Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

Любор Нидерле.   Славянские древности

Растительная пища

   Хотя ни о каком вегетарианстве славян-язычников, таким образом, не может быть и речи, все же главную их пищу составляли хлебные злаки, стручковые и овощи. Что выращивали славяне, мы подробнее рассмотрим дальше в главе VIII. Здесь же хочу ограничиться лишь перечислением вегетарианских блюд, известных славянам в конце языческого периода.

   Хлебные злаки, из числа которых выращивались жито, или рожь (ръжь) (Secale), пшеница (Triticum), ячмень (jęcbmy) (Hordeum), овес (овъс) (Avena) и больше всего просо (пшено)118 (Panicum miliaceum, P. italicum), славяне употребляли в пищу либо в виде размоченных и поджаренных зерен (крупа, сладь, пражьмо), либо в размолотом виде, в виде муки (брашьно), из которой на воде или на молоке варят кашу119, или, наконец, в виде хлеба, который выпекали на очаге, раскаленных камнях или в печи. Как указывают некоторые русские поучения первого периода христианства120, из муки выпекались самые разнообразные изделия, носившие различные названия, но основными, наиболее распространенными, по-видимому, были калачи и пироги, приготовлявшиеся на меду из хорошей муки, а также простой пресный (неквашеный) или кислый хлеб. Медовый калач размером в человеческий рост подносился в Арконе идолу бога Святовита; о калачах, которые выпекались в монастыре св. Георгия в Праге, упоминает Козьма Пражский под 1055 годом; в древнерусском «Житии св. Феодосия» также говорится о калачах, намазанных медом и посыпанных маком121. К ним, очевидно, относятся и древние свадебные короваи, о которых мы выше уже упоминали.

   Первоначально хлеб, по всей вероятности, изготовлялся в виде пресных (неквашеных) лепешек, которые пеклись в пепле очага или на раскаленных камнях. Хотя это непосредственно и не засвидетельствовано источниками, однако на основании общего уровня славянской культуры можно не сомневаться, что славяне знали хлеб и выпекали его исстари. И если при этом термин, обозначавший в начале нашей эры хлеб, а именно общеславянское хлебъ, был не собственно славянского, а германского происхождения – от laib, готское hlaifs122, то это скорее является новым доказательством тесных связей с германцами, из чего, однако, нельзя делать вывод, что славяне до общения с германцами, в частности с готами, в III и IV веках не знали хлеба. Я полагаю, что здесь мы снова сталкиваемся с фактом, когда славяне переняли от германцев новое название предмета, который был уже им знаком раньше. Такое заимствование могло иметь место скорее всего по той причине, что они видели в германском хлебе нечто отличное от их хлеба либо по форме, либо по способу изготовления; возможно, это был хлеб ржаной, квашеный и к тому же хорошо выпеченный в печи. Таким образом, это, по всей вероятности, лишь замена какого-то более древнего местного названия, подобная той, какую мы видим в заимствовании германских слов миска (misa), блюдо, хыжъ (хижина, шалаш), дъска, стрела, овощъ, для которых славяне, несомненно, имели свои собственные более древние названия.

   Что касается кваса, то он был известен славянам уже в конце языческого периода. Имеется сообщение, относящееся к концу X века, что в Белгороде женщины варили из овса и пшеницы «кисель»; в XI веке сообщалось, что в Киеве выпекали хлеб, замешанный на квасе, а в XII веке там же упоминается ржаной квас123. Хлеб чаще всего выпекали из ржи или ячменя, а в тяжелые времена и из отрубей, мякины и лебеды (Atriplex). На Руси хлеб замешивали и пекли только девушки и женщины.

   Наряду с употреблением упомянутых хлебных злаков древние славяне, согласно сохранившимся известиям, готовили и различные похлебки (уха – приготовленная из мяса, укропъ – из овощей, обе засвидетельствованы на Руси в XI веке). Из стручковых употреблялся горох (грахь), чечевица (lęšta, чочовица, сочовица, сочиво) и бобы (бобъ), из овощей – лук и чеснок (лук, чеснъ, чеснокъ), морковь, редька, огурцы, мак. За исключением чеснока, все последние названия заимствованы из немецкого и греческого языков. Это указывает на то, что, по всей вероятности, вместе с термином к славянам были занесены из других стран и сами овощи. Но все эти заимствования имели место еще до X века, так как наименования этих овощей являются общеславянскими и частично засвидетельствованы уже в Χ-ΧΙ веках. Также древними являются и другие славянские названия овощей: дыня (Cucumis), тыква (Lagenaria), репа и капуста (Brassika) и бршъчь (Heracleum sphondylium), из которого приготавливали суп, известный позднее под названием русского борща124.

   Плоды славяне долгое время употребляли в пищу только некультивированные (виды Pirns, Prunus и Тгара), так как различные сорта деревьев они стали выращивать лишь под римским и германским влиянием125. От германцев к славянам перешло и коллективное название для культивированных фруктов – овощь (от старославянского овотье (ovotje)). Вместе с тем некоторые виды фруктов имеют древние местные индоевропейские названия: аблъко (Pirns), слива (Prunus), груша (Pirns communis), так же как черешня и вишня (чершьня, вишьня – Prunus avium, Pr. cerasus), орех (Juglans) и персик (перскъ), вероятно, давно уже были перенесены из Азии иранцами, греками и римлянами. Как свидетельствует Ибн Якуб, в X веке у славян уже было много фруктовых деревьев, а Эббон упоминает о священном ореховом дереве у языческого святилища в Щетине126.

   Питались ли славяне, подобно германцам, также и жареными желудями, точно не засвидетельствовано, но это весьма вероятно. В.В. Хвойко нашел их на Пастерском городище у Чигирина на Киевщине.

   Приготовление пищи у простого крестьянина, разумеется, не было сложным. Однако бояре и князья по примеру западных и южных дворов, несомненно, заводили себе поваров, которые готовили им пищу более искусно и приготавливали большое количество блюд127. Но приправы, придающие пище более приятный вкус, знал исстари и простой народ. Это была прежде всего соль, служившая тогда в славянских землях предметом оживленной торговли (см. о ней в главе IX)128. Затем масло, сбитое из молока, а также растительное масло из мака и льняных семян. Вместе с тем оливковое масло, уксус и различные пряности славяне узнали позднее, в течение I тысячелетия н. э., главным образом благодаря торговле с Италией и Византией. Если византийский военачальник Приск наряду с различными дарами посылал задунайским аварам и пряности (черный перец, индийские листья, корицу и другие пряности), то можно с наибольшей вероятностью допустить, что такие же пряности получали и славянские князья129. При еде пользовались ложками и ножами, что доказывается рядом находок в славянских могилах. Находки ложек (лъжица) в могилах редки, так как они чаще всего были глиняными или деревянными, но зато имеется много находок всевозможных форм ножей. Довольно часто встречаются ножи в форме наших современных перочинных ножей130. Некоторые находки в славянских могилах, а также сообщение в Киевской летописи под 996 годом свидетельствуют, что в X веке при княжеским дворе пользовались и металлическими ложками. Дружина князя Владимира была недовольна деревянными ложками, и тогда князь велел отковать серебряные ложки, сказав при этом: «Серебром и золотом не найду себе дружины, а с дружиною добуду серебро и золото»131. Ели обычно сидя на земле вокруг больших мисок или сидя вокруг низких столов, на каких и теперь едят на Балканах, например в Македонии. На праздничных пиршествах, особенно княжеских (известное пиръ от пити), приготовление блюд и сервировка стола были, разумеется, иными, более богатыми, и сидели на таких пирах за столами на скамьях или креслах. У поморян в каждом доме для гостей был приготовлен стол, покрытый белой скатертью132. Вместе с князем за стол садилась и его дружина, а у русского князя, по свидетельству Ибн Фадлана, и сорок девушек – любовниц133. Интересно также сообщение о том, что позднее, когда часть князей приняла христианство, на пиру у такого князя бояре и князья, оставшиеся еще язычниками, не имели права сидеть с ним за одним столом и должны были усаживаться на земле перед дверями, как говорит древний летописец, «согласно языческому обычаю»134.

   О том, что пили славяне, древние известия говорят сравнительно более подробно, чем о том, что они ели. Все известия сходятся на том, что основным напитком славян был сваренный на воде и перебродивший мед – по-славянски медь, позднее называвшийся также медовина. Уже в 448 году славяне, жившие в Венгрии, когда через их села проезжало посольство Феодосия II с ритором Приском, угощали императорских послов медом (μέδος)135. Что мед является основным напитком у славян, подтверждали позднее Масуди, Ибн Русте, Персидский географ и Гардизи, который сообщал также, что каждый хозяин у славян имел у себя в запасе по 100 деревянных посудин этого напитка136. Из древних русских известий мы знаем, что мед пили на тризнах, что он был жертвенным напитком языческих демонов, а князь Владимир не только имел бочки с медом в княжеских погребах в Белгороде и Киеве, но даже, счастливо избегнув ловушки, подстроенной ему печенегами (996), наварил в ознаменование этого события 300 провар меда для угощения приглашенных им гостей137. О западных славянах в жизнеописании епископа Оттона Герборд сообщает: «vinum autem пес habent, sed melleis poculis et cerevisia curatissime confecta vina superant falernica»138.

   Как и в соседних Литве и Германии, так и у славян появление медового напитка при наличии большого количества лесов, полных пчел и бортий, было вполне естественным139. Мед и воск издавна были также одним из главных предметов экспорта из Прикарпатских земель140, и поэтому не удивительно, что мы встречаем мед среди продуктов, которыми покоренные славяне должны были выплачивать дань своим немецким властителям. Это подтверждается и грамотами X века141. Мед варился на воде, а потом в течение примерно 14 дней бродил. Напиток этот, однако, долго не сохранялся, и пить его нужно было вскоре после его приготовления.

   Наряду с медом с X века упоминается также и пиво, напиток, приготавливавшийся из ячменя или овса.

   Так, например, пиво упоминается в приведенной выше грамоте Оттона от 949 года среди предметов, входящих в дань, собиравшуюся со славян (tres medones, duasque cerevisias), и в современной славянской легенде о св. Вацлаве, когда Болеслав предлагает брату «пиво»142. Возможно, к этому напитку относится название олъ, оловина, которое либо было перенято из немецкого языка, либо являлось древним индоевропейским наименованием143. Зато бесспорно славянским является название квасъ, засвидетельствованное на Руси уже во времена Владимира144. Изготовляется он в России из различной муки или печеного хлеба и солода. Употребление хмеля при варке пива засвидетельствовано у славян, сначала у чехов, а с XI века и на Руси145. Древнеславянское слово хмель считается заимствованным от финнов или тюрко-татар146. В отличие от него термин сладъ (солод) является древнеславянским. Приготовление кумыса из кобыльего молока и употребление его в качестве напитка у славян не засвидетельствовано; о нем упоминает только Ибн Русте, когда пишет о правителях одного славянского племени на Руси147. Вино было завезено к славянам скорее всего из Италии, через Дунай, при посредстве германцев, так как общеславянский термин вино – латинского происхождения, а торговля вином упоминается в Германии с I в. до н. э.148 Славяне познакомились с вином и, вероятно, пили его уже в первой половине

   I тысячелетия н. э., однако изготовление вина в западных и восточных славянских землях засвидетельствовано лишь в XI и XII веках, когда в чешских (с 1057 года) и польских (с XII века) грамотах упоминается впервые Vineal и Vini-tores. Только на юг от Дуная, что вполне естественно, нам известны у славян виноградники, возделывавшиеся еще до IX века149.

   Пили славяне, как и другие окружающие их народы – скифы, кельты, пруссы и германцы, – много, особенно на праздничных пирах, древнее славянское название которых пиръ происходит от слова пити. Особенно большими пиршествами были погребальные, так называемые тризны (см. о них следующую главу), на которых славяне пили уже сверх всякой меры150. Уже Ибн Фадлан упоминает, что русы пьют днем и ночью, а иногда даже умирают с кубком в руках, а князь Владимир подтверждает то же в следующих словах: «Руси есть веселие пити, не можем без этого быти»151.

   О том, как пили славяне, и о характере славянских пиршеств мы знаем мало, меньше, чем традиции сохранили нам о пирах германских. Известно лишь, что когда славяне пили вино, то при этом пели, стараясь друг друга перещеголять – «кто устроит лучший пир»152, и что кубки или рога (турьи, бычьи) переходили из рук в руки до тех пор, пока гости в состоянии были пить. У полабских славян гости при этом что-то выкрикивали и произносили какие-то заклинания, обращенные как к доброму, так и к злому богам153. Ряд подобных упоминаний о «наполнении бесовской чаши» во время языческих празднеств встречается и в русских церковных поучениях154, и если, согласно древней легенде X века, св. Вацлав поднял на пиру чашу в честь св. Михаила155, то это не что иное, как отголосок древних здравиц в честь языческих демонов, место которых занял теперь архангел. То же самое представляет собой и пение тропарей в древней Руси, а также опустошение чаши после каждого гимна156.

   Участие в попойках было правом не только мужчин, но и женщин, а о том, что женщины также умели пить, свидетельствует известие об одной славянской княгине в северной Венгрии, которая ездила, как воин, и пила без меры157. Неудивительно, что голоса первых христианских священников подымались против славянского пьянства. От безмерного пьянства предостерегает князь Владимир Мономах, а благословенный Федосий Печерский в своем Поучении к народу восклицает: «Горе пребывающим в пьянстве!»158


118 См. свидетельства, приводимые в «Źiv. st. Slov.», I, 178–181. Ибн Русте пишет в X в. о славянах следующее: «Более всего сеют они просо. Во время жатвы берут они просяные зерна в ковше, поднимают их к небу и говорят: „Господи, ты, который до сих пор снабжал нас пищей, снабди и теперь нас ею в изобилии“» (А.Я. Гаркави, указ. соч., 265). О том, что больше всего сеялось просо, свидетельствует ряд известий. Просо наряду с рожью, пшеницей, ячменем и овсом засвидетельствовано также археологическими находками.
119 Каша – древнее общеславянское слово. В XI в. на Руси появляется обрядовая каша, заимствованная вместе с ее названием из греческого ритуала (коливо, кутья). См. «Ziv. st. Slov.», I, 182. Обе употреблялись, главным образом, на празднествах в честь умерших.
120 См. Mansikka, Religion der Ostslaven, 1.184.
121 Saxo Gram. (ed. Holder), 566; Kosmas, II.14; «Житие св. Феодосия» (изд. Филарета), 134.
122 Такова за небольшими исключениями (Козловский, Педерсен, Младенов) обычная точка зрения лингвистов. «Źiv. st. Slov.», I, 184.
123 Лаврентьевская летопись, 125 (ПВЛ, 1.87). «Житие св. Феодосия» (изд. Филарета), 150; Вопросы Кирика, Саввы и Ильи с ответами Нифонта, епископа новгородского и других иерархических лиц (1130–1156 гг.) Русская Историческая библиотека, VI.32. Другие данные см. в «Źiv. st. Slov.», I, 185.
124 «Źiv. st. Slov.», I, 187–189, 382. В «Заповеди св. отец» в качестве обычной пищи русских монахов XI века перечисляются: молоко, сыр, яйца, рыба, сочиво, горох с оливковым и маковым маслом и мясо к обеду или ужину (Е.Е. Голубинский, История русской церкви, I, II изд., 531, 532, 546). Сочиво в древней Руси являлось также собирательным названием всех стручковых. Польские отшельники питались овощами и только изредка хлебом. Рыбы и мяса они вообще не ели, а стручковые или пшено – только по праздникам (Kosmas, II.26 под 1004 годом).
125 Выращивание плодовых деревьев проникло в Германию также из Италии в период Римской империи. В капитулярии «De villis» Карла Великого от 812 года на плане монастыря св. Гавала от 820 года мы уже видели в садах все виды плодовых деревьев.
126 Ibrahim (ed. Westberg), 59; Ebbo, Vitta Ottonis, 111.18. Ср. также название речки – Орехова, в грамоте от 1181 года (Codex dipl. Saxon., 1.1.342).
127 Прибислав, князь вагров, в 1156 году устроил в честь епископа Гарольда пир, на котором подавалось 20 блюд (Helmold, 1.82).
128 См. данные в «Ziv. st. Slov.», I, 198–200. Соль была известна с древнейших времен всем индоевропейцам. Об этом свидетельствует и то, что соль является термином общим не только для славян, но и для всех индоевропейских народов: греч. – άλς, лат. – sal, иран. – salami, кимр. – halan, гот. – salt, древнерусск. – sal, арм. – at, славянск. – соль.
129 Theoph. (ed. Boor), 278, Anastasius (ed. Boor), 171. Такие же подарки раздавал в 448 году варварским князьям в Венгрии и посланник Приска (Priskos, Pan., 8).
130 О находках ножей и ложек и их формах см. более подробно «Źiv. st. Slov.», I, 201, таб. VII.
131 Лаврентьевская летопись (ПВЛ, I, с. 86).
132 Herbord, II.41.
133 А.Я. Гаркави, указ. соч., 101.
134 Легенда Христиана (о св. Вацлаве), ed. Pekai, 135, 171; Anon, de conv. Bagoariorum et Carantanorum, 7.
135 Название другого упомянутого там напитка, изготовлявшегося из ячменя (κάμος), появляется у балканских славян с X века (komina), однако славянское происхождение его весьма сомнительно.
136 Masudi (Ibrahim, ed. Westberg, 60); Ибн Русте (Гаркави, указ. соч., 265); Персидский географ (4 ed. Туманского, 135); Kardizi (ed. Bartold, 123).
137 Лаврентьевская летопись, с. 56, 122, 123, 125. Русская Историческая библиотека, VI, 31, 32, 41, 50 и т. д., «Ziv. st. Slov.», I, 209.
138 Herbord, II. 1.
139 О пчеловодстве у славян см. далее, в гл. VIII.
140 Pausan., 1.32, 1.
141 См. грамоты Оттона I от 949 года (Cod. Pomer., 1.20).
142 Pastrnek, VSstnik Kral. spoi. nauk., 1903, 65.
143 Другое древнее название брага – braha скорее всего было заимствовано из кельтского языка («Źiv. st. Slov.», I, 211). Окоттё, см. выше, прим. 135.
144 Лаврентьевская летопись под 996 годом, а позднее и более частые упоминания (ПВЛ, I, 86).
145 В грамотах Опатовицкого и Вышеградского монастырей, датированных около 1073, 1088 годов; Лаврентьевская летопись, с. 82 (под 985 годом – хмель) и у Барбата (Rad., LXIII, 118).
146 См. «Źiv. st. Slov.», I, 212.
147 А.Я. Гаркави, указ. соч., 266. См. Revue des Etudes slaves, II.32.
148 Gac., Germ., 23; Caes., De bel. Gal., 11.15; IV.2.
149 Подробные подтверждения см. в «Ziv. st. Slov.», I, 214–215. Впрочем, Козьма (1,5) говорил о виноградниках в Чехии со времени Пржемысла и, таким образом, считал их весьма древними. См. об этом дальше, гл. VIII.
150 Подтверждения см. в «Źiv. st. Slov.», I, 216.
151 А.Я. Гаркави, указ. соч., 96. Лаврентьевская летопись (ПВЛ, 1.60).
152 Канонические ответы митрополита Иоанна II (1080–1089). Русская Историческая библиотека, VI.16.
153 Helmold, 1.52; см. также главу VI.
154 «Źiv. st. Slov.», I, 218.
155 Legenda Kristianova (ed. Pekai), 155, 184.
156 «Ziv. st. Slov.», 1, c.
157 Thietmar, VIII.3 (IX.4).
158 «Ziv. st. Slov.», I, 219.
загрузка...
Другие книги по данной тематике

Галина Данилова.
Проблемы генезиса феодализма у славян и германцев

Игорь Коломийцев.
Славяне: выход из тени

Е.И.Дулимов, В.К.Цечоев.
Славяне средневекового Дона

Алексей Гудзь-Марков.
Домонгольская Русь в летописных сводах V-XIII вв

Л. В. Алексеев.
Смоленская земля в IХ-XIII вв.
e-mail: historylib@yandex.ru