Введение

С середины XIV в. история Византии в сфере внешней политики представляла собой непрерывную цепь военных поражений, связанных с возрастающим натиском османо-турецкой экспансии. Ответным импульсом стало формирование ориентированного на Запад внешнеполитического курса, который был призван поддержать гибнущее государство за счет сил христианской Европы. В 1399 г. византийский император Мануил II Палеолог лично от правился в ставший впоследствии знаменитым вояж на Запад в надежде добиться реальной помощи. Однако в 1402 г. ситуация на Востоке внезапно изменилась: в битве при Анкаре (Малая Азия) военные силы османов были разгромлены армией среднеазиатского полководца Тимура. Это событие на полстолетия отсрочило гибель Византийского государства¹.

В научной литературе уже сделана попытка связать битву при Анкаре, благодаря которой Византия получила определенный резерв времени, с динамикой внутреннего развития страны в последовавшие за этим годы и, следовательно, с шансами на ее политическое выживание². Наступившая пауза в борьбе с внешним врагом должна была способствовать созданию эффективных механизмов обороны в будущем. Однако подорванные ресурсы Византийского государства не позволяли решить эту задачу. На первое место по своему значению, как и прежде, выходили отношения с Западом, с помощью которых Византия отчаянно пыталась создать гарантии своей внешней безопасности.

Практическим результатом развития этих отношений стало заключение церковной унии на Ферраро-Флорентийском соборе 1439 г. Таким образом, на политические контакты наложила жесткий отпечаток церковно-религиозная ситуация, а византийцы в конечном итоге связали перспективы получения военной помощи от Запада с папством.

Проблема унии и причин ее несостоятельности всегда была и остается объектом повышенного внимания исследователей. Политический подтекст этого события, пожалуй, ни у кого не вызывает сомнения. Но не все аспекты проблемы получили достаточное освещение, особенно с точки зрения европейской политики. В целом сохраняет свою значимость вопрос о том, насколько оптимально были использованы ресурсы отношений между Византией и Западом по защите империи от грозящей ей катастрофы. Обращение к этой теме, безусловно, будет способствовать формированию более глубокого взгляда на поздневизантийскую историю и, в частности, на факторы, обусловившие ее трагический финал.

Историографический аспект

Процесс интенсивного изучения поздневизантийской истории начался сравнительно недавно³. Довольно долгое время не было отмечено каких-либо фундаментальных исследований, касающихся первой половины XV в. А по проблеме политических отношений Византии и Запада и на сегодняшний день нельзя назвать ни одной специальной монографии.

При отсутствии целостного анализа проблемы довольно успешно шло изучение отдельных ее аспектов. В немалом количестве публикаций представлены отношения Византии и Венеции⁴, имеются специальные научные изыскания в области отношений Византии с такими европейскими государствами, как Венгрия⁵, Арагон⁶, Польша⁷. Именно с этими европейскими государствами Византия формировала прямые дипломатические контакты в первой четверти XV в. Выбор, по всей видимости, в немалой степени был обусловлен их реальным весом на европейской политической арене (тем более что Венгрия в 1410-1437 гг. в лице императора Сигизмунда Люксембургского была связана личной унией с Германской империей). В то же время такие крупные политические субъекты, как Англия и Франция, по причине продолжавшейся Столетней войны не имели возможности проявить себя в восточной политике и, очевидно, поэтому не представляли интереса для византийской дипломатии.

Из всего спектра отношений Византии и Запада наиболее полно в литературе представлена тема церковной унии, на которой данные отношения в конечном итоге и сфокусировались. Связанные с этим сюжеты эффективно осваивались в историографии на материалах истории Ферраро-Флорентийского собора. Последнее утверждение, правда, почти целиком следует приписать зарубежной историографической традиции. В отечественной литературе Флорентийская уния, в сущности, никогда серьезно не исследовалась. В российской дореволюционной, а позднее и в советской науке отношение к этому событию находилось под сильным влиянием идеологических штампов, имевших зачастую подчеркнуто антизападную направленность⁸. Это не только значительно упрощало историческую действительность, но и не оставляло возможности исследовать все многообразие взаимосвязей, возникавших между Византией и Западом в русле подготовки униатского собора.

Гораздо более значительный и ценный опыт накопила в этой области западная историография, чему в немалой степени способствовал широкий доступ к источникам. Отличительной ее чертой было изучение флорентийской унии в русле европейской истории; и главным выводом можно считать тот установленный факт, что все, связанное с унией, прямо или косвенно отразилось на внутреннем развитии римско-католической церкви, которая в последней четверти XIV в. вступила в период затяжного структурного кризиса. Принцип папского единодержавия был основательно подорван во время великой латинской схизмы, вызвавшей острую необходимость в проведении церковной реформы. Это требование легло в основу такого феномена, как соборное движение (конциляризм), поставившего во главу угла принцип подчинения папы церковному собору и переход от традиционной иерархической к корпоративной структуре церкви. Конциляризм предопределил практику Констанцского (1414-1418), затем Базельского (1431-1449) соборов - крупнейших церковных конгрессов первой половины XV в., на которых западная церковь подверглась глубокой трансформации. Предыстория Ферраро-Флорентийского собора начиналась в Базеле и Констанце, поэтому изучать ее в отрыве от западного исторического контекста невозможно. Уния с Востоком рассматривалась на Западе сквозь призму его внутренних проблем, и этот аспект стал одним из центральных в зарубежной историографии.

Такова концептуальная направленность имеющихся к настоящему времени работ по истории флорентийской унии, из которых наиболее фундаментальными являются монографические исследования Дж. Джилла(1959)⁹ и А. Ляйдла(1966)¹⁰. На сегодняшний день можно считать достаточно глубоко изученным ход переговоров между Византией и Базельским собором, частью которых являлся визит в Константинополь руководителя дипломатической миссии Базеля Иоанна Рагузанского¹¹. Весьма основательно представлены эпизоды внутрицерковной борьбы на Западе по разным вопросам, относящимся к унии с греками. Однако специфика имеющихся работ состоит в том, что в изучении темы авторы делали акцент преимущественно на ее религиозных аспектах. Иными словами, горизонт исследования, как правило, не выходил за рамки церкви. Исследователи пришли к выводу о том, что союз Византии с папством помог последнему одержать верх над реформаторским соборным движением (конциляризмом). Вместе с тем явно недостаточно разработан вопрос о значении этого факта в аспекте международных и межгосударственных отношений на Западе. Это важная проблема, тем более что соборы в качестве своеобразных международных форумов тесно соприкасались с подобной проблематикой. До сих пор, однако, нет стройного представления о том, как проблема церковной унии была связана с политической сферой, тенденциями общеевропейской политики.

Источники

Документальные источники

Регесты византийских императорских актов. Соответствующее издание было осуществлено Францем Дэльгером. Материалы, относящиеся к первой половине XV в., содержатся в пятом, последнем, томе этого издания¹². Регесты фиксируют все дипломатические контакты, инициированные византийским императором, сведения о которых сохранились как в первичных, так и во вторичных источниках.

Регесты постановлений венецианского сената. На сегодняшний день имеется два крупных издания этих регест. Первое из них осуществил румынский ученый Н. Йорга (N. Jorga) в первом томе своего сборника под общим названием «Заметки и свидетельства к вопросу об истории крестовых походов в XV в.» (1899)¹³. Его данными частично воспользовался затем Ф. Тирье для публикации своего трехтомника «Регесты постановлений венецианского сената по вопросам Романии»¹⁴. Оба автора широко использовали в своей работе материалы из венецианских архивов. Регесты содержат необходимую информацию об ответных действиях Венеции на византийские посольства, как и в целом данные о политике этой итальянской республики на Востоке.

Дипломатическая корреспонденция. Этот пласт источников можно условно поделить на две части. Первая включает в себя дипломатические послания, которыми обменивались византийские императоры и европейские государства, вторая охватывает переписку, которая велась по поводу церковной унии между различными участниками переговорного процесса - императором, папами, европейскими правителями, церковными соборами.

Что касается первой части, то она представлена весьма скудно (это во многом обусловлено тем, что пик дипломатических контактов связан с проблемой унии). Из дипломатических посланий, авторство которых принадлежит византийскому императору Мануилу II Палеологу, ценность в контексте исследования представляют лишь три. Это письма императора папе Александру V от 1410 г.¹⁵ и арагонским королям Мартину I и Фердинанду I, датированные соответственно 1407 и 1416 гг.¹⁶ Несохранившихся документов гораздо больше, о чем свидетельствует информация из других источников, систематизированная в регестах Ф. Дэльгера. Дипломатические акты императора Иоанна VIII (1425-1448) сохранились, они публиковались значительно чаще, и подавляющая их часть связана с проблемой церковной унии и униатского собора¹⁷.

Поскольку с определенного момента политические отношения Византии и Запада развивались преимущественно через посредство церкви, то и широкий пласт источников связан своим происхождением с историей церковных соборов. На первом месте здесь стоит комплекс документов, возникших в историческом контексте Констанцского собора¹⁸. За ним следует пласт источников, которые хронологически охватывают период с 1418 по 1438 г. Это в основном дипломатические акты, отражающие процесс переговоров о церковной унии, вышедшие из канцелярий византийского императора, папы, Базельского собора и европейских государств. Значительная часть данной группы источников напрямую соотносится с историей Ферраро-Флорентийского собора, поэтому публиковалась под соответствующими титулами¹⁹. Первая специальная коллекция таких источников в наиболее полном виде была опубликована под редакцией Е. Чеккони (Е. Cecconi)²⁰. Позднее она подверглась систематической обработке и в виде отдельных рубрик издавалась под редакцией Г. Гофмана (Н. Hofmann) в академической серии «Concilium Florentinum. Documenta et Scriptores»²¹.

В этот же ряд следует поставить монументальное издание материалов по истории Базельского собора²². В первый и пятый тома этого издания включены специальные разделы, имеющие прямое отношение к теме исследования. Это почти исключительно дипломатические акты и корреспонденция.

Церковные декреты. В работе использованы в общей сложности четыре декрета, которые в разное время были приняты на Базельском соборе в контексте его отношений с Византией²³.

Нарративные источники

Сочинения Иоанна Рагузанского. К ним относятся две опубликованные рукописи - доклад о миссии в Константинополь (Relatio de missione Constantinopolitana)²⁴ и неоконченная история переговоров Базельского собора с греками (De modo quo Greci reducendi erant ad Ecclesiam per concilium Basiliense)²⁵. Их автор является одной из центральных фигур в истории дипломатических контактов Византии с Базельским собором. Иоанн Рагузанский был видным представителем латинской гуманистической интеллигенции первой половины XV в. Его родина - Дубровник (Рагуза). Здесь он вступил в орден доминиканцев, после чего прошел обучение в университетах Падуи и Парижа, став доктором теологии в 1420 г. Иоанн всю жизнь оставался убежденным сторонником конциляризма - движения за реформу церкви, ориентированного на главенство церковного собора над папой. С 1431 г. он был активнейшим участником Базельского собора, сыгравшим, в частности, большую роль в переговорах с гуситами. С 1433 г. собор приступил к рассмотрению вопроса о церковной унии с греками и вскоре поручил Иоанну дело исключительной важности - возглавить дипломатическую миссию в Константинополь. В течение двух лет, с 1435 по 1437 г., он провел в византийской столице в качестве главного эмиссара по переговорам. Однако в борьбе с папской курией Базель в конце концов оказался проигравшей стороной, и это обстоятельство обрекло миссию Иоанна Рагузанского на провал. В январе 1438 г. доминиканец вернулся в Базель, где подготовил и представил подробный отчет о своем посольстве.

Текст этого отчета (Relatio) известен в двух редакциях, из которых на сегодняшний день опубликована одна. Отчет представляет собой детальное, в стиле повествования изложение того, как проходила дипломатическая миссия автора. В основном это встречи и переговоры с представителями византийской стороны об организационных аспектах подготовки униатского собора. Все, что не имеет к этому прямого отношения, из текста исключено. Доклад писался после того, как поражение миссии стало фактом, в котором, по мнению автора, были повинны происки папской дипломатии, сумевшей вырвать такой перспективный проект, как церковная уния с Востоком, из рук Базельского собора. Поэтому в тексте явно прослеживается антипапская тенденция, особенно когда речь идет о заключительных эпизодах, которые приходятся на осенние месяцы 1437 г. Следует также сказать и о том, что текст Relatio дополняется комплектом писем, в разное время отправленных дип¬ломатом из Константинополя в Базель²⁶.

Иоанну Рагузанскому принадлежит еще один источник. Это оставшийся незавершенным исторический обзор переговоров Базельского собора с греками, касающихся унии. В нем изложены факты 1433-1435 гг. - с момента начала переговоров до отъезда самого автора в Константинополь во главе латинского посольства. Таким образом, рассмотренный выше отчет об этом посольстве условно можно считать продолжением данного сочинения. Однако последнее отличается по своему характеру и назначению. Оно являлось частью общей работы по созданию истории Базельского собора, которую изначально вел автор, и создавалось с использованием дополнительных письменных источников. Неизвестно время его создания. Можно лишь сказать, что оно появилось после возвращения Иоанна Рагузанского из Константинополя (1438 г.). Об этом говорит и характер названия, свидетельствующий о неудаче планов Базельского собора заключить унию с греками. Неизвестны и причины, по которым этот обзор не был закончен.

Для изучения событий, происходивших на Базельском соборе в контексте его отношений с Византией, наиболее ценным источником является «Historia gestorum generalis Synodi Basiliensis» Хуана Сеговианского²⁷. Этот монументальный труд создавался как официальная хроника собора. Автор трактата был его непосредственным участником. Как и Иоанн Рагузанский, он принадлежал к числу конциляристов (церковных реформаторов) и основные достижения собора рассматривал в аспекте его противоборства с папой Евгением IV. Проблема унии с греками получила в нем отражение как один из главных факторов этого противоборства. Хуан Сеговианский до конца оставался приверженцем собора и после раскола с папой отказался перейти на его сторону, как это сделали многие другие. Писать трактат он начал уже после 1449 г., когда Базельский собор прекратил свое существование.

Мемуары Сильвестра Сиропула - еще один важный источник, на который следует обратить внимание в процессе работы²⁸. Это единственный памятник, принадлежащий, в отличие от перечисленных выше, византийскому автору, который содержит значительную информацию по теме исследования. Об авторе известно, что он занимал пост великого екклесиарха храма Св. Софии в Константинополе, входил в круг ближайшего окружения патриарха Иосифа II (1416-1439) и являлся участником византийской делегации на Ферраро-Флорентийском соборе²⁹. Свой труд Сиропул посвятил истории этого собора и заключенной на нем церковной унии, к которой у него было подчеркнуто негативное отношение, что и определило цель и характер работы³⁰. Мемуары были написаны около 1445 г.

Структура сочинения состоит из двенадцати секций. На сегодняшний день первая из них отсутствует полностью. В следующих двух речь идет о предыстории Флорентийского собора, хотя вторая секция имеет лакуны, о природе которых исследователям остается лишь спорить. Таким образом, материал этих двух секций и представляет основную ценность. Он охватывает период с 1416 по 1438 г. и воссоздает в основном политическую канву событий, подготовивших открытие униатского собора. Труд Сиропула в плане достоверности и объективности обычно вызывал осторожные оценки тех исследователей, которые занимались историей церковной унии, тем более что автор был ее убежденным противником³¹.

Лишь сравнительно недавно появилось признание того, что нет видимых оснований заподозрить Сиропула в каком-либо систематическом искажении фактов.

¹См.: Васильев А. А. История Византийской империи. М., 1999. Т. 1.С. 364.
²См.: Maischke K.-P. Die Schlacht bei Ankara und das Schicksal von Byzanz: Studien zur spatbyzantinischen Geschichte zwischen 1402 und 1422. Weimar, 1981. Автор монографии одним из первых отказался видеть в завершающей фазе византийской истории процесс непрерывного социально-экономического и политического упадка, представив этот период как время относительной стабилизации Византийского государства, а в некоторых аспектах - даже его динамичного развития.
³Первое фундаментальное исследование по этому периоду появилось в 60-е гг. прошлого века и было посвящено времени правления императора Мануила II Палеолога-см.: Barker J. Manuel II Palaeologus (1391-1425). New Brunswick, 1969.
⁴Византийско-венецианские отношения конца XIV-начала XV в. достаточно подробно рассмотрены, в частности в рамках двух имеющихся монографий по поздневизантийской истории - см.: Matschke K.-P. Op. cit. Barker]. Op. cit.
⁵См.: Моравчик Д. Византийские императоры и их послы в г. Буда // Acta historica Academiae scientiarum hungaricae. 1961. Т. 8. P. 239-256.
⁶См.: Marinesco С. Manuel II Paleologue et les rois d'Aragon // Academie Roumaine: Bull de la section historique. 1924. T. 11. P. 194-206; Idem. Du nouvo sur les relations de Manuel II Paleologue (1391-1425) avec TEspagne// Studi bizantinie neoellinici. 1953. Vol. 7. P. 420-436; Ditten H. Beziehungen zwischen Spanien und dem Byzantinischen Bereich im Mittelalter (6-15. Jahrhundert) // Byzantinische Beitrage / Hrsg. von I. Irmscher. В., 1964. S. 257-290.
⁷См.: Halecki O. La Pologne et Г Empire Byzantin // Byzantion. 1932. T. 7. P. 42-67.
⁸Главная идея заключалась в том, что церковная уния между Византией и Римом оценивалась как акт грубого посягательства папского престола на самостоятельный статус восточной церкви, как беспринципный шаг со стороны византийской верхушки, поступившейся ради политических выгод интересами народа - см.: Удалъцова 3. В. О внутренних причинах падения Византии в XV в. // Вопр. истории. 1953. Т. 7. С. 102-120.
⁹См.: Gill J. The Concile of Florence. Cambridge, 1959.
¹⁰См.: Leidl A. Die Einheit der Kirchen auf den spatmittelalterlichen Konzilien: von Konstanz bis Florenz. Paderborn, 1966.
¹¹См. последнюю монографию об этом историческом персонаже, где собрана вся библиография как о нем самом, так и о его творческом наследии: Strika Z. Johannes von Ragusa: Kirchen- unci Konzilsbegriff in der Auseinandersetzung mit den Hussiten und Eugen IV. Augsburg, 2000. См. также сноски 24 -25 этой главы.
¹²См.: Dolger F. Regesten der Kaiserurkunden des ostromischen Reiches von 565 bis 1453 (1341-1453). Munchen, 1965. Bd. 5 (далее - Reg.).
¹³См.: Jorga N. Notes et extraits pour servir a I'histoire des croisades au XV siecle. P., 1899. T. 1.
¹⁴См.: Thiriet F. Regestes des deliberations du senat de Venise concernant la Romanic P., 1958-1961. T. 1-3.
¹⁵См.: Simonsfeld. Analekten zur Papst- und Konziliengeschichte im 14. und 15. Jahrhundert // Abhandlungen der historischen Klasse der koniglichen Bayerischen Akademie der Wissenschaften. 1893. Bd. 20. S. 45-46.
¹⁶См.: Marinesco C. Manuel II Paleologue et les rois d'Aragon. P. 192-206.
¹⁷По указанной причине их публикация осуществлялась в соответствующих изданиях по истории униатского собора - см. сноски 18-21 этой главы.
¹⁸См.: Acta concihi Constanciensis / Hrsg. von H. Finke. Munster, 1896-1936. Bd. 1-4 (далее -АСС).
¹⁹Небольшая часть материалов, не вошедших в специализированные издания, проистекает из фундаментального собрания актов по истории католической церкви - Annales Ecclesiastici denuo excusi et ad nostra usque tempora perducti / Ed. C. Baronius. Barri-Ducis, 1874. Vol. 27-28 (далее - Ann. Eccl.), а также из многотомного издания по католической истории церковных соборов - см.: MansiJ. Sacrorum conciliorum nova et amplissima collectio. Florenz; Venedig, 1798. Vol. 28-31 (переиздания: P.; Leipzig, 1904; Graz, 1961) (далее -Mansi).
²⁰См.: Cecconi E. Studi storici sul Concilio di Firence. Firence, 1869. Bd. 1 (далее -Cecconi).
²¹Это следующие издания: Epistolae Potificiae ad concilium Florentinum spec-tantes. Roma, 1940-1944. T. 1-3 (далее - ЕР; настоящее издание представляет собой полное собрание папских посланий и распоряжений, имевших отношение к церковной унии); Acta Camerae Apostolicae et civitatum Venetiarum, Ferrariae, Florentiae, Ianuae de conciho Florentine Roma, 1950 (далее - АСА); Orienlalium Documenta Minora. Roma, 1953 (далее - ODM).
²²См.: Concilium Basiliense. Studien und Quellen zur Geschichte des Concils von Basel/ Hrsg. von J. Haller u. a. Basel, 1896-1936. Bd. 1-8 (далее- СВ). Пятый том содержит обширную подборку документов по истории формирования и деятельности дипломатической миссии Базельского собора в Константинополь в 1437 г., большую часть которой занимает посольский отчет - Relatio dominorum ambassiatorum Concilii Basiliensis ad Graeciam destinatorum videlicet Visensis et Lausanensis episcoporum// CB. V, № 49, S. 175-361 (далее - Rel. amb.).
²³Тексты декретов см.: Conciliorum Oecumenicorum Decreta/ Hrsg. von J. Wohlmuth. Paderborn, 2000. Bd. 2: Konzilien des Miltelalters. S. 478-513 (далее - COD).
²⁴Cecconi, № CLXXVIII, P. CCCCLXXXVIII-DXXII (далее -Job. Rag. Relatio).
²⁵CB. I, № 40, S. 331-364 (далее - Joh. Rag. De modo...).
²⁶Все сохранившиеся тексты этих писем опубликованы - см.: Cecconi, № 78, 81, 93; СВ. 1,№ 43-46.
²⁷Данный трактат опубликован в собрании сочинений по истории церковных соборов первой половины XV в. - Monumenta conciliorum saeculi decimi quinti. Wien, 1875-1886. Bd. 2-3 (далее - MC). Подробные сведения об авторе и истории создания трактата CM.iFromherz U. Johannes von Segovia als Geschichtsschreiber des Konzils von Basel. Basel; Stuttgart, 1960.
²⁸В работе использовано критическое издание этого памятника, осуществленное В. Лораном и снабженное французским переводом: Les «Memoires» du Grand Ecclesiarque de I'Eglise de Constantinople Sylvestre Syropoulos sur le concil de Florence (1438-1439) / Ed. V. Laurent. P., 1971 (далее - Syropulos). См. также критический анализ этого источника в той его части, которая касается предыстории Флорентийского собора: Dieten van J.-L. Sylvester Syropulos und die Vorgeschichte von Ferrara-Florenz//AHC. 1977. Bd. 9. S. 154-179.
²⁹По одной из версий Сиропул в 1463 г. под именем Софрония избирался константинопольским патриархом - см.: Dieten vanJ\-L. Silvester Syropulos... S. 159-160.0 Сиропуле см. также: Prosopographisches Lexikon der Palaioiogenzeit. Wien, 1990 (далее -PLP).№ 27216.
³⁰Подпись Сиропула стоит под декретом, провозгласившим унию церквей на Флорентийском соборе. Однако Сиропул, подобно многим другим членам византийской делегации, после возвращения в Константинополь отказался признавать законность этого акта. Его сочинение носит мемуарный характер. Официальная сторона истории униатского собора получила в нем крайне слабое отражение. На первый план Сиропул выносит эпизоды закулисной борьбы и дипломатических игр, которые сопровождали процесс переговоров, стараясь - и не без оснований - убедить читателя в том, что уния не была результатом свободного волеизъявления восточной церкви.
³¹Это не совсем обоснованное отношение к сочинению Сиропула в значительной степени было обусловлено характером его первой публикации. Впервые данный труд с латинским переводом был издан в Голландии Р. Крейтоном в 1660 г. Издатель выполнял политический заказ: трактат византийского автора случайно обратил на себя внимание на фоне царивших тогда в стране антиримских настроений. Мемуары вышли и с тех пор были известны под заголовком, который дал ему издатель: «Справедливая история неправедной унии между греками и латинянами» (мы не знаем, как назвал свой труд сам автор, поскольку первая его часть не сохранилась). Публикация сопровождалась и рядом преднамеренных искажений в области перевода, которые сделали трактат еще более тенденциозным - см.: Silvester Syropulos. Vera historia unionis non verae inter Graecos et Latinos / Ed. R. Creyghton. Hagae, 1660. Научное издание появилось только спустя триста лет благодаря В. Лорану (см. сноску 28).

Вперёд>>

Просмотров: 3791

загрузка...

Другие книги по данной тематике