Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

Лэмб Гарольд.   Чингисхан. Властелин мира

Послесловие

Два года прошли в трауре. В течение этих двух лет Тулуй оставался в Каракоруме в качестве регента, а когда подошло время, принцы и полководцы отправились назад в Гоби, чтобы избрать нового Ха-Хана, или императора, выполняя волю покойного завоевателя.

Они прибыли как обладатели права на престол, права наследования во исполнение воли Чингисхана. Крутого нрава Джагатай, теперь уже старший из сыновей, прибыл из Центральной Азии и мусульманских земель, неунывающий Субедей – с плоскогорий Гоби, Бату, Великолепный, сын Джучи, – из русских степей.

С детства до зрелого возраста они росли как и другие монголы-кочевники, но теперь они были хозяевами, каждый своей части мира с его богатствами, о существовании которых они и не подозревали. Они были азиатами, выросшими среди варваров, но каждый из этой четверки имел в своем распоряжении мощную армию. В своих новых владениях они уже почувствовали вкус роскоши. «Мои потомки, – говорил Чингисхан, – будут носить расшитые золотом одежды, они будут вдоволь есть мяса и будут ездить на великолепных скакунах. Они будут ласкать молодых и прекрасных женщин, и они не будут задумываться над тем, благодаря чему они обладают всеми этими столь желанными вещами».

Не было бы ничего более естественного, чем ожидать, что они рассорятся и начнут воевать друг с другом из-за наследства. Это было почти неизбежно после тех двух лет, особенно в отношении Джагатая, который был теперь старшим и, согласно монгольскому обычаю, мог претендовать на ханство. Но воля покойного завоевателя довлела над всеми. Дисциплина, установленная железной рукой, все еще сдерживала их от междоусобицы. Послушание – верность своим братьям и отсутствие ссор – это сама яса!

Много раз Чингисхан предостерегал их о том, что они лишатся своих владений и пропадут сами, если пойдут наперекор. Он понимал, что эту новую империю можно уберечь от распада только при подчинении всех власти одного человека. И он выбрал наследником не воинственного Тулуя или прямолинейного Джагатая, а великодушного и простого Угедея. Прекрасно зная своих сыновей, он сделал такой выбор. Джагатай никогда бы не подчинился Тулую, самому младшему, а мастер ведения войны не смог бы долго выносить своего грубого старшего брата.

Когда принцы собрались в Каракоруме, Тулуй – улугх ноян, или Величайший из благородных, – снял с себя регентство, и Угедея попросили занять трон. Мастер совещаний отказывался, заявляя, что негоже его возвышать над дядями и старшим братом. Либо из-за упрямства Угедея, или потому, что не благоприятствовали звезды, сорок дней прошли в неопределенности и тревоге. Затем орхоны и старые воины подошли к Угедею и поговорили с ним негодующе. «Что ты делаешь? Сам хан выбрал тебя своим наследником!»

Тулуй, со своей стороны, напомнил последние слова своего отца, а Елюй Чуцай, китайский мудрец и казначей, приложил все усилия для того, чтобы избежать возможной беды. Тулуй обеспокоенно спросил у этого министра и астролога, благоприятен ли нынешний день.

– После того как пройдет (впустую) этот день, – сразу же ответил китаец, – ни один из последующих не будет благоприятным.

Он призвал Угедея не откладывая сесть на золотой трон на покрытом войлоком помосте, и, пока новый император это делал, Елюй Чуцай встал сбоку и заговорил с Джагатаем.

– Ты старший, – сказал он, – но ты подданный. Будучи старшим, используй этот момент, чтобы первым преклониться перед троном.

Поколебавшись мгновение, Джагатай упал ниц перед своим братом. Все военачальники и титулованные особы в павильоне собраний последовали его примеру, и Угедей был признан Ха-Ханом. Все собравшиеся вышли и повернули головы на юг, к солнцу, и вся масса людей в лагере сделала то же самое. Затем последовали дни празднеств. Сокровища, оставленные Чингисханом, богатства из чужих стран были переданы другим монгольским принцам, военачальникам и воинам[11].

Угедей помиловал всех, обвиненных в преступлениях со времени смерти его отца. Он правил, проявляя терпимость, что было нехарактерно для монголов в то время, и прислушивался к советам Елюй Чуцая[12], который трудился с героическим упорством, стараясь, с одной стороны, укрепить империю своих хозяев, а с другой – удерживать монголов от дальнейшего истребления людей. Он осмелился выступить против грозного Субедея в то время, когда этот орхон, который вел вместе с Тулуем войну в землях царства Сун, вознамерился перебить всех жителей крупного города. «Все эти годы в Китае, – возражал мудрый советник, – наши армии поддерживали свое существование благодаря урожаю зерна и богатствам этих людей. Если мы уничтожим людей, что нам даст голая земля?»

Угедей уступил в этом вопросе – и жизни полутора миллионов человек, заполнивших город, были спасены. Именно Елюй Чуцай упорядочил норму сбора дани: одну голову домашнего скота с каждых ста человек у монголов и на определенную сумму серебра или шелка с каждой семьи в Китае. Он спорил с Угедеем по вопросу назначения грамотных китайцев в высшие учреждения казначейства и администрации.

– Чтобы изготовить вазу, ты пользуешься услугами гончара. Чтобы вести книги и записи, следует использовать знающих людей.

– Ну и что же, – возражал монгол, – тебе мешает их использовать?

В то время как Угедей строил себе новый дворец, Елюй Чуцай основывал школы для юных монголов. Пятьсот повозок отправлялись каждый день в Каракорум, теперь приобретший известность как орду-балиг, город императорского двора. Эти повозки привозили продовольствие, зерно и драгоценности для кладовых и казначейств императора. Полмира держали ханы пустыни под своим правлением.

В отличие от империи Александра владения монгольского завоевателя оставались целыми и после его смерти. Он заставил монгольские племена подчиняться одному правителю. Он дал им строгий кодекс законов, примитивный, но хорошо согласующийся с преследуемой целью, а во время своего военного господства он заложил основы управления империей. В осуществлении этой задачи Елюй Чуцай оказался бесценным помощником.


Пожалуй, самым великим наследством, которое завоеватель оставил своим сыновьям, была монгольская армия. По его воле Угедей, Джагатай и Тулуй поделили основную орду, его личную армию, как можно было бы ее назвать. Но система мобилизации, обучения и маневрирования в бою оставалась такой, какой ее создал Чингисхан. Кроме того, в лице Субедея и других полководцев-ветеранов сыновья завоевателя имели людей, абсолютно подходящих для выполнения задачи расширения империи.

Он привил своим сыновьям и подданным идею о том, что монголам дано быть хозяевами мира, и он так уверенно сломил сопротивление самых сильных империй, что завершение этой работы было сравнительно простым делом для них и Субедея. Это можно было бы назвать очисткой территории после первого продвижения.

В первые годы правления Угедея монгольский военачальник Джармаган разгромил Джелал эд-Дина и покончил с ним навсегда. Он также объединил регионы к западу от Каспийского моря, такие, как Армения. В то же самое время Субедей и Тулуй продвинулись далеко на юг от Хуанхэ и покорили оставшихся цзиньцев.

В 1235 году Угедей собрал совет, результатом которого стала вторая большая волна монгольского завоевания. Бату-хан, первый хан Золотой Орды, был отправлен с Субедеем на Запад, к несчастью для Европы. Они дошли до Адриатики и ворот Вены[13]. Другие армии вели боевые действия в Корее, Китае и Южной Персии. Эта волна завоеваний была остановлена из-за смерти Угедея в 1241 году. Субедей опять был отозван приказом, не учитывающим его целей в Европе.

Десять последующих лет были наполнены конфликтными ситуациями, растущей враждой между домом Джагатая и Угедея, мимолетным появлением Куюка, который, возможно, имел отношение к несторианским христианам: управлял через христианских министров, одним из которых был сын Елюй Чуцая, и воздвиг часовню напротив своей юрты. Затем правление перешло от дома Угедея к сыновьям Тулуя – Мангу и Хубилай-хану. И третья, самая крупная волна завоеваний захлестнула мир.

Хулагу, брат Хубилая, с помощью Субедея вторгся в Месопотамию, взял Багдад и Дамаск, сломив навеки мощь халифатов, и вышел почти к самому Иерусалиму. Антиох, заселенный потомками христианских крестоносцев, подчинился монголам, которые продвинулись в Малую Азию, вплоть до Смирны, и им оставалась всего неделя пути до Константинополя.

Почти в то же самое время Хубилай двинул свою флотилию на Японию и простер границы своей империи до малайских княжеств и за Тибетом до Бенгалии. Его правление (1259–1294) было «золотым веком» монголов[14].

Хубилай отошел от обычаев своих предков, перенес свой двор в Китай и по образу жизни стал больше походить на китайца, чем на монгола. Он управлял, проявляя умеренность, и относился к своим подданным гуманно. Марко Поло дал яркое описание его двора. Однако эти изменения были предвестником распада центральной империи. Ильханы Персии, потомки Хулагу, достигшие наибольшего могущества при Газан-хане, примерно в 1300 году, были слишком далеко от Ха-Хана, чтобы поддерживать с ним связь. Кроме того, они довольно быстро стали мусульманами. Похожая ситуация была и с Золотой Ордой на Руси. Монголы Хубилая стали исповедовать буддизм. Войны на религиозной и политической почве вспыхивали после смерти этого внука Чингисхана. Монгольская империя постепенно растворилась в нескольких отдельных царствах.

Около 1400 года тюркский завоеватель Тимур Ленг (Тамерлан) воссоединил Центральную Азию и персидские княжества и разгромил Золотую Орду, которую основал сын Джучи Бату-хан.

До 1368 года монголы оставались хозяевами Китая, но только в 1555 году они потеряли свой последний оплот на Руси, потерпев поражение от Ивана Грозного. Вокруг Каспийского моря их потомки – узбеки – представляли значительную силу. В 1500 году они под предводительством Шайбани изгнали Бабура, потомка Чингисхана, получившего прозвище Тигр, в Индию, где он основал династию Великих Моголов.

Была середина XVIII столетия, и минуло шестьсот лет со дня рождения Чингисхана, прежде чем последние потомки завоевателя оставили свои рубежи. Затем на полуострове Индостан моголы[15] уступили англичанам. На востоке монголы сдались прославленному китайскому императору Цянь Луну.

В Крыму татарские ханы стали подданными Екатерины Великой в то же самое время, когда неудачливая орда Калмура, или Торгута, покинула свои пастбища на Волге и двинулась в длительный и полный опасностей путь на восток, на свою прежнюю родину. Этот поход ярко обрисовал д’Кэнси в своем труде «Бегство татарского племени».

Взглянув на карту Азии середины XVIII века, мы увидим, что она отображает исход последних кочевых племен – потомков орды Чингисхана. На огромных пространствах между бурным озером Байкал и соленым Аральским морем, едва обозначенным на картах того времени, с нечетко отмеченным словом татары, или независимые татары, по горным хребтам срединного материка кочевали они от летних пастбищ к зимним, жили в своих войлочных юртах и перегоняли свои стада. Эти кераиты, калмыки и монголы совершенно не подозревали о том, что по этим самым долинам когда-то Иоанн-священник бежал навстречу своей гибели, а стяг Чингисхана из хвостов яка во главе его войска наводил ужас на весь мир.

Вот так и завершилась история монгольской империи, растворившейся в кочевых племенах, из которых когда-то вырвалась на свет Божий, а оставила после себя лишь немногочисленных мирных кочевников-скотоводов там, где раньше двигались многотысячные войска.

Короткое и грозное воцарение монгольских всадников прошло, как не бывало. Город в пустыне Каракорум погребен под песчаными барханами; могила Чингисхана заброшена где-то в лесу у одной из рек в тех краях, где он родился; богатство, собранное им во время завоеваний, роздано людям, которые ему служили. Никакой надгробной плиты нет в месте захоронения Борте – жены его юности. Ни один грамотный монгол, его современник, не записал событий его жизни в эпическую поэму.

О его победах главным образом писали его враги. Настолько разрушительным было его воздействие на цивилизацию, что фактически для половины мира жизнь началась заново.

Империя Китая, Иоанна-священника, кара-китаев, Хорезма и, после его смерти, – Багдадский халифат, Русь, а на какое-то время и польские княжества перестали существовать. Когда этот неукротимый варвар завоевывал какую-то страну, все прочие войны там прекращались. Весь порядок вещей, хочешь не хочешь, менялся, и среди выживших после монгольского завоевания мир воцарялся на длительное время.

Кровавая междоусобица великих князей Древней Руси – властителей Твери, Владимира и Суздаля – отошла на второй план перед более серьезной бедой. Все эти фигуры старого мира появляются перед нами лишь как тени.

Империи рушились под лавиной монгольских орд, и монархи бежали навстречу своей смерти, объятые ужасом. Что бы происходило, если бы не было Чингисхана, никто не знает.

А произошло то, что мир под властью монголов, так же как когда-то под властью римских императоров, дал возможность цивилизации сделать скачок на новую высоту. Происходило перемещение народов или, точнее, тех, кто выжил, мусульманская наука и ремесло продвинулись далеко на Дальний Восток, мастерство китайцев и их искусство администрирования были завезены на Запад. В разоренных мусульманских регионах ученые и архитекторы переживали если не золотой, то серебряный век под монгольскими ильханами. А в Китае XIII век отмечен расцветом литературы, особенно драматургии, триумфальное шествие которой приходится на период династии Юань.

Политическое развитие в мире после ухода монгольских орд привело к вполне естественным, но довольно неожиданным результатам. Из руин погрязших в междоусобицах русских княжеств возникла империя Ивана Великого, а впервые объединенный под властью монголов Китай предстал в качестве единого государства.

С приходом монголов и их врагов мамлюков завершился длительный период походов крестоносцев. Во время монгольского господства христианские пилигримы имели возможность, не опасаясь за свою жизнь, совершить паломничество к Гробу Господню, а мусульмане – к храму Соломона. Впервые священники из Европы могли отважиться на поездку в дальнюю Азию, что они и делали, понапрасну озираясь в надежде увидеть старого завоевателя с гор, который разгромил крестоносцев, империю Иоанна-священника и Китай.

Пожалуй, самым важным результатом этого вселенского перетряхивания народов был подрыв растущей мощи ислама. С уничтожением хорезмийского войска перестала существовать и главная военная сила магометан, а с падением Багдада и Бухары – древняя культура имамов и халифов. Арабский язык перестал быть универсальным языком богословов в половине мира. Тюрки были оттеснены на запад, и один из тюркских родов Османов (или Оттоманов) стал со временем властвовать в Константинополе. Вызванный из Тибета лама в красной шляпе, чтобы председательствовать на коронации Хубилая, принес из своих гор систему священноначалия, принятую в Лхасе.

Чингисхан, разрушитель, сломал барьеры Средних веков. Он проложил дороги. Европа познакомилась с искусством Китая. При дворе его сына армянские принцы и персидские вельможи были накоротке с русскими князьями.

Кардинальная перетасовка идей последовала за открытием дорог. Неистощимое любопытство относительно дальней Азии не давало покоя европейцам. Вслед за Марко Поло фламандец Рубруквис (Рубрук) совершил путешествие в Камбалу (Хан-Балык). Через два столетия Васко да Гама отправился в морское путешествие на поиски пути в Индию. Колумб плыл, чтобы достигнуть не берегов Америки, а земли Великого хана.

загрузка...
Другие книги по данной тематике

Николай Непомнящий.
100 великих загадок русской истории

Галина Ершова.
Древняя Америка: полет во времени и пространстве. Мезоамерика

Юрий Лубченков.
100 великих аристократов

Елена Жадько.
100 великих династий

Кайрат Бегалин.
Мамлюки
e-mail: historylib@yandex.ru