(1700—1760)
Порой, когда религиозные или политические движения оказываются невосприимчивыми к нуждам человека, великая жажда простоты, мятежный дух овладевают людьми, и они ищут перемен. В начале XVIII в. большинство восточноевропейских евреев проживали в местечках без особой надежды на материальное благополучие. Еврейская община ценила тогда грамотных и квалифицированных работников. В местечках главенствовали семьи богатых торговцев, раввины и адвокаты. Бедняки были бесправны перед местечковыми советами.
В этой общине, насчитывавшей половину евреев мира и страдавшей от олигархии и угнетения, родился Баал Шем Тов, или «Учитель с божественным именем». Исраэль бен Елиэзер был бедняком, бродягой, сиротой, помощником учителя, копателем извести, хозяином постоялого двора, на все руки мастером, изготовителем амулетов, знахарем. Большая часть истории его жизни была пересказана его последователями и обросла удивительными легендами. Он не оставил никаких сочинений. О его дивных делах мы знаем из воспоминаний учеников. И все же велико было его влияние на развитие современного иудаизма. Наряду с развитием правоверной раввинской иудейской мысли, вершиной которой был Виленский Гаон, либерализацией, возглавленной философом Просвещения Мозесом Мендельсоном, Бешт (таково было прозвище Баала Шем Това) привнес сердечность и экстаз в молитву, страсть в сухие слова религиозного обряда.
Для некоторых современников Бешт был лидером еретиков, подобных последователям лжемессии Шабтая Цви или безумного Иакова Франка, проповедовавшего свободную любовь и обратившего позже всю свою группу в католицизм. Простые же люди обожали Бешта. Он проповедовал, что любой человек может общаться с Богом. Ученость не так важна, как набожность. Только через полное самозабвение путем духовного возвышения добьются праведники милости небесной. Любой может молиться, даже не будучи очень грамотным. Свист простака непосредственно достигает неба, неся с собой молитвы всей общины.
Согласно Бешту, поскольку Бог вездесущ, присутствует повсеместно – и в прозаичном слизняке, и в великолепном лесу, все вокруг дает радость, счастье окружает каждое живое существо. Бог заповедал нам быть счастливыми, петь и танцевать, чувствовать каждой клеточкой Его чудную щедрость. Бешт учил, что Рай скрыт за святыми словами, доступными каждому, кто позволяет экстазу молитвы вести за собой.
Одно из главных его творений – «цадик» (праведник) было использовано последователями для создания великих династий раввинов, Некоторые из которых сохранились до наших дней (например, Любавичское хасидское движение ведет свое происхождение с конца восемнадцатого века от учеников Бешта). Цадиком была исключительная личность, уникальная праведность которой делала ее особенно близкой Богу. Цадик мог даже ходатайствовать перед волеизъявлением Божьим. Преемники Баала Шема Това – Дов Баер и раввин Нахман из Братиславы внесли заметный вклад в дело расширения политического значения цадика, называвшегося также «ребе», чьи духовные ценности служили образцом для его общины, и носителем святых даров.
После смерти Баала Шем Това восточноевропейские евреи раскололись на долгие годы на приверженцев его экстатических идеалов и его более традиционных оппонентов во главе с Виленским Гаоном. Хасиды прозвали его последователей митнагдим – противниками их собственной радости. Еврейское Средневековье завершилось конфликтом между хасидами и митнагдим, ставшим позже относительно бессмысленным на фоне светского еврейского Просвещения, или Гаскалы. Хасиды еще больше сосредоточились на изучении Талмуда. Это сблизило их с главным обычаем и отдалило от восторгов Бешты. Помимо его физического присутствия с курительной трубкой в зубах требовалась еще и определенная структура.
|