кайфу:со:» подразделяются следующим образом:

- пятисловные четверостишия— 18 (№ 1, 2, 3, 7, 11, 27, 46, 48, 51, 54, 58, 59, 88, 93, 101, 103, 109, 116);

- пятисловные восьмистишия — 72 (№ 4, 5, 8, 9, 10, 12, 13, 15, 16, 17, 18, 19, 23, 25, 26, 30, 31, 32, 33, 34, 37, 39, 41, 43, 44, 45, 47, 49, 50, 52, 53, 55, 57, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 71, 73, 74, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 94, 95, 96, 97, 98, 99, 102, 106, 107, 108, 111, 112, 113, 114, 115);

- пятисловники в 10 строк — 5 (№ 14, 28, 38, 56, 70);

- пятисловники в 12 строк — 11 (№ 21, 24, 29, 35, 36, 40, 42, 75, 87, 91, 92);

- пятисловники в 16 строк — 2 (№ 20, 104);

- пятисловник в 18 строк — 1 (№ 105);

- семисловные четверостишия — 4 (№ 6, 72, 100, 110);

- семисловное восьмистишие — 1 (№ 90);

- семисловник в 12 строк — 1 (№ 22);

- семисловник в 18 строк — 1 (№ 89).

Во всех без исключения стихотворениях рифмуются четные строчки, авторы также четко следуют правилу деление строки паузой-цезурой.

В VIII веке китайский язык завоевал в Японии прочные позиции в качестве средства письменного общения (при этом решающая роль в этом процессе принадлежала поначалу государству). Однако, видимо, уже в это время японцы приспособились произносить написанный по-китайски текст по-японски (кундоку — чтение по «кунам», чтение по-японски). Для чтения китайского текста по-японски несколько позднее стали использовать специальные значки — кунтэн, показывающие, каким образом должен быть изменен порядок слов в предложении. Вопрос о том, каким образом произносились стихи в VIII в., остается открытым.

В своем переводе мы ставили перед собой задачу максимально точно передать образную систему оригинала. Решению этой же задачи служат и комментарии.

При работе над переводами стихотворений из «Кайфу:со:» использованы два издания: «Кайфу:со:». Ред. Эгути Такао. Токио: «Коданся», 2000; «Кайфу:со:, Бунка сю:рэйсю:, Хонтё: мондзуй». Ком. Кодзима Нориюки. Токио: «Иванами сётэн», 1964 («Нихон котэн бунгаку тайкэй» — «Большая серия японской классической литературы», т. 69).

Фудзивара-но Фухито (659-720)

Фудзивара-но Фухито — сын Фудзивара-но Каматари (614-669), один из самых влиятельных царедворцев своего времени, дослужился до должности правого министра (708). В 718 году Фухито была предложена должность главного министра (дадзё: дайдзин), но он отказался на том основании, что ранее этот пост занимали только представители правящего дома. Тем не менее, поскольку эта должность, а также пост левого министра (левый министр считался выше правого) оставались при нем вакантными, Фухито фактически находился на самом верху чиновничьей пирамиды управления. Фухито участвовал в составлении законодательных сводов «Тайхо: рицурё:» (701) и «Ё:ро рицурё:» (составлен в 718 году, введен в действие в 757). В «Кайфу:со:» помещены 5 стихотворений Фухито (29-33).

№31
Отправляясь в Ёсино
Когда видишь горы и воды*, стихи взлетают ввысь.
Прикажешь подать чарку, усядешься во вьющихся травах*.
Отсюда Сицуки* на журавле поднялась в Небо,
А дева Сяэн* оборотилась рыбой ради утех любовных.
На вершинах скал зелень в туманной дымке,
Солнечный свет окрасил берега красным.
Должно быть, отсюда рукой подать до Небесного сада*.
И как отраден здесь ветер в соснах!

Комментарий

* В стихотворениях «Кайфу:со:» горы и воды постоянно соотносятся с конфуцианскими понятиями человеколюбия и мудрости. Образ взят из сочинения Конфуция «Лунь юй» (VI, 23):

«Учитель сказал:
— Мудрый наслаждается водой, человеколюбивый наслаждается горами. Мудрый — в движении, человеколюбивый — в покое. Мудрый — счастливый, а человеколюбивый — долгожитель»¹⁴.

* Вьющиеся растения, лианы могут обозначать также одежду отшельника, являются метафорой отшельнической жизни.

* Легенда о Сицуки представлена в «Нихон рё:ики» (1-13) — «Слово о женщине, которая творила праведное, ела травы горных отшельников и вознеслась на небо в своем нынешнем теле»:

«В деревне Нурибэ уезда Уда провинции Ямато жила удивительная женщина. Она была наложницей Нурибэ-но Мияцуко Маро из того же уезда. С рождения она творила праведное, от рождения же жила по вере своей. Детей у нее было семеро. Она была очень бедна, еды не хватало, и в прокорме детей положиться ей было не на кого. Одежды у нее не было, и она делала ее из коры глицинии. Каждый день она принимала ванну, чтобы очиститься телом, и надевала лохмотья. Она взяла за привычку ходить в поле и собирать травы, жила же в доме и постоянно его убирала. Собрав травы и приготовив их, звала детей. Усевшись прямо, она чинно принималась за еду, улыбалась и ласково разговаривала. Так поступала она всегда, придерживаясь того душой и телом. Своим удивительным поведением она напоминала небесного гостя.

Во времена [правления государя из] дворца Нагара-но Тоёсаки, что в Нанива, в первый год Тигра, божественные отшельники откликнулись. Весной она собирала травы в поле. Поев трав отшельников, она вознеслась на небо...» (Перевод А. Н. Мещерякова)¹⁵.

Японские комментаторы «Кайфу:со:» не ссылаются на определенные китайские источники, хотя отмечают, что легенда рассказана «в китайской манере». Журавль — птица, на которой летают небожители, символ долголетия, опытности и верности.

Эту легенду комментаторы связывают также с легендой о встрече старика Такэтори с девятью феями из «Манъё:сю:» (стихотворения 3791-3802):

«В древности жил один старик. Его прозвали старик Такэтори — „Старик, собирающий бамбук".

Однажды, в последний месяц весны, он взобрался на холм, и когда взглянул вдаль, то вдруг увидел девять юных девушек, варивших на костре еду. Они были красоты необыкновенной, облик их напоминал прекрасные цветы, и он не встречал им равных.

Девушки, смеясь, окликнули его и сказали: „Дедушка, иди к нам, раздуй огонь под котлом". И вот старичок, приговаривая: „Ладно, ладно", — потихоньку добрался до них и сел у костра.

Немного спустя девушки, еле сдерживая улыбки, наперебой стали спрашивать друг друга: „Кто позвал этого старичка?" И тогда старик Такэтори, смутившись, стал просить у них прощения: „Уж очень неожиданно встретился я с прекрасными феями, растерялся и осмелился дерзнуть. Теперь вижу свою вину и хочу попытать искупить ее песней" » (Перевод А. Е. Глускиной)¹⁶.

Далее следует песня старика и ответные песни девушек.

* Легенда о Сяэн (яп. Цуминоэ) повествует о том, как рыбак по имени Умасинэ делал запруды для ловли рыбы, а фея Сяэн тем временем обратилась прутиком и плавала в запруде. Умасинэ взял прутик, и тот обернулся красавицей. Некоторое время Сяэн и Умасинэ жили вместе, затем Сяэн вернулась на Небо.

Три стихотворения «Манъё:сю» основываются на этой легенде.

Три песни о фее Цуминоэ

385
Град идет...
Касима-пик очень крут,
И трудно мне
Ухватиться за траву,
Я любимую мою за руку возьму!

386
Если б этим вечером сюда
Ветка дикой шелковицы
Приплыла,
Я б ловушку для нее не расставлял,
И волшебной ветки я б не взял!

387
Песня Вакамия Аюмаро
Когда бы не жил
В древние года
Тот человек, что тут ловушку ставил,
Быть может, ветка дикой шелковицы
И ныне по воде плыла... (Перевод А. Е. Глускиной)

Легенда излагается также в «Секу нихон ко:ки» («Продолжение поздних анналов Японии»¹⁷:

«Говорят, к Кумасинэ, который жил в благодатном краю Ёсино приходила Небесная женщина, потом они поссорились, и она в белом одеянии улетела»¹⁸.

Легенда упоминается еще в шести стихотворениях «Кайфу:со:» (45, 72, 98, 99, 100, 102).

* Небесный сад (кит. сюанъ пу) — согласно даосским представлениям — обиталище небожителей, находится в горах Куньлунь.

№32
Отправляясь в Ёсино

В Нацуми* глубоки цвета летнего пейзажа, А в Акицу* все обновляется с приходом осени.
Подобно императору Фэню* в древности,
Здесь видят добрых гостей.
Небожители удаляются, воссев на журавлей,
А те, кто движется к звездам*, садятся на плоты.
Чистое сердце подобно речной воде, набранной в ладони,
Пустому сердцу открывается успокоенная гуманность.

Комментарий

* Нацуми и Акицу — географические названия в Ёсино. Неоднократно встречаются в «Манъё:сю:». Записываются разными иероглифами. В данном стихотворении часть нацу в названии нацуми записана иероглифом «лето», а часть аки в названии акицу иероглифом «осень». Таким образом в стихотворении используется прием омограммы (распростроненныи в китайской поэзии): одинаковые знаки стоят первым и третьим в первой строке и первым и третьим во второй строке. Этот прием употребляется и в ряде других стихотворений «Кайфу:со:». Топоним Акицу (Акиду) встречается в приведенном выше стихотворении из «Кодзики», где трактуется как «остров стрекозы».

* Император Фэнь — другое имя императора Яо. Считается, что, передав престол Шуню, Яо поселился в окрестностях Фэньшуй. Яо и Шунь — легендарные идеальные правители древнего Китая.

* Под «теми, кто движется к звездам» имеется в виду знаменитый путешественник Чжан Цянь (?—114 до н. э.), посланный императором У-ди (140-86 до н. э.) в страны Западного края— Восточный Туркестан и Среднюю Азию — с дипломатической и разведывательной миссией. В сочинении «Цзинчу суйши цзи» («Описание годового календаря празднеств и обрядов в Цзинчу», VI в.) приводится легенда о том, как Чжан Цянь поплыл на плоту вверх по Хуанхэ и добрался до Небесной реки (Млечного пути).

Другим источником, в котором приводится схожая легенда (без указания конкретного исторического персонажа), является более раннее сочинение «Боу чжи» («Описание всяких вещей», III в.). Там рассказывается, как некий человек, живший на берегу моря, однажды во время восьмой луны увидел плот, прибитый к берегу, отправился на нем в море и доплыл до Небесной реки¹⁹.

Через легенду о Чжан Цяне эта строка выходит на самую распространенную в Японии китайскую легенду— легенду «Танабата». Это легенда о любви Волопаса (пастуха) и Ткачихи (Вега и Альтаир), которые разлучены Небесной Рекой (Млечный Путь) и могут встречаться только раз в году— 7-го дня 7-й луны. В «Манъё:сю:» около двухсот (!) — из четырех с половиной тысяч — песен посвящены этой легенде. В «Кайфу:со:» шесть стихотворений либо прямо основываются на этой легенде, либо легенда в них упоминается (стихотворения 33, 53, 56, 74, 76, 85). Вот стихотворение «Кайфу:со>, принадлежащее кисти Фудзивара-но Фусасаки (681-737)²⁰, второго сына Фудзивара-но Фухито:

№85
В столице государя повеяло первой прохладой,
И наслаждается он осенью ранней.
В зале, изукрашенной богато, слагают стихи.
В золотом павильоне — изысканные развлеченья.
Паланкин [Ткачихи] летит, как феникс, по облачной дороге,
Словно дракон, пересекает ее повозка Небесную Реку.
Если хочешь узнать о встрече бессмертных,
Посмотри, как голубая птица влетает в роскошную башню.
(Согласно легенде, к императору У-ди в день Танабата прилетела трехногая голубая птица — благоприятное знамение.)
(Перевод А. Н. Мещерякова).

В целом стихотворение соотносится с песней императора Тэмму из «Манъё:сю:».

№27
Песня императора [Тэмму], сложенная им
во время пребывания во дворце Ёсину.
Хорошие люди, говоря: «Хорошо!»,
Умели смотреть хорошо,
И хорошим назвали хорошее поле — Ёсину.
Хорошо же смотри на него!
Хорошие люди умели смотреть хорошо! (Перевод А. Е. Глускиной).

Накатоми-но Хитотари

Получил младший пятый ранг нижней степени в 707 году. В 708 стал помощником заведующего Подотделом по строительству столицы Нара. В 716 году, находясь в должности заместителя Палаты небесных и земных божеств, получил верхнюю степень пятого старшего ранга, затем нижнюю степень четвертого младшего ранга. Занимал должности левого среднего цензора и главы Палаты небесных и земных божеств Дзингикан). Умер в возрасте пятидесяти лет. В «Кайфу:со:» помещено два стихотворения.

№ 45
Отправляясь в Ёсино
Горы — только эти горы, воды — только эти воды.
Сюда стремится тот, кто ищет мудрости и гуманности.
В этой земле никогда не было грязи,
Когда-то здесь встретились Сяэн и Умасинэ.
Ветер и волны поют здесь одну мелодию,
Рыбы и птицы резвятся здесь вместе.
Это место — обитель праведников,
Уж не гости ли мы Персикового источника*?

Комментарий

* Персиковый источник — обиталище бессмертных — описан в сочинении Тао Юань-мина (365—427) «Персиковый источник»²¹. Сочинение повествует о том, как некий рыбак при династии Цзинь в эпоху с девизом «Великих начал» т. е. между 376 и 396 годом, плывя по протоке, случайно наткнулся на персиковую рощу, у которой обнаружил источник и гору с узким отверстием, в которое мог пролезть один человек. Пробравшись в отверстие, рыбак оказался на равнине, где обнаружил крепкие жилые строения, возделанные поля, прекрасные пруды, бамбуковые рощи. Обнаружились там и люди, похожие на иноземцев по манерам, жестам и одежде. Все люди казались довольными и радостными. Рыбака пригласили в дом и устроили угощение. В разговоре выяснилось, что эти люди бежали сюда от «смуты циньских времен», т. е. еще в III веке до н. э. Таким образом рыбаку стало ясно, что это бессмертные. Все последующие попытки добраться до Персикового источника к успеху не привели.

№46
Отправляясь во дворец Ёсино

Человеколюбивому — горы, он привык к Залу феникса*,
Мудрому — воды, для него открыты врата с бронзовым
драконом.
Цветы и птицы безгранично восхищают.
Кто же не захочет здесь задержаться?

Комментарий

* Зал феникса и врата с бронзовым драконом означают роскошный дворец, императорский дворец.

Оотомо-но Оокими

Биография неизвестна. Единственным сообщением является сообщение «Секу нихонги» о том, что в 714 году Оотоми-но Оокими была пожалована нижняя степень пятого младшего ранга. В «Кайфу:со:» помещено два стихотворения.

№ 47
Следуя за императором в Ёсино. По приказу императора
Желая отыскать следы Чжан Цяня*,
В счастье мы следуем за ветром Хуанхэ.
Утром облака указывают на Юг и на Север,
Вечером туман встает на Западе и Востоке.
Отвесным склонам соответствует резкая струнная музыка,
В широких долинах гармонично поют духовые,
Это песня о сущности создания.
Стыдно: взялся слагать стихи, но делаю неумело.

Комментарий

* Чжан Цянь — см. примечания к стихотворению № 32.

№ 48
Следуя за императором в Ёсино. По приказу императора
Эти горы беспредельны, так значительны интересы
человеколюбивого,
Эти воды чисты, так глубоки заветные мечты мудрого.
Желая посетить места, где бывали небожители,
Следую за государем в Ёсино.

Ки-но Охито (681-738)

Получил нижнюю степень пятого младшего ранга в 705 году, в 718 — верхнюю степень пятого старшего ранга, служил во дворце престолонаследника (будущего императора Сё:му, 724-749). В 731 получил верхнюю степень четвертого младшего ранга, был назначен заместителем управителя Дадзайфу. В «Кай-фу:со:» помещены три стихотворения.

№ 72
Отправляясь к реке Ёсино

Устремляясь вверх, здесь высятся скалы,
Бездонные белые воды образуют стремнины.
Хотел бы посетить места, похожие на пруды Чжун*
и пучины Юэ*.
Как покинуть этот остров, где Умасинэ встретил
Небесную фею!

Комментарий

* Местонахождение пруда (или прудов) Чжун и пучины (пучин) Юэ неизвестно. Возможно, имеются в виду пруд в горах Чжуншань в княжестве У и воды княжества Юэ. У и Юэ — древние княжества на территории нынешних провинций Цзянсу и Чжэцзян²². Эти же топонимы встречаются в стихотворении № 100.

№ 73
Следуя за императором во дворец Ёсино

С фениксом и зонтами* остановились у Южных пиков.
Ищем воды мудрости и горы человеколюбия.
Если сочиняешь в долине, будто говоришь с Сунем*,
Взберешься к глициниям — приблизишься к Сюю*.
Пики и скалы — лето меняет пейзаж,
Источники и камни — осень обновляет цвета.
Эта земля — обиталище бессмертных,
Так стоит ли искать гору Мяогусе*?

Комментарий

* Феникс и зонты — обозначение императорского кортежа. В древнем Китае изображение феникса украшало императорский паланкин. Зонты на длинных ручках использовались при выездах императора. Эта же атрибутика стала использоваться и в Японии.

* Сунь Чо (314-347), второе имя Син-гун, был выходцем из влиятельного чиновничьего клана. Был не только литератором и мыслителем, но и крупным государственным деятелем. Оставил значительный след в истории китайской буддийской мысли. Обосновывал идейное сходство буддизма, конфуцианства и даосизма. Сунь Чо — автор «Ю Тяньтайшань фу» («Оды о восхождении на гору Тяньтайшань»)²³ и девяти стихотворений ши. Поскольку ода считалась прозаическим жанром, упоминание Суня в данном стихотворении означает сочинение прозы и противопоставляется сочинению поэзии Сюем. «Ода о восхождении на гору Тяньтайшань» помещена в «Вэнь сюань».

* Сюй Сюнь (300?-356?), второе имя Сюань-ду, почитался образцовым отшельником. Он отказывался служить, что не мешало ему быть членом аристократического кружка, концентрировавшегося вокруг крупного чиновника и прославленного полководца Се Аня (320-385). Сохранились сведения, что Сюй Сюнь был непревзойденным мастером в сочинении пятисловных стихов. Однако практически ничего из созданного им не сохранилось.

* Гора Мяогусе — обитель бессмертных.

Ёснда-но Ёроси

Потомок иммигрантов. Его предки происходили из Мимана (государство на Корейском полуострове, кор. Имна). Натурализовавшись в Японии, наследственно занимались медициной. Ёроси, сначала приняв буддийское монашество, вышел из монашества в 700 году, получив фамилию Кити и имя Ёроси. В 721 году за заслуги в области медицины получил в качестве поощрения нитки, полотно, мотыги²⁴. В 724 году был пожалован фамилией Ёсида. Был главой Библиотечного отдела (733) и Аптекарского отдела (737). В 730 имел стихотворную переписку с Оотомо-но Табито²⁵ и Яманоэ-но Окура²⁶. В «Кайфу:со:» представлен двумя стихотворениями. В «Манъё:сю:» представлен четырьмя стихотворениями (864-867).

№80
Следуя за императором во дворец Ёсино.
Это дворец небожителя, в глубине гор, в тишине.
Это живописное место, уединенное, в дымке.
Облака окутывают долины Мибунэ*.
Туман рассеивается над островами Ясака*.
Желтые листья первыми провожают лето,
Белые цветы кацура* встречают осень.
Сегодня над Имэновада* Несутся затихающие звуки тысячелетий.

Комментарий

* Мибунэ — горы Мибунэ (Мифунэ) находится к юго-востоку от предполагаемого местонахождения дворца Ёсино, в южной части Нацуми. Топоним Мибунэ неоднократно встречается в «Манъё:сю:».

№242
Песня принца Югэ, сложенная во время
его пребывания в Ёсину
Нет, не надеюсь я
Жить вечно на земле,
Подобно облакам, что пребывают вечно
Над водопадом
Среди пиков Мифунэ...
(Перевод А. Е. Глускиной)

* Ясака (или Ятисэки, записано иероглифами «восемь» и «камень») — местонахождение неизвестно. Возможно имеется в виду «множество камней» (восьмерка выступает обозначением множественности), таким образом описывается река Ёсино. Возможно, восьмерка появляется «в параллель» с тройкой (тройкой записана первая часть топонима Мибунэ). Символика числа восемь использовалась в это время в Японии очень активно²⁷. Слово «камень» (наряду со словом «вино») является своеобразным атрибутом отшельника в песенке из истории 33 главы второго маки «Нихон рёики» «Слово о женщине, которую выследил и сожрал злой дух» II-33): «Наму наму я // Хидзирибито // Сака мо сака мо // Мотисусури». (Наму! Наму! // У отшельника // И вино, и камни // Имеются)²⁸.

* Кацура — багряник японский.

* Топоним Имэновада расшифровывается как «пучина сна». Вероятно, это место на реке Ёсино. Встречается в «Манъё:сю».

335
Мое странствие ныне
Ведь не будет же вечно?
Пусть же Имэновада
Не становится мелью,
А будет пучиной, как в давние годы! (Перевод А. Е. Глускиной)

Ооцу-но Обито

В монашестве звался Гихо:, ездил в корейское королевство Силла, вернулся в 707 году. В 714 вышел из монашества, получил нижнюю степень пятого младшего ранга. Получил фамилию Ооцу и имя Обито. В 721 за заслуги в области медицины и гадания был пожалован нитками, полотном, мотыгами. В 730, дабы воспитать преемников, взял учеников, которых учил искусству прорицания (инъян). В «Кайфу:со:» представлен двумя стихотворениями.

№83
Вторя сочинению главного министра Фудзивара,
отправляющегося к реке Ёсино
Эта земля предназначена для тихой жизни в глубине гор.
Горы есть императорское человеколюбие.
Журча, заливает камни вода.
Отовсюду рыбы плывут на звуки цитры-цинь.
Пустое сердце соответствует лесам и долинам,
Человеческое сердце закаляется ветром и туманом.
Хочешь узнать суть пиршественной мелодии —
Пей допьяна, чтобы забылась грязь.

Фудзивара-но Умакаи (?-737)

Третий (из четырех) сын Фудзивара-но Фухито, основатель «кадрового» дома Фудзивара (сикикэ). В 716 году получил нижнюю степень пятого младшего ранга. Был отправлен послом в Китай, по возвращении занимал должности управителя провинции Хитати, министра кадров, государственного советника (санги). В 732 году получил третий старший ранг, был инспектором округа Сайкайдо:, управителем Дадзайфу. Поэтическое творчество Умакаи представлено пятью стихотворениями в «Кайфу:со:», одой (фу) в «Кэйкокусю:», шестью стихотворениями в «Манъё:сю:» (72, 312, 1535, 1729-1731).

№ 92
Отправляясь на реку Ёсино

Болото со свежей пахучей растительностью, орхидеями
и ирисами,
Вершины с соснами, дубами, багряником и камелией.
Местные жители впервые вырубили вьющиеся растения,
Отшельник при дворе* на время выдернул шпильку*.
Как море, где Лу Цзи* забыл верши*,
Как лес, где Чжан Хэн* выпускал стрелу с шелковой нити.
Свежий ветер будто дует вместе с Цзи*,
Вода течет, будто перебирает струны вместе с Жуанем*.
В высокое небо дорога на плоту далека.
В изгибах реки Персиковый источник глубок.
В горах — со светлым месяцем ночь,
Внутри — желающее обитать в глубине этих гор сердце.

Комментарий

* Отшельником при дворе называли в древнем Китае высокопоставленного придворного, не стремящегося к придворной карьере.

* «Выдернуть шпильку» означает почувствовать себя свободным. Шпилькой крепился к волосам чиновничий головной убор.

* Лу Цзи (261-303) — уроженец области Уцзюй (совр. пров. Цзянсу), происходил из южного клана, занимавшего высокое общественное положение в царстве У. После гибели царства братья Лу Цзы и Лу Юнь укрылись в родовом имении, где провели несколько лет. В начале 90-х годов III века оказались в столице, где быстро добились высоких постов в административном аппарате Цзинь. Участвовали в междоусобном конфликте и в 303 году были казнены. Лу Цзи — автор самого значительного литературно-теоретического сочинения своего времени «Вэнь фу» («Ода изящной словесности»). В «Вэнь сюань» представлено 42 его произведения.

* Выражение «забыть вершу» взято из главы «Внешние вещи» «Чжуан-цзы»: «Вершей пользуются при ловле рыбы. Поймав рыбу, забывают про верши» (Перевод В. В. Малявина)²⁹.

* Чжан Хэн (78-139)— мыслитель, литератор, ученый (астроном, механик, сейсмолог, географ). Состоял на государственной службе, дважды занимал пост главного придворного историографа. Одним из первых объяснил причину лунных затмений и явление лунных фаз; описал видимое движение небесных светил. Сконструировал и изготовил небесный глобус, приводившийся в движение водой, солнечные часы, прибор для регистрации подземных толчков, вычислил число п. В «Вэнь сюань» представлен пятью одами-фу, в том числе «Си цзин фу» («Ода западной столице»), и стихотворениями ши.

Существует высказывание, что талант Лу Цзы — как море, а талант Чжан Хэна — подобен лесу. В предисловии к стихотворениям 3973-3975 «Манъё:сю:», обращенном к Оотомо-но Якамоти³⁰, говорится: «Твой литературный талант напоминает Пань Юэ³¹ и Лу Цзи, великие таланты которых сравнивали с морем».

Дополнительную игру слов дает значение иероглифов имен поэтов. Имя Лу записывается иероглифом лу — «материк», это слово обыгрывается в тексте стихотворения сравнением-противопоставлением с «морем». Имя Чжан (записывается иероглифом чжан — «натягивать тетиву») реализуется в образе охоты.

* Цзи Кан (223-262) и Жуань Цзи (210-263) — двое из «семи мудрецов из бамбуковой рощи» (кит. ци лин ци сянь) — кружка, в который входили также Сян Сю (227-300), Жуань Сянь, Лю Лин (221-300), Шань Тао и Ван Жу. Члены кружка собирались в бамбуковой роще неподалеку от дома Цзи Кана, где философствовали, сочиняли стихи, музицировали, устраивали застолья. Цзи Кан состоял на гражданской службе, дослужился до высокого чина, был казнен за критические выступления против правящего клана Сыма. Среди его сочинений есть «Цинь фу» («Ода циню»). Намеки на это сочинение содержатся в послании Оотомо-но Табито к Фудзивара-но Фусасаки («Манъёхю» 810-811). Жуань Цзи состоял на гражданской и военной службе в государстве Вэй, но сознательно избегал высоких постов. Осторожность в высказываниях сочетал с экстравагантностью поведения. Музыка являлась для Жуань Цзи носительницей гармонии. В своем трактате «Юэ лунь» («О музыке») он писал, что музыка «суть Неба и Земли, природа всего сущего... Совершенномудрые правители древности создал и музыку, чтобы сделать возможными следование природе Неба и Земли, постижение жизни всех существ»³². В «Кайфухо.» мудрецы из бамбуковой рощи упоминаются в стихотворении СякуТидзо:

№ 9
В желании найти место, отвечающее моей природе,
Я пришел в места добродетельных и мудрецов.
Воздух свеж, прекрасны горы и потоки,
Высоко веют ветры, благоухают растения,
Пустые гнезда потеряли летний вид,
На берегах слышны осенние крики гусей.
Благодаря друзьям из бамбуковой рощи
Слава и стыд перестали мучить меня. (Перевод А. Н. Мещерякова)

В «Манъё:сю:» «мудрецы из бамбуковой рощи» появляются в стихотворении Оотомо-но Табито:

340
В древние года
Семь великих мудрецов,
Даже и они,
Все мечтали об одном -
Услаждать себя вином!

Фудзивара-но Маро (695-737)

Младший, четвертый, сын Фудзивара-но Фухито, основатель «столичного» дома Фудзивара. В 717 получил младший пятый ранг нижней степени и занял должность заместителя управителя провинции Мино. Впоследствии стал управителем левой части столицы, государственным советником (саиги). В «Кайфу:со:» помещено пять его стихотворений, в «Манъё:сю» он представлен тремя стихотворениями (522-524).

№98
Отправляясь на реку Ёсино
Кто хочет вознаграждения — тот не друг,
Гостем может быть лишь тот, кто довольствуется туманом.
Свободно поешь, следуя водам мудрости,
Бесконечно поешь, радуясь горам человеколюбия.
Давным-давно Сяэн пела у запруды,
В ущелье по-новому звучит шэн*.
Праздник с музыкой и вином не кончается.
Светлый месяц освещает реку и побережье.

Комментарий

* Шэн — духовой музыкальный инструмент, губной органчик.

Тадзнхи-но Хиронари (?-739)

В 708 году получил нижнюю степень пятого младшего ранга, был управителем провинций Симоцукэ и Этидзэн, в 732 году был назначен послом в Китай, отправился в 733, вернулся в 735 году. Занимал должности государственного советника (санги), среднего государственного советника (тю:нагон), министра кадров. Умер, имея младший третий ранг. В «Кайфу:со:» представлен тремя стихотворениями.

№99
Отправляясь в Ёсино

Награда в том, чтобы просто идти там, где горы и воды.
Когда идешь по скалам и ущельям, обновляются желания.
Утром наблюдаю, как птицы перелетают пики.
Вечером забавляюсь глядя, как прыгают в воде рыбы.
Много уголков, где чувствуешь себя вольготно.
Когда ты свободен — суеты мало.
Отдыхаешь сердцем в земле Ёсино,
И ищешь гавань Умасинэ.

№ 100³³ Написано в Ёсино

Во множестве встают высокие отвесные скалы.
Извилисто струятся безбрежные длинные реки.
Этот край подобен не только прудам Чжун и пучинам Юэ,
Но и островам реки Ло, где Ямасинэ встретил фею.

Комментарий

* Река Ло — река, на берегу которой автор поэмы «Лочуань фу» («Фея реки Ло») Цао Чжи (192-232)³⁴ встретил прекрасную фею.

Цао Чжи — сын Цао Цао (155-220), основателя династии Вэй, младший брат Цао Пи (Вэнь-ди, 187-226). Когда Цао Пи занял трон, он сослал брата. Поэма «Фея реки Ло» написана в изгнании, помещена в «Вэнь сюань».

В «Манъё:сю:» в предисловии к «Прогулкам у реки Мадура» (№ 853) говорится: «Однажды я ненадолго уехал в уезд Мацура. Гуляя там, я подошел к бухте у Яшмового острова и, любуясь ею, вдруг увидел юных дев, ловивших рыбу. Подобные цветам лики их не могли ни с чем сравниться, сверкающий облик их не имел себе подобного. Брови их напоминали молодые листки ивы, щеки их были похожи на розовые цветы персика. Высокий дух их был выше облаков, такое изящество, как у них, еще не встречалось в мире.

Я спросил их, где их родина, дочери чьих домов они. Сомнения охватили меня, — „Вы не из тех мест, где живут боги и феи?" — спросил я.

И юные девы засмеялись в ответ: „Мы из рыбацкого дома, мы простые девушки, живущие в лачугах, крытых травой. Нет родного села у нас, нет и дома. Как же мы можем назвать себя? Мы общаемся лишь с водою, и сердце наше радуется горам. Иногда, подойдя к бухте реки Ло, завидуем плывущим красивым рыбам..." » (Перевод А. Е. Глускиной).

Цитаты из «Феи реки Ло» есть также в предисловии к стихотворению 864 «Манъё:сю:».

Такамуко-но Моротари

Биография неизвестна. Известно лишь, что он был какое-то время главой подотдела по чеканке монеты, а в 733 году был понижен в ранге: вместо верхней степени шестого старшего ранга получил нижнюю степень внешнего младшего пятого ранга. В «Кайфу:со:» представлен одним стихотворением.

№ 102
Следуя за императором во дворец Ёсино

В древности один человек ловил здесь рыбу.
Теперь здесь пребывают император и знать.
Играя на цине, они отдыхают с небожителями
И общаются с божествами, выходя в бухту.
Стихи о Сяэн плывут по безлюдным берегам.
Туманную дымку колышет осенний ветер.
Кто-то скажет — это пик Мяогусе.
Императорский кортеж останавливается, вот и дворец Вансянь*.

Комментарий

* Вансянь — дворец ханьского императора У-ди (140-86).

Фудзии-но Хиронари

Потомок иммигрантов. Сначала звался Сираи-но Фухито. В 719 году назначен послом в Силла, в следующем, 720 году, был пожалован фамилией Фудзии. Был управителем провинции Бинго. В 749 году назначен служить в Министерство Центра. В «Кайфу:со:» представлен двумя стихотворениями. В «Манъё:сю» представлен четырьмя стихотворениями (962, 1011, 1012, 1779).

№ 115
В унисон стихотворению главного министра Фудзивара «Сочинение в Ёсино»

Отстранившись, удаляешься от мирской суеты и праха.
В глубине гор сближаешься с сокровенным.
По берегам реки-флейты* обитают фениксы,
В водоворотах-цитрах резвятся золотые рыбки.
Когда скрывается месяц, клены не шелестят.
На ветру слышно лишь шуршание сосен.
В поисках человеколюбия вступаешь на горную тропу.
Охотясь за мудростью, обретаешь в награду речную гавань.

Комментарий

* Словами «флейта» и «цитра» переведены ди (яп. фуэ) и цинъ (яп. кото).

¹ Это число, безусловно, значительно возрастет, если учитывать стихотворения, в которых упоминаются топонимы, обозначающие отдельные места в Ёсино.
² Стихотворение № 925 относится к стихотворениям о Ёсино под вопросом, поскольку единого мнения, действительно ли употребленное в этом стихотворении слово киётпаки обозначает водопады Ёсино — нет.
³ В переводе А. А. Долина: «Мною пренебрегла, //В горы Ёсино ты удалилась. // Будь то даже Китай — // Или думаешь, за тобою //Не решусь отправиться следом?!». — «Кокинвакасю». М.: «Радуга», 1995.
⁴ См. «Торикаэбая моногатари, или Путаница». СПб.: «Гиперион», 2003. Перевод М. В. Торопыгиной.
⁵ Императорами южного двора были Годайго (пр. 1318-1339), Гомураками (пр. 1339-1368), Тё:кэй (пр. 1368-1383) и Гокамэяма (пр. 1383-1392).
⁶ А. Н. Мещеряков. Возвышение рода Фудзивара (китайская образованность, политическая система и официальная идеология в Японии VII-VIII в. — «История и культура Японии». М.: Институт востоковедения РАН, «Крафт+», 2001.
⁷ См. А. Н. Мещеряков, указ. соч.; А. Н. Мещеряков, М. В. Грачев. История древней Японии. СПб.: «Гиперион», 2002.
⁸ Всего была создана 21 такая антология: «Кокинсю:»; «Госэнсю:» («Второе собрание (японских песен)»), 951; «Сю.исю:» («Изборник»), 1005-1011; «Госю:исю:» («Второй изборник»), 1086; «Кинъё:сю:» («Собрание золотых листьев (японских песен)»), 1127; «Сикасю:» («Собрание слов-цветов»), 1151-1154; «Сэндзайсю:» («Собрание (японских песен) за тысячу лет»), 1188; «Синкокинсю:» («Новое собрание старых и новых (японских песен)»), 1216; «Синтёкусэнсю:» («Новая императорская антология»), 1235; «Сёкугосэнсю:» («Продолжение второго собрания (японских песен)»), 1251; «Сёкукокинсю:» («Продолжение собрания старых и новых (японских песен)»), 1265; «Сёкусю:исю:» («Продолжение изборника»), 1278; «Сингосэнсю:» («Новое второе собрание (японских песен)»), 1303; «Гёкуё:сю:» («Собрание драгоценных листьев»), 1312-1313; «Сёкусэндзайсю:» («Продолжение собрания (японских песен) за тысячу лет»), 1320; «Сёкугосю:исю:» («Продолжение второго изборника»), 1325; «Фу:гасю:» («Изысканное собрание (японских песен)»), 1349; «Синсэнд-зайсю:» («Новое собрание (японских песен) за тысячу лет»), 1359; «Синсю:исю:» («Новый изборник»), 1364; «Сингосю:исю:» («Новый второй изборник»), 1383; «Синсёку кокинсю:» («Новое продолжение собрания старых и новых (японских песен)»), 1439.
⁹ Поклонником китайской поэзии был император Сага (пр. 809-823). В годы его правления появились антологии канал: «Рё:унсю:» («Собрание, порожденное облаками», 814), «Бунка сю:рэйсю:» («Собрание литературных шедевров», 818), «Кэйкокусю:» («Собрание для управления страной», 827).
¹⁰ «Нихон секи. Анналы Японии». Т. 1 (Свитки I-XVI). СПб.: «Гиперион», 1997, с. 291-292.
¹¹ «Кодзики Записи о деяниях древности». Свитки 2-й и 3-й. СП5 «Шар», 1994, с. 196-197.
¹² См. М. Е. Кравцова. История культуры Китая. СПб.: «Лань», 1999, с. 325-334.
¹³ См. Konishi Jin'ichi. A History of Japanese Literature. Volume One: The Archaic and Ancient Ages. Princeton University Press, 1984, p. 309-323; The Cambridge History of Japan. Vol. 1. Ancient Japan. Cambridge University Press, 1993, p. 453-486; A. H. Мещеряков. Древняя Япония: культура и текст, М.: «Наука», 1991, с. 60-67.
¹⁴ Л. С. Переломов. Конфуций «Лунь юй», М.: Издательская фирма «Восточная литература РАН», 1998, с. 345.
¹⁵ «Нихон рёики. Японские легенды о чудесах». Перевод А. Н. Мещерякова. СПб.: «Гиперион», 1995, с. 52-53.
¹⁶ Перевод данного отрывка и все последующие цитаты из «Манъёсю:» приводятся по изданию: Манъёсю, т. 1-3. М.: «Наука», 1971-1972. Перевод А. Е. Глускиной.
¹⁷ Памятник составлен в 869 году, охватывает период 833-850 годов, четвертый памятник из «Риккокуси» — «Шести национальных историй».
¹⁸ Цит. по «Кайфу:со:» (1964) с. 456.
¹⁹ См. статью Н.И.Конрада «Восемь стансов об осени» Ду Фу». В кн. Н. И. Конрад. Запад и Восток. М.: «Наука», 1972.
²⁰ Всего в «Кайфухо:» помещено три его стихотворения (№ 85, 86, 87).
²¹ «Китайская классическая проза». М.: Издательство Академии наук СССР, 1958, с. 172-174. Перевод В. М. Алексеева.
²² Эти княжества упоминаются, например, в стихотворении Цао Чжи «Встретил у ворот путника»: «Далекий путь // Остался за плечами, // «Откуда вы?» — //У гостя я спросил //И вслед за ним // Немедля поспешил, // Вдруг в нем признав // Себя, свои печали. // Он рукавом, // Потрепанным и длинным, // Прикрыл глаза, // Вздыхая, как во сне: // «Я был ученым //В Северной стране, // В Юэ и в У // Я стал простолюдином. //Я долго шел, // Но не закончен путь. // Пожалуй, в Цзинь // Приду когда-нибудь». Перевод Л. Е. Черкасского.
²³ См. перевод оды на русский язык: Е. А. Торчинов. Из китайской классической поэзии: Цзя И, Чжан Хэн, Сунь Чо, Тао Цянь. — «Петербургское востоковедение», вып. 1, 1992, с. 224-238.
²⁴ Обычное пожалование в нарской Японии. См. А. Н. Мещеряков. Пожалование и подношение в официальной культуре Японии VIII века. — Вещь в японской культуре. М.: «Наука», 2003, с. 60-73.
²⁵ Оотомо-но Табито (665-731)— выдающийся поэт, сочинявший вака. Занимая высокий административный пост на Кюсю (в Дадзайфу), создал вокруг себя литературный кружок. В своих стихах на японском языке использовал китайскую образность и даосские идеи.
²⁶ Яманоэ-но Окура (660-733?) — поэт, писавший вака и канси, а также прозу на китайском языке. В 701 году был отправлен в Китай, где провел два или три года. В «Манъёгсю:» помещены 73 его стихотворения. Для его стихотворений на японском языке характерна китайская образность, а также несвойственная другим поэтам его времени основанное на конфуцианских идеях социальное звучание. В число поэтов «Кайфу:со:» он не входит.
²⁷ См. А. Н. Мещеряков. Символика числа 8 в японской официальной культуре VII—VIII вв. (К вопросу о характере влияния Китая на Японию). — «Проблемы Дальнего Востока», 1999, № 3, с. 125-133.
²⁸ Цит. по «Кайфу:со:» (2000), с. 264.
²⁹ ЧжуанЦзы. Ле-цзы. М.: «Мысль», 1995, с. 237.
³⁰ Оотомо-но Якамоти (?-785) — сын Оотомо-но Табито, один из составителей «Манъё:сю». В «Манъё:сю:» включено 479 его стихотворений.
³¹ Пань Юэ (247-300) — поэт, один из авторов «Вэнь сюань».
³² В. В. Малявин. Жуань Цзи. М.: «Наука», 1978, с. 120.
³³ В переводе А. Н. Мещерякова: «Высоки вершины, причудливы их очертанья. // Длинна река, теченье ее петлисто, // Пруды Чжун и заводи Юэ— не то, что другие. // Мель, где встретил Умасинэ богиню, — та же, что на реке Ло».
³⁴ Поэма неоднократно переводилась на русский язык. См. переводы А. Е. Адалис, Л. Е. Черкасского, В. М. Алексеева в кн. Цао Чжи. Фея реки Ло. СПб.: «Кристалл», 2000.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 4218

загрузка...

Другие книги по данной тематике