1
|
Некоторые черты нарисованного нами портрета не столь уж сильно отличаются от черт, присущих обычному современному президенту, чтобы его нельзя было узнать, - хотя они представлены нами, возможно, в несколько преувеличенном масштабе. Какой бы комплекс биографических и психологических особенностей мы ни стали искать среди людей, достигавших высоких позиций в американском правительстве, мы всегда найдем по меньшей мере двух или трех человек, которые почти полностью воплощают в себе этот комплекс. Можно было бы без конца собирать биографические анекдоты и красочные эпизоды из их жизни, но все они в общей сложности не привели бы к каким-либо выводам о главенствующих среди них типах людей и типичных карьерах. Нам надлежит постигнуть механизм взаимодействия объективно-исторических и субъективно-биографических факторов, определявший курс американской политики, не забывая при этом, что каждая эпоха отбирает и формирует типичных для нее политических деятелей - равно как и представления, которые о них существуют.
Нужно прежде всего иметь в виду этот последний момент: многие из существующих ныне представлений о типичных свойствах политических деятелей заимствованы, по сути дела, из более ранних эпох. Вот почему "Американский Политик" трактуется как ценный зачинатель и в то же время как.дешевое орудие, как высокий государственный деятель и вместе с тем как грязный политикан, как слуга общества, и вместе с тем как тайный радетель близких ему людей и интересов. Наше представление о нем, так же как и большинство наших представлений о людях, стоящих выше нас, лишено ясности, потому что мы склонны судить о нашей эпохе в соответствии с расплывчатыми стереотипными понятиями, доставшимися нам от прошлых времен. Классические исследования, посвященные американской политике - исследования Токвиля, Бруса, Острогорского, - основываются на опыте XIX в.; они охватывают в общем период от президентства Эндрю Джексона до президентства Теодора Рузвельта. Верно, конечно, что многие из тех тенденций, которые определяли специфические политические черты длительного среднего периода американской истории, еще продолжают действовать и сказываются на господствующем типе политического деятеля нашей эпохи - в особенности политического деятеля, подвизающегося в среднем звене власти, в конгрессе. Но в XX в., и особенно после первой мировой войны, другие факторы сильно изменили содержание и значение американских политических институтов. Политическая система Соединенных Штатов стала более компактной, размах ее деятельности и сфера влияния увеличились, и она теснее сомкнулась со всеми, в сущности, социальными институтами, которые функционируют в ее рамках. Все чаще и чаще стали возникать такие кризисы, разрешить которые на базе прежней - раздробленной и децентрализованной - политической системы оказывалось невозможным. Те, кого эти кризисы задевали, все больше и больше стали рассчитывать на государство как на силу, способную их разрешить. И, по мере того как эти изменения в структуре и практической деятельности государства увеличивали размер власти людей, которые ее завоевывают и осуществляют с помощью политических институтов, стали преобладать и новые типы политических деятелей. Руководящие политические деятели не образуют собой один-единственный психологический тип. Они не могут быть выделены из массы людей других профессий и изучены по признаку какого-то стандартного комплекса побуждений. Подобно людям, подвизающимся в других областях, политические деятели, крупные и мелкие, иногда избирают своей профессией политику из-за любви к этой отрасли деятельности: их привлекают политические кампании, закулисные комбинации, чиновно-бюрократическая служба. Чаще всего это поприще привлекает их тем общественным почетом, которого они могут добиться здесь в случае успешной карьеры; в самом деле, стремление к власти ради власти (очень сложный комплекс побуждений!) обычно включает в себя предвосхищение престижа, которое приносит обладание властью. В редких случаях их привлекают деньги, получаемые ими как государственными чиновниками. Единственное общее определение, которое мы вправе дать "политическому деятелю", состоит в том, что это человек, который более или менее регулярно играет известную роль в политических институтах и считает эту роль по меньшей мере одним из своих основных видов деятельности. И так как в Соединенных Штатах имеется два основных типа политических институтов, то мы, следовательно, имеем здесь два основных типа "политических деятелей". Карьера партийного политического деятеля делается в рамках особой политической организации: такой политик является партийным работником. Наряду с ним существует другой тип профессионального политического деятеля, карьера которого начинается в административных органах правительственного аппарата и который становится "политическим деятелем" в той мере, в какой ему удается возвыситься над служилой чиновничьей средой и проникнуть в круги, делающие политику. Если говорить о чистом типе данной группы политических деятелей, то это человек, работавший в прошлом в качестве чиновника. Профессиональные политики, подвизающиеся в нынешних правительственных кругах, - это, как правило, политики, прошедшие школу партийной работы, и политики, выдвинувшиеся из чиновно-бюрократической среды; и те и другие являются профессионалами - хотя бы в том смысле, что их деятельность протекает главным образом в политической сфере. Но не все люди, делающие политику, являются профессиональным" политиками, то есть не все они прошли школу партийно-политической работы или школу чиновно-бюрократической службы в государственном аппарате. И в самом деле: среди нынешней политической верхушки мы встречаем весьма мало политиков, выдвинувшихся из чиновников, и довольно мало людей из партийно-политической сферы по сравнению с людьми, пришедшими в политику из других сфер деятельности. Политический "аутсайдер" - это человек, который большую часть своей самодеятельной жизни провел вне чисто политических организаций и который - смотря по обстоятельствам - либо непреднамеренно вовлекается в них, либо сам пробивает себе туда дорогу, либо наконец попадает в сферу политики случайно и на короткое время. Его взгляды и духовный облик сформировались под влиянием жизненного опыта, не имевшего отношения к политике, его карьера и связи складывались в иных кругах, его душевный облик сформировался под влиянием других областей жизни и деятельности. И он действительно рассматривается обычно профессиональными политиками как эмиссар или агент, представляющий в правительственных сферах точку зрения тех или иных неправительственных кругов или групп. Отнюдь не следует думать, что политический аутсайдер - это фигура, встречающаяся только в периоды власти республиканской партии. В периоды власти демократической партии - это чаще всего человек, еще не достигший вершины своей деловой карьеры, стремящийся стать своим человеком в среде заправил корпораций, между тем как во времена господства республиканцев это скорее человек, уже принадлежащий к их среде и потому более уверенный в себе и тверже знающий, как будут истолкованы его решения теми людьми, с мнением которых следует считаться. Это значит, далее, что при республиканцах он может быть менее лицемерным. Проработав много времени на административных постах, подобные аутсайдеры могут, конечно, стать опытными сановниками и связать, таким образом, свою карьеру и надежды с работой в правительственном аппарате. Они могут стать партийными политическими, деятелями, постепенно добившись определенной роли в той или иной политической партии и найдя опору для своей власти и карьеры в своих партийных связях. Но ни тот ни другой переход не является для них обязательным; они могут попросту проникнуть в узкий круг лиц, где они в качестве штатных консультантов или советников будут иметь прямой и интимный доступ к тем официальным руководителям государства, которым они обязаны обладаемой ими властью. Существуют, конечно, и другие способы классификации людей, действующих в области политики, но надо сказать, что выделенные нами типы - партийный политический деятель, профессиональный чиновник и политический аутсайдер - вполне пригодны для того, чтобы разобраться в социальном складе и психологической окраске людей, воплощающих собой политическое лицо современной Америки. В недрах американских политических институтов произошло перемещение центра инициативы и решений; он переместился из конгресса в исполнительные органы. Носители исполнительной государственной власти не только расширили в огромной степени свои функции и полномочия, но и превратились в силу, централизующую и использующую ту партию, которая приводит их к власти. В вопросах законодательства они захватили главную инициативу не только благодаря своему праву вето, но и с помощью своего штата экспертов и советников, к которому обращаются законодательные учреждения. Вот почему столкновение многообразных интересов и борьба за власть достигают своего высшего напряжения именно в высших органах исполнительной власти и в тех организациях, комиссиях и департаментах, которые представляют собой их прямые ответвления, а не на открытой политической арене, как это бывало в прежние времена. Эти структурные изменения политической пирамиды привели к тому, что всякого рода командные политические посты, учрежденные в новейшее время, превратились в позиции, за которые стоит бороться. Они способствовали также изменениям в характере карьеры того типа политического деятеля, который сейчас начинает делать политическую погоду. Они привели к тому, что человеку, делающему политическую карьеру, сейчас стало легче подняться непосредственно в верха, минуя, стало быть, стадию пребывания на арене местной политической жизни. В середине XIX в., в период 1865-1881 гг., только 19% людей, занимавших высшие правительственные посты, начали свою политическую карьеру на общегосударственной арене. Но уже в период 1901-1953 гг. с этого уровня начинало свою политическую карьеру около 7з политической элиты, а в правительстве Эйзенхауэра такие люди составляют около 42% - рекордный процент за всю политическую историю Соединенных Штатов. Доля людей из состава политической элиты, работавших когда-либо в местных органах власти или в правительственном аппарате штатов, сокращалась из поколения в поколение; с 1789 по 1921 г. она уменьшилась с 93 до 69%. В правительстве Эйзенхауэра она упала до 57%. Укажем далее, что из состава политической элиты наших дней только 14% (а из руководящих политических деятелей начала XX в. только около 25%) когда-либо состояло в законодательных собраниях штатов. Во времена отцов-основателей, в период 1789-1801 гг., такие люди составляли 81% всего состава высших политических деятелей. Среди высших политических деятелей нашего времени произошло также явное уменьшение доли людей, избиравшихся когда-либо в палату представителей Соединенных Штатов или в сенат. Сокращение числа людей, получивших до занятия постов общегосударственного масштаба предварительную выучку в местных органах власти и в органах власти отдельных штатов, а также людей, имеющих опыт законодательной деятельности, усиливается еще одной характерной тенденцией. Так как в низших законодательных и исполнительных органах выборных должностей имеется много, а в общегосударственных органах их сравнительно мало, то среди новоявленных членов политической элиты мы встречаем преимущественно людей, попавших на свои посты в результате назначения, а не выборов. В прошлом бывало так, что большинство людей, попавших в политическую верхушку, оказывались в ней потому, что народ выбирал их на все более высокие посты. До 1901 г. значительно больше половины (обычно более ?) членов политической элиты попадали на все или почти все должности, которые они занимали до получения высших постов в общегосударственных органах, не в порядке назначения, а в результате выборов. Но позднее, в эпоху, когда исполнительная власть приобрела более важное значение, люди стали играть видную роль в политике в силу того, что узкие группы политических деятелей, которые сами достигли высоких постов в результате выборов, назначали их на те или иные государственные должности. В период 1933-1953 гг. только 28% руководящих государственных деятелей достигли высших ступеней власти главным образом посредством подъема по лестнице выборных должностей; 9% занимали на протяжении своей государственной карьеры столько же постов по назначению, сколько и выборных; 62% получили по назначению все или почти все политические посты, которые они занимали до того, как попали в верхушку; 1 % ранее совсем не занимал никаких политических постов. В нынешней эйзенхауэровской группе 36% людей, принадлежащих к политическим верхам, получили все посты (вплоть до самых высоких), которые они когда-либо занимали, в результате выборов; 50% чаще назначались, чем избирались, а 14% никогда ранее не занимали политических постов. Американские государственные деятели всех времен, взятые в совокупности, проработали в сфере политики в среднем 22,4 года, а в областях, не связанных с нею, 22,3 года. Таким образом, эти высшие государственные сановники занимались политической деятельностью примерно столько же времени, сколько и другими видами деятельности (в течение некоторого отрезка этого периода они, конечно, работали одновременно и в сфере политики и в других областях). Однако эти средние данные, охватывающие всю историю США, в известной мере вводят в заблуждение, ибо в действительности мы имели явно выраженную историческую тенденцию: до гражданской войны политическая верхушка состояла из людей, отдавших политике большую часть своей самодеятельной жизни. После гражданской войны типичный член политической элиты подвизался в сфере политики меньше времени, чем вне ее. Выше всего был процент руководящих политических деятелей с чисто политической карьерой в период 1801-1825 гг.; 2/3 самодеятельной жизни тогдашних политических руководителей было в среднем проведено в сфере политики. Меньше всего времени было проведено в этой области руководящими политиками "Прогрессивной эры" 1901-1921 гг.; 72% всего срока активной деятельности этого поколения высокопоставленных политиков было проведено в среднем вне политики. Это объясняется, по-видимому, тем, что в этот период лица свободных профессий и реформаторы быстро достигали высоких политических постов. Произвести аналогичные подсчеты, охватывающие политиков, действовавших после 1933 г., не представляется возможным, так как карьера нынешних политических деятелей еще не завершилась. Начинать карьеру на общегосударственной арене, минуя, таким образом, работу в местных органах и органах штатов; никогда не работать в общегосударственных законодательных органах; больше ориентироваться в своей карьере на посты, занимаемые по назначению, чем на выборные должности; проводить в сфере политики меньшую часть общего срока своей самодеятельной жизни - все эти тенденции, наметившиеся в карьерах людей из политической элиты, свидетельствуют об упадке законодательных органов и о том, что выборные должности не являются теперь обязательными ступенями высокой политической карьеры. Это означает "бюрократизацию" политики и уменьшение удельного веса (в составе политической верхушки) профессиональных политических деятелей в простом, старомодном смысле этого термина, то есть людей, которые в результате выборов постепенно поднимаются на все более высокие ступени политической иерархии и имеют опыт в избирательных делах. Короче говоря, это свидетельствует о повышении роли аутсайдера в политике. Этот тип политического деятеля существовал, правда, и в предшествующие эпохи, но в наше время он процветает, а в правительстве Эйзенхауэра он стал господствующим. Правительство Эйзенхауэра в основном представляет собой узкий круг политических аутсайдеров, занявших решающие посты в правительственном аппарате. Этот круг составляют богачи из мира корпораций и их агенты плюс высокопоставленные военные, заключившие все вместе чреватый трениями союз с избранной группой профессиональных партийных деятелей, преимущественно из членов конгресса, влияние и связи которых охватывают множество районов страны. |
загрузка...