|
Искусство управления государством – искусство распоряжаться жизнью своего народа – в Египте зиждилось на не совсем обычных принципах. Если властитель (да будет он Жив, Здоров и Силен!) был достойным отпрыском божественной плоти и пользовался покровительством богов, стране были обеспечены мир и процветание. Нил щедро разливал свои воды, поля покрывались богатыми всходами ячменя и пшеницы, стада умножались, со всех сторон света поступали в Египет золото, серебро и медь, ценная древесина, слоновая кость, благовония и драгоценные камни. Но если это главное условие – божественность фараона – не соблюдалось, все шло прахом. Страна приходила в упадок. Никто не имел реальной власти, потому что каждый стремился командовать сам. Брат поднимал руку на брата. И наконец – о, стыд и унижение! – иноземец всходил на трон Египта. Нил более не заливал измученную зноем землю. Народ страдал от голода. Из Сирии и из Куша больше не привозили богатых товаров, в храмах не совершались обильные жертвоприношения. Боги окончательно отвращали свой взгляд от народа, утратившего веру.
Поэтому самая главная обязанность фараона состояла в том, чтобы постоянно всеми доступными средствами выражать свою признательность божественным владыкам мира. В начале многих надписей, которые мы читаем на стелах, сообщается, что Его Величество, посетив Мемфис или Он, Пер-Рамсес или Фивы, посвятил себя делам, угодным богам: восстанавливал разрушенные святилища, возводил новые, укреплял стены храмов, устанавливал в них статуи, обновлял их убранство и священные лодки, воздвигал обелиски, украшал алтари и жертвенные столы цветами, превосходя в щедрости всех своих царственных предшественников. Вот что говорит в своей молитве-исповеди Рамсес III: «Кланяюсь вам, о боги и богини, владыки неба и земли и океана. Велики шаги ваши в ладье миллионов [лет], рядом с вашим отцом Ра, чье сердце радуется, когда он видит ваше совершенство, дарующее счастье Возлюбленной Земле, Тамери… Он преисполняется радости, юность возвращается к нему, когда глядит он на ваше величие в небесах и силу на земле. Вы даете воздух ноздрям, лишенным дыхания.
Я – ваш сын, сотворенный руками вашими. Вы поставили меня правителем (да будет он жив, невредим и здоров!) всей земли. Вы сотворили для меня совершенство на земле. Я исполняю свой долг с миром. Сердце мое без устали ищет, как служить вашим святыням во благо. Великими повелениями, записанными в каждом зале письма, я дарую им людей и земли, скот и корабли. Их барки плавают по Нилу. Я сделал процветающими ваши святилища, что пришли упадок. Я учредил для вас божественные приношения, помимо тех, что были для вас. Я работал во славу вашу в Домах Золота с золотом, серебром, лазуритом и бирюзой. Я бодрствовал над вашими сокровищницами. Я наполнил их многочисленными вещами. Я наполнил ваши закрома ячменем и пшеницей. Я построил для вас крепости, святилища, города. Ваши имена высечены там навечно. Я увеличил число ваших работников, добавив к ним множество людей. Я не забирал людей из тех, что в святилищах ваших, для моих войск и колесниц, как делали прежние цари (то есть не забирал людей на военную службу). Я повелел, чтобы так же делали цари, которые придут после меня. Я приносил вам в жертву множество добра. Я построил вам склады для празднеств и наполнил их пищей. Я сделал для вас сосуды изукрашенные, золотые, серебряные и медные. Я построил вам ладьи, плывущие по реке, и их великие Жилища (имеются в виду «раки», в которых хранятся священные ладьи), покрытые золотом».
После этого вступления Рамсес перечисляет все, что он сделал в главных храмах Египта. Он долго распространяется о дарах, принесенных в честь «Амона, владыки трона Двух Миров», «Атума, владыки Двух Земель Она», «Птаха могучего, что к югу от стены его», и их божественных супруг. Не жалея своей казны и богатств своей земли ради богов, Рамсес III шел по давно проторенному пути. С тех пор как появились фараоны, почти о каждом из них можно было сказать то, что начертано на стеле, воздвигнутой Аменхотепом II в 1447 г. до н. э. в храме Амада в Нубии: «Сей царь благодетелен, ибо он делает угодное всем богам, воздвигая им храмы и высекая изображения их». Рамсес II, едва вступив на трон, задумал показать себя набожным сыном как по отношению к богам, так и к своему земному отцу Менмаатра Сети-Мернептаху (Сети I), который начал в городах богов Анхаре и Уннефера (Абидосе) грандиозные работы, но так и не смог их завершить. Города эти являли собой нечто среднее между строительными площадками и руинами. Межевые камни храмовых владений были непрочно врыты, и любой мог их опрокинуть. И вот Рамсес II повелел своему советнику созвать всех придворных, членов царского дома, военачальников, всех управителей строительных работ и хранителей дома книг и произнес перед ними следующую речь: «Я созвал вас всех, ибо меня посетила идея. Я видел, как строят некрополь и гробницы в Абидосе. Работы, начатые там при жизни их владыки, до сих пор не закончены. До этого дня сын, занявший место отца своего, ничего не делал, чтобы завершить памятник породившему его. И тогда сказал я себе: «Счастье придет к тому, кто поднимает упавшее, и за доброе дело всегда ожидает награда. Поэтому сердце мое велит мне делать то, что будет к чести Мернептаха». И я сделаю так, чтобы повторяли во все времена: «Это его сын продолжил жизнь его имени». Царь еще долго говорил в том же духе и заключил свое обращение так: «Прекрасное дело – воздвигнуть памятник другому памятнику, ибо это сразу два благих дела. Таков есть его сын, таким был тот, кто его породил». Предложение фараона понравилось его советникам. Выслушав их, Рамсес повелел поручить работы зодчим. Он отобрал воинов, каменщиков, резчиков, скульпторов, рисовальщиков и работников всех ремесел, чтобы соорудить святая святых для своего отца и восстановить все обветшалые строения некрополя. Он составил полный перечень переданных некрополю крестьян, полей и стад. Он назначил жрецов, четко определил обязанности каждого, выбрал из их числа верховного жреца. Затем, обращаясь к своему царственному отцу, Рамсес перечислил все, что он сделал для него и его храма: «Все будет сделано во благо тебе, пока я жив, пока жив Рамсес Мериамон, сын Ра, да будет ему дарована жизнь, достойная Ра». И покойный фараон Сети, обратясь к живому фараону, как отец к сыну, заверил его, что предстал с его просьбой перед Ра и что все боги – Ра, Атум, Тот, Уннефер и великая Эннеада – возрадовались тому, что совершил достойный правитель Египта.
Царь Рамсес был не прав лишь в одном: ему не следовало обвинять всех своих предшественников в пренебрежении к предкам. За полтора века до него фараон Тутмос III Менхеперра нашел храм Птаха в Фивах в жалком состоянии, недостойном такого великого бога. Кирпичные стены пришли в негодность, колонны и деревянные двери развалились. Фараон приказал отстроить храм заново, начиная с фундамента. Стены возвели из прекрасного белого песчаника, храмовую ограду укрепили так, чтобы она могла простоять вечно, новые двери сделали из сосны, а засовы и петли – из азиатской меди. «Никогда ничего подобного не было сотворено до меня, – говорит фараон, разделяя заблуждение, столь милое сердцу любого египтянина. – При мне он стал больше, чем был раньше. Золотом горных земель украсил я его великое жилище, наполнив его вазами из золота, серебра и всевозможных драгоценных камней, одеяниями из белого льна, благовонными мазями, чтобы дать ему радость на празднествах в начале сезона, которые совершаются в его святилище… Я наполнил его храм всякими превосходными вещами, прислал быков, птицу, смолы и вина, подарки и овощи, когда возвратился с гор Речену».
Но даже после того, как царь осыпал богов щедрыми дарами, восстановил старые святилища и построил новые из самых лучших и редких материалов, работа его не была завершена. Ему предстояло проследить за тем, как будут исполняться его повеления, а по окончании работ провести обряд освящения храма и передать его во власть богов.
Для этого ему нужно было разбросать вокруг себя зерна бесена, двенадцать раз ударить в дверь храма своим жезлом, освятить наос огнем, а затем обежать вокруг храма, держа в каждой руке по сосуду, или в некоторых случаях в одной руке – весло, а в другой – угольник, каким пользуются зодчие. Иногда рядом с царем гнали священного быка Аписа. Помимо этого, царю приходилось участвовать в некоторых больших религиозных торжествах. Во время великого праздника Опета ему полагалось появляться на священной барке длиной свыше ста локтей, которую вели на буксире от Карнака до Луксора. Не меньшей популярностью пользовалось празднество в честь бога Мина в начале сезона шему, когда царь должен был сам срезать сноп пшеницы бедет. В отличие от других правителей Рамсес III никак не мог передать эту обязанность никому другому, поскольку празднество совпадало с днем его восшествия на престол. Когда эфиоп Пианхи начал завоевание Египта, сначала он отпраздновал Новый год у себя в Напате. Прибыв в Фивы в день великого плавания Амона, он сопровождал ладью бога. Начиная с этого дня в жизни Пианхи постоянно чередовались сражения и церемонии, пока он наконец не одержал окончательную победу. К жителям Мемфиса он обратился с такими словами: «Не запирайся, не сражайся, древнее пристанище Шу. Пусть входит входящий и пусть выходит выходящий, пусть не задерживается идущий. Принесу я жертву Птаху и богам Белой Стены (Мемфиса). Почту я Сокара в таинственном обиталище его. Я буду созерцать его, «находящегося к югу от своей стены» (Птаха). И я смогу уплыть оттуда с миром, не принесу я горя Белой Стене, так что даже ребенок не заплачет там. Взгляните на номы юга: не был там убит ни один человек, кроме нечестивцев, говоривших дурное против бога». Взяв Мемфис, он совершил обряд очищения города солью и благовониями, совершил все церемонии, которые полагалось совершать фараону, вошел в храм и поднес отцу своему Птаху, «находящемуся к югу от своей стены», богатые дары.
Подобные церемонии повторились вскоре в Оне. После различных предварительных обрядов, которые позволили бы ему достойно войти в святая святых, получив благословение великого жреца и выслушав молитву, охраняющую царя от врагов, Пианхи взошел по ступеням большой террасы, чтобы увидеть Ра в его святилище – Пирамидионе (храм бога солнца Ра в Оне). Он сам отодвинул засовы, распахнул створки дверей и узрел божественного отца своего, ладью Ра и ладью Атума. Затем он вновь затворил двери, наложил на замок ком глины и запечатал святилище царской печатью, после чего жрецы простерлись перед фараоном и пожелали ему долгой жизни и благоденствия.
Пианхи желал показать египтянам, что он так же набожен и так же чтит древние обычаи, как они. Однако здесь Рамсесиды опережали его во всех отношениях. Не было случая, чтобы, проходя по городу, они не зашли в храм поклониться богам. Фараон прежних времен всюду чувствовал себя как дома, потому что, куда бы он ни отправился, всюду видел он изображения себя, подносящего богам воду, вино, молоко, статуэтки богини или воскуривающего на их алтарях благовонные масла. Больше того, Рамсес I и его сын Сети I, прежде чем взойти на трон, были верховными жрецами Сета и участвовали в отправлении культов барана в Мендесе и богини-змеи Уаджет, которая почиталась в их родном городе и в соседних номах. В начале своего царствования Рамсес II принял сан верховного жреца Амона, хотя очень скоро юный фараон, любитель наслаждений, страстный охотник и смелый воитель, с радостью уступил свои обременительные и скучные жреческие обязанности одному из высших религиозных сановников. Тем не менее он, как и его предшественники и преемники, очень добросовестно относился к исполнению своего долга по отношению к богам. Только такой ценой – безусловно, ценой весьма высокой – мог он обеспечить мир и спокойствие в своей стране. И потому во времена Рамсеса Великого простой люд был в целом доволен своей участью, а правитель мог не опасаться серьезного мятежа; те же, кто имел достаточно сил, чтобы нарушить установленный порядок, предпочитали его поддерживать, ибо никому не было выгодно ссориться с правителем, которому благоволят великие боги.
|
