Иуда и другие
|
Ни в одном каноническом тексте Нового Завета и даже ни в одном библейском апокрифе о внешности Иуды ничего не говорится. Поэтому в раннехристианском, а затем раннесредневековом искусстве Иуда не обладает какими бы то ни было специфическими чертами или атрибутами. В изображениях Тайной вечери художники тем не менее старались выделить его на фоне других апостолов с помощью какого-нибудь отличительного признака — местоположения, роста, позы, особенностей волосяного покрова. Образ рыжеволосого Иуды появляется и получает распространение только в эпоху Карла Лысого, во второй половине IX века, сначала на миниатюрах, затем на изображениях другого типа (илл. 1 и 2); процесс этот шел постепенно. Данная иконографическая традиция, возникшая в прирейнских и мозанских областях, мало-помалу завоевывает значительную часть Западной Европы (однако в Италии и Испании она долгое время будет оставаться менее распространенной, чем в других странах). Затем, начиная с XIII века, рыжая шевелюра, часто в сочетании с рыжей бородой, становится в эмблематическом арсенале Иуды основным и самым распространенным атрибутивным признаком (илл. 3-5)1.
Таких признаков, впрочем, предостаточно: маленький рост, низкий лоб, зверская или перекошенная гримаса, темная кожа, крючковатый нос, мясистые, черные (из-за предательского поцелуя) губы, отсутствие нимба или нимб опять-таки черного цвета (например, у Джотто2), желтый плащ, бессмысленные или, наоборот, наделенные тайным смыслом жесты, в руке краденая рыба или кошелек с тридцатью сребрениками, в рот лезут бес или жаба, у ног собака. Иуда, как и Христос, должен быть четко опознаваем. Каждая эпоха награждала его своим набором атрибутов, из которого всякий художник мог свободно выбирать именно те, что наилучшим образом соответствовали его иконографическим задачам, художественным целям или символическим замыслам3. Тем не менее начиная с середины XIII века один атрибут присутствует в изображениях почти всегда: рыжая шевелюра. Иуда не единственный. В искусстве позднего Средневековья целый ряд предателей, изменников и мятежников подчас, или даже зачастую, имеют рыжие волосы. Например, Каин (илл. 6), который в системе типологических соответствий между символикой Ветхого и Нового заветов, почти всегда представляется прообразом Иуды4. Затем Ганелон, предатель из «Песни о Роланде», который из мести и зависти, без всяких колебаний отправляет Роланда (кстати, своего сородича) и его соратников на верную гибель5. Далее — Мордред, предатель из легенды о короле Артуре: сын короля Артура, родившийся от кровосмесительной связи, который предает отца, и это предательство влечет за собой крушение королевства Логрии и закат рыцарского мира Круглого стола. А еще мятежные бароны из эпических преданий или куртуазных романов6. Сенешали, прево и бальи, которые стремятся занять место своего сеньора. А также сыновья, восставшие против отцов, братья-клятвопреступники, дядья-узурпаторы, жены-прелюбодейки. И, наконец, — все те, кто в житийной литературе или народной традиции занимается бесчестным или запретным делом и тем самым нарушает установленный порядок: палачи, проститутки, ростовщики, менялы, фальшивомонетчики, жонглеры, шуты; к ним также следует добавить представителей трех низких профессий, ставших героями сказок и устных преданий: кузнецы, которые считаются колдунами; мельники, которые всегда представлены скупцами и спекулянтами; мясники, неизменно жестокие и кровожадные, как мясник из легенды о святом Николае7. Конечно, далеко не на всех изображениях XIII, XIV и XV веков, сохранившихся в количестве нескольких десятков тысяч, все эти персонажи обязательно рыжие. Однако рыжий цвет волос является одной из их самых заметных иконографических или идентификационных особенностей, так что постепенно рыжая шевелюра становится приметой и других категорий изгоев и отщепенцев: еретиков, евреев, мусульман, цыган, ханжей, прокаженных, калек, самоубийц, попрошаек, бродяг, нищих и всякого рода деклассированных персонажей. Рыжие волосы в изображениях соседствуют в таких случаях с вестиментарными атрибутами и знаками отличия красного или желтого цветов, которые начиная с XIII века в некоторых городах и областях Западной Европы на самом деле должны были носить представители этих слоев общества. Отныне рыжая шевелюра становится главнейшим иконографическим знаком отверженности или позора. 1 Работы по иконографии Иуды довольно немногочисленны и в основном написаны давно. Лучшее обзорное исследование, посвященное проблеме рыжих волос: Mellinkoff R. Judas’s Red Hair and the Jews // Journal of Jewish Art, n° 9, 1982, p. 31-46, можно дополнить обширным трудом того же автора: Outcasts. Signs of Otherness in Northern European Art of the Late Middle Ages. Berkeley, 1993, 2 vol. (особенно vol. 1, p. 145-159). В противоположность мнению P. Меллинкофф, полезно будет также обратиться к диссертации: Porte W. Judas Ischariot in der bildenden Kunst. Berlin, 1883. 2 В изображении Тайной вечери в капелле дель Арена в Падуе. Черный нимб, обрамляющий рыжую шевелюру апостола-предателя, мы также видим у Фра Анджелико в изображении Тайной вечери в монастыре Сан-Марко во Флоренции. 3 Список этих атрибутов и их критическое изучение в обиходном иконографическом репертуаре, в частности, можно найти в: Reau L. Iconographie de Vart chetien. Paris, 1957, t. II/2, p. 406-410; Schiller G. Iconography of Christian Art. London, 1972, t. II, p. 29-30, 164-180, 494-501 et passim; Lexicon der christlichen Ikonographie. Freiburg im Breisgau, 1970, Bd. II, Sp. 444-448. 4 Mellinkoff R. The Mark of Cain, Berkeley. 1981. 5 Raynaud C. Images medievales de Ganelon // Felonie, trahison et reniements au Moyen Age. Montpellier, 1996, p. 75-92. 6 Grisward J. Archeologie de l'epopee medievale. Paris, 1981, passim. 7 См. корпус изображений, собранных P. Меллинкофф, Outcasts, op. cit. (особенно vol. 2, fig. VII/1-38). |
загрузка...