Медицина и демоны

Археологи извлекли из–под тысячелетних слоёв песка пустыни материальные свидетельства многообразия духовной жизни шумеров, которые не только хранили унаследованные от предков знания, но и развивали их в многочисленных школах. В числе отраслей знания, которыми в той или иной степени овладели шумеры, следует назвать и медицину.

Сейчас трудно установить, когда именно в Шумере появились первые «врачи», спешившие оказать помощь своим ближним. Мы не знаем также, все ли они принадлежали к «духовному сословию», или же существовали и светские медики. Возможно, те и другие трудились бок о бок, независимо друг от друга, а может быть, даже сотрудничали, помогали друг другу. Сказать что–либо определённое по этому поводу мы пока не можем. Несомненно одно: врачи существовали в Шумере уже в самой глубокой древности.

Согласно представлениям шумеров, болеть могли не только люди, но и боги, которых шумеры наделили всеми человеческими чертами. В древнейших мифах боги жалуются на боли, страдания, недуги. Потом они вылечиваются, выздоравливают.

Но нас интересуют сейчас не боги с их недугами, а болезни людей. По мнению исследователей, первые шумерские врачи были жрецами. Шумерских жрецов с точки зрения их «специализации» можно разделить на две группы — прорицателей и целителей. Так было, по–видимому, уже в древнейшую эпоху. Прорицатели устанавливали причину болезни (соответственно жизненной неудачи, если речь шла не о болезни, а о каком–то ином бытовом катаклизме) по полёту птиц, по внутренностям жертвенных животных и т.д. После того как злые силы были определены, на сцену выступали целители, знавшие подходящие для каждого случая заговоры и заклинания. По мере накопления опыта и наблюдений из жрецов–целителей (назовём их так) начали выделяться практики, которые наряду с заговорами стали применять также лекарства и лечебные процедуры. Всё это было связано с магией, требовало знания молитв, формул заклинаний и заговоров, составлявших сложный ритуал, повергавший в трепет рядового шумера, нуждавшегося в помощи.

Во всех исследованиях, посвящённых истории возникновения медицины и деятельности древнейших в человеческой истории врачей, содержится вполне справедливое и обоснованное утверждение о тесной связи медицины с магией. Эта связь, бесспорно, существовала, хотя случались периоды, когда она ослабевала, и зависимость медицины от религии, магии, суеверий уменьшалась.

Учёные располагают бесспорными доказательствами того, что такое возрастание роли знания имело место по крайней мере в один из периодов истории Шумера. Это необходимо особо подчеркнуть, потому что чуть ли не во всех популярных трудах, посвящённых месопотамским цивилизациям, до сих пор утверждается безусловный примат магии и знахарства над медицинскими знаниями в практике древневосточного врачевания — ошибочный взгляд, вызванный двумя причинами. Во–первых, во всех послешумерских, и в особенности в вавилонских, текстах настойчиво подчёркивается роль заговоров и магических обрядов при лечении больного. Во–вторых, тот документ, который наконец–то совершил революцию в наших взглядах на шумерскую медицину, был прочитан и опубликован совсем недавно.

Прежде чем мы обратимся к этому уникальному тексту, сделаем несколько замечаний. Нельзя не согласиться с утверждением Хартмута Шмёкеля о том, что житель Шумера до того, как он «прибегал к лекарствам или искал спасения под ножом хирурга, пытался изгнать болезнь, дело рук злых демонов, с помощью соответствующих заклинаний от имени своего божества». Более того, он призывал на помощь не только своё божество, но и другие сверхъестественные силы, о чём мы будем говорить дальше. Тот факт, что медики, по крайней мере в определённый период истории, обходились в своей лечебной практике без помощи магии, отнюдь не означает, что это соответствовало общепринятым представлениям и практике. Традиционный ритуал изгнания злых демонов — даже в сочетании с назначением лекарств — был значительно старше и прочнее укоренился в сознании шумеров, чем «новомодное» лечение одними лекарствами. Возможно, что лечение проводилось одновременно врачом и заклинателем. На основе одного или нескольких документов нельзя делать слишком далеко идущих выводов, однако не вызывает сомнения тот факт, что все, даже самые далёкие от волшебства, врачи, занимавшиеся «чистой» медициной, были тесно связаны с сословием жрецов и трудились с глубоким убеждением в том, что эффектом своей деятельности они целиком обязаны соответствующим богам. Так же они относились и к лекарствам.

Демон

Древнейшую «визитную карточку» врача обнаружил во время раскопок в Уре Леонард Вулли. Это была табличка первой половины III тысячелетия с лаконичным текстом: Лулу азу. Лулу — это имя практиковавшего в Уре «знатока воды», или, как переводят некоторые исследователи, «знатока масла» — так в Шумере называли врачей.

Значительно больше познавательного материала дала науке «визитная карточка» врача по имени Ур–лугалединна, который был придворным медиком правителя Лагаша, преемника Гудеа, Ур–Нин–Нгирсу. «Визитная карточка» представляет собой цилиндрическую печать, на которой представлено бородатое божество в длинном одеянии с великолепной тиарой на голове. В правой руке бог держит некий предмет; отдельные исследователи считают его пилюлей. Рядом изображено дерево, с которого свешиваются два инструмента, напоминающие хирургические иглы или что–то в этом роде. На двух высоких постаментах стоят два сосуда. Надпись, выполненная чёткими клинообразными знаками, гласит: «О бог Эдинмуги, наместник бога Гира, помогающий родящим самкам животных, Ур–лугалединна, врач, является твоим слугой».

Поскольку, как мы знаем, идентификация шумерских богов чрезвычайно трудна, исследователи воздерживаются от высказываний о том, какие боги имеются в виду в этой надписи. Зато некоторые шумерологи, исходя из этого текста, предполагают, что среди шумерских врачей в это время уже существовала специализация. Предположение довольно заманчивое, однако заходить слишком далеко в этом направлении, по всей вероятности, не следует.

Покровительницей шумерской медицины была дочь бога Ана, богиня Баба. Молитва, обращённая к этой богине, называет её «великой целительницей «черноголовых», сохраняющей людям жизнь, создавшей людей… приготавливающей вино и пиво…» Почти во всех текстах, где упоминается эта богиня, говорится о врачебных функциях Бабы, а в некоторых фигурируют имена демонов, вызывающих болезни.

Вскоре мы познакомимся с этими демонами. А пока поговорим о знаменитом тексте, совершившем переворот в оценке шумерской медицины, — о табличке, обнаруженной в Ниппуре экспедицией Пенсильванского университета в 1889 г. Табличка была зарегистрирована и отправлена в фонды Музея Пенсильванского университета. Там она пролежала более пятидесяти лет, и лишь в 1940 г. проф. Леон Легрэн опубликовал транслитерацию и перевод этого текста. Это была первая, но неудачная попытка проникнуть в смысл документа, изобилующего такими лингвистическими трудностями, с которыми в то время ещё невозможно было справиться. Шумерский текст содержит большое количество специальных слов и выражений, требующих знания не только шумерского языка, но и фармакологии, химии, ботаники и пр. Перед учёными–шумерологами оказался текст, имеющий огромное значение для науки. Ни у кого не хватало смелости взяться за его перевод. Лишь в 1955 г. С. Крамер с помощью химика Мартина Леви, специалиста по истории естественных наук, приступил к сложнейшей работе по переводу этой таблички. Анализ этого текста был опубликован в книге Крамера «История начинается в Шумере». Но это было лишь начало работы, так как адекватный перевод текста таблички наряду с лингвистическими познаниями требовал прекрасного знания шумерской фармакологии и медицинской терминологии. Для того чтобы подготовить понятный и точный перевод, необходимо было произвести сложнейшее сопоставление терминов, использованных в тексте, составленном около 2200 г. до н. э., с терминологией клинописных документов последующих веков. Чтобы понять, насколько сложной была задача, стоявшая перед переводчиками подобного текста, попробуем представить себе, с какими трудностями встретился бы человек, прекрасно владеющий литературным языком и пытающийся средствами этого языка сделать точный перевод статьи из области ядерной физики, написанной специалистом и для специалистов, т. е. насыщенной словами и выражениями, известными лишь «посвящённым». Поэтому неудивительно, что и после публикации перевода Крамера работу над древнейшим «учебником медицины» продолжали другие исследователи. За неё взялись, в частности, два французских учёных: шумеролог Мишель Сивил и выдающийся знаток древнемесопотамской медицины Рене Лабат. Подумать только, скольких усилий потребовал перевод 145 строк, большая часть которых настолько разрушена, что так и останется непрочитанной. Особенно сильно повреждены первые 21 строки. Некоторые исследователи по аналогии с более поздними клинописными медицинскими документами считают, что эти строки должны были звучать так: «Если человек страдает от…» — и что далее следует название той или иной болезни. Это, однако, лишь предположение, притом далеко не бесспорное и вызывающее немалые возражения со стороны других специалистов. С 22–й строки начинаются рецепты. Всего их 15. Рецепты могут быть разбиты на три группы, в соответствии со способом применения данного лекарства. Первая группа состоит из восьми лекарств, представляющих собой припарки. Шумерский врач, который запечатлел всё это на своей табличке, прежде всего перечислил компоненты, необходимые для изготовления данного лекарства, затем указал, что эти компоненты должны быть растёрты в порошок и смешаны с жидкостью до образования пастообразной массы, которая должна быть приложена к больной части тела, предварительно натёртой маслом. Последнее либо оказывало лечебное действие само по себе, либо очищало кожу и предохраняло её, не давая припарке прилипнуть.

Приведём для примера два рецепта.

Рецепт № 4. «Растереть в порошок растение ана–дишша, ветки колючего кустарника [вероятно, Prosopis stephaniana], семена дуашбура [возможно, Artiplexhalimus L.] [и]… [названия по меньшей мере двух лекарственных трав не сохранились]; влить в неё [в массу растёртых в порошок лекарственных трав] разбавленное водой пиво, натереть [больное место] растительным маслом [и] привязать пасту, приготовленную из растёртых в порошок трав, смешанных с пивом, как припарку».

Рецепт № 6. «Растереть груши [?] [и] растение манна; замешать на осадке от пива, натереть растительным маслом [и] привязать как припарку».

Вторая группа состоит из рецептов трёх лекарств, принимаемых внутрь. Приведём два из них.

Рецепт № 9. «Влить крепкое пиво в смолу… растения; нагреть на огне; влить эту жидкость в жидкий речной асфальт [и] дать [больному] выпить».

Рецепт № 11. «Растереть семена овощей нигнагар, мирры [?] [и] тимьяна; высыпать в пиво [и] дать [больному] выпить».

И, наконец, третья группа, которая включает всего четыре рецепта. Начинается она коротким и непонятным вступлением: «Обложить [?] камышом руки и ноги [больного]». Хотя цель этой процедуры абсолютно непонятна, эти строки, по мнению учёных, необыкновенно важны, так как предположительно содержат указание на то, какие именно части тела необходимо подвергнуть лечению.

Рецепт № 12. «Просеять и перемешать растолчённый панцирь черепахи, побеги [?] растения нага[из него добывают соду и другие щёлочи], соль [и] горчицу; омыть [больное место] крепким пивом [и] горячей водой; растереть [больное место] этим [приготовленным составом], после чего натереть растительным маслом [и] обложить [?] растёртыми в порошок иглами пихты».

Рецепт № 13. «Развести водой порошок из высушенной и растёртой водяной змеи, растения амамашум–каскал, корней колючего кустарника, размельчённой наги, пихтового скипидара [и] омыть [больное место] этой жидкостью, после чего натереть растительным маслом [и] приложить шаки».

Пусть не улыбается иронически читатель, хорошо знающий медицину, разбирающийся в лекарствах и пользующийся сложнейшими изделиями фармацевтической промышленности. Конечно, с точки зрения современного пациента, эти рецепты могут показаться жалкими и смешными. Однако, если мы вспомним время, когда они были составлены (4200 лет назад), если внимательно вчитаемся в их содержание, мы перестанем относиться к ним свысока.

Для изготовления лекарств анонимный шумерский врач пользовался продуктами растительного и минерального происхождения, использовался панцирь черепахи, который и по сей день применяют верные традициям народной медицины врачи Дальнего Востока. Они, и не только они, используют в качестве компонентов лекарств кости различных животных, растёртые в порошок корни, семена, листья.

Ещё в XVIII в. в Европе рецепты формулировались аналогичным образом, а лекарства состояли из подобных компонентов. Авторы рецептов и руководств по медицине даже не подозревали, что, пользуясь в своих прописях и трактатах рецептами народной медицины и опытом эскулапов древности, они черпают из кладезя знаний, которые передали последующим поколениям забытые шумеры.

Очень жаль, что древняя фармакопея не даёт нам представления о том, при каких заболеваниях следует использовать те или иные средства. Бросается в глаза разнообразие способов применения лекарств, сложная методика их приготовления. Лаконичные тексты шумерских рецептов предназначались для практикующих врачей, которые либо знали, в какой пропорции следует брать те или иные компоненты, либо легко могли это выяснить. Впрочем, трудно сказать, имела ли данная табличка самостоятельное значение. Может быть, она была лишь «страничкой» из «учебника медицины», которым пользовались ученики шумерских школ и чтение которого дополнялось устными объяснениями «педагогов».

Врач, оставивший нам эту единственную в своём роде табличку, был человеком высокообразованным, осведомлённым не только в своей профессии. Специалисты по клинописи подчёркивают изящество значков, искусное начертание клиньев. Это лишний раз подтверждает предположение исследователей о том, что врачи, как и писцы, авторы религиозных и литературных произведений, математики и астрономы, принадлежали к интеллектуальной верхушке шумерского общества.

Приведённый выше рецептурный справочник невольно наталкивает на размышления о выходе науки из–под влияния магии в Шумере. Ведь в нашем документе не упоминается ни одно божество, там полностью отсутствуют какие–либо заклинания. Составивший его врач явно строил свою деятельность на рациональных, эмпирических началах. На основании этого документа можно говорить о проявлениях рационального отношения к миру и об эмпирическом подходе к лечению больных (разумеется, в том смысле, в каком категории рационализма и эмпиризма могут быть применены к той эпохе). Подобного рода революции в мировоззрении были возможны, так как постижение явлений природы влекло за собой освобождение сознания от веры в сверхъестественные силы. Однако в данном случае материал слишком скуден, и исследователи предпочитают скорее констатировать факт, как таковой, чем делать на его основе серьёзные выводы. Подобную сдержанность нельзя не приветствовать, тем более что наша фармакологическая табличка продолжает оставаться документом единственным, уникальным.

Значительно больше текстов оставила медицина, связанная с суевериями и магией. Ознакомимся и с этим «направлением» медицины, не забывая о том, что параллельно с ней в Шумере существовала «научная» медицина. Речь у нас пойдёт о демонах, поэтому нам придётся выйти за узкие рамки рассказа о деятельности этих злых сил против здоровья и жизни человека.

Смерть и предшествующие ей болезни шумеры объясняли вмешательством демонов, которые, по их представлениям, были злыми и жестокими существами. Они считали их детьми бога Ана и богини земли Ки. Но почему эти дети были дурными и подлыми, почему они несли смерть и болезни, разрушения и катастрофы? Согласно верованиям шумеров, в иерархии сверхъестественных существ демоны стояли на ступеньку ниже самых незначительных божеств. Тем не менее им удавалось терзать и мучить не только людей, но и могущественных богов. Были, правда, и добрые демоны, те, что охраняли врата храмов, частные дома, оберегали покой человека, но их было немного по сравнению со злыми.

Демоны могли вызывать разные болезни. Поскольку до нас не дошли древнейшие шумерские документы, содержащие формулы заклинаний, воспользуемся несколько более поздними, старовавилонскими текстами, которые, по общему признанию исследователей, мало отличаются от шумерских прототипов. Например, в позаимствованном у С. А. Паллиса тексте, приведённом ниже, используются вавилонские наименования злых сил, почти все они произошли от шумерских, а некоторые удалось даже идентифицировать с шумерскими. Так, Лабассу — шумерский демон Диммеа, вызывавший лихорадку. Он «делал тело человека жёлтым, лицо жёлтым и чёрным, и даже чёрным делал основание его языка». Вавилонский Алу — шумерский Ала, вызывавший болезни ротовой полости и ушей; Асакку у шумеров именовался Асагом, он приносил чахотку. Вот как звучит начало старовавилонского заклинания:

Чем труднее было вылечить недуг, т. е. чем могущественнее были демоны, которые вызвали болезнь, тем сложнее была формула заклинания. К числу самых жестоких, непобедимых, приносящих людям особенно много вреда принадлежали демоны Удуг (по–аккадски Утукку). Этих могущественных и злобных духов, непрестанно угрожавших людям, было семь. Их называли «духами смерти», «скелетами», «дыханием смерти», «преследователями людей». Демоны Удуг ходили по земле, разрушая дома, превращая плодородные степи в мёртвые пустыни, поражая людей страшными болезнями, внося хаос в установленный богами порядок. Одни только заклинания посвящённых в тайны самых сложных заговоров жрецов, которые знали имя подходящего к случаю божества, могли отогнать Удуг.

В шумерских текстах Удуг упоминаются часто, однако полного текста заклинания у нас, к сожалению, пока нет. Что же касается старовавилонских и более поздних текстов, то они имеются в изобилии. Большинство из них, по утверждению исследователей, в том числе выдающегося специалиста в этой области, переведшего и изучившего целый ряд подобных заклинаний, Адама Фалькенштейна, почти целиком повторяют исчезнувшие шумерские тексты. Поскольку Удуг в верованиях и медицинской магии играли столь важную роль, познакомимся со старовавилонскими заклинаниями. Данный текст ничем не отличается от шумерского прототипа, который был старше его на несколько столетий, даже имена богов и демонов, в том числе Удуг, звучат в нём по–шумерски.

Это заклинание, в котором содержится призыв ко «всем великим богам», использовалось в тех случаях, когда болезнь казалась особенно тяжёлой и непонятной и обращения к какому–либо одному божеству было недостаточно. Фигурирующий в заклинании бог Асаллухи, сын бога Энки, покровитель магических сил, в соответствии со своими божественными функциями знал — о чём свидетельствует текст, — как следует вести себя во время изгнания демонов. Он мог бы сам произнести соответствующие формулы, однако он обращается за помощью к своему отцу. Так же в предыдущем заклинании поступает Мардук (заметим, кстати, что в вавилонской религии имя бога магии Асаллуха превратилось в эпитет Мардука). Как полагают исследователи, в этом обращении к одному богу, богу–отцу, как к «вышестоящей инстанции» сказались те изменения в формулах заклинаний, которые произошли за годы, отделяющие государство Шумер от вавилонской эпохи. Ведь эти тексты, несомненно восходящие к шумерским прототипам, тем не менее созданы вавилонянами, доведшими искусство магических заклинаний до высшего совершенства и создавшими на основе древнейших суеверий целую систему представлений. В пользу такого предположения говорит оригинальное шумерское заклинание, записанное в эпоху третьей династии Ура, т. е. на несколько столетий раньше чем только что приведённые вавилонские заклинания. В шумерских заклинаниях бог магии довольствуется обращением к своему отцу Энки, к которому он направляет посланника. Вмешательства одного бога должно быть достаточно. Вот какими словами шумерские жрецы изгоняли злого демона по имени Самана:

За помощь жреца–заклинателя, использовавшего при лечении не только заклинания, но и лекарства (в первом из приведённых текстов содержится бесспорный намёк на то, что одновременно с заклинаниями целитель прописывал лекарства), за вмешательство светского врача, пытавшегося спасти больного без привлечения богов и без изгнания демонов (а может быть, применявшего и эти средство), приходилось платить немало. В благодарность за помощь больные должны были приносить в храм жертвенные дары, а также платить за визиты лекарей. Стоило это недёшево, что нашло отражение в шумерских пословицах и изречениях.