§ VII. Исследование Итаки: 1878

С сожалением я говорю, что о систематических раскопках для археологических целей речь здесь совершенно не шла. Я начал свои исследования в долине под названием Полис, которая находится в северной части острова и обычно считается местом, где находилась гомеровская столица Итаки, – в первую очередь из-за ее названия, которое совпадает с греческим словом «город»; во-вторых, из-за ее великолепной гавани на расстоянии лишь 2 миль от небольшого островка, который теперь именуется Матитарио; это единственный остров в проливе между Итакой и Кефалонией, и его, естественно, всегда отождествляли с гомеровским островом Астер, за которым женихи Пенелопы сидели в засаде, ожидая Телемаха после его возвращения из Пилоса и Спарты^[87]. В качестве четвертой причины для отождествления Полиса с местом, где находилась столица Итаки, я могу упомянуть акрополь, который, как кажется путешественнику, он может увидеть на очень крутой скале на высоте около 400 футов на северной стороне порта. Моей первой задачей было взобраться на эту скалу, и я нашел, что она состоит из очень неоднородного известкового камня, который, очевидно, никогда не был тронут руками человека и конечно же никогда не служил в качестве защитного сооружения. Однако, если смотреть на эту скалу снизу, она действительно имеет форму крепости. До сих пор ее здесь называют кастрон, и, скорее всего, точно так же в глубокой древности ее называли полисом; первоначальное значение этого слова, видимо, было акрополь. Таким образом, нет сомнения, что название этой деревни происходит не от настоящего города, как думали раньше, но просто от воображаемой крепости.
Кроме того, эта долина – самое плодородное место на Итаке, и, таким образом, она никогда не могла бы быть использована как место для города; фактически во всей Греции еще не было случая, когда город строили бы на плодородной земле, и менее всего так могло бы быть на скалистой земле Итаки, где пахотная земля так исключительно редка и драгоценна. Таким образом, если в Полисе когда-то и был город, он мог быть построен только на окружающих долину скалистых высотах, а их заостренность, обрывистость и всегда неправильная форма исключают возможность, что на них когда-то жили люди. Полковник Лик (Leake)^[88] говорит о древних руинах на южной стороне порта; они все еще существуют, но это всего лишь средневековая христианская церковь.
Я посетил и тщательно измерил остров Матитарио. Его длина составляет 586 футов; ширина варьируется от 108 до 176 футов. Из-за его малых размеров этот остров вряд ли можно отождествить с гомеровской Астерой, где, как говорит поэт, было два порта, каждый из них с двумя входами. Однако у меня все-таки нет причин сомневаться, что вид Матитарио мог дать Гомеру идею его воображаемой Астеры. На этом острове находятся руины башни и трех построек, одна из которых, как говорят, была школой, что объясняет название Матитарио. Руинам этим вряд ли может быть больше двухсот лет.
Хотя по всем этим причинам я вполне убедился в том, что никакого города никогда не могло находиться в плодородной долине Полиса, я тем не менее решил, что для науки будет представлять интерес исследование этого вопроса с помощью настоящих раскопок. С позволения владельца земли, г-на Н. Метаксаса Занниса, я прорыл здесь множество шахт; однако почти что во всех я наткнулся на природную скалу на глубине от 10 до 13 футов, за исключением середины долины, которая, как кажется, была весьма значительно углублена горным ручьем. Все, что я нашел, – это фрагменты грубо изготовленной черной или белой греческой керамики и куски черепицы. Здесь было лишь несколько фрагментов архаической керамики, которую я мог отнести к VI веку до н. э. На близлежащих высотах иногда обнаруживают захоронения, но, как доказывают содержащаяся в них керамика и монеты, они относятся к III, IV или V веку до н. э. К тому же периоду принадлежат и древности, найденные в пещере справа от порта Полиса; обнаруженную там надпись я могу с уверенностью отнести к VI или даже к VII веку до н. э.^[89] Таким образом, предположение, что на месте Полиса находилась гомеровская столица Итаки, теперь должно быть решительно оставлено.
Затем я тщательно исследовал оставшуюся северную часть острова, однако нигде не нашел остатков древнего города, кроме как в окрестностях небольшого здания циклопической кладки, который обычно называют Гомеровской школой и который владелец этой собственности, священник Сп. Врето, в своем благочестивом усердии недавно превратил в небольшую церковь. Однако, к несчастью, он оставил внутри толстый слой щебня, который в ней содержался и который теперь стал полом церкви. Если бы он расчистил и тщательно собрал черепки, то, возможно, мы немедленно нашли бы в них ключ к дате постройки. Он отказал мне в разрешении произвести раскопки в церкви, однако позволил мне сделать это на близлежащих полях, где несколько вырубленных в скале фундаментов домов и остатки циклопических стен свидетельствовали о существовании древнего поселения. Я вырыл здесь множество ям, однако всегда натыкался на материк на глубине менее чем 3 метра и иногда на глубине менее чем 12 дюймов; так что не может быть сомнений, что здесь в античные времена существовал город, и, скорее всего, это тот самый город, о котором говорит Скилак в «Перипле» (34) и Птолемей (III. 14. 13).
Оттуда я направился на гору Ээт, расположенную на узком перешейке шириной едва ли в милю, который соединяет Северную и Южную Итаку. Я полагал, что древний город должен был быть у северного подножия этой горы и простираться по всему небольшому хребту, который пересекает лощину между ней и горой Меровуни к югу от нее. Однако я обнаружил, что ошибался, ибо везде нашел чистейшую девственную почву, за исключением самого гребня холма, где близ часовни Святого Георгия я отыскал очень небольшую долину, где культурный слой достигал 10 футов в глубину. Я выкопал здесь две большие траншеи, в одной из которых нашел стену-террасу высотой 7 футов, состоящую из огромных многоугольных блоков, хорошо пригнанных друг к другу; при сравнении этой стены с современными стенами террас, которые окружали ее, она кажется работой гиганта рядом с работами карликов. Керамики я не нашел здесь никакой, кроме небольших фрагментов черных греческих ваз. Поскольку здесь мои изыскания также не удались, я тщательнейшим образом исследовал гору Ээт, которая поднимается на 600 футов над уровнем моря; на ее искусственно, но весьма грубо выровненной вершине находится треугольная платформа с двумя большими цистернами и одной небольшой, а также остатки шести или семи небольших циклопических строений, которые или были отдельными домами, или, скорее всего, комнатами большого циклопического дворца, который, как говорят, стоял здесь и который обычно называют замком Улисса. Едва ли можно сомневаться в том, что точно так же, как Кимон расширил афинский Акрополь^[90], взяв большую часть северо-восточного склона и заполнив нижнее пространство камнями и щебнем, ровная вершина горы Ээт была расширена на север и юго-запад с помощью все еще существующей большой циклопической стены, и пространство между вершиной и стеной было заполнено камнями и щебнем. Таким образом, вершина горы образовывает ровную четырехугольную платформу длиной 166 футов 8 дюймов и шириной 127 футов 4 дюйма, так что на вершине было достаточно места для большого дома и двора. К северу и югу от окружной стены находятся башни циклопической кладки; от каждой из них вниз идет огромная стена из гигантских булыжников. Однако на некотором расстоянии эти две стены начинают изгибаться и в конце концов соединяются друг с другом. Еще две циклопических стены идут вниз с вершины – одна на восток, другая на юго-восток – и соединяются с изгибом, образованным двумя вышеупомянутыми стенами. Наконец, я должен упомянуть об огромной окружной стене примерно в 50 футах ниже верхней окружной стены. Эта стена на западной стороне рухнула, однако на других сторонах сохранилась удивительно хорошо. Чтобы увеличить обороноспособность этого места, подножие скалы было срезано так, что получилась перпендикулярная каменная стена высотой 10 футов. В стенах можно видеть трое ворот.
Между всеми этими циклопическими стенами некогда находился город, который мог содержать 2 тысячи домов, или вырубленных из скалы, или построенных из циклопической кладки. Я обнаружил более-менее сохранившиеся руины 190 таких домов. Я измерил двенадцать из них и обнаружил, что длина их колеблется между 21 и 63 футами и ширина – от 15 до 20 футов. Обычный размер грубо вырубленных камней – 5 футов в длину, 4 фута 8 дюймов в ширину и 2 фута в толщину. Размер этих камней значительно превосходит камни в циклопических домах, которые я обнаружил в Микенах и Тиринфе. Некоторые дома состоят только из одной комнаты; в других было четыре или даже шесть комнат. Снизу ни один из домов не виден; и поскольку крестьяне Итаки думали, что это просто кучи камней, они не показывали их чужеземцам, которые могли всходить на гору Ээт сотни раз, не замечая ни одного из них, поскольку склоны Ээта поднимаются под углом 35°, и, таким образом, они на 7° круче, чем верхний конус горы Везувий. Вследствие этого подниматься на гору Ээт исключительно тяжело и утомительно, тем более что она полна острых скал и заросла колючим подлеском и чертополохом. Кроме того, тропинка, по которой крестьяне водят гостей на вершину, не проходит мимо ни одного из лучше всего сохранившихся циклопических домов; она идет только мимо нескольких фундаментов, в которых даже лучший археолог может не узнать остатки домов, если только он не видел лучше сохранившиеся здания. По всем этим причинам даже полковник Лик видел только «на склоне Ээта несколько террасных стен и несколько фундаментов зданий»; по этому замечанию никто не мог бы ожидать найти здесь более-менее хорошо сохранившиеся руины 190 домов древнейшей столицы Итаки, которая, однако, еще до полковника Лика была идентифицирована Уильямом Джеллом^[91]. Эта циклопическая столица уникальна для всего мира, и каждый поклонник Гомера должен поехать и посмотреть ее. Посетители должны взять в качестве гида крестьянина Николаоса Псарроса, которого я несколько раз водил по древнему городу. Живет он у подножия горы Ээт, рядом с часовней Святого Георгия.
В течение двух недель с тридцатью рабочими я вел раскопки в этих циклопических зданиях, однако единственными результатами всей моей работы были фрагменты керамики, которые не походили ни на какую микенскую керамику, но были очень похожи на керамику двух древнейших городов Трои, фрагменты любопытнейших черепиц с оттиснутым на них орнаментом, а также две с какими-то писаными буквами, которые я не могу считать очень древними, и фрагменты очень древней и весьма интересной ручной мельницы. Однако следует дивиться и тому, что мне удалось найти хотя бы это, поскольку из-за крутого склона скопление мусора здесь было невозможно, и сильные зимние дожди веками смывали все остатки древнего ремесла в море. Жара на вершине Ээта страшная – из-за скал и камней, которые нагреваются на солнце.
Едва ли стоит говорить о том, что рисунок с изображением замка Улисса, который дает сэр У. Джелл в своей «Итаке», совершенно фантастический.
Я также начал раскапывать сталактитовый грот вблизи небольшого порта Дексия, который обычно отождествляется с портом Форкидой, куда Одиссея высадили феаки; поэтому грот поспешили отождествить с гомеровским гротом нимф, в котором Одиссей с помощью Афины спрятал свои сокровища. Но, вырыв траншею перед маленьким алтарем вплоть до скалы и не найдя ни черепка, я оставил эти бесплодные раскопки. Грот весьма обширен и в точности отвечает описанию Гомера, который говорит, что

…в гроте два входа:
Людям один лишь из них, обращенный к Борею, доступен;
К Ноту ж на юг обращенный богам посвящен – не дерзает
Смертный к нему приближаться, одним лишь бессмертным открыт он^[92].

Все это правда, однако под входом для богов поэт имел в виду искусственно вырезанное отверстие в своде грота, которое должно было служить трубой для отвода дыма от жертвенных огней. От этой «трубы» до дна грота высота составляет 56 футов, и, конечно, ни один человек так войти в грот не может. Однако веками собственники поля, судя по всему, использовали «трубу», чтобы избавляться от камней, которых здесь великое множество, ибо грот заполнен небольшими камнями на глубину около 5 или 6 футов. Со свода грота свисают бесчисленные сталактиты, которые дали Гомеру идею каменных урн и амфор, а также каменных станов и веретен, на которых нимфы ткали пурпурные плащи и покрывала^[93]. Я тщательнейшим образом исследовал всю южную часть Итаки. Городу Вати, современной столице Итаки, от силы сто лет от роду, и полное отсутствие древних черепков на плоской почве, по всей видимости, доказывает, что в древние времена на этом месте не было никакого города или деревни. До основания Вати город находился на скалистой высоте примерно в миле дальше к югу. На месте старого города я нашел лишь очень небольшой слой мусора и никаких следов древней керамики.
Близ юго-восточной оконечности острова, примерно в 4¹/₂ мили от Вати, есть несколько комнат, напоминающих конюшни, в среднем 25 футов в длину и 10 футов в ширину, отчасти вырубленных в скале, отчасти образованных циклопическими стенами из очень больших, грубо обтесанных камней, которые, очевидно, дали Гомеру мысль о двенадцати стойлах для свиней, построенных божественным свинопасом Евмеем^[94]. К востоку от этих стойл и как раз перед ними тысячи весьма обычных, но очень древних черепков говорят о присутствии древнего сельского жилья, которое Гомер, должно быть, описал нам в виде дома и хозяйства Евмея^[95]. Это еще более вероятно, поскольку на очень кратком расстоянии к югу от этого места, вблизи моря, находится белая скала с перпендикулярным обрывом высотой 100 футов, которая до сего дня зовется Коракс, Воронья скала, о которой упоминает и Гомер, когда рассказывает о том, как Одиссей подбивает Евмея на то, чтобы «низвергнуть его с утеса», если он сочтет, что гость лжет^[96]. Под Кораксом, в укромном уголке находится природный и всегда полноводный источник чистой воды, который традиция отождествляет с гомеровским источником Аретуса, где поили свиней Евмея^[97]. Я вел раскопки в конюшнях, а также перед ними на месте сельского поселения; я обнаружил, что конюшни заполнены камнями, однако на месте дома я наткнулся на скалу на глубине 1 фута и нашел там три фрагмента очень интересной, древнейшей нерасписанной керамики и архаической керамики с красными полосами, а также массу разбитой черепицы позднейшего периода.
В ходе своих раскопок у подножия горы Ээт я нашел две итакийские монеты, на одной стороне которых изображен петух с легендой а на другой стороне – голова Одиссея в конической шапочке, или пилидионе; а также две монеты Агафокла Сиракузского. Эти позднейшие монеты нередко обнаруживаются и в большом количестве имеются в продаже. Коринфские и римские монеты здесь также встречаются очень часто. Согласно Аристотелю и Антигону Каристию, ни один заяц не может жить на Итаке. Но на самом деле наоборот: зайцев здесь гораздо больше, чем на каком-либо другом греческом острове, и практически невозможно охотиться на них по крутым склонам огромных гор, поросших колючим подлеском.
Могу добавить, что Итака, как и Утика, – слово финикийское и значит «колония». Согласно Гомеру, Посейдон был дедом Лаэрта, и г-н Гладстон, судя по всему, прав, считая, что происхождение от Посейдона всегда означает «происхождение от финикиян».
Я от души рекомендую посетить Итаку не только всем поклонникам Гомера, но также и всем тем, кто хочет увидеть древнегреческий тип мужской и восхитительной женской красоты. Гости, будучи в Вати, пусть не преминут заглянуть к моему другу г-ну Аристидесу Дендриносу; его и его любезную супругу, г-жу Праксидею Дендринос, я здесь горячо благодарю за их щедрое гостеприимство. Г-н Дендринос – самый богатый человек на Итаке и в любое время будет счастлив помочь путешественникам своим советом. У него есть сын Телемах и дочь Пенелопа.