Глава IX. В огне

   Трагические события XIII века потрясли Великую Степь. Нашествие Чингис-хана обратило жизнь свободолюбивых кочевников в рабство. Невольничьи рынки мусульманского Востока наполнились живым товаром из кыпчакских степей. Особым спросом пользовались юноши тюркской крови. С каждым днем клоака работорговли выбрасывала все новые и новые жертвы…

   Кочевые тюрки были не только великолепными всадниками, но и стрелками из лука. Поэтому правители многочисленных полунезависимых эмиратов охотно пополняли ими личную охрану и конные отряды. Мусульманам была безразлична национальность мамлюков, от них требовалось только одно – защищать ислам от врагов. Но почему при выборе воинов они предпочитали именно тюрков, подробно объясняют летописцы.

   «Если тысяча тюркских всадников натянут тетиву и выстрелят одним разом, тысяча всадников будут сражены сразу. Ни хариджиты, ни бедуины не смогут стрелять на скаку, тюрок же одинаково метко стреляет и зверя, и птицу, и мишени во время соревнований, и людей. Стреляя, он заставляет лошадь скакать вперед, назад, вправо, влево, вверх и вниз. Он успевает пустить десять стрел прежде, чем хариджит выпустит одну. Его конь взлетает на склоны гор и опускается на дно ущелий с недоступной никому легкостью. У тюрка четыре глаза: два спереди и два на затылке. Тюрки не бегут, как хоросанцы, если они вынуждены отступать, то становятся как смертоносный яд, как неминуемая гибель, потому что умеют поражать своими стрелами как отступая, так и наступая. Никто не может чувствовать себя в безопасности от их арканов, или быть гарантирован, что его лошадь не будет поймана, а сам он не захвачен в плен при такой погоне. Они также ловко владеют копьем, не уступая в этом хариджитам. Их всадники обучены носить два, а то и три лука. Тюрок, оказавшийся в тяжелом положении, имеет под рукой все необходимое для себя и своей лошади, и своего оружия, а также нужное снаряжение для коня. Что же касается выносливости в движении рысью во время длительных походов, никто не может сравниться с тюркским скакуном. Хариджит смыслит в лечении своего коня не больше, чем любой всадник, а тюрок искуснее любого ветеринара, и может добиться от своего коня исполнения таких трюков, какие только захочет. Тело тюрка совсем не тяготит спину лошади, ноги его не оставляют следов на земле. Он за спиной лошади видит то, чего наш всадник не видит перед собой. Завидев нашего всадника, он смотрит на него, как гепард на добычу, или как гончая на антилопу. Если тюрки сплотились в войско, то слабое место противника в бою видит каждый, если такого места нет, то к такому выводу придут все. Это единственный народ, которому объединение и общее командование не принесло вреда в войнах. Их способность проникать в города через толстые стены крепостей, форсирование крупных рек могли убедить нас в их сметливости. Тюрок предпочитает довольствоваться тем малым, что достается ему силой, чем получить целое царство из милости. Для того чтобы признать тюрка, нет необходимости ни в пристальном внимании, ни в особой проницательности, ни в прямом вопросе об этом. Их женщины скроены по образцу и подобию мужчин, а их лошади приспособлены исключительно для них. К хитрости прибегают только на войне, и если бы не было войн, они себе и этого не позволили бы».

   Эта цитата объясняет, что именно привлекало многочисленных полунезависимых эмиров в тюркских воинах. Они доверяли им свою жизнь и жизнь своих подданных. Тюрки занимали привилегированное положение, но со временем этим иноземцам удалось обрести на чужбине более высокий статус.

Джалал ад-Дин

   В 1220 году в среднеазиатском междуречье произошло событие, оказавшее позже влияние на ход истории в странах мусульманского Востока. Армия монголов захватила Мавараннахр. Хорезмшаху Мухаммеду II Гази удалось бежать, но год спустя он умер в колонии прокаженных на острове в Каспийском море.

   Старший сын покойного правителя Джалал ад-Дин унаследовал титул отца и страну, объятую войной. С отрядом закаленных в боях и до конца оставшихся верными ему кыпчакскими воинами он с боями добрался до Джазиры, где правил ас-Салих Наджим ад-Дин Аййуб, старший сын египетского султана аль-Камила.

   В свое время за неповиновение отец лишил ас-Салиха права наследовать трон и по сути дела сослал его в провинцию. Принц крови, отлученный от трона, отнесся с пониманием к беженцам и расселил их в северной части своих владений в местности под названием Дийар Бакр.

   В 1231 году Джелал ад-Дин погиб в горах Курдистана. После его смерти большая часть хорезмийских кыпчаков перешла на службу к ас-Салиху. Это были отчаянные и дерзкие люди, которые стали надежной защитой принцу крови, при условии, что их служба хорошо оплачивалась. И, следует сказать, что они стоили этого. Ведь у них был опыт победителей монголов, которые в то время считались самыми лучшими воинами на всем Евразийском континенте.

   Кыпчаки-хорезмийцы Джелал ад-Дина были настолько популярны в народе, что их подвиги воспевали в людных местах. Именно эти живые легенды своего времени стали близким окружением ас-Салиха. Военную стезю они избрали по призванию и сердечной склонности. Многие из них успели породниться с влиятельными местными кланами, обзавелись на чужбине семьями, но при этом они страдали от ностальгии.

   Закаленные в боях телохранители ас-Салиха поддерживали строгие традиции и уже находились в том возрасте, когда пришла пора обучать молодых военному ремеслу. Им удалось организовать элитный корпус численностью до тысячи всадников, куда кроме кыпчаков-хорезмийцев вошли этнически близкие им тюрки-степняки из числа купленных на невольничьем рынке рабов. По имени ас-Салиха конница получила свое имя «салихия». С ее помощью после смерти аль-Камила в 1238 году ас-Салих отстранил от власти своего соперника, и после двухлетней усобицы занял египетский престол.

На Ниле

   Новый правитель и новая политическая сила появились в Египте одновременно. Причем, они не могли действовать независимо друг от друга. Дело в том, что для аййубидских султанов новый египетский правитель был ослушником воли отца. «Салихи» считали иначе. Для них ас-Салих был героем, они уважали и поддерживали его.

   «Салихи» на деле доказали преданность новому правителю, способствовали его возвышению и, конечно же, на них распространились привилегии. Отличившиеся в боях получили в управление области или земельные наделы, что в свою очередь послужило основой для формирования правящей мамлюкской касты, на которую султан Египта опирался в большей степени, чем на своих соплеменников – курдов.

   Среди военачальников египетской армии особое место тоже заняли сторонники нового султана, в то время как часть оппозиции бежала за пределы Египта, главным образом в Сирию. Тем временем «салихи» приступили к обучению молодых воинов на острове ар-Рауда. С их появлением в армейских казармах были заведены другие порядки, а вместе с тем стали обучать новой тактике ведения боя, которую на практике успешно применял Джелал ад-Дин в борьбе с монголами.

   Многие мамлюки попадали в Египет в юном возрасте, их размещали в казармах при закрытых школах. Во время обучения к ним никто не имел доступа кроме наставников. Именно во времена правления султана ас-Салиха тюрков стали рекрутировать в египетскую армию в большом количестве. Причем, согласно шариату, мусульманин не мог быть продан в рабство. Поэтому покупались «кафыры», то есть те, кто не исповедовал ислам. Такие тюрки обитали только в евразийских степях, куда в свое время не могла проникнуть армия арабов, встретив на своем пути жесткое сопротивление.

   Мамлюкские казармы наполнялись уроженцами Дешт-и Кыпчака. Историк XIII века ибн ал-Ибри писал: «Что касается тюрков, это многочисленный народ, главное их преимущество заключается в военном искусстве и изготовлении орудий войны. Они искусней всех в верховой езде и самые ловкие в нанесении колющих и рубящих ударов и стрельбе из лука».

   Арабы предпочитали тюрков и ценили их «львиные качества» – гордость, свободу, отказ выполнять ручную и домашнюю работу. Стремление занять высокие посты в армии и государстве толкало их на проявление героизма в боях и походах. Историк К. Босворт, хорошо изучивший эпоху мамлюков, дал тюркам лестную характеристику: «Тюрки напоминают песчинку, которая, попадая в инородное тело, обрастает и становится жемчугом, которым впоследствии украшают царские короны великих государств».

Элита

   Во времена правления султана ас-Салиха тюркские отряды начали преобладать в египетской армии и даже заняли положение элитных частей. Вопросами вооружения ведала специальная служба под названием Диуан Алджейш, находившаяся в крепости Каира. Вместе с тем Диуан распределял земельные владения, выделяемые мамлюкам в зависимости от их заслуг. Это считалось важным поощрением. Поэтому церемония проходила в торжественной обстановке.

   Секретарь Диуана зачитывал султану имена эмиров, которым предоставлялось право на владение землей. Правитель утверждал список, после чего две третьи части земли эмиры распределяли среди своих мамлюков, остальное они оставляли себе.

   Доход воина зависел от должности. Рядовые получали от полутора до двух с половиной тысяч динар, а главные эмиры зарабатывали до двухсот тысяч динар. Отдельно выдавались денежные средства для приобретения одежды, чтобы мамлюки в соответствии с внутренним этикетом ходили в аккуратном и чистом обмундировании.

   В зависимости от заслуг офицеры повышались в чине. По этому случаю во дворце проводились торжества. Заботясь о будущем страны, султан выдавал пособие для младенцев, родившихся в мамлюкских семьях. Воинам-ветеранам выплачивалась пенсия, а их семьям государство бесплатно доставляло кумыс, мясо, сыр, масло, хлеб, воск и сахар. Все это приносили ежедневно. По поводу мяса следует сказать, что большинство мамлюков предпочитали конину. Кстати, конину любил и сам Пророк Мухаммад – мир ему!

Слуги Аллаха

   Бахрийские военачальники во времена правления султана ас-Салиха занимали высокие посты в армии и государстве, постепенно превращаясь в самую грозную часть общества, способную влиять на принятие важных государственных решений. Им удалось узаконить права мамлюков.

   Молодых невольников привозили в Египет. После обучения военному ремеслу их зачисляли в специализированные отряды. Там им выдавали снаряжение, коня и определяли довольствие. Молодой мамлюк, хотя и сохранял верность своему господину, но при этом пользовался полной свободой. Вместе с тем его хозяин на всех этапах обучения и военной карьеры старался покровительствовать ему и, таким образом, считался патроном, а на полях сражений выступал в роли прямого командира.

   Пройдя военную подготовку, мамлюки получали специальный документ единого образца, что свидетельствует об их особом статусе. Даже после обращения в ислам им позволяли сохранять старые имена, то есть у них были на то исключительные права.

   Дело в том, что тюркские народы, давая ребенку имя, считали, что они как бы выбирали ему судьбу. Имя служило своего рода талисманом, охранной грамотой от всяких неприятностей. Считалось даже, что личные имена имеют свою душу. По этому поводу у тюрков существовала поговорка: «Брать чужое имя, значит, уподобиться чужой нации».

   Новообращенные в ислам становились свободными людьми. Принятие мусульманства не было для новообращенных воинов психологическим насилием. Волею случая им удалось вырваться из горнила Зла, и теперь эти «слуги Аллаха» выполняли благородную миссию – вели «священную войну». В деле своем они проявляли особое усердие, служа ему ревностно и истово. По этому поводу мамлюкский воин ибн Менли в своем трактате об использовании различных видов оружия писал: «Воин в критический момент должен быть хитрее лисицы, проворнее кошки, осторожнее черепахи, когда нужно, быстрее ястреба».

   Надвигавшаяся с востока и запада угроза миру ислама, в корне изменили отношение общества к защитникам отечества и веры: изменилось даже понятие, которое раньше вкладывали в слово «мамлюк». Оно понималось как «слуги Аллаха». Роль мамлюков возросла необычайно и установилась на долгое время.

   При этом военное ремесло хорошо оплачивалось, а военные заслуги могли возвысить рядового мамлюка до самых высоких военных рангов и даже сделать его султаном. Весьма показательно на этом фоне выглядит судьба мамлюкского султана Бейбарса, имя которого было овеяно легендами еще при жизни.

Бейбарс

   В 1223 году в кыпчакской семье рода берш, кочевавшей к северу от Черного моря, родился человек жестокой, но высокой судьбы. Его эпопея стала известна благодаря сочинениям арабских историков. Ему суждено было стать рабом, потом воином, возвыситься и занять престол Мамлюкского султаната. Семнадцать лет два месяца и двенадцать дней он правил в Египте под именем аль-Мелик аз-Захир Рукн ад-Дин Бейбарс Бундукари.

   В 1241 году Бату-хан организовал наступление в Половецкую степь. Семья Бейбарса бежала в Анатолию, разделив участь своего народа, который русским летописцам был известен под именем половцы. Византийцы называли их турками.

   О тех трагических днях Никифор Григор писал: «Дороги запрудились этим народом, женщинами, мужчинами, молодыми людьми. Все богатство турок – серебро, золото, ткани, драгоценности, – все переходило в руки римлян (византийцев – авт.). За небольшую меру пшеницы отдавались большие деньги; какая-нибудь птица, бык или козел шли за большую цену».

   Оказавшись в безвыходной ситуации, семья Бейбарса вынуждена была продать его на невольничьем рынке вместе с младшим братом Салмишем. От рождения у Бейбарса был физический недостаток – один глаз скрывало бельмо. Тем не менее, голубоглазого шатена, обладавшего громким голосом и горячим темпераментом, купил опытный сотник армии султана ас-Салиха, правителя Египта и Сирии, эмир Алауддин Айтегин бин Абдулла аль-Бундукари. Он заплатил за Бейбарса всего восемьсот серебряных дирхемов.

   Бейбарс принял ислам и таким путем получил свободу. Будучи вольным человеком, юноша оказался на острове ар-Рауда, где согласно «Сиасет-наме», должен был пройти восьмилетнюю подготовку в мамлюкских казармах. Здесь он стал известен под прозвищем Бундукари, то есть по имени своего покровителя.

   В первый год Бейбарс был пехотинцем и ходил в «каба из зинданичи». На второй – получил коня. На третий – меч-караджур, на четвертый его удостоили права носить налучья и колчан. Через пять лет обучения и службы ему выдали «лучшее седло», узду со звездами, «каба из дарош» и булаву. На шестой год Бейбарс получил одежду «анван», на седьмой ему присвоили чин «ведающего одеждой государя», то есть он был зачислен в регулярную армию. Лишь после всего этого Бейбарс стал «висак-башой». Юноше выдали палатку, черный войлочный головной убор, расшитый серебром и «каба из гянджинской ткани».

   Восьмилетний срок обучения и службы был для Бейбарса первой ступенью на пути к вершинам власти. На следующих этапах перед ним открывались возможности получить чин хейль-баши, хаджиба, атабека, эмира, стать военачальником или наместником области. Тщеславный юноша искал тропинку к успеху, избрав самый верный, но стремительный и опасный путь к вершинам мира сего.

Шаджар ад-Дурр

   Мамлюкское войско выросло в хорошо организованную военную силу султана ас-Салиха Аййуба. Правители соседних земель с опасением следили за нарастающей мощью Египта, подносили правителю страны разные подарки, надеясь найти в нем союзника, но не врага. И вот однажды аббасидский халиф аль-Мустассим преподнес ас-Салиху поистине царский подарок – молодую своенравную красавицу по имени Шаджар ад-Дурр.

   Она происходила из воинственного кыпчакского рода Дурут, что отразилось в ее имени, которое означает «Госпожа земли Дурут». Впрочем, европейским писателям больше нравится другой перевод – «Жемчужное дерево».

   Природа наделила Шаджар редкими для женщины качествами, способными подвигнуть любимого мужчину на великие деяния. Юной красавице из кыпчакской степи удалось покорить сердце египетского правителя, став не только его возлюбленной, но и верной спутницей султана в его военных кампаниях. Вместе с тем она быстро нашла при дворе поддержку среди тюркских мамлюков. Одним из них был Бейбарс.

Священная война

   Султан ас-Салих готовился к войне. Численность сирийских и египетских мамлюков, согласно сведениям Захири, составляла 26 тысяч всадников. Это не считая вольнонаемных всадников (халка) и воинов вассальных туркменских, курдских и арабских племен. Правда, не только они входили в ряды египетской армии. Страх перед монгольскими ордами гнал на запад разный люд. Среди изгнанников нередко встречались авантюристы и отъявленные мерзавцы, которых привлекала в войне только нажива. Всех их без разбора ас-Салих включал в свою армию и, как правило, ставил над ними командиров из той же среды. В результате качественный состав египетской армии снизился чрезвычайно, что сказалось в целом на дисциплине.

   В 1244 году часть армии ас-Салиха под предводительством состоявшего у него на службе монгольского военачальника по имени Беркехан вторглась в Сирию. Захватив Иерусалим, налетчики учинили жестокую расправу над иудеями и христианами. Святые места и могилы латинских королей были тоже осквернены.

   После жуткой резни и погромов Беркехан присоединился к войску ас-Салиха в Газе. Общими силами египетская армия нанесла сокрушительное поражение объединенной армии сирийских аййубидов и франков.

   Наемники становились неуправляемыми, а их бесчинства опасными. Ас-Салих не торопился. Наконец, овладев в 1245 году Дамаском и добившись главенства во всей Сирии, султан Египта в 1246 году провел кровавую чистку своей армии. Под горячую руку попали некоторые кыпчаки-хорезмийцы, но их тоже не пощадили, и у султана появились враги.

   Это наказание было слабым утешением для христианских правителей в Европе. Они не смирились с утратой Иерусалима. Последовали новые крестовые походы. Седьмой и восьмой возглавил французский король Людовик IX, прозванный Святым. Его военные кампании были нацелены главным образом на захват Египта как «подступа к Святой земле».

   В 1249 году крестоносцы заняли крепость Дамиетту и двинулись дальше на Каир. Султан ас-Салих не хотел развязывать войну на своей территории и предложил франкам возвратить Иерусалим в обмен на Дамиетту. Людовик IX отказался, заявив, что он пришел «не для мира, а для войны».

Битва под аль-Мансуром

   Базой сопротивления стала крепость аль-Мансур. Здесь египетские мамлюки расположили свой военный лагерь, готовясь дать отпор. Однако случилось непредвиденное. Умер султан ас-Салих, а его сын и наместник аль-Мусаззам Туран-Шах находился в это время в отдаленном эмирате-наместничестве Хисан Кайфа в Джазире.

   Паники в войске удалось избежать. Волевая Шаджар ад-Дурр взяла управление в свои руки. Она тайно договорилась с доверенным человеком ас-Салиха, эмиром и «главным шейхом» (шайх аш-шуйух), скрыла известие о смерти мужа и стала издавать приказы от его имени.

   Первым делом ею был издан приказ, чтобы войско дало присягу повиноваться султану и его наместнику Туран-Шаху. Затем последовало назначение мамлюкского эмира Фарх ад-Дина на пост главнокомандующего (атабек аль-асакир) и главным администратором в султанате до прибытия Туран-Шаха с дополнительными войсками.

   Тем временем крестоносцы попытались овладеть аль-Мансурой. Произошло сражение. В бою погиб Фарх ад-Дин, но, несмотря на это, армия Людовика IX была отброшена. Наконец 27 февраля 1250 года в Египет прибыли воины Туран-Шаха. Узнав об этом, французкие войска отступили под покровом ночи. Мамлюки бросились в погоню и внезапно напали на них.

   Крестоносцы с боями отошли к Дамиетте и тут же предложили обменять город на Иерусалим. На этот раз не согласился Туран-Шах. Франков окружили, многие из них попали в плен, в том числе и сам король. Он получил пятьдесят ударов розгами, но зато ему сохранили жизнь, потребовав за его голову выкуп в двести тысяч динаров.

   Крестоносцы потерпели сокрушительное поражение, потеряв около 30 тысяч воинов. Туран-Шах велел воздвигнуть на берегу моря деревянные башни и повесить на их стенах отрубленные головы врагов.

   В битве с франками отличился молодой Бейбарс, получив почетное прозвище «победитель франков». В боях с крестоносцами он вновь проявил героизм в 1250 году при Фарскуре и был поставлен во главе войска египетских мамлюков.

Конфликт

   Туран-Шах был человеком недалеким. Окрыленный победами, он решил показать характер, заняв жесткую позицию по отношению к подданным. Его поведение вызвало недовольство среди мамлюков. В сложившейся ситуации Туран-Шах совершенно утратил последние признаки благоразумия, прибегнув к тактике запугивания.

   Жесткие меры не возымели должного эффекта, тем не менее, новый правитель Египта упорно не желал считаться с мамлюками, и стал выдвигать бездарных, правда, послушных ему людей на высокие посты в армии и государстве. Словом, конфликт назревал, и он произошел.

   Шаджар ад-Дурр нашла в себе силы противостоять политике нового султана. К тому же она выражала интересы самой могущественной политической силы: её поддержали бахрийские военачальники. Они подняли мятеж. Одним из главарей был Бейбарс.

   2 мая 1250 года Туран-Шах расположился в шатре на берегу реки. Напившись вина, он велел зажечь свечи и начал рубить их саблей, приговаривая: «Смотрите, как я буду расправляться с бахритами». Той же ночью султану отрубили руку. Раненный он выбежал к реке, где его зарубили, после чего последовало уникальное событие в истории ислама – женщину провозгласили султаншей.

   Формальным основанием для возвышения Шаджар ад-Дурр послужило то обстоятельство, что она была матерью детей ас-Салиха, наследников египетского престола. Во всех официальных документах она подписывалась как «мать Халила», а в хутбе, читавшейся в мечетях по пятницам, упоминалась как «жена султана ас-Салиха».

   Словом, все это дало мамлюкам повод провозгласить Шаджар ад-Дурр не просто султаншей, а «Царицей мусульман». Ее правление продолжалось всего восемьдесят дней, но именно она положила начало новой эпохе – эпохе правления мамлюков, которая началась просто с ужасов, как пантомима начинается с короля чертей на бесовской кухне.