Всегда на верном пути

Мистер Тхандапани твердо верил в то, что общество должно содержать его, так как без него оно зайдет в тупик. Поэтому он взял на себя задачу организации места отдыха для паломников в Катарагаме. Он наметил [81] несколько преуспевающих старших кангани в провинциях Ува и Центральной в качестве своих поручителей. Их дома служили ему гостиницами, а доля их заработка шла в его строительный фонд.

Он и одевался в соответствии со своей профессией. Даже прическа отвечала его бродячей натуре. Табачного цвета домотканая джиба (длинная рубаха) тоже была под цвет пыли и грязи дорог. А тяжелые сандалии только и могли выдерживать его утомительные путешествия. Все это завершал накинутый на плечи зеленый платок. Маленький жестяный чемоданчик и зонт дополняли его облик.

Никто ничего не знал ни о его прошлом, ни откуда он пришел. Это была сплошная загадка. У него было особое чутье на то, когда массы паломников хлынут в Катарагаму и на Адамов пик, а также на многолюдные праздники, когда тратилась куча денег.

Однажды во время обеда он появился в резиденции своего любимого старшего кангани. После обычных приветствий старший кангани поинтересовался, не направляется ли он в Катарагаму и как продвигаются его дела с постройкой гостиницы. Мистер Тхандапани ответил, что ему потребуется еще два года для завершения строительства, и предложил пригласить самого агента правительства Индии на церемонию открытия.

— В этом году у меня собрано много песен о Катарагаме. Доход от их продажи пойдет в фонд строительства, — сказал он.

Слуга объявил, что обед готов. Направляясь к столу, Тхандапани заметил, что немного свежего масла не повредило бы. Прислуживавший бой заверил Тхандапани, что все, что ему необходимо — масло, овощи, молоко, горох, суп с перцем и баранина, — уже приготовлено. С явным удовольствием Тхандапани занялся едой. После обеда он вышел на веранду и с наслаждением закурил сигару.

Старший кангани спросил его, не торопится ли он.

— Я немного тороплюсь, но мне не хотелось бы торопить вас, сэр.

— Тогда мы встретимся вечером и послушаем ваши песни.

Хозяин тоже собрался уходить, и мистер Тхандапани сказал ему в виде комплимента:

— Эти белые господа должны платить вам чистым золотом, сэр. Без таких людей, как вы, разве могли бы [82] они управлять этими обширными плантациями? Когда я смотрю на эти бесконечные зеленые кусты чая, я часто думаю, что сам бог Рама послал вас сюда, чтобы создать этот прекрасный сад, в котором растет золото. Как это чудесно!

Старший кангани был польщен. Он приказал слугам, чтобы они проявили должное внимание к мистеру Тхандапани.

К шести часам вечера он был готов — тщательно причесанный, после ванны, в свежевыстиранном белье. Старший кангани и его гости собрались в приемной зале конторы, чтобы послушать песни мистера Тхандапани. Чрезвычайно торжественно он вынул из потрепанного чемоданчика рукопись, устроился поуютней на софе и запел гортанным голосом. Через некоторое время подали кофе. Медленно, маленькими глотками выпил он кофе и опять начал петь.

Концерт продолжался до самого ужина. После хорошего ужина и ничем не нарушенного сна встал он на следующее утро. На завтрак он поглотил две порции вкусно приготовленной еды, выпил целую чашу кофе с молоком и, получив в подарок 15 рупий, отправился на расположенную в трех милях соседнюю плантацию с таким расчетом, чтобы поспеть там к обеду. Так и текла его жизнь, подобно полноводной реке, до тех пор пока на плантации не появились профсоюзные организации.

1940 год. Теперь боги Катарагамы и Адамова пика сменили свое местопребывание. Он обнаружил их в профсоюзном офисе. Председатель окружного профсоюза находил, что широкие знакомства Тхандапани с нужными людьми на плантациях могут пригодиться. Более того, Тхандапани может послужить и для пропагандистских целей, т. е. где только можно расхваливать профсоюзного вождя. Такой человек необходим идущему в гору лидеру.

В тот день, когда из Коломбо приехал столичный профсоюзный босс, чтобы выступить на большом собрании, мистер Тхандапани сопровождал его. Профсоюзные деятели округа рекомендовали Тхандапани гостю как способного пропагандиста. После шумных приветствий, перед выступлением профсоюзного босса мистер Тхандапани попросил разрешения спеть песню. Его представили присутствующим в качестве известного певца, служащего интересам трудящихся масс. К большому [83] удивлению местных лидеров и к удовольствию гостя он начал:

В конце раздались громкие возгласы и аплодисменты. Столичный вождь сидел неподвижно на своем стуле, скрестив руки. Когда возвращались обратно, мистеру Тхандапани предложили постоянное место в отделении профсоюза. С неохотой он согласился поступить на должность разъездного представителя с зарплатой по усмотрению начальства. Он не любил постоянной работы, так как она ему надоедала. То ли дело — сегодня он был в одном округе, завтра — в другом, а для разнообразия можно было совершить «безобидный наезд» к одному из больших лидеров.

Мистер Тхандапани старался по возможности пить утренний чай, завтракать и обедать с главой округа. Если тот запаздывал, мистер Тхандапани не упускал случая поворчать:

— Сэр, если вы действительно хотите служить народу, то должны следить за своим здоровьем. На все — свое время, но пренебрегать едой непозволительно.

По воскресеньям, когда собиралось большое число членов профсоюза, он брал на себя роль советника по всем вопросам. Одним махом он решал три дела сразу.

— Это дело о воровстве, — говорил он, бывало, — сварганил этот мошенник, кангани Паланианди, чтобы уничтожить наш профсоюз. Разве я не знаю этого человека? У него свои люди на плантации, он подделывает счета и обманывает несчастных рабочих.

Повернувшись к клерку, он предлагал: «Позвоните, пожалуйста, в полицию».

Перейдя к другому делу, он говорил:

— Это трудное дело, сэр. Клерк, запишите, пожалуйста, все подробно. Наш председатель займется им сам. Разве есть такое дело, которое бы он не мог распутать?

Младшие служащие в отделении страдали от этой бесконечной болтовни, но что они могли сказать человеку, к словам которого прислушивается сам председатель?

Наконец мистер Тхандапани переходил к последнему делу: [84]

— Что касается этого семейного спора, мы должны поехать на плантацию и решить его на месте. Послушай, Рамиа, мы поедем туда на следующей неделе. Я привезу нашего председателя. А вы оплатите проезд на машине.

Он заканчивал день поездкой на близлежащую плантацию. Вместе с главой окружного профсоюза он направился к своему другу, наиболее почитаемому старшему кангани. Его старый друг был удивлен, увидев этого общественного деятеля, который теперь выступал в роли профсоюзного работника:

— О, ты, значит, в профсоюзе орудуешь?

— Да, сэр. Я всегда иду в ногу со временем.

Он помог ему записать его рабочих в профсоюз и намекнул, что хороший обед послужит к обоюдной пользе. После обеда, когда они собрались уезжать, мистер Тхандапани попросил его извинить и остался еще погостить. Перед тем, как лечь спать, он заверил своего друга старшего кангани, что тот может полностью рассчитывать на него. Нет нужды беспокоиться и непосредственно решать вопросы с рабочими плантаций. Утром мистер Тхандапани, получив подарки и деньги, уехал.

В общем, если профсоюзное движение и затронуло жизнь на плантациях, оно почти не изменило образ жизни мистера Тхандапани. Его жизнь текла, как и прежде, словно полноводная река.