|
У современного человека сложилось весьма определённое представление о рае. Библия, живопись, литература рисуют перед нами прекрасный сад, где прогуливается первый человек, Адам, в сопровождении Евы, созданной богом из его ребра; есть здесь и змей–искуситель, уговоривший Еву вкусить запретного плода.
Попробуем на какое–то время забыть всё это, вернёмся к шумерам и узнаём, что они говорят о рае. Содержание глиняных табличек, на которых писцы начала II тысячелетия до н. э. записали старинный миф, впервые стало известно благодаря Стефену Лэнгдону. В 1915 г. Лэнгдон опубликовал текст под названием «Шумерский эпос о рае, потопе и грехопадении человека». В поднявшемся шуме в связи с этой публикацией слышались и возмущённые голоса, обвинявшие автора в богохульстве, в «скандальном посягательстве на всё святое» и пр. Это, разумеется, не могло ни умалить значения открытия Лэнгдона, ни тем более остановить творческую мысль. Учёные продолжали поиски и исследования, пытались дать научную оценку текста. Так, Анри де Женуяк опубликовал неизвестный с точки зрения происхождения, но, несомненно, связанный с табличками Лэнгдона фрагмент текста, записанного на другой табличке. Большую часть этих текстов восстановил многократно упоминавшийся уже Эдвард Киэра. Переводом и обработкой текста занимались М. Витцель, Т. Якобсен и С. Н. Крамер. Каждый из этих учёных своей интерпретацией помог осмыслить содержание и значение этого мифа, который сейчас стал известен как «Энки и Нинхурсаг».
Шумерский рай не был предназначен для людей. Это было место, где могли пребывать только боги. Из первых фраз поэмы мы узнаём, что страна Дильмун (поэт называет Дильмун то «страной», то «городом») священна, «страна Дильмун чиста», что здесь обитает бог Энки со своей супругой, потому что эта страна «чистая», «светлая», «непорочная».
В Дильмуне ворон не каркает.
Птица иттиду не кричит.
Лев не убивает,
Волк не хватает ягнёнка,
Дикая собака, пожирательница козлят, здесь не живёт,
…пожиратель зерна… здесь не живёт.
Вдов здесь нет…
(Пер. Ф. Л. Мендельсона)
Шумерский поэт яркими красками рисует страну, которой неизвестны печаль и смерть, жестокость и отчаяние, где ягнёнок не боится волка и не издаст свой скорбный крик птица иттиду — вестник смерти. Прекрасна, полна чудес райская страна, где
Голубь не прячет голову,
Нет таких, которые бы говорили: «У меня болят глаза»,
Нет таких, которые бы говорили: «У меня болит голова»,
Нет старухи, которая бы говорила: «Я стара».
Нет старика, который бы говорил: «Я стар».
В стране Дильмун нет ни старости, ни болезней, здесь живут вечно и никто не переходит реку смерти, а потому
Вокруг него не ходят с рыданиями жрецы,
Певец не возносит жалоб,
У стен города он не сетует и не плачет.
(Пер. Ф. Л. Мендельсона)
Одно плохо: в Дильмуне не хватает пресной воды. Когда богиня обратила на это внимание Энки, тот приказывает Уту, богу солнца, доставить в Дильмун воду с земли.
Уту выполнил приказ Энки: «из уст земли» забил родник пресной воды и всё было так, как пожелал бог. Теперь ничто уже не мешало счастливой жизни в стране Дильмун, где расцвели деревья, зазеленели луга, налились зерном колосья хлебов. А довольный Энки прогуливался по райской стране.
Далее поэт рассказывает о том, как в один из дней Энки овладел богиней–матерью Нинхурсаг.
Он извергает семя в её лоно.
Она принимает в своё лоно семя, семя Энки,
Один день для неё — один месяц,
Два дня для неё — два месяца,
Девять дней для неё — девять месяцев,
девять месяцев «материнства».
Через девять дней (вместо девяти месяцев) без боли и мучений Нинхурсаг родила богиню Нинму, которая, судя по её имени, стала покровительницей плодоношения, созревания. Затем Энки, гуляя по болотам и озирая всё вокруг, увидел прекрасную девушку.
Он говорит своему посланцу Исимуду:
«Я ли не поцелую юную красавицу,
Я ли не поцелую прекрасную Нинму?»
Исимуд, его посланец, отвечает:
«Что ж, поцелуй юную красавицу,
Поцелуй прекрасную Нинму!
Для моего царя я подниму сильный ветер…»
(Пер. Ф. Л. Мендельсона)
Энки овладел Нинму, и та через девять дней, которые были для неё как девять месяцев, без боли и мучений родила богиню Нинкурра, что означает, по–видимому, «богиня горной страны». Подобная история повторяется ещё один или два раза: в одном из вариантов мифа Энки произвёл на свет трёх, а в другом — четырёх богинь. Так появились Утту, богиня ткачества и одежды, и Нинсуг, которой было поручено следить за созреванием растений.
Если Нинхурсаг не противилась любовным поползновениям Энки, то Утту, по–видимому, выразила протест. Испорченный, малопонятный текст как будто указывает на это. Утту согласилась уступить Энки лишь при условии, что он принесёт ей огурцы, яблоки и виноград. Когда Энки явился с этими дарами, Утту с радостью отворила ему дверь и приняла его как возлюбленного. Однако от этого союза не родилась никакая богиня, потому что Нинхурсаг, отняв семя бога, посеяла восемь растений, в том числе «медовое», «колючее», «каперсовое».
Новые растения заинтересовали Энки. Он пожелал «определить судьбу этих растений», для чего ему надо было их отведать. Исимуд, повсюду преданно следующий за своим господином, одно за другим срывает эти растения и даёт ему. Съев их, Энки «познаёт их «сердце» и определяет их судьбу. Этот поступок вызвал гнев богини Нинхурсаг:
…За это Нинхурсаг прокляла имя Энки:
«Пока он не умрёт, я не взгляну на него глазами жизни»!
И ушла, скрылась от богов, которыми овладела печаль, потому что Энки смертельно заболел. Восемь его органов поражает болезнь.
В этом месте появляется лиса, которая обещает Энлилю за соответствующее вознаграждение найти Нинхурсаг. Лиса каким–то способом приводит Нинхурсаг. Великая богиня садится рядом с Энки и расспрашивает о его недугах:
«Брат мой, что у тебя болит?» — «
Моя челюсть болит». —
«Для тебя родила я бога Нинтулла».
«Брат мой, что у тебя болит?» —
Моё ребро болит». –
«Для тебя родила я богиню Нинти» [«госпожу режра», или «госпожу, дающую жизнь»].
(Пер. Ф. Л. Мендельсона)
Богиня создала восемь божеств–целителей — соответственно числу поражённых болезнью частей тела Энки. На эти божества были возложены и другие функции. (Так, Нинкаси, созданная для того, чтобы исцелить рот Энки, одновременно была богиней крепких напитков. О богине Нинти, исцелившей ребро Энки, мы поговорим позднее.)
Итак, восемь новых божеств избавили Энки от недугов. В последних строках поэмы Энки распределяет обязанности между новыми божествами:
Пусть Абу будет царём растений,
Пусть Нинтулла будет господином Магана,
Пусть Нинсуту сочетается браком с Ниназой,
Пусть Нинкаси станет той, кто утоляет жажду,
Пусть Нази сочетается браком с Ниндар,
Пусть Азимуда сочетается браком с Нингишзидой,
Пусть Нинти будет царицей месяцев,
Пусть Эншаг будет господином Дильмуна.
О отец Энки, благослови!
Таков шумерский миф о рае. Отдельные детали этого мифа могут шокировать современного читателя, например мотив кровосмешения. Но не следует забывать, что в мифе действующие лица — боги, чьи поступки, возможно, отражают обычаи глубочайшей древности, когда род был немногочислен и поведение людей определялось не моралью, принятой позднее в цивилизованном Шумере, а заботой о продолжении рода. Обычаи тех времён к моменту создания мифа уже не существовали, а может быть, даже были запрещены.
|
