Мятеж Кира Младшего

Кир мечтал получить престол с помощью своей матери Парисатиды, под сильным влиянием которой находился Дарий II. Но наследником царя уже был назначен его старший сын Арсак (по Динону — Оарс), и Дарий не согласился отменить свое решение. По Плутарху (Art. 2), Кир основывал свои претензии на трон тем, что, когда он родился, его отец уже был царем, а при рождении Арсака — всего лишь частным лицом. По утверждению Плутарха, в год смерти Дария II Киру было около 18 лет. Но это сообщение представляется недостоверным, так как еще за четыре года до этого он был назначен наместником в Малую Азию.

В начале 404 г., узнав о болезни отца, Кир направился в Вавилон, где в это время находился царский двор (по другой версии, царь пребывал в Мидии). В марте 404 г. Дарий II умер, и Арсак после торжественной коронации в древней ахеменидской столице Пасаргадах стал царем, приняв тронное имя Артаксеркса (II). Из-за исключительной памяти греки прозвали его «памятливый» — Мнемон.

Сатрап Карий Тиссаферн, на дочери которого был женат Арсак, прибыл на коронацию и сообщил новому царю, что Кир готовит против него заговор. Это подтвердил также один маг, который был учителем Кира в его детские годы. Но если верить Ксенофонту (Anab. I, 1, 3), Кир в это время вовсе не замышлял заговора, а Тиссаферн оклеветал его. Артаксеркс велел схватить брата, чтобы предать его казни, но вдовствующей царице Парисатиде после настойчивых просьб летом 403 г. удалось освободить своего любимца и отослать невредимым обратно в Малую Азию.

Кир видел, что Ахеменидская держава постепенно приходит в упадок, и стремился возродить ее былую мощь и славу. Трудно уверенно сказать, какие политические цели кроме захвата престола ставил он перед собою и на какие социальные слои опирался. Возможно, что он хотел свергнуть господство персидской знати и создать централизованное государство, подобное тем, которые возникли в эллинистический период, и, таким образом, в определенной степени предвосхитил социальную и политическую программу преемников Александра Македонского [ср. 45, с. 28; 21, с. 29].

Во всяком случае, образ Кира оставил неизгладимое впечатление у его греческих друзей. Ксенофонт в «Анабасисе» (I, 9, 1) говорит, что, по мнению людей, знавших близко Кира, «он был самый способный и достойный занять престол из всех персов, живших после Кира Старшего» (т. е. Кира II). По утверждению этого автора, он был очень скромным и любознательным человеком, отважным охотником, искусным и храбрым воином, почитал старших и щедро награждал друзей, выше всего ставил верность заключенным договорам и союзам. Поэтому его слову верили целые города и частные лица, й, если он заключал договор со своими врагами, те нисколько не сомневались в прочности союза. У Кира было надежное войско, дельные помощники и преданные друзья, и к нему от царя и Тиссаферна перебежало много знатных персов. По свидетельству Плутарха (Art. 4), Кир был человеком блестящих дарований и разбирался в науке магов лучше, чем его брат.

Кир был знаком с эллинской культурой и мог объясняться по-гречески без помощи переводчика. Однако тем не менее он оставался типичным восточным деспотом. Например, по рассказу Ксенофонта (Hell. II, 1,8), в бытность свою наместником Малой Азии он велел предать казни Автобесака и Митрея, внуков Ксеркса, за то, что они, увидев его, не выпростали рук из кор¹¹⁸, хотя так встречать полагалось только царя. Он также обратил жителей города Кедреи в Карий в рабство, потому что они были союзниками Афин.

Вернувшись в Малую Азию, молодой царевич начал собирать значительное войско, чтобы попытаться захватить престол. При этом большую часть наемников он вербовал в глубокой тайне, а остальным воинам говорил, что военные приготовления делаются им для предстоящей борьбы с Тиссаферном. Артаксеркс II, который был, занят планами приведения в порядок полученного им трудного наследия, положился на заверения Кира, поскольку междоусобные войны сатрапов за увеличение подвластной им территории уже давно рассматривались царской администрацией как нормальное явление. К тому же Кир продолжал регулярно отсылать дань царю.

Тем временем спартанцы, которые в 404 г. одержали победу над афинянами в Пелопоннесской войне и стали ведущей в Греции силой, не решались пойти на выполнение своего обещания передать после окончания войны под власть персов греческие города Малой Азии взамен за полученную от Дария II помощь, поскольку такой шаг вызвал бы осуждение со стороны общественного мнения эллинов. Поэтому вскоре отношения между Спартой и Персией начали портиться. В 402 г. Кир направил в Cnapту своих послов, чтобы просить лакедемонские власти прислать в его распоряжение воинов. Эта просьба была удовлетворена; кроме того, спартанский полководец Клеарх получил предписание во всем повиноваться Киру и содействовать ему в наборе наемников. Спарта, которая предвидела мятеж Кира, вступила также в союз с Египтом, где в это время восстание Амиртея было в полном разгаре.

Недостатка в наемниках не было, так как в Греции окончилась война и много профессиональных воинов готово было служить кому угодно. В Херсонесе Фракийском спартанец Клеарх, получив от Кира 10 000 дариков, стал набирать на эти деньги войско. Фессалиец Аристипп, связанный с Киром узами гостеприимства, набрал на своей родине 4000 наемников. Кир велел также беогийцу Проксену явиться к нему с войском якобы для похода против племени писидийцев, которые совершали набеги на области Малой Азии (о набегах писидийцев и других горных племен см. [116]). Наконец, Софенету из Аркадии и Сократу из Ахейи, также связанным с Киром узами гостеприимства, было приказано явиться с возможно большим числом воинов под предлогом войны с Тиссаферном. Затем Кир отозвал и своих воинов, осаждавших с суши и моря принадлежавший Тиссаферну Милет, и назначил сбор всей армии, как персидской, так и греческой, в Сардах, а часть наемников должна была присоединиться в пути. В Сардах собралось 9600 греческих гоплитов, 2100 пельтастов (легковооруженные пехотинцы), 200 критских стрелков, а также большое персидское войско. Кроме того, Кир располагал конницей и флотом и привлекал на свою сторону приближенных Артаксеркса. Ранней весной 401 г. Кир выступил из Сард, заявив, что собирается изгнать писидийцев из своих владений.

Рис.1 Гений-хранитель Кира II. Скульптура из Пасагард

Рис. 2. Гробница Кира II в Пасаргард

Рис. 3. Общий вид Бехистунской надписи и рельефа

Рис. 4. Дарий I на Бехистунском рельефе

Рис. 5. Копьеносец и лучник Дария I на Бехистунском рельефе

Рис. 6. Мятежные цари на Бехистунском рельефе

Рис. 7. Уджагорресент (Ватиканский музей)

Рис. 8. Оттиск цилиндрической печати с именем Дария I

Рис. 9. Дарий I. Рельеф Тронного зала в Персеполе

Рис. 10. Персидские воины. Пересполь

Рис.11. Персеполь. Общий вид

Рис. 12. Царские гробницы в Накш-и Рустаме

Рис. 13. Фемистокл. Мраморный бюст

Рис. 14. Персидский воин. Рельеф из Персеполя V в. до н. э. (ГМИИ им. А.С. Пушкина)

Рис. 15. Голова перса. Обожженна глина. Персеполь

Рис. 16. Серебренная монета с излоражением Тиссаферна

Рис. 17. Изображение сатрапа Фарнабаза на серебренной монете

Рис. 18. Киликиец на рельефе из Персеполч

Рис. 19. Индиец на рельефе из Персеполя

Рис. 20. Дарий III. Персеполь

Рис. 21. Дарий III. Мозаичное изображение

Рис. 22. Изображение Александра Македонского на серебренной монете

Рис. 23. Раскопки в Аншане (фото Дж. М. Балсера)

Рис. 24. Раскопки в Аншане (фото Дж. М. Балсера)

Узнав о сборе столь значительной армии, явно превышавшей необходимые для усмирения писидийцев военные силы, Тиссаферн поспешил к царю и информировал его о сложившейся обстановке. После этого в царских покоях вспыхнула ссора между Парисатидой и женой Статирой, обвинявшей свою свекровь в тайной помощи Киру. Артаксеркс же начал лихорадочно готовиться к войне, собирая все свои войска.

Тем временем Кир направился во Фригию и там, в городе Колосс, к нему присоединилось еще около 1500 наемников. Затем Кир добрался до богатого фригийского города Келены, где находился принадлежащий ему дворец и большой парк для охоты на диких зверей. Сюда прибыли также новые отряды наемников, и здесь Кир произвел смотр эллинскому войску. Всего оказалось 11 000 гоплитов и около 2000 пельтастов. Кир уже начал испытывать трудности в деньгах, наемники более трех месяцев не получали жалованья и были недовольны этим. Но в городе Кастропедион к нему приехала Эпиакса, жена киликийского царя Свинесия, которая, став любовницей Кира, подарила ему много денег. Это позволило Киру уплатить войску жалованье за четыре месяца.

Затем, пройдя по территории Каппадокии, Кир по крутой и неприступной дороге, которая, однако, в это время никем не охранялась, вступил в Киликию. Когда он добрался до Тарса, крупного города в Киликии, где были расположены дворцы Свинесия, там уже не было киликийского царя и большинства жителей, которые скрылись в горах. Эллины разграбили город и дворцы. Кир через вестника вызвал к себе Свинесия, но тот отказался прибыть. Эпиакса, жена Свинесия, получив от Кира заверения, что ее мужу не будет причинен никакой вред, убедила последнего принять приглашение. Положение Свинесия было трудным, так как он опасался наказания со стороны Артаксеркса, если мятеж окончится провалом. Поэтому Свинесий стремился создать у Артаксеркса впечатление, что он враждебно относится к мятежнику, и в то же время не оказал ему сопротивления в неприступных Киликийских воротах, надеясь на вознаграждение в случае победы Кира. По свидетельству Диодора (XIV, 20), Свинесий вел двойственную политику, послав одного из своих сыновей с отрядом войска к Артаксерксу, чтобы сообщить о намерениях Кира, а другого отправил с последним, дав ему также отряд воинов. Во всяком случае, встреча Кира и Свинесия прошла дружественно. Киликийский царь дал Киру много денег на содержание наемников, а тот обещал больше не грабить его страну. Кроме того, Кир дал Свинесию дары, которыми царь обычно одаривал своих приближенных: коня с золотой уздой, золотую гривну, браслет и акинак, а также персидскую одежду.

Теперь эллины уже начали подозревать, что Кир ведет их против царя, и, опасаясь за свою судьбу, отказывались идти дальше. Их командир Клеарх, разумеется, заранее знал истиннуюцель похода. Но Кир заверил наемников, что он ведет их против ненавистного ему сатрапа Сирии Аброкома, который в это время находился у реки Евфрат. Наемники не вполне поверили Киру, но решили пока следовать за ним, попросив прибавки к жалованью. Кир обещал платить им впредь в полтора раза больше, чем раньше, т. е. вместо 1 дарика по 1,5 дарика в месяц каждому воину [о ставках наемников Кира см. 37, с. 70 и сл.].

Когда Кир добрался до большого портового города Исс в Киликии, туда к нему прибыло 35 кораблей из Пелопоннеса и 25 кораблей из Эфеса, которыми командовал египтянин Тамос, один из друзей персидского царевича. К войску Кира присоединилось также 400 эллинских гоплитов, которые отпали от Аброкома, и еще несколько сотен наемников, прибывших из Греции. Лакедемоский наварх Самий во главе своего флота и кораблей Кира направился вдоль побережья Киликии, чтобы парализовать действия Свинесия, если у него возникнут враждебные намерения.

Затем мятежники добрались до ворот из Киликии в Сирию — двух стен, внутренней — со стороны Киликии, которая охранялась киликийской стражей, и внешней - со стороны Сирии, где должен был быть отряд царского войска. Проход между стенами был узкий, очень крутые стены доходили до самого моря, а над ними возвышались башни. Эти ворота невозможно было взять силой, и именно поэтому Кир вызвал корабли, чтобы высадить десант по ту сторону прохода, если он будет охраняться. Но Аброком, на которого была возложена задача охраны прохода, уздав о приближении Кира, не стал оказывать ему сопротивления и вместе со своей армией малодушно отступил к царю.

Среди наемников, опасавшихся, что их ведут против царя, было много недовольных, и два греческих стратега тайно бежали от Кира на корабле. Кир, созвав остальных греческих стратегов, заявил им, что у него есть возможность догнать и захватить беглецов или задержать их семьи, которые находились в городе Траллы в Карий, но он не намерен делать это и во имя их прежних заслуг вернет бежавшим их семьи. Эти слова оказали на греков большое впечатление, и они без ропота последовали дальше за Киром.

В Сирии, у реки Дардана, Кир велел вырубить парки и поджечь дворцы, принадлежавшие сатрапу Заречья Велесию¹¹⁹. Наконец, добравшись до города Тапсак в Сирии, Кир созвал эллинских стратегов, объявил, что ведет их против царя в Вавилон и приказал передать это солдатам и убедить их следовать за ним. Солдаты опять воспользовались возможностью потребовать прибавки к жалованью, и Кир обещал платить каждому из них по пять серебряных мин в месяц и продолжать выплату денег до возвращения эллинов в Ионию. В богатой хлебом и вином Сирии воины пополнили запасы продовольствия. Но вскоре, когда армия перешла в голую область по правую сторону Евфрата, им пришлось питаться мясом вьючного скота, который нечем было кормить. Во время перехода через одно болото застряли повозки, и Киру показалось, что воины слишком медленно вытаскивают их. Рассердившись, он велел окружавшим его знатным персам взяться за дело. Скинув пурпурные кафтаны, в роскошных хитонах, с гривнами на шее и браслетами на руках, они бросились в болото и вытащили повозки.

Когда Кир добрался до Сирии, он начал спешить, справедливо полагая, что, чем больше времени проведет в пути, тем больше войска соберет Артаксеркс. Наконец, когда войско добралось до более плодородных районов, трава оказалась выжженной. Это воины Артаксеркса поджигали траву. Весьма искусный в военном деле, знатный перс Оронт предложил Киру, что он с 1000 всадников уничтожит тех, кто занимался поджогом. Кир согласился на это. Тогда Оронт написал письмо Артаксерксу, сообщая ему, что перейдет на его сторону со своим отрядом. Письмо было послано через человека, которого Оронт считал надежным, но тот передал его Киру. Последний арестовал изменника и созвал в свою палатку семь знатных персов и Клеарха, а вокруг нее расставил греческих гоплитов.

Кир заявил собравшимся, что он желает поступить с Оронтом согласно божеским и человеческим законам. Напомнив, что Оронт и раньше три раза изменял ему, но он прощал его и пожимал ему правую руку, Кир спросил у подсудимого, совершил ли он, Кир, против него какую-либо несправедливость. Оронт ответил отрицательно. Тогда Кир спросил Оронта, может ли тот еще раз стать другом ему. Оронт ответил, что в таком случае Кир не мог бы больше доверять его дружбе. Присутствовавшие высказались за осуждение Оронта на смертную казнь и в знак вынесения такого приговора дотронулись до его пояса. Затем Оронта увели в палатку одного из доверенных Кира, скипетроносца Артапата, после чего его никто не видел.

Прибыв в Вавилонию, Кир выстроил свое войско, так как он полагал, что скоро покажется армия царя. На следующее утро прибыли перебежчики из лагеря Артаксеркса. После этого Кир созвал на совет эллинских стратегов. Если верить Ксенофонту (Anab. I, 6, 3), Кир заявил им, что греки сильнее «варваров» и призвал их быть достойными той свободы, которая составляет их счастье. По словам Кира, войско царя было лишь огромной толпой, и если эллины выдержат в самом начале атаку, то победа будет за ними. Напомнив, что Персидское царство огромно — оно начинается от мест, где невозможно жить из-за жары, и кончается северными областями, где нет жизни из-за холода, — Кир обещал в случае победы передать своим друзьям в управление целые области и, кроме того, наградить каждого эллинского воина золотым венком.

Согласно Ксенофонту (Anab. I, 7, 10—11), в армии Кира накануне битвы было 12 900 греческих наемников, 100 000 персов и воинов из других народов, а также 20 серпоносных колесниц, где серпы были насажены острием к земле, разрезая во время движения все, что попадется на пути. Армия Артаксеркса, «по слухам», состояла из 1 200 000 человек (цифра совершенно фантастическая), 200 серпоносных колесниц и 6000 всадников, которых возглавлял перс Артагерс. По Диодору (XIV, 19—21), в войске Кира было 70 000 персов (из них 30 000 всадников) и 13000 эллинов, а в армии Артаксеркса — 400 000 воинов. Такую же цифру для царской армии дает и Плутарх в биографии Артаксеркса (гл. 7) со ссылкрй на Ктесия. Э. Мейер справедливо считал, что эти данные сильно завышены, так как по Сирийской пустыне не могло пройти так много людей. По его мнению, в персидском войске Кира насчитывалось не намного больше воинов, чем греческих наемников, а армия Артаксеркса не превышала 40 000 человек, и, таким образом, силы соперников были приблизительно равны [294, т. V, с. 185].

Войсками царя командовали Аброком, Тиссаферн, Гобрий¹²⁰ и Арбак. Аброком со своим войском находился в пути из Финикии в Вавилонию и опоздал к битве.

Армия Артаксеркса начала отступать, и мятежники беспрепятственно перешли Евфрат и несколько его притоков. Кир решил, что царь боится дать бой и бежит. Поэтому мятежники продвигались беспечно, даже без оружия, заранее будучи уверены в победе. Но вскоре показался знатный перс Панетий, один из приближенных Кира, который мчался на взмыленном коне и кричал на персидском и греческом языках, что царь приближается с большой армией. В стане Кйра началась паника, так как воины боялись, что они не успеют подготовиться к бою. Кир сошел с колесницы, надел панцирь, сел на коня и, взяв копье, велел своим вооружиться и стать в строй.

Битва произошла 3 сентября 401 г. в 90 км от Вавилона, у деревни Кунаке. Греки расположились на левом и правом флангах. Около тысячи пафлагонских всадников заняли место на правом фланге, которым командовал Клеарх. Главный помощник Кира Арией с частью персидского войска находился на левом фланге. Кир занял место в центре, с ним было 600 всадников, облаченных в панцири, набедренники и шлемы, вооруженных греческими мечами. Но сам Кир пошел в бой с непокрытой головой, показывая этим свое пренебрежение к опасности. Войско царя двигалось размеренным шагом в полном молчании, разделенное по народностям и племенам. На левом фланге находились всадники в белых панцирях, которыми командовал Тиссаферн, рядом — легковооруженные отряды и египетские гоплиты с длинными деревянными щитами. На значительном расстоянии впереди войска шли серпоносные колесницы.

Кир через переводчика, чтобы избежать какого-либо недоразумения, велел Клеарху вести греческих наемников на вражеский центр, где находился царь. Но Клеарх, боясь окружения превосходящими силамипротивника, не выполнил этого приказа и ответил, что сам позаботится, чтобы все было в порядке, и просил Кира не рисковать своей жизнью. Таким образом, Клеарх, прекрасно разбиравшийся в военной тактике, не выполнил свою основную стратегическую задачу — разбить центр противника. Он остался на правом фланге и преследовал войско Тиссаферна.

Когда греческие наемники бросились в атаку, царское войско на правом фланге дрогнуло и бежало. Колесницы не принесли пользы Артаксерксу: греки обошли их, а часть колесниц прошла сквозь ряды своих. Видя, что эллины побеждают и преследуют бегущих, окружающие начали кланяться Киру до земли как царю.

Сам Артаксеркс, который находился в центре, вне битвы, начал разворачивать войско полукругом. Боясь, что эллинское войско могут обойти с тыла и уничтожить, Кир бросился вперед на центр врага со своими 600 всадниками, обратил в бегство отряд конницы, прикрывавшей царя, и собственноручно убил Артагерса, командовавшего этим отрядом. Однако во время погони свита Кира рассеялась, и с ним остались лишь почти одни сотрапезники его. Увидев Артаксеркса, Кир воскликнул: «Вижу его» — и, бросившись вперед, ранил царя сквозь панцирь в грудь. Но в это время Кир получил сильный удар копьем в голову и погиб вместе с восемью своими приближенными из числа знатных персов. Когда скипетроносец Артапат увидел погибшего Кира, он соскочил с коня и, пав на его тело, расстался с жизнью, показав таким образом свою преданность покойному другу. Царские приближенные «по какому-то персидскому обычаю» отрубили Киру голову и правую руку (Plut., Art. 13). Артаксеркс велел подать ему голову своего брата и, держа за волосы, показывал ее всем, чтобы убедить их в гибели Кира. Согласно Ктесию, на поле боя осталось не менее 20 000 воинов Артаксеркса, хотя последнему доложили, что погибло лишь 9000 (см.: Plut., Art. 13).

После гибели Кира его персидское войско во главе с Ариейем бежало с поля боя, а греческие наемники продолжали наступать, не зная о том, что царевич убит, приняв свой тактический успех за победу. Утром следующего дня, узнав о смерти Кира, греческие стратеги предложили Ариейю посадить его на престол. Но он ответил, что есть много персов знатнее его и они не потерпят его в качестве царя, и предложил эллинам вместе отступать в Ионию. Греческие стратеги и Арией дали клятву не предавать друг друга, заклав быка, кабана и барана под щитом и окунув в кровь мечи и наконечники копий.

На следующий после битвы день к грекам прибыли послы от царя и Тиссаферна, и среди них был один эллин, служивший Тиссаферну. Оии предложили наемникам сдать оружие и просить у царя милости. Наемники заявили, что победителями являются они, а не царь, и отказались сдать оружие. Через несколько дней снова появились царские послы, на этот раз предлагая заключить союз. При этом Тиссаферн убеждал наемников, что, поскольку он сам живет в Малой Азии, по соседству с Элладой, он хотел бы помочь им спастись. Было заключено соглашение, согласно которому греки не могли заниматься в пути грабежом, а должны были покупать себе продовольствие, персы же обязаны были вести их обратно в Ионию, чтобы оттуда они могли вернуться в Грецию. В знак согласия обе стороны произнесли клятвы и пожали друг другу правую руку.

После этого к Ариейю и его приближенным стали прибывать братья и другие родственники, убеждая их, что царь не будет помнить зла, если они явятся к нему. В результате таких уговоров приближенные Ариейя стали хуже относиться к эллинам.

Добравшись до города Опис в Вавилонии, наемники встретили войско, которое направлялось из Суз и Экбатан на помощь царю. Искусный в военном деле Клеарх, который теперь все время прибегал к разного рода хитростям, велел своему войску построиться по два человека и идти вперед, время от времени останавливаясь. Это создавало у персов впечатление, что эллинское войско очень велико.

Когда греки дошли до принадлежавших Парисатиде, матери Кира, деревень в Вавилонии, Тиссаферн предоставил их на разграбление, запретив лишь уводить рабов.

Сталкиваясь с враждебным отношением со стороны людей Тиссаферна, Клеарх встретился с ним и предложил использовать наемников для усмирения писидийцев и мисийцев, которые своими набегами не оставляли персов в покое, или же для подавления восстания в Египте. Хитрый Тиссаферн постарался успокоить Клеарха, пригласив его на обед и мимоходом заявив, что только лишь одному царю приличествует носить прямую тиару, но, опираясь на эллинских наемников, всякий может мечтать о ней. При прощании Тиссаферн предложил Клеарху явиться к нему для переговоров со своими стратегами и лохагами (младшими командирами) и, обсудив все вопросы, устранить недоразумения. Когда греческие командиры дошли до ставки Тиссаферна, лохаги были предательски убиты, а стратеги арестованы (позднее их отвели к царю и отрубили им головы). Лишь одному лохагу, тяжело раненному в живот, удалось добраться до своих, поддерживая руками кишки, и рассказать о случившемся. К этому времени персидская армия во главе с Ариейем перешла на сторону царя, и, таким образом, эллины оказались далеко от родины, в незнакомой стране, в глубоком вражеском окружении, без союзников и проводников и даже без собственных командиров. Но они не растерялись, выбрали новых командиров и ценой больших усилий и потерь (из 13 000 человек в живых осталось 8600) через пятнадцать месяцев, в марте 400 г., добрались до Трапезунда у Черного моря, пройдя через всю территорию Ассирии и Армении [об их маршруте см. 88]. На западе Малой Азии наемники влились в спартанское войско, которое под командованием Фиброна вело военные действия против Фарнабаза и Тиссаферна.

Поход греческих наемников — на первый взгляд эфемерное событие, быстро изгладившееся из памяти персов, — в действительности имел большое значение для последующей истории. Эллины своими глазами увидели казавшиеся им сказочными богатства подданных персидского царя и одновременно убедились в слабости их государства, а также показали превосходство греческого оружия и возможность победить персов на их собственно территории. Ксенофонт (Anab. 1, 5, 9) метко заметил, что «государство царя сильно обширными пространствами и множеством людей, но слабость его заключается в протяженности дорог и разбросанности сил в случае внезапного нападения» [см. 31, с. 24]. Вернувшись в Элладу, бедную страну, которая в это время переживала глубокий кризис и где массы разоренного и обездоленного населения не знали, чем прокормиться, наемники рассказывали своим согражданам, как богата продовольствием, стадами скота, золотом и серебром держава персидского царя и как легко можно избавиться от нужды, захватив чужие земли. Поэтому историки справедливо считают поход наемников Кира своеобразной предтечей завоевательных войн Александра Македонского.

После своей победы Артаксеркс придерживался осторожной политики и лишь позднее по одному стал устранять друзей Кира, которых Парисатида всячески выгораживала. Под горячую руку царь наказал лишь мидийца Арбака, который во время битвы перешел на сторону Кира, а после его гибели снова вернулся обратно. Артаксеркс обвинил Арбака не в измене, а в трусости и велел ему целый день ходить по многолюдной площади, посадив себе на шею голую потаскуху. За свою двойственную политику Свинесий был лишен сана царя Киликии, а его страна превращена в рядовую сатрапию (см.: Diod. XIV, 20).

Артаксеркс наградил также лиц, которые отличились в подавлении мятежа и спасли ему жизнь. Но впоследствии эти награды обернулись жестокой трагедией для тех, кто их получил. Убийство Кира Артаксеркс приписывал себе, а карийца, нанесшего Киру смертельную рану, царь одарил как вестника, первым сообщившего о гибели мятежника. Простодушный кариец начал говорить, что он получил свою награду за убийство Кира. Узнав об этом, Артаксеркс велел отрубить ему голову. Но Парисатида возразила, что его нельзя наказать столь легкой смертью, и, попросив передать карийца в ее распоряжение, велела палачам десять дней пытать его, а затем выколоть глаза и влить в глотку расплавленную медь. Знатного перса Митридата, который нанес Киру первую рану, Артаксеркс наградил как нашедшего чепрак погибшего. Митридат затаил обиду, но никому не жаловался. Однако вскоре и он попал в ловушку. Однажды Митридат явился на дворцовый пир в драгоценном платье и украшениях, пожалованных царем, и изрядно выпил там. Тогда один хитрый евнух Парисатиды поздравил его с высокой наградой от царя, полученной только за доставку чепрака Кира. Пьяный Митридат громко воскликнул, что это он пробил копьем висок Кира. Эти слова сразу же были доложены Артаксерксу, который велел предать хвастуна ужасной пытке. Его положили в корыто и сверху накрыли вторым корытом так, чтобы голова и руки оставались снаружи, а туловище было внутри. При этом корыто держали на солнце, которое слепило глаза осужденному. Затем Митридата стали кормить, а когда он отказывался от еды, насильно совали ему в рот пищу. После еды ему в рот вливали смесь молока и меда и этой же смесью мазали лицо. Мухи облепляли голову несчастного, а в нечистотах заводились черви, которые постепенно пожирали тело.. Лишь через семнадцать суток пришла к Митридату спасительная смерть.

Теперь у Парисатиды остались только два врага — Тиссаферн и евнух Масабат, который отсек мятежнику голову и руку. Но пока Тиссаферн был в милости у царя, а поведение Масабата было безукоризненным. Отложив месть влиятельному Тиссаферну, Парисатида сыграла с ничего не подозревавшим Артаксерксом в кости на кого-либо из евнухов и, обыграв его, получила себе Масабата. По ее приказанию палачи содрали с евнуха кожу живьем.

¹¹⁸Кора, по Ксенофонту, персидское слово для обозначения очень длинного рукава, который лишал возможности свободно действовать руками.
¹¹⁹Он упоминается и в вавилонских документах под именем «Белшуну, наместник Заречья» [EKJBK 25].
¹²⁰В текстах архива Мурашу, составленных между 421—417 гг., упоминается «наместник Аккада» (т. е. Вавилонии) Губару [BE X, 101 и др.]. Очевидно, это то же самое лицо, которое упоминается у Ксенофонта под именем Гобрий [см. 362, с. 247; 339 с. 672].

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 5058

загрузка...

Другие книги по данной тематике