Одежда: от символа к эмблеме

Такая геральдизация цвета прослеживается в истории монашеской одежды. За семь веков — с VI по XIII — первоначальные цели, имевшие этический характер, трансформировались в классификационные, и прежняя приверженность нулевой степени цвета, то есть неокрашенной шерсти, которой отдавало предпочтение раннее монашество, неизбежно уступила место поистине эмблематическому осмыслению монашеского мира, старательно и решительно поделенному на черных монахов, белых монахов, серых братьев, коричневых братьев и т. д. В этой долгосрочной эволюции основные изменения опять-таки произошли в XII-XIII веках, то есть в тот момент, когда западное общество испытало мощное воздействие зарождающейся геральдики. И это не случайно.

В немногочисленных и часто не оправдывающих ожиданий трудах по истории монашеской одежды о цвете говорится редко¹. Ниже перечислены проблемы, с которыми сталкивается медиевист при изучении цвета в вышеозначенном контексте: противоречивый характер источников и пробелы в историографии; разрыв, и подчас гигантский, между теоретическими, нормативными или догматическими представлениями и повседневными практиками (черный цвет бенедиктинцев, к примеру, еще в XIII веке на деле мог вполне передаваться через коричневый, рыжеватый, серый, синий); приоритетное внимание к материи и насыщенности цвета в ущерб вопросам, связанным с тоном окраски как таковым; почти диалектические отношения между правилами красильной химии и символическими спекуляциями по поводу цвета. Наконец, распределение цветов в рамках двух пересекающихся хроматических систем, той, что работает за счет последовательности слоев (цвета различных предметов одежды, покрывающих тело), и той, что работает за счет соположенности слоев (взаимодействие между цветами одного монашеского ордена с цветами другого ордена, или с цветами белого духовенства, или же с цветами мирян).

С хронологической точки зрения заметен существенный контраст между ранними, расплывчатыми и неустойчивыми правилами и обычаями и подчас совершенно четкими требованиями уставов, предписаний и постановлений, изданных после XIII века. Вначале западное монашество преисполнено стремлением к простоте и скромности: монахи носят такую же одежду, как и крестьяне, не красят и химически не обрабатывают шерсть. Кстати, именно это рекомендуется в уставе святого Бенедикта². Цвет считается чем-то излишним. Однако постепенно одежда приобретает для монаха все большую значимость: это одновременно и символ его положения, и эмблема той общности, к которой он принадлежит. Отсюда происходит возрастающее различие между костюмом монаха и костюмом мирянина; отсюда же — стремление к некоему единообразию, которое обеспечивает и провозглашает сплоченность ordo monasticus³. В каролингскую эпоху идею сплоченности через одежду уже стремились выразить с помощью цвета, не столько даже посредством окрашивания в конкретный цвет (черный), сколько посредством некоей цветовой гаммы (темные тона). Впрочем, до XIII века и для монахов, и для мирян окрашивание ткани в настоящий черный цвет, насыщенный и стойкий, было сложной задачей.

Между тем, из века в век западные монахи, как представляется, поддерживали с черным цветом все более и более тесные, значимые на внутригрупповом уровне отношения. С IX века черный — цвет смирения и покаяния — становится поистине монашеским цветом; если на практике его часто заменяют коричневым, синим, серым или «натуральным» тоном (nativus color), то тексты все чаще говорят о monachi nigri⁴. Этот обычай окончательно утверждается в X-XI веках, в то время, когда разрасталась «клюнийская империя»⁵. Доказательством a contrario⁶ служат все те движения отшельнической направленности, которые распространились в XI веке: выражая идеологическую реакцию против Клюни и клюнийской роскоши, последователи этих движений стремились вернуть в одежду идеал первоначальной бедности и простоты; в области цвета это выражалось в провозглашенной приверженности грубой материи, либо из немытой шерсти с ее естественным оттенком, либо с добавлением козьей шерсти (картезианцы), либо просто «отбеленной» луговым способом⁷ (камальдулы), либо сотканной из пряжи с добавлением шерсти белых и рыжих ягнят (валломброзианцы). Желание вернуться к строгости первых отшельников влекло за собой одновременно и желание отстраниться от цвета — роскоши, непозволительной для монаха. Возможно, в этом также заключалось желание шокировать — ощущением зыбкой грани между шерстью животного и самим животным началом. Некоторые из этих отшельнических движений граничат с ересью, которая на средневековом Западе часто выражается через одежду, а многие из них в качестве покровителя или примера для подражания выбирают Иоанна Крестителя, который в библейской традиции и в иконографии предстает диким человеком.

С точки зрения цвета, именно с этим течением нужно связывать зарождение ордена цистерцианцев. Цистерцианство также является реакцией на черный цвет клюнийцев; цистерцианцы стремятся вернуться к истокам, а также восстановить основные правила устава святого Бенедикта: использовать только простую и недорогую материю из неокрашенной шерсти, которая была выпрядена и соткана в монастыре самими монахами. Говоря «неокрашенная шерсть», имеют в виду цвет, близкий к серому. И действительно, первых цистерцианцев, как и многих других монахов, в ряде текстов начала XII века называют monachi grisei⁸. В таком случае, когда и как произошел переход от серого цвета к белому — иными словами, от нулевой степени цвета к настоящему цвету? Когда настоятелем монастыря Сито⁹ был святой Альберих (1099-1109) или, может, это произошло при Стефане Хардинге (1109-1133)? Возможно, сначала в Клерво¹⁰ (основанном в 1115 году), а потом в Сито? Может быть, целью было отделить клиросных монахов от простых послушников? На самом деле мы об этом ничего не знаем¹¹. Зато достоверно известно, что горячий спор между клюнийцами и цистерцианцами в эпоху Петра Достопочтенного и святого Бернарда способствовал тому, что последние окончательно превратились в белых монахов.

Петр Достопочтенный, аббат Клюни, был первым, кто в знаменитом письме 1124 года, адресованном аббату Клерво, публично обратился к последнему как к белому монаху (“о albe monache..”) и упрекнул его в чрезмерной гордыне за то, что он выбрал для облачения этот цвет: белый — это цвет праздника, славы и Воскресения, а черный — цвет смирения¹². Этот спор, представляющий собой один из важнейших моментов истории средневекового монашества¹³, неоднократно возобновлялся и оборачивался настоящим догматическим и хроматическим противостоянием между черными и белыми монахами. Несмотря на ряд попыток пойти на примирение, предпринятых Петром Достопочтенным, спор продлился до 1145 года. Так, за два десятилетия, подобно клюнийцам, эмблемой которых был черный цвет, цистерцианцы раз и навсегда приняли в качестве эмблемы белый. Впоследствии этот белый цвет задним числом станет поводом для сочинения различных чудесных историй, объясняющих его божественное происхождение: так, в появившейся в XV веке легенде рассказывается, как Дева Мария, явившись святому Альбериху, велела ему носить белое одеяние.

После XII века разрыв между «идеологическими» цветами и цветами, которые носят в действительности, сокращается. Теперь не только усовершенствовались приемы окраски, позволив приблизиться к желаемому тону, но, главное, — эмблема отныне заменила символ, а реальную свободу обращения с символическими цветами было невозможно перенести на цвета эмблематические. В контексте социальных практик цвет превратился в метку, в ярлык, и новому общественному порядку стал соответствовать новый порядок цветов.

В начале XIII века — в тот момент, когда происходят все эти изменения, — в монашеское общество вторгаются нищенствующие братья. Они приходят слишком поздно: символа уже нет, осталась только эмблема. В этом отношении показателен пример францисканцев. Они также стремятся к нулевой степени цвета, носят рясу из грубой шерсти, неокрашенной, грязной, залатанной — следовательно, вписанной в некую неопределенную гамму серо-коричневых оттенков¹⁴. Но, несмотря на все их идеологические соображения и крайнее цветовое разнообразие ряс (проблема, которая все еще широко обсуждалась членами ордена в XIV веке), миряне, при взгляде со стороны, называли и эмблематически обозначали францисканцев против их собственной воли «серыми братьями»; а сам святой Франциск в изрядном числе народных поговорок зовется “saint Gris”, «святым Серым»¹⁵. Цвет создает имя. Отрицать цвет и обозначение через цвет стало попросту невозможно, бессмысленно, особенно монахам, которые живут и проповедуют в миру.

Доминиканцы, видимо, это почувствовали, и, отойдя от первоначальной приверженности белому цвету каноников-премонстрантов, с 1220-х годов нашли для себя новое решение — двуцветное, почти геральдическое сочетание белого (ряса) и черного (мантия), как цвета чистоты и цвета строгости¹⁶. Эта двуцветная структура, которую уже использовали военные ордена, будет востребована другими нищенствующими (братья-сороки, кармелиты) и монашескими (целестинцы, бернардинцы и др.) орденами вплоть до конца Средних веков. Она закрепляет принцип наложения цветовых слоев в одежде и позволяет задействовать новые цветовые сочетания и знаковые комбинации¹⁷.

Кроме того, общество созрело для новой этики цвета. Этика насыщенности уступила место этике тона как такового.

¹ Историки одежды редко пишут об одежде монахов. Единственный специальный труд, который был этому посвящен, датируется XVIII в.; он по-прежнему может представлять некоторый интерес: Helyot P. Histoire et costumes des ordres monastiques, religieux et militaires. Paris, 1714-1721, 8 vol. (изд. исправленное и дополненное, Guingamp, 1838-1842). Авторы большинства работ, посвященных истории того или иного ордена, почти не пишут или вообще не пишут об одежде и никогда не пишут о цветах; именно так, к примеру, дело обстоит с обширным, обобщающим трудом: Schmitz P. Histoire de Vordre de saints Benoit. Maredsous, 1942-1956, 7 vol. Некоторые сведения по ранним периодам в: Oppenheim P. Das Monchkleid im christlichen Altertum. Freiburg im Breisgau, 1931, S. 69-78; de Valous G. Le Monachisme clunisien des origines au XVе siecle. Liguge et Paris, 1935, t. I, p. 227-249.
² Chap. 55 (“De vestiario vel calciario fratrum”), art. 7 (De quarum rerum omnium colore aut grossitudine non causentur monachi...). На интересные размышления может навести: Clement J.-M. Lexique des anciennes regies monastiques. Rome, 1978 (Instrumenta patristica, vol. 7).
³ Монашеское сословие (лат.). - Прим. ред.
⁴ Черные монахи (лат.). — Прим. ред. Реформаторский труд Бенедикта Анианского и «Монастырский капитулярий» 817 года не содержат никаких законов относительно цветов. «Черные монахи» рождены обычаем, а не правилами и уставами.
⁵ Монастыри, реформированные по образцу бенедиктинского аббатства Клюни в Бургундии. — Прим. ред.
⁶ От противного (фр.). — Прим. ред.
⁷ Ткань выстилали на лугу, и отбеливание происходило естественным образом за счет воздействия солнца и влаги. — Прим. перев.
⁸ Серые монахи (лат.). — Прим. ред.
⁹ Первая, а затем главная обитель ордена цистерцианцев основана в 1098 году. Первым настоятелем монастыря был Роберт Молемский, вторым — святой Альберих, третьим — Стефан Хардинг. — Прим. ред.
¹⁰ Один из пяти старейших монастырей ордена цистерцианцев, основан святым Бернардом. — Прим. ред.
¹¹ Несколько верных замечаний в: Ducourneau J.-O. Les origines cisterciennes (IV) // Revue Mabillon, t. 23, 1933, p. 103-110. Позвольте также порекомендовать: Pastoureau M. Les Cisterciens et la couleur au XIIе siecle // L’Ordre cistercien et le Berry, Colloque de Bourges (1998), Cahiers d’archeologie et d’histoire du Berry, vol. 136, 1998, p. 21-30. По поводу «цветной» реакции на клюнийский черный цвет у картезианцев также см.: Bligny В. Les premiers Chartreux et la pauvrete // Le Moyen Age, t. 56, 1951, p. 27-60.
¹² Это необычное со всех точек зрения письмо представляется мне одним из богатейших источников истории культуры, оставленных нам XII в. Текст его можно прочитать в превосходном издании: Constable G., ed. The Letters of Peter the Venerable. Cambridge (Mass.), 1967, t. I, letter 28, p. 55-58. См. также примирительное письмо 1144 г. (n° 111), p. 285-290.
¹³ Среди обширной литературы: Knowles М. D. Cistercians and Cluniacs, the Controversy between St. Bernard and Peter the Venerable. Oxford, 1955; Bredero A. H. Cluny et Citeaux au douzieme siecle: Vhistoire d'une controverse monastique. Amsterdam, 1986. Некоторые сведения о смыслах клюнийского черного цвета, как их представляет Петр Достопочтенный, опирающийся на более ранние традиции, можно найти в: Hallinger К. Gorze-Kluny. Rome, 1951, t. XI, p. 661-734.
¹⁴ Именно это предписывается во II главе “Regula bullata” («Устав, утвержденный буллой») 1223 г. Обобщающих работ о цвете францисканской одежды не существует; некоторые общие сведения можно найти в классических трудах: Gratien P. Histoire de la fondation et de revolution des freres mineurs au XIIIе siecle. Paris, 1928; de Sessevalle F. Histoire generate de Vordre de saint Francois: le Moyen Age. Bruxelles, 1940, 2 vol. О бедности и ее выражении через одежду: Lambert D. Franciscan Poverty... London, 1961. Устав 1223 г. предписывает: «все братья пусть носят грубую одежду; с Божьего благословления они могут залатать ее кусками мешковины и другими лоскутами»; отсюда — всякого рода крайности в радикальных движениях до середины XIV в. В булле, датированной 1336 г., папа Бенедикт XII требует от короля Неаполя, чтобы тот изгнал из своего королевства «дурных людей, которые называют себя братьями бедной жизни или другими именами, и носят короткую и безобразную одежду, составленную из разных цветов или кусков ткани...».
¹⁵ Ругательство “ventre saint Gris!”, которое часто использовали Рабле и Генрих IV, употреблялось до начала XVIII в. Оно означает что-то вроде клятвы «чревом святого Франциска».
¹⁶ О доминиканской одежде см. прекрасное исследование: Siegwart J. Origine et symbolisme de l'habit blanc des Dominicains // Vie dominicaine, t. 21, 1962, p. 83-128.
¹⁷ Heim B.-B. Coutumes et droit heraldique de l'Eglise. Paris, 1949; Pastoureau M. Traite d’heraldique, 2e ed. Paris, 1993, p. 48-55.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 4403

загрузка...

Другие книги по данной тематике