|
Песни и гимны рассказывали о том, как Думузи сватался к Инанне и как богиня принимала его ухаживания или отталкивала его. Любопытно, что в каждом из пяти имеющихся у нас текстов, посвящённых сватовству Думузи, оба божества ведут себя по–разному. Очевидно, это связано с традициями и обычаями предсвадебных церемоний в различных частях страны. Так, в одном из текстов Инанна отвергает пастуха и склоняется к тому, чтобы выйти замуж за земледельца Энкимду (вспомним только что приведённый миф). Думузи пришлось приложить много усилий, чтобы убедить богиню выйти замуж за него, а не за Энкимду. О «нерасположении» Инанны к пастуху рассказывается ещё в одном тексте, где богиня хвастает своим происхождением: её мать — богиня Нингаль, отец — Нанна, брат — Уту. Эта песня начинается словами Инанны, с которыми она обращается к жениху. Она заявляет, что, если бы не её мать, отец и брат, Думузи был бы отвергнут — кто он по сравнению с нею? Вот что на это отвечает Думузи:
Юная госпожа, не затевай спор, Инанна, поговорим об этом,
Инанна, не затевай спор,
Нинегаль (прозвище Инанны), обсудим всё вместе.
Мой отец так же хорош, как твой отец…
Моя мать так же хороша, как твоя мать…
Далее претендент на руку и сердце Инанны говорит, что его отец — Энки, мать — Сиртур (одно из имён богини Эреду, жены Энкн), сестра — Гештинанна. Себя же Думузи сравнивает с Уту.
Третья поэма о сватовстве рассказывает, как Инанна, облачившись в лучшие одежды, с головы до ног украсив себя драгоценностями, излучая блеск драгоценных камней, золота и серебра, вступает в храм Уанна, где её встречает «пастух Энлиля — Думузи». Увидев пастуха, богиня ощущает радость и настолько сильную страсть, что
Дева, распевая, шлёт посланца к своему отцу,
Инанна, танцуя, шлёт посланца к своему отцу:
«Мой дом, мой дом, сделай его для меня «длинным»,
Для меня, царицы, мой дом, мой дом, сделай его для меня «длинным»,
Мой дом–гипар,сделай его для меня «длинным»,
Люди установят моё плодоносящее ложе,
Покроют его растениями цвета лазурита,
Я введу туда моего жениха…
Он положит свою руку возле моей руки,
Положит сердце возле моего сердца…
Прикосновение его руки — какое оно освежающее,
Прикосновение его сердца — какое оно пленительно–сладкое».
В четвёртой поэме о сватовстве пастух Думузи приходит в дом Инанны, неся дары: молоко, сливки и пиво. К сожалению, испорченная табличка — на ней отсутствует довольно много строк, и нельзя прочесть отдельные слова — не даёт возможности понять ход событий. Удалось прочесть лишь фрагменты поэмы. Услышав призыв жениха: «Отвори дом, моя царица, отвори дом», Инанна «направила стопы свои к матери, которая её родила». Мать велит ей «отворить дом», что имеет как буквальный, так и метафорический смысл. Она говорит, что Думузи будет для Инанны «как отец, как мать». Послушавшись совета матери, Инанна
Омылась, хорошим маслом умастила тело,
Облачилась в благородные одежды — пала…
Украсила шею лазуритом,
Взяла в руку свою печать.
Госпожа направила стопы,
Открыла перед Думузи дверь,
Вышла из дома, появилась перед ним, как луч луны,
Поглядел он на неё, обрадовался ей,
Обнял её, поцеловал её…
Из дальнейшего, плохо сохранившегося текста следует, что Думузи прославляет Инанну и приглашает её в свой «божественный дом», где она будет окружена почётом и уважением.
События, изложенные в пятой и последней из известных нам «песен о сватовстве», носят совершенно иной характер. Любовники обманывают мать Инанны. Того, что произошло между ними, никто не должен знать. Перед нами страстный гимн чувственной любви. Богиня рассказывает о том, как беззаботно она танцевала и пела, когда появился Думузи, как он приласкал её и, хотя она противилась ему, объясняя, что ей придётся обмануть мать, он не послушался её. Думузи научил её, как обмануть мать, и тогда она уступила. Послушаем первую песню Инанны:
Сегодня ночью, когда я, царица, светила ярко,
Сегодня ночью, когда я, царица небес, светила ярко,
Когда я светила ярко, танцевала по кругу,
Когда я пела песнь, приветствуя наступающую ясную ночь,
Он встретил меня, он встретил меня.
Господин Кулианна встретил меня.
Господин свою руку вложил в мою руку,
Ушумгаланна обнял меня.
«Уходи, дикий бык, отпусти меня, я должна идти домой,
Кули–Энлиль, отпусти меня, я должна идти домой,
Что я скажу, чтобы обмануть свою мать,
Что я скажу, чтобы обмануть свою мать Нингаль!» —
«Разреши, я тебя научу, разреши, я тебя научу,
Инанна, самая обольстительная из женщин, разреши, я тебя научу:
«Подруга моя увела меня в сад,
Развлекала меня музыкой и танцем,
Пела там для меня свои сладостные песни,
В сладостной игре я не заметила, как бежит время».
Так, обманывая, встань перед своей матерью,
А мы тем временем при лунном свете утолим своё желание.
Для тебя я приготовлю ложе — священное, сладостное, достойное,
Время сладостно будет бежать, когда я с тобой вкушу радостное упоение».
Испорченные заключительные фрагменты первой песни Инанны и начало второй, по–видимому, содержат описание минут, проведённых любовниками наедине. Текст становится более понятным в том месте, когда Инанна рассказывает:
Я подошла к дому моей матери,
Я шла радостно,
Подошла к воротам Нингаль,
Я шла радостно.
Моей матери он скажет слово,
Окропит землю кипарисным маслом
Он, чей дом благоухает,
Чьё слово несёт огромную радость.
Моему Господину мило священное лоно,
Амаушумгаланна зять Сина.
Господину Думузи мило священное лоно,
Амаушумгаланна зять Сина.
Мой Господин, сладостен твой приход,
Вкусны твои травы и растения на равнине…
Мы можем представить себе, с каким великолепием на протяжении столетий ежегодно совершалась эта церемония. У подножия храма теснится толпа, все взгляды устремлены вверх: там, на самом верху, куда ведёт крутая лестница, свершится священный акт. Во дворах храмов собрались самые почётные граждане: дворцовые чиновники, надсмотрщики, военачальники. Под пение жрецов и жриц празднично одетый царь приближается к священному алькову. За дверями гипара его ждёт «богиня». Жрица, которой выпало счастье играть роль богини, песней призывает жениха. Народ ждёт. Жизнь всех этих людей зависит от того, что произойдёт там, в святая святых храма, на роскошно убранном ложе, приготовленном для «богини» и царя. Этим актом будет оказана помощь небесным силам, которые пробудят жизнь на земле. Оживут луга и поля, вырастет сочная трава для коров и овец, буйно заколосятся хлеба, созреют плоды на деревьях. Вот почему с таким благоговейным вниманием слушают собравшиеся пение жрецов.
В настоящее время учёные располагают шестью текстами, в которых описывается церемония приготовления к бракосочетанию Думузи и Инанны. Как и в «песнях о сватовстве», в них отразились разнородные обычаи, несомненно связанные с определёнными местными традициями. Тексты трудны для понимания, перегружены метафорами, смысл которых сейчас нелегко разгадать, но суть их сводится к описанию приготовлений Инанны к встрече с женихом. Инанна прославляет себя и своего жениха, восхищается его красотой и силой. В одном из текстов Ниншубур, советник Инанны, подводит избранника к ней и просит, чтобы она благословила царя и послала ему и его народу всяческие блага. Затем Ниншубур, роль которого исполнял один из главных жрецов, брал царя за правую руку и подводил к ложу «богини».
Согласно другой версии, супружеское ложе готовил царственный жених, пировавший в ожидании «богини». Узнав, что невеста уже в спальне, царь тоже шёл туда. Звучала благословляющая его молитва. Этот текст заканчивается следующими словами царя:
…Инанна, твоя грудь — это твоё поле,
Твоё просторное, широкое поле, которое вскармливает растения,
Твоё просторное поле, которое вскармливает хлеб.
Воды, текущие с высоты небес, — для Господина — хлеб с небес,
Вылей их для избранного господина,
Я буду их из тебя пить.
Один из самых пространных шумерских текстов, содержащих ценные сведения о совершении мистерии «священного бракосочетания», обнаружен недавно на табличке, откопанной в Ниппуре. К сожалению, из четырёх столбцов текста удалось прочитать и перевести только половину. Подобные тексты представляют собой нечто вроде сценария, в котором каждому действующему лицу отводится совершенно определённая роль. «Сценарий», увековеченный на упомянутой табличке из Ниппура, открывается монологом Инанны. Богиня объясняет, почему именно Думузи избран ею царём и богом Шумера и как она готовилась к тому, чтобы стать его женой. Затем она рассказывает, как Думузи, «любимец Энлиля», сопровождаемый пением, на радость «всему народу» появился около неё и овладел ею. Гимн Инанны в честь её лона — это, разумеется, обширная метафора. Богиня сравнивает своё лоно с плодородной страной, полем, холмом. Эти образы тесно связаны с магией обряда. Затем богиня вопрошала: «Кто его вспашет?» В этот момент, по–видимому, появлялся Думузи, который говорил: «Госпожа, царь вспашет его для тебя». Тогда Инанна приглашала Думузи, и совершался акт бракосочетания. Казалось, земля только ждала этого момента: в следующих фрагментах нарисована картина буйно поднимающейся растительности — сады переполнены плодами, колосятся высокие хлеба, цветут деревья.
В доме жизни, в доме царя
Его супруга жила рядом с ним радостно.
Инанна просит своего жениха принести ей свежего молока, сыра и сливок. Она обещает заботиться о достатке его дома, беречь сокровища «амбара, который даёт долгую жизнь».
Согласно этой и подобным «схемам» и проходили мистерии «священного бракосочетания». Вызванный ими экстаз имел не только религиозный характер, поэтические слова о любви и преданности были не только метафорой: царь и его невеста–богиня были людьми с пылкими сердцами. Об этом говорят любовные песни, с одной из которых, сложенной в честь царя Шу–Суэна, мы скоро ознакомимся. Если новогодние мистерии в Шумере были древнейшими в истории, то песни к богу Думузи представляют собой древнейшие в мировой литературе любовные стихи. К сожалению, они сохранились лишь в виде отрывков и прочитаны фрагментарно, чтобы передать всё очарование необузданной страсти, которая подсказала их поэтам и поэтессам Шумера.
…Мой любимый встретил меня,
Взял от меня наслаждение, радовался вместе со мной,
Мой брат ввёл меня в его дом
И сделал так, что я легла на медовое ложе,
Возлюбленный мой прилёг около моего сердца…
Или в другой песне:
Твой приход — это жизнь,
Твоё приближение к дому — изобилие,
Лечь рядом с тобой — самая большая радость
Любимый…
|
