Над слоем руин пятого доисторического города и непосредственно под руинами Нового Илиона я нашел большое количество весьма любопытной керамики, отчасти сделанной вручную, отчасти на гончарном круге, которая по своей форме и материалу, цвету и глине столь сильно отличалась от всей керамики предшествующих доисторических городов, как и от керамики верхнего, эолийского Илиона, что я сомневаюсь, отнести ли ее к доисторическому или историческому времени. Такой керамики особенно много на склонах холма; и по причинам, которые я уже объяснил, слой греческого города достигает в этих местах гораздо большей глубины, нежели обычно, и его можно найти даже в 10 и 20 футах ниже поверхности. Однако обычная глубина, на которой он встречается на холме, – это в среднем 6 футов; иногда, однако, он попадается на глубине только 3 или 4 фута ниже поверхности. Поскольку ни греки, ни доисторические народы, следовавшие друг за другом на холме Гиссарлык, никогда не делали такой керамики, и в особенности потому, что эта керамика встречается в таком большом количестве, это, очевидно, указывает на поселение другого народа. Но кто были эти люди? По большому сходству, которое эта керамика имеет с вазами ручной работы, обнаруженными в кладбищах Ровио, Вольтерры, Бисмантовы, Виллановы и других мест Италии, которая считается или архаической этрусской, или доэтрусской, мы считаем вероятным, что на Гиссарлыке могло существовать лидийское поселение, современное колонизации Этрурии лидийцами, о которой говорил Геродот, и что в ту же эпоху лидийское господство было установлено над всей Троадой; тем более что нам определенно известно о том, что Троада была под властью лидийцев при царе Гигесе (698–660): очень возможно, что это господство началось в гораздо более ранний период
[223]. Мы можем напомнить читателю о рассказанной Геродотом древней легенде об эмиграции половины всего населения Лидии в Умбрию в Италии под предводительством Тирсена, сына их царя Атиса
[224]. Видимо, мое открытие сделало эту легенду историческим фактом, и, следовательно, мне позволено называть это шестое поселение на холме Гиссарлык лидийским городом.
Но от этого города я не могу показать читателю ничего, кроме керамики; здесь нет защитной стены; нет даже никаких стен домов, которые я мог бы с какой-либо степенью уверенности отнести к нему. Напротив, весьма вероятно, что эолийские греки, которые продолжали использовать Гиссарлык не как место для своего города, но как свой акрополь и священный участок для своих святилищ, сровняли землю и использовали камни, чтобы построить свои священные здания. То, что такое выравнивание действительно имело место, определенно доказывает (как мы уже неоднократно упоминали) место, где располагался храм Афины: строители сняли столько земли, что они смогли заложить фундамент этого храма непосредственно на руинах третьего, сожженного города. В этом факте любой посетитель может легко убедиться своими глазами. Если бы эолийцы были доисторическим народом, то они бы оставили руины на своем месте в том виде, в котором нашли их. Однако они были цивилизованным народом, и посему они сровняли землю, разрушив те стены, которые они застали стоящими, сбросив щебень со склона холма. То, что они действовали именно таким образом, доказывает, как кажется, тот факт, что большинство лидийской керамики обнаруживается непосредственно над руинами предшествующего доисторического города и прямо под греческим слоем, причем в тех местах, где в то время должен был начинаться склон холма.
Я начинаю описание керамики с большого пифоса (рис. 1362), который я нашел погребенным в земле в вертикальном положении; горлышко находилось в 6 футах ниже поверхности. Он сделан из грубой красной глины, которая, как и у других пифосов, смешана с раздробленным кремнем и сиенитом, содержащим много слюды, чтобы придать ей большую порочность. Сосуд полностью обожжен, что, как предположил в беседе со мной князь Бисмарк
[225], можно было осуществить в отсутствие печей для обжига, только наполнив и обложив кувшин деревом и запалив огонь одновременно снаружи и изнутри. Сосуд не отполирован и орнаментирован кругом четырьмя рельефными лентами. В 1872 и 1873 годах он в течение четырнадцати месяцев лежал перед моим домом в Гиссарлыке, и один из моих рабочих всегда использовал его в качестве жилища; в дождь туда могли забраться даже двое.
Рис. 1362. Пифос. (Примерно 1:13 натуральной величины. Найден на глубине 6 футов)
Почти вся керамика поменьше сделана вручную и обильно смешана с дробленым кремнем и сиенитом, содержащим большое количество слюды. Сосуды в основном очень массивные; и, поскольку они были отделаны облицовкой из той же глины и отполированы перед обжигом, они не только лишь слегка обожжены, но имеют тусклый черный цвет, который очень напоминает цвет знаменитых урн-хижин из Альбано
[226]. (Но есть и несколько ваз тусклого желтого или коричневого цвета.) Однако тусклый черный цвет, возможно, обусловлен столько же особым способом обжига, как и особым сортом глины, из которого сделана керамика, поскольку во всех пяти доисторических городах Гиссарлыка встречаются лишь слегка обожженные вазы, и, однако, ни одна из них не имеет этого тусклого цвета лидийских терракот. Кроме того, форма и материал полностью отличаются от всей керамики, найденной в доисторических городах или в верхнем, эолийском греческом городе. Читатель сам увидит эту огромную разницу в форме и материале на каждом керамическом предмете, который я буду рассматривать.
Я начну с темной, тусклого цвета супницы на рис. 1363, которая сделана на гончарном круге и снабжена двумя ручками. Большая одноручная чаша на рис. 1364 также сделана на гончарном круге и того же цвета; то же и с очень большой вазой на рис. 1365 с четырьмя ручками, на двух из которых небольшие, похожие на груди выступы. Этот сосуд украшен кругом четырьмя параллельными лентами, каждая из трех волнистых линий, грубо прочерченными перед обжигом. Того же цвета и также сделан на гончарном круге и кувшин на рис. 1366 с тремя такими лентами из прочерченных волнистых линий и горлышком-трилистником; то же можно сказать и о двуручной шарообразной вазе на рис. 1367.
Черная супница с двумя ручками. (1:6 натуральной величины. Найдена на глубине 6 футов)
Рис. 1364. Ваза шаровидной формы с одной ручкой. (1:4 натуральной величины. Найдена на глубине 6 футов)
Рис. 1365. Большая ваза с четырьмя ручками и вдавленным орнаментом. (1:8 натуральной величины. Найдена на глубине 7 футов)
Рис. 1366. Кувшин с вдавленным орнаментом. (1:4 натуральной величины. Найден на глубине 6 футов)
Рис. 1367. Шаровидная ваза с двумя ручками. (1:4 натуральной величины. Найдена на глубине 9 футов)
На рис. 1368 – чаша ручной работы того же цвета и из той же глины, с прочерченным орнаментом из зигзагообразных линий, который, судя по всему, был скопирован с орнамента какого-то ковра или вышитых одежд.
Рис. 1368. Чаша с прочерченным орнаментом из зигзагообразных линий. (Найдена на глубине 6 футов)
Чаши такой же формы были обнаружены во время раскопок Фельсины под Болоньей
[227]. Чаша похожей формы, но без всяких украшений была найдена в Корнето в Италии и находится в Королевском музее в Берлине. Еще одна, очень похожая (по меньшей мере по форме) чаша находится в коллекции профессора Вирхова в Берлине. Кроме того, среди лидийской керамики встречаются простые одноручные чаши ручной работы, такого же тусклого темного цвета. Несколько чаш такой же формы были найдены при раскопках в Вилланове
[228].
На рис. 1369 – большая одноручная ваза ручной работы, тусклого желтого цвета, с тремя длинными бараньими рогами, что, возможно, может объяснить три или четыре выступа, которые мы почти всегда видим на вазах, найденных в древних гробницах Бисмантовы
[229], а также на вазе в этрусском музее в Ватикане
[230] и еще на одной, со стоянки Деморта в области Мантуя
[231]. Во всяком случае, три длинных бараньих рога на рис. 1369, судя по всему, объясняют
три похожих на рога или на груди выступа или шишки, которые мы видим на тяжелых, ручной работы матовых темных кувшинах на рис. 1370–1372, 1374, 1375 и 1377. Что касается остального, то вазы с шишками или выпуклостями вроде рогов или грудей также часто встречаются в Германии. Профессор Вирхов обнаружил одну такую вазу в доисторическом могильнике Заборово, и он также привлек мое внимание к еще двум вазам, представленным на рис. 9 и 10, Pl. XXV в Sessional Report of the Berlin Society for Anthropology, Ethnology… от 18 ноября 1876 года. Мне удалось собрать примерно сорок таких кувшинов с тремя рогами или похожими на груди выступами; у большинства из них по всему тулову вертикальный прочерченный или вдавленный рельефный орнамент, и у многих каждый выступ окружен тремя или четырьмя концентрическими кругами из выпуклых линий. Легкий обжиг этих кувшинов нельзя продемонстрировать лучше, чем тем разнообразием цветов, которое мы часто видим на одном и том же кувшине, поскольку там, где он был обожжен лишь незначительно, мы видим темный цвет, там, где он был больше подвержен воздействию огня, – бледно-желтый и красноватый или коричневый там, где он долго пробыл в сильном жару. Помимо трех похожих на груди или рога выступов, эти кувшины как по форме, так и по материалу и орнаменту весьма напоминают вазы, обнаруженные в погребениях Ровио
[232] в Италии. Мы видим три похожих на груди выступа также на большом сделанном вручную тяжелом кувшине тускло-черного цвета на рис. 1373, у которого одна ручка и прочерченный орнамент из зигзагообразных линий с горизонтальной лентой полосок вокруг горлышка.
Рис. 1369. Большая ваза с тремя ручками в форме бараньих рогов и одной обычной ручкой. (1:8 натуральной величины. Найдена на глубине 10 футов)
Рис. 1370. Чаша с тремя рогами или выпуклостями, похожими на груди. (1:4 натуральной величины. Найдена на глубине 6 футов)
Рис. 1371. Чаша с тремя похожими на груди выпуклостями на тулове. (1:4 натуральной величины. Найдена на глубине 6 футов)
Рис. 1372. Одноручный кувшин с тремя выпуклостями в форме женских грудей (1:4 натуральной величины. Найден на глубине 6 футов)
Рис. 1373. Ваза с тремя похожими на груди выступами и зигзагообразным орнаментом. (1:5 натуральной величины. Найден на глубине 7 футов)
Рис. 1374, 1375. Чаши с вдавленным геометрическим орнаментом. (1:4 натуральной величины. Найдены на глубине 6 футов)
Тяжелые сделанные вручную двуручные чаши на рис. 1376 и 1377 также тусклого темного цвета и по форме, глине и орнаменту, видимо, в точности соответствуют двум похожим двуручным чашам, найденным в Вольтерре, и многим другим, обнаруженным Дзаннони во время его раскопок в некрополе Фельсины в Болонье
[233]. Двуручная чаша такой же формы, найденная в Корнето в Италии, находится в Королевском музее в Берлине.
Рис. 1376. Двуручная чаша с вдавленным линейным орнаментом. (1:4 натуральной величины. Найдена на глубине 6 футов)
Рис. 1377. Двуручная чаша с выступами, похожими на груди. (Примерно 1:4 натуральной величины. Найдена на глубине от 4 до 6 метров)
На рис. 1378 – сделанная вручную двуручная чаша из той же глины и того же цвета. На рис. 1379–1381 – сделанные вручную чаши из того же неуклюжего, тяжелого материала и глины с двумя длинными ручками. Образец на рис. 1379 украшен на тулове прочерченными вертикальными полосами, которые, как и на многих других сосудах, заполнены белым мелом, чтобы они ярче бросались в глаза. Мой досточтимый друг г-н Александр Бертран, директор музея Сен-Жермен-ан-Ле, обратил мое внимание на тот факт, что обычай заполнения прочерченного орнамента на керамике белым мелом практиковался у галлов до походов Юлия Цезаря.
Рис. 1378. Двуручная чаша. (1:3 натуральной величины. Найдена на глубине от 4 до 6 футов)
Рис. 1379, 1380. Чаши с двумя большими ручками. (1:4 натуральной величины. Найдены на глубине 6 футов)
Рис. 1381–1390. Терракотовые сосуды различных форм. (1:4 натуральной величины. Найдены на глубине от 6 до 13 футов)
Такие двуручные чаши часто попадаются в этом шестом городе, и они оставались в употреблении в Этрурии многие века. Похожие чаши можно увидеть во всех этрусских коллекциях. Форму сделанных от руки двуручных чаш (рис. 1382 и 1383) также можно видеть в почти всех коллекциях этрусской керамики.
Двуручные чаши этой особой формы в Греции не встречаются, но, судя по всему, именно они дали грекам идею их
кантара и
скифа, которые, конечно, выглядят гораздо более утонченными и по форме и по материалу, но все-таки несколько похожи на эти сосуды. Эти две чаши также очень часто находят в этрусских погребениях более позднего времени. Г-н Джордж Деннис, который воспроизводит два образца их, пишет
[234]: «Самыми обычными чашами в Этрурии были
кантар и
скиф. Кантар был двуручной чашей, посвященной Дионису (
Плиний. XXXIII. 53;
Макробий. Сатурналии. V. 21); обычно на расписных вазах эту чашу изображают в руках бога. Саму эту чашу редко находят украшенной росписью, по крайней мере в Этрурии, где она обычно бывает из простой черной керамики. Предполагается, что ваза получила свое имя из-за какого-то сходства с формой жука (<..>), но более вероятно, что оно произошло от одноименной лодки или судна»
[235].
На рис. 1384 – большая, тяжелая одноручная чаша или сосуд. На рис. 1385 – сосуд, возможно кубок, грубо сделанный в форме лошади или, что более вероятно, собаки (как полагает профессор Вирхов); носик, который находится на месте хвоста, соединен с горлышком ручкой. Его можно сравнить с изображенным на рис. 1391 фрагментом сосуда – возможно, чаши в форме головы животного с двумя рогами. Я полагал, что это может быть голова лошади; однако, поскольку рогатая лошадь прецедента не имеет, профессор Вирхов полагает, что она может изображать молодого самца косули или даже жирафа. Профессор Сэйс заметил, что эта голова животного имеет поразительное сходство с вазами с головами животных, которые финикийские данники привозили египетским царям XVIII династии и изображали на памятниках. Кубки, кончавшиеся головой лошади, очень часто встречались у этрусков, и г-н Деннис
[236] отождествляет их с греческим кубком, именовавшимся «ритон», который, согласно Теофрасту
[237], подавали только героям. Однако особенность данной головы в том, что она имеет отверстие по длине и носик во рту. Таким образом, она могла служить только носиком кубка; такой вид сосуда неизвестен; возможно, у него было другое, более крупное отверстие, через которое его можно было легко заполнить, поскольку было бы трудно заполнить сосуд через узкий носик в голове. В берлинском Меркишес-музеуме находится два несколько похожих кубка в виде рогов, один из которых заканчивается головой животного. Несколько ваз с лошадиными головами находятся в коллекции древностей из Кьюзи в Британском музее.
Рис. 1391. Фрагмент терракотового сосуда в виде лошадиной головы. (Примерно половина натуральной величины. Найден на глубине от 6 до 8 футов)
На рис. 1386 – небольшая сделанная вручную ваза с тремя выступами; на рис. 1387 – пряслице с прочерченным орнаментом. На рис. 1388 – донышко вазы с прочерченным орнаментом. На рис. 1389 – сделанная вручную ойнохоя с горлышком-трилистником. Сосуды такой формы, лишь с незначительными изменениями, были найдены также в Этрурии – это лекиф
[238] с горлышком-трилистником. На рис. 1390 – сделанная вручную ваза с выступом, снабженным по вертикали отверстием для подвешивания с каждой стороны. Вся эта керамика – из той же самой темной глины, что и предшествующие сосуды. Из той же глины и замечательный сосуд с рис. 1392, который имеет форму баранки с тремя ножками. У него одна ручка, и, возможно, он служил кубком. Сосуд похожей формы, обнаруженный в гробнице в Камире на Родосе, находится в Британском музее. Из двух похожих сосудов, найденных на Кипре, один находится в Британском музее, другой – в Лувре в Париже. По форме этих чаш-бубликов, которые встречаются множество раз среди керамики лидийского поселения в Гиссарлыке, возможно, произошел греческий и этрусский сосуд-арибалл
[239]: он имел ту же форму с той лишь разницей, что ножек у него не было и носик находился сбоку от круговой трубы.
Рис. 1392. Замечательный терракотовый сосуд в виде баранки с тремя ножками. (Примерно 1:3 натуральной величины. Найден на глубине 6 футов)
Кубок с рис. 1393, который изображен вверх ногами, принадлежит к шестому, лидийскому городу, что доказывает его глина, его цвет и материал. Хотя только несколько сосудов такой формы были найдены в этом городе, они по меньшей мере доказывают, что она была в употреблении и здесь. Таким образом, очень возможно, что эта форма кубка существовала еще и во времена Гомера и что именно этот тип двуручной чаши он и называет <..>. Но если мы сравним эту грубую, массивную чашу с изящными кубками той же формы из третьего, сожженного города, то увидим, что это – чудовищная деградация.
Рис. 1393. Двуручная чаша (<..>); изображена здесь вверх ногами. (2:5 натуральной величины. Найдена на глубине около 6 футов)
На рис. 1394 – грушевидная одноручная ойнохоя с коническими выступами по обеим сторонам тулова. Если мы сравним этот кувшин или ойнохою с кипрскими ойнохоями или кувшинами из доисторических городов на острове Фера (Санторин), на большинстве из которых по обеим сторонам горлышка изображен человеческий глаз, то мы убедимся, что этот конический выступ на данном кувшине (рис. 1394) не может значить ничего иного, кроме грубого изображения человеческого глаза. На рис. 1395 – кувшин с носиком на тулове, возможно бутылочка для кормления ребенка.
Рис. 1394. Ойнохоя с одной ручкой. (1:4 натуральной величины. Найдена на глубине 9 футов)
Рис. 1395. Кувшин с носиком на тулове. (1:4 натуральной величины. Найден на глубине 9 футов)
На рис. 1396 – чаша с орнаментом из вертикальных выпуклых насечек вокруг тулова и лентой косых насечек, заполненных белым мелом, вокруг шейки; дно выпуклое. Слева у этого сосуда большой сломанный выступ; это доказывает, что, как и у многих чаш и сосудов в предшествующих доисторических городах, он был соединен с другой чашей в точности той же формы. Похожий сосуд, состоящий из двух соединенных чаш и украшенный геометрическими насечками, находится среди древней керамики, которая, как говорят, была найдена под слоем серого вулканического туфа близ Марино
[240].
Рис. 1396. Чаша с вдавленным орнаментом, заполненным белым мелом. Она относится к сосуду, другая часть которого отбита. (1:4 натуральной величины. Найдена на глубине 6 футов)
В этом лидийском городе все еще использовались вазы с вертикальными отверстиями для подвешивания на шнурках, поскольку, помимо вазы с рис. 1390, я могу указать на образцы с рис. 1397 и 1398, которые снабжены подобными отверстиями; оба украшены грубо прочерченными зигзагообразными линиями.
Рис. 1397. Ваза с прочерченным орнаментом и двумя трубчатыми отверстиями для подвешивания. (1:4 натуральной величины. Найдена на глубине 13 футов)
Рис. 1398. Ваза с прочерченным орнаментом. (1:4 натуральной величины. Найдена на глубине 29 футов)
На рис. 1399–1404 – грубые двурогие головы змей из слегка обожженной тусклой темной глины, которая свойственна этому городу. Эти рогатые головы змей, по-видимому, были древним и значимым, очень важным лидийским символом, поскольку даже сегодня в Троаде сохранилось суеверие, согласно которому рога змей, просто прикоснувшись к человеческому телу, излечивают множество болезней и в особенности эпилепсию; а также что, если их макнуть в молоко, оно немедленно превратится в сыр; есть и другие поверья того же рода. Из-за того, что змеиным рогам приписывается столько целебных и полезных свойств, им придается огромная ценность, и одного из моих рабочих завистливый товарищ как-то обвинил в том, что тот нашел два рога змеи и сбежал с ними. Все мои уверения в том, что змеиных рогов в природе не бывает, не могли убедить этих людей, и они все еще думают, что их приятель украл у меня величайшее сокровище.
Рис. 1399. Фрагмент двурогой змеи (<..>) из терракоты. (Примерно половина натуральной величины. Найден на глубине от 8 до 10 футов)
Рис. 1400, 1401. Головы рогатых змей. (Возможно, рис. 1400 изображает хобот слона.) (Примерно половина натуральной величины. Найдены на глубине 12 футов)
Рис. 1402. Голова змеи с рогами по обеим сторонам и с очень большими глазами. (Примерно 1:3 натуральной величины. Найдена на глубине 18 футов)
Рис. 1403, 1404. Голова гадюки из терракоты (с двух стороны). (Примерно 1:3 натуральной величины. Найдена на глубине 12 футов)
Голова змеи, изображенная на рис. 1403 и 1404, судя по всему, изображает ядовитую гадюку. Я обращаю особое внимание на выступы справа и слева от головы, похожие на рога. У этой головы надо ртом несколько точек, и голова и спина разделены проходящими через нее линиями на секции, которые заполнены точками. На противоположной стороне – линии, идущие по длине, наподобие женских волос. Заслуживает особого внимания то, что никогда не было найдено ни одной такой рогатой змеиной головы, которую по материалу и исполнению можно было бы отнести к любому из предшествующих доисторических городов. Форма этих змеиных голов заставляет меня думать, что они служили ручками для ваз. Это, судя по всему, доказывает форма образца на рис. 1400, который, в отличие от
всех ваз, найденных в Гиссарлыке, имеет отверстие
по горизонтали; ни одного другого предмета с горизонтальным отверстием найдено не было. Однако ваза с горизонтальным отверстием встречается среди керамики из Марино
[241]. Профессор Вирхов обращает мое внимание на своеобразную форму образца на рис. 1400, который, по его мнению, больше напоминает слоновий хобот, чем змеиную голову.
Вазы или ручки чаш с довольно хорошо вылепленными головами коров или быков с длинными рогами часто встречаются среди керамики лидийского города. Одну из них я воспроизвожу на рис. 1405. Я не буду пытаться решить вопрос, была ли здесь, как и в Микенах, коровья голова символом или изображением Геры;
но поскольку коровья голова встречается здесь так часто и всегда на ручках ваз, то я предполагаю, что это объясняет «двурогие» ручки ваз, которые в таком огромном количестве находят в Италии от области по ту сторону реки По до Абруццо. Далее, их находят в озерных жилищах в областях Мантуи и Виченцы, в террамаре Эмилии, в погребениях и на полях области Болонья, в погребениях Вольтерры и в полях в долине Вибраты. Большая чаша с тремя выступами и ручкой с двумя такими рогами также была найдена под фундаментом дома на Эсквилине близ церкви Святого Евсевия в Риме; однако это пока первый образец такой «рогатой» вазы, найденный в Лации. Таким образом, хронологически в террамаре Эмилии он относится к бронзовому веку, а в озерных жилищах по ту сторону По – возможно, к каменному; однако в могилах и на полях в области Болоньи и в погребениях Вольтерры он принадлежит к первому железному веку; в полях Абруццо – к бронзовому веку и также к бронзовому веку – на Эсквилине
[242].
Рис. 1405. Ручка вазы с головой коровы. (Половина натуральной величины. Найдена на глубине около 18 футов)
Эти «двурогие» ручки ваз вызвали много ученых дискуссий, однако никому еще не приходило в голову, что они могут быть продолжением лидийской традиции ваз с коровьими головами. Я вполне уверен, что объяснение, которое я теперь предлагаю, будет немедленно всеми принято. К этому я могу добавить, что коровьи головы никогда не встречаются ни в одном из пяти доисторических городов Гиссарлыка и что среди керамики из Кьюзи в Британском музее есть несколько терракотовых ваз с ручками, орнаментированными головами лошадей или коров
[243].
Я напоминаю читателю, что коровьи головы из золота или терракоты, и в особенности золотые, очень часто встречаются в Микенах, где я нашел их пятьдесят шесть только того вида, который представлен в моей книге «Микены» на с. 218, рис. 329, 330, и многочисленные фрагменты других. Они также встречаются в бронзовом веке Германии. Так, например, профессор Вирхов привлек мое внимание к небольшой колеснице с двумя колесами, которая находится в его коллекции и украшена тремя головами коров и столькими же птицами; а также к трехколесной колеснице из бронзы, украшенной двумя коровьими головами и тремя птицами, которая хранится в Королевском музее в Берлине. Обе колесницы были найдены в русле реки Шпрее близ Бурга в нижней Лужице
[244]. Далее он советует мне учесть и третью, двухколесную колесницу из бронзы, найденную близ Обер-Келе в области Требниц (нижняя Силезия), которая хранится в Бреславском музее и также украшена двумя коровьими головами и тремя птицами, и четвертую, похожую, найденную во Франкфурте-на-Одере и находящуюся в музее Ной-Руппина. Далее профессор Вирхов упоминает коровью голову из бронзы с длинными рогами, найденную близ Гросс-Панкова в Вестпригнице близ Притцвалька, и трехрогую голову коровы из бронзы с птичьим клювом, которая хранится в музее Копенгагена; рога длинные и сильно наклонены вперед. Он также обратил мое внимание на двух коров или быков из чистой меди, найденных близ Битина в области Самтер в провинции Позен. Профессор Вирхов пишет о них: «Длина рогов и широкое расстояние между ними со всей очевидностью указывают на южные образцы. Насколько мы знаем, такого длиннорогого скота в нашей стране никогда не было; даже теперь мы не увидим его, покуда не приедем в Моравию, Венгрию или Италию. Заостренные морды не позволяют допустить, что это изображение буйвола»
[245]. В Меркишес-музеуме в Берлине также хранится найденная в Германии ваза с ручками в форме двух коровьих рогов наподобие ручек ваз, обнаруженных в Италии. Несколько небольших золотых коровьих голов также были найдены в скифских погребениях на юге России. Возможно, самый замечательный сосуд, который я когда-либо видел, – это терракотовый сосуд с отчетливо вылепленной головой коровы
[246] в коллекции профессора Вирхова. Он был найден проницательной фрейлейн Аделью Вирхов во время предпринятых ею в обществе ее отца и брата вышеупомянутых раскопок доисторического могильника Заборово в области Позен.
Я не могу завершить разговор о доисторических головах коров или быков
[247], не обратив особого внимания читателя на чудесную коллекцию бронзовых изделий, найденных на острове Сардинии и хранящихся в музее Кальяри. Среди представленных здесь многочисленных животных мы видим коров и быков; мы также узнаем несколько коровьих голов среди рогатых голов животных, украшающих весьма любопытные миниатюрные круглые бронзовые ладьи, которые на сардинском диалекте называются
Cius (возможно, испорченное греческое <..>, «чаша») и считаются вотивными приношениями
[248]. Мы также видим здесь предмет из бронзы, изображающий женщину, которая едет на корове
[249], а также значительное число идолов женского пола с коровьими рогами на голове
[250] или с коровьими рогами, выступающими из плеч
[251], как на большинстве микенских идолов
[252]. Поскольку у этих сардинских идолов хорошо вылепленные руки, то нет никакой вероятности, что коровьи рога (или, возможно, символические рога полумесяца) можно было принять за руки, как это было с руками микенских идолов.
Я могу добавить, что в замечательном музее в Кальяри хранятся также рогатые мужские головы
[253].
Рис. 1406 изображает брошь из слоновой кости, украшенную изображением птицы.
Рис. 1406. Брошь из слоновой кости. (2:3 натуральной величины. Найдена на глубине 5 футов)
На рис. 1407 – небольшой диск из слоновой кости с рельефом, изображающим скорпиона, по обеим сторонам которого показано животное. У одного из них изображены три соска, и оно смотрит вверх; другое повернуто в противоположном направлении. Они напоминают обычного или черного хорька, хотя первобытный художник мог иметь в виду львов или собак; профессор Вирхов полагает, что имелось в виду именно это последнее животное. Скорпион в египетской мифологии был символом богини Селкит. Я подобрал этот любопытный диск из слоновой кости на поверхности земли на высоком плато холма, где раскопки проходили на глубине от 6 до 12 футов; таким образом, он, должно быть, упал с тачки. Поскольку ничего подобного ему не было найдено в руинах ни одного из первых пяти доисторических городов или в руинах эолийского Илиона, а в художественном стиле рельефа есть по меньшей мере хоть какая-то аналогия с головой на рис. 1391 и коровьей головой на рис. 1405, то я с достаточной уверенностью отношу его к лидийскому городу.
Предмет из слоновой кости. (Увеличено вдвое. Найден на поверхности)
Образец рис. 1408 – того же тусклого черного цвета и из того же материала, что и вся керамика этого лидийского города; он имеет форму и размер наших часов; в нем два отверстия. Он замечателен буквой или символом, начертанным на нем, который так часто встречается на троянских пряслицах; и, что также достаточно любопытно, начертан и на дверях трех урн-хижин, найденных в древнем некрополе под слоем серого вулканического туфа близ Марино
[254], а также над дверью похожей урны-хижины с того же некрополя, хранящейся в Королевском музее в Берлине. Он также семь раз встречается на дне ваз, найденных фрейлейн Софи фон Торма во время ее раскопок в долинах Марош и Черна в Семиградье (Трансильвания)
[255].
Рис. 1408. Предмет в форме карманных часов из терракоты, с двумя отверстиями. (Примерно половина натуральной величины. Найден на глубине от 5 до 8 футов)
Пряслица часто встречаются в шестом городе; все они из той же самой слегка обожженной тусклой темной глины, из которой сделаны все вазы. По большей части форма у них такая же, что и у образцов на рис. 1802, 1803 и 1805, и в основном у них только прочерченный геометрический орнамент, заполненный белым мелом; однако есть и несколько пряслиц, орнаментированных
,
и другими знаками, которые могут иметь символическое значение.
На рис. 1409 и 1410 – мраморные навершия скипетров; на рис. 1411 – игральная кость из кремневого камня. Геродот
[256] приписывает лидийцам изобретение игральных костей.
Рис. 1409. Мраморное навершие посоха. (2:3 натуральной величины. Найдено на глубине 10 футов)
Рис. 1410. Мраморное навершие посоха. (Половина натуральной величины. Найдено на глубине 5 футов)
Рис. 1411. Каменная игральная кость. (7:8 натуральной величины. Найдена на глубине 13 футов)
Образец на рис. 1412 – из той же глины; возможно, это идол женского пола. Все черты, которые мы видим на нем, – глаза, нос, рот и т. д. – были насечены до обжига; горизонтальная линия над глазами может символизировать диадему; ожерелье обозначено еще одной горизонтальной линией с тремя украшениями, свисающими с него. Слева и справа у этой фигурки выступы, обозначающие руки. Они соединены третьей горизонтальной линией. В середине у нее находится точка, возможно долженствующая отмечать вульву.
Рис. 1412. Фигурка из терракоты, возможно женский идол. (2:3 натуральной величины. Найден на глубине 13 футов)
На рис. 1413, возможно, еще один женский идол, поскольку у него показано две груди. Глаза особенно велики; брови и нос отмечены самым грубым способом. Рот не показан, как и на вазах и изображениях с совиными головами или на грубых идолах Эгейских островов. Три горизонтальные линии на шее, судя по всему, обозначают ожерелья. Руки представлены небольшими выступами справа и слева. Вертикальные царапины на обратной стороне головы (рис. 1414) обозначают женские волосы.
Рис. 1413, 1414. Женская фигурка с большими глазами
Рис. 1413. Вид спереди. Вид сзади. (Почти 2:3 натуральной величины. Найдена на глубине 9 футов)
Бронзовая брошь на рис. 1415, а также фрагмент еще одной броши, на рис. 1416, были обнаружены пастухом, копавшим ров глубиной несколько дюймов вокруг сарая из дерева и соломы, который он построил для меня у западного подножия Гиссарлыка. Я отношу эти предметы к лидийскому городу только потому, что обитатели последующего, эолийского Илиона были слишком цивилизованны, чтобы использовать такие грубые броши, похожие на гвозди с плоскими головками, и я не представляю, как эти предметы могли находиться так близко к поверхности, если они принадлежали к какому-либо из доисторических городов. То, что они использовались как броши, очевидно по золотым бусинам, из которых двадцать пять прилегают к большой броши и двадцать два – к фрагменту. Профессор У. Чандлер Робертс из Королевского монетного двора, который проанализировал эти предметы, полагает, что золотые бусины должны были быть подвешены к брошам на шнурки и, видимо, пристали к ним из-за цементирующего действия окиси и карбоната меди. Профессор Вирхов высказал мне предположение, что образец на рис. 1415 мог представлять собой заколку для волос. Однако я едва ли могу счесть это возможным, поскольку она тяжелая и имеет 0,12 метра, или почти 5 дюймов, в длину.
Примитивная бронзовая брошь с приставшей к ней нитью золотых бус. (Натуральная величина. Найдена близ поверхности)
Рис. 1416. Фрагмент бронзовой броши с двумя приставшими к ней золотыми нитями. (Натуральная величина. Найдена близ поверхности)
На рис. 1417 – бронзовый нож, инкрустированный золотом, но во многих местах он покрыт окисью и карбонатом меди. На рис. 1418–1420 – изогнутые бронзовые ножи; на рис. 1418 можно видеть отверстие, с помощью которого он присоединялся к деревянной ручке. На рис. 1421 – железный нож с кольцом для подвешивания. Гвоздь, головка которого ясно видна на гравюре, не оставляет никаких сомнений в том, что нож был снабжен деревянной ручкой. Нож был найден на глубине 13 футов ниже поверхности, и, если судить по одной глубине, он должен принадлежать к четвертому или пятому доисторическому городу. Но поскольку ни малейших следов железа я еще не находил ни в одном из пяти доисторических городов Трои или же в Микенах и поскольку, более того, форма этого ножа настолько отличается от формы всех других ножей, найденных в этих городах, и при этом очень и очень похожа на этрусские ножи, а также на лезвие бронзового ножа, найденного в некрополе Ровио
[257], а также на бронзовый нож, найденный в гробницах Сольдо близ Альцате (Брианца)
[258], то я вынужден отнести его к лидийскому городу. Вес железа легко объясняет тот факт, что нож ушел в землю на ту глубину, на которой он был найден.
Рис. 1417. Бронзовый нож, сильно позолоченный. (Натуральная величина. Найден на глубине 6
1/
2 фута)
Рис. 1418–1420. Три бронзовых ножа. (Почти половина натуральной величины. Найдены на глубине 3 фута)
Рис. 1421. Железный нож с кольцом для подвешивания и заклепкой от деревянной ручки. (Примерно 2:3 натуральной величины. Найден на глубине 13 футов)
На рис. 1422, очевидно, также наконечник стрелы с зазубринами, но мы совершенно не представляем себе, как она могла насаживаться на древко. На рис. 1423 – бронзовый наконечник стрелы без зазубрин. Похожие наконечники стрел найдены в Дании
[259]. На рис. 1424 – наконечник копья из бронзы. В отличие от всех наконечников копий, найденных в третьем, сожженном городе
[260], у этого наконечника присутствует трубка, в которую вставлялось деревянное древко. Как я уже говорил, у всех гомеровских копий, судя по всему, была похожая трубка для древка. Более того, все наконечники копий, которые я нашел в Микенах, похожи на этот.
Рис. 1422–1425. Копье, наконечники стрел и фрагмент бронзовой уздечки. (Почти половина натуральной величины. Найдены на глубине 6 футов)
Предмет с рис. 1425 также сделан из бронзы и снабжен тремя кольцами, из которых нижнее сломано; судя по всему, это часть уздечки. Так считает и г-н Джон Эванс, в коллекции которого находится похожий предмет, с той лишь разницей, что кольца не выступают, как на гиссарлыкской уздечке: здесь они находятся в центре круглых выступов на стержне уздечки. Более того, доктор В. Гросс нашел бронзовую уздечку в озерных жилищах на стоянке Меринген на озере Бьенн: она состоит из двух деталей, почти полностью похожих на этот предмет; мундштук для рта лошади в обоих случаях прикреплялся на среднее кольцо; единственная разница в том, что кольца из Швейцарии – длинные овалы
[261]. Профессор Вирхов обратил мое внимание на два бронзовых предмета, каждый с тремя выступающими кольцами, поразительно похожие на фрагмент уздечки на рис. 1425, который был найден в Зеелове в области Лебус близ Одера
[262]. Только здесь каждый фрагмент имеет форму ящерицы с четырьмя ножками. Любопытный бронзовый предмет на рис. 1426 имеет форму палочки с двумя концами, завернутыми в острые крюки, и также похож на мундштук.
Рис. 1426. Любопытный предмет из меди или бронзы, возможно примитивный мундштук. (Примерно 1:4 натуральной величины. Найден на глубине 9 футов)
На рис. 1427 – небольшая бронзовая чаша с отверстием, как в дуршлаге. На рис. 1428 – бронзовая чаша на высокой ножке, но без ручек и с очень большим основанием. Чаша совершенно такой же формы находится в музее Вероны
[263]. Чаша с рис. 1428 также очень похожа по виду на греческие и этрусские вазы, которые г-н Деннис называет
holkion[264].
Рис. 1427, 1428. Кубок и похожая на сито чаша из бронзы. (Почти половина натуральной величины. Найдены на глубине 6 футов)
Образцы на рис. 1429 и 1430 представляют собой любопытную разновидность обоюдоострого бронзового боевого топора, который я обнаружил на глубине 6 футов. Поскольку я никогда не находил топоров такой формы ни в одном из прочих доисторических городов, то я отношу их с большой долей вероятности к лидийскому городу. Я нашел два обоюдоострых бронзовых топорика совершенно такой же формы в Микенах
[265]. Похожий обоюдоострый топор из меди был найден в Венгрии
[266]. Эти двусторонние топоры характерны для Малой Азии, и имя Зевса Лабрандея в Карии происходит именно от слова
labranda, которое по-карийски означало обоюдоострый боевой топор. Они также часто встречаются в Греции и Ассирии, а также в Вавилонии. Похожий обоюдоострый боевой топор, но из меди, был найден в озерных жилищах в Люшерце
[267]; другой – на нижнем Дунае
[268]. Похожий обоюдоострый топор, также из чистой меди, был найден доктором В. Гроссом в озерных жилищах на станции Локра на озере Бьенн в Швейцарии
[269]. Я также очень часто находил их изображения на золотых драгоценностях в царских гробницах Микен; например, между рогами пятидесяти шести коровьих голов
[270]; также два таких обоюдоострых топора изображены на золотом кольце-печати архаического вавилонского стиля
[271] и один – на замечательной агатовой гемме
[272].
Рис. 1429, 1430. Бронзовый топор. (Примерно 1:3 натуральной величины. Найден на глубине 6 футов)
Месье Эрнест Шантр, помощник директора музея Лиона, послал мне анализ одного из этих боевых топоров, который провел знаменитый химик месье Дамур из Лиона. Я пробурил топор и послал ему стружки.
Итак, говоря о хронологии этого лидийского города, я полагаю, что любой археолог признает, что все предметы, которые мы рассмотрели, и в особенности керамика, говорят о ранней стадии цивилизации. Более того, здесь все еще использовались вазы с бараньими рогами и ручки ваз с длиннорогими коровьими головами, из которых, видимо, произошли выпуклости на древнейших этрусских вазах, в то время как от длиннорогих коровьих голов мы можем проследить знаменитые двурогие или похожие на полумесяц ручки ваз, обнаруженные в террамарах и в других местах в Центральной Италии. Ваз с бараньими рогами или ручек с длиннорогими коровьими головами никогда не было найдено в террамарах; однако это никоим образом не доказывает, что лидийский город на Гиссарлыке должен был существовать ранее, чем озерные поселения, близ которых формировались террамары; поскольку вазы с выпуклостями или с ручками-полумесяцами могли существовать в итальянских террамарах веками, в то время как вазы с бараньими рогами и ручками в виде коровьих голов, от которых они произошли, продолжали использоваться в лидийском поселении в Гиссарлыке. Однако совершенно достоверно то, что иммиграция этрусков в Италии произошла до дорийского вторжения на Пелопоннес
[273], которое, как уже объяснялось на предыдущих страницах, стало причиной эолийской эмиграции в Троаду.
Насколько мне позволяли имеющиеся у меня сведения, я добросовестно описал те предметы из найденных в слое между пятым доисторическим городом и руинами эолийского поселения, которые относятся к лидийскому городу. Теперь я приступаю к описанию седьмого города – греческого Илиона.
