1. Несколько замечаний о письменных источниках
|
Первые достоверные письменные сведения о славянах на территории Восточной Европы относятся к VI в. Это свидетельства иноземных историков Иордана и Прокопия о славянах-антах между Днестром и Днепром. К сожалению, эти сообщения кратки по содержанию и охватывают непродолжительный отрезок времени — всего около столетия. В начале VII в. имя славян-антов совершенно исчезает со страниц письменных источников. В VII—VIII вв. византийские источники упоминают лишь славян-склавинов, да и то по преимуществу тех, которые связаны с территорией к югу от Дуная, с Балканами. О славянах VIII — первой половины IX в. на территории Восточной Европы иноземных известий мы пока что не знаем. Многочисленные и разнообразные известия восточных писателей о народах Восточной Европы, в том числе и о славянах, часто используемые для характеристики славян времени накануне образования Древнерусского государства, в подавляющей части относятся уже ко времени после возникновения у восточных славян государственности, ко второй половине IX в. и последующим столетиям. К тому же и по своему содержанию они настолько расплывчаты, что не всегда представляется возможность разобраться в их содержании, в частности определить, относятся ли сообщаемые сведения к славянам Восточной или Центральной Европы. Известия же VIII и первой половины IX в., кроме упоминания имени славян, но существу ничего не содержат.
Ко второй половине IX в. относятся известия некоторых западных историков, таких как географ Баварский, содержащие сведения о славянах. Но и эти сообщения столь же неопределенны. Извлечь из них что-либо отчетливое о жизни славян нельзя. Больше того, в отдельных случаях даже трудно решить, относится то или иное сообщение к славянам или нет. Очень мало имеется данных о славянах Восточной Европы времени накануне образования Древнерусского государства и в отечественных источниках. Они содержатся в древнерусских летописях, появившихся сравнительно поздно, в конце XI—начале XII в., и большая часть их не датирована. В них есть интересные и важные данные и для нашей темы. Из числа их на первом месте стоят известия о размещении славян на территории Восточной Европы. Но вот с каким временем следует связать эти данные в источнике, прямого ответа не найдешь. С нашей точки зрения, в них летописец описывает заключительный этап расселения славян — VII и последующие столетия. Выше мы показали, что исчезновение имени славян-антов из византийских источников не говорит об исчезновении самого народа ни вообще, ни на территории Восточной Европы (между Днепром и Днестром). Древнерусские летописи и археологические памятники позволяют утверждать, что славяне-анты византийских источников VI—VII вв. продолжали жить между Днестром и Днепром и позднее и, больше того — постепенно осваивая область лесостепи в северо-восточном направлении, вместе с другими славянскими племенами, обитавшими в северных районах Восточной Европы, в VIII—IX вв. образовали восточную (русскую) ветвь славян. Историю славянского мира летописец начинает, следуя византийской традиции, с расселения народов после вавилонского столпотворения. Славянский язык (народ), по утверждению летописца, является одним из 72 языков, возникших после столпотворения, и принадлежит к племени Афета, занявшему «западные и полунощные страны». Длительное время спустя («по мнозѣх же времянѣх») славяне осели в Подунавье, там, где во времена летописца находились «Угорьска земля» и «Болгарьска». Подунавье для летописца было тем районом, где славяне пребывали перед тем, как они стали расселяться («разидошася по земле») на места обитания в его время и стали называться «имены своими». В списке летописца упомянуты: Морава, Чеси, Хорвате Бѣлии, Серебь, Хорутане, Ляхове. К ляхам относятся поляне-ляхове, лутичи, мазовшане, поморяне. К славянам же принадлежат и поляне на Днепре, а также древляне, дреговичи, полочане, словене на Ильмене, северяне. В этом недатированном отрывке летописи (Повести временных лет) излагается древнейшая история славянского мира в целом, как ее представлял летописец, и предыстория той части славян, которая позже, в середине IX в., заложила основы Древнерусского государства. Отмечая широкую расселенность племен, летописец, однако, не забывает подчеркнуть, что славянские племена по Днепру и другие, населяющие Восточную Европу, вместе со славянами Центральной Европы и Подунавья происходят от одного корня — «И тако разидеся словѣньский язык». С славянскими племенами, населявшими Восточную Европу, летописец знакомит не сразу. Первоначально он называет лишь полян, древлян, дреговичей, полочан, словен новгородских и северян. В последующем изложении список пополняется кривичами, бужанами (волынянами), дулебами, радимичами, вятичами, хорватами, уличами и тиверцами. Вводя в круг славянского мира Восточной Европы новые племена, летописец каждый раз стремится познакомить в той мере, в какой он, по-видимому, сведущ, а может быть, в какой он считал нужным, с местоположением того или иного племени, происхождением его наименования и т. п. Об одних племенах эти данные довольно пространные, а о других, кроме имени, нет ничего. Так, знакомя с племенем кривичей, он отмечает их связь с полочанами и указывает их местоположение; о радимичах и вятичах он сообщает, что они от рода ляхов, и о тех местах, которые они заняли при расселении; о хорватах, кроме упоминания имени, нет ничего. Даже не отмечено их местоположение. Лишь позднее, да и то из косвенных данных, предположительно можно определить, где они находились. О некоторых племенах он вспоминает в связи с теми или иными историческими событиями. Сообщая об обрах (аварах) и их войнах с Византией и славянами, летописец повествует о том, как авары «примучиша Дулебы сущая Словѣны», и тем самым знакомит еще с одним славянским племенем, обитавшим на территории Восточной Европы. Таким образом, если Иордан в VI в. отмечает славян на территории Восточной Европы лишь в одном районе, между Днестром и Днепром, то древнерусские летописи знают их уже на участке от Балтики на севере до Черного моря на юге, от Буга и Днестра на западе до верховьев Оки и левых притоков Днепра (Десны и Сейма) на востоке и северо-востоке. Не сообщая границ всей территории Восточной Европы, занятой славянскими племенами, летописец все же отмечает некоторые данные о местоположении отдельных племен и тем самым в какой-то мере определяет эти границы. Поляне сидели на Днепре в районе Киева; по-видимому, к Днепру примыкали и древляне, обитавшие в «лѣсѣх», вокруг городов Овруча и Искоростеня. К северу от этих племен, между Припятью и Двиной, жили дреговичи. На речке Полоть, притоке Двины, полочане, а около озера Ильмень у Новгорода — словене. По Десне, Сейму и Суле жили северяне; в верховьях Двины, Волги и Днепра находились кривичи с центром в Смоленске. По Бугу обитали дулебы, где позже, во времена летописца, жили волыняне, ранее именовавшиеся бужанами. Радимичи размещались на р. Сож, а вятичи — в верховьях р. Оки. Первоначальным местоположением уличей был район Днепра, ниже Киева, позже они переселились в междуречье Днестра и Буга.1 Где-то около них теснились тиверцы, а севернее, по-видимому около Карпат, — хорваты. О местоположении славян на территории Восточной Европы косвенно свидетельствуют сведения летописца о других народах, живших по соседству со славянами. В районе Белоозера летописец помещает весь; вокруг озер Ростова и Клещина — мерю, а по нижнему течению р. Оки, при впадении в Волгу, — мурому. Хотя А. А. Спицын и назвал нарисованную летописцем картину расселения славян на территории Восточной Европы «достойной удивления по ширине и определенности»,2однако в ней далеко не все ясно. Одним из наиболее сложных вопросов, возникающих при анализе летописной характеристики расселения славян, является весьма важный для нашей темы вопрос о том, к какому времени следует приурочить сообщаемые летописью сведения — до образования Древнерусского государства или к более поздней поре. А. А. Спицын утверждает, что «летопись дает простое перечисление племенных названий по местностям, как они установились в практическом употреблении у киевлян XI века».3 Но если исходить из композиции Повести временных лет, с этим положением согласиться трудно. Все сведения, относящиеся к расселению славянских племен по территории Восточной Европы, содержатся в недатированной части Повести, в той, в которой излагается, с одной стороны, древнейшая история славян в целом, а с другой — предыстория Древнерусского государства, т. е. славян, обитавших на территории Восточной Европы. Некоторые летописные данные косвенно свидетельствуют также о том, что описанное летописцем местоположение славян не соответствует XI—XII вв. Так, по летописи нижнее течение Оки было занято муромой; район Белого озера — весью, а вокруг озер Ростова и Клещина — сидела меря. Между тем в XI—XII вв., т. е. во времена написания летописи, районы Ростово-Суздальской земли в значительной своей части были заселены славянами.4 Явно к более ранней поре, чем XI—XII вв., относится история переселения уличей из Поднепровья в междуречье Буга и Днестра, а также местоположение дулебов, территория которых во времена составления летописи была занята бужанами — волынянами, а дулебов как особой группы на территории Восточной Европы, по-видимому, давно уже не было. Все это заставляет предполагать, что во многих случаях летописец сообщает явно не современное ему, а более раннее местоположение племен, однако какое — сказать трудно. Вполне очевидно, что решить вопрос о границах славянского мира в Восточной Европе накануне образования Древнерусского государства, а тем самым и воссоздать картину жизни славян на основе лишь письменных данных невозможно. Не случайно все исследователи, работающие над данной темой, вынуждены, наряду с летописными материалами, привлекать и другие, источники, такие, как данные топонимики, этнографии,5а также и памятники материальной культуры.6 Последние начинают играть в этом вопросе все большую и большую роль. Они используются как для определения территории, занятой славянами в целом и отдельными племенами, так и для освещения хозяйственной и культурной жизни. Но, обращаясь к археологическим памятникам, не следует забывать того, что отправными источниками древнейшей истории славян Восточной Европы (да и не только славян) являются все-таки письменные свидетельства. Только благодаря им удается установить местоположение славян в то или иное время и только уже через них определить характер славянских археологических памятников, используемых исследователями для освещения самых различных сторон жизни и быта славян. 1 Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.—Л., 1950, стр. 109. 2 А.А. Спицын. Расселение древнерусских племен по археологическим данным. ЖМНП, август 1899, стр. 305. 3 Там же, стр. 305, 306. 4 А.А. Спицын. Владимирские курганы. ИАК,вып. 15, СПб., 1905, стр. 163—172; Ю.В. Готье. Заметки о ранней колонизации Ростово-Суздалького края. Тр. секции археол. РАНИОН, вып. IV, М., 1929, стр. 138—144; Е. И. Горюнов а. Этническая история Волго-Окского междуречья. МИА, №94, М., 1961, стр. 190—204. 5 Н.П. Барсов. Очерки русской исторической географии. Изд. 2. Варшава, 1885, стр. 94—205; С.М. Середонин. Историческая география. Пгр., 1916, стр. 137. 6 А.А. Спицын. Расселение древнерусских племен..., стр. 301—340. |
загрузка...