Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

Игорь Мусский.   100 великих дипломатов

Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин (1605–1680)

Дипломат, боярин, воевода. Руководил внешней политикой в 1667–1671 гг. Посольским и другими приказами. Подписал договор о союзе с Курляндией (1656), Валиесарский договор (1658), заключил Андрусовское перемирие с Речью Посполитой (1667). В 1671 году отошел от дел. В 1672 году постриг в монахи.

Ордин-Нащокин родился предположительно в 1605 году в семье дворянина в пригороде Пскова Опочке. Любознательность и тяга к учению были характерны для него с ранних лет; тогда же зародилась любовь к чтению. Местный священник учил его грамоте, служилый поляк — латинскому и польскому языкам. Когда Афанасию исполнилось 15 лет, отец отвез его в Псков и записал в полк на государеву службу. Образованный, начитаннь владевший несколькими языками, обходительный Ордин-Нащокин сделал карьеру благодаря собственному таланту и трудолюбию.

В начале 1640-х годов семья Ординых-Нащокиных переехала в Москву. Молодой дворянин был принят в доме влиятельного боярина Ф.И. Шереметева. В 1642 году он был направлен на шведскую границу «для разводу по реке Меузице и Пижве российских шведами захваченных земель и сенных покосов». Пограничная комиссия смогла вернуть спорные территории России. При этом Ордин-Нащокин весьма основательно подошел к делу: опросил местных жителей, внимательно прочитал допросы «обыскных людей», привлек писцовые и переписные книги и т. д.

К этому времени обострились русско-турецкие, а значит, и русско-крымские отношения. Москве важно было знать, существуют ли польско-турецкие договоренности о совместных действиях против России. Выполнить эту задачу было поручено Ордину-Нащокину.

24 октября 1642 года он выехал из Москвы с тремя помощниками в столицу Молдавии Яссы. Молдавский господарь Василе Лупу радушно принял посланца русского царя, благодарил за подарки и обещал всяческую помощь. Московскому дипломату были определены резиденция, питание, прислана национальная одежда.

Ордин-Нащокин собирал информацию о намерениях польского и турецкого правительств и их военных приготовлениях, а также следил за событиями на границе. От его внимания не ускользали действия польских резидентов в Бахчисарае и Стамбуле. Через доверенных лиц Ордин-Нащокин знал, например, о чем шел разговор на польском Сейме в июне 1642 года, о противоречиях внутри польско-литовского правительства по вопросу об отношениях с Россией. Неустанное наблюдение вел он и за действиями крымских ханов и сообщал в Москву, что послов их, ехавших от царя, перебили литовцы, что сами они готовят свои армии для нападения на Россию. Миссия Ордина-Нащокина имела существенное значение и для большего сближения Молдавии с Россией. По итогам наблюдений Ордина-Нащокина и по его предложению весной 1643 года в Стамбул было направлено посольство во главе с И.Д. Милославким, что позволило заключить мирный договор между Россией и Турцией. Соглашение снимало угрозу с южного направления, предотвращая военные действия крымцев против России.

В 1644 году Ордину-Нащокину поручили изучить обстановку на западных границах и настроения в Речи Посполитой, в частности проверить о якобы готовящемся польско-датском вторжении в Россию. Ордин яснил, что внутренние смуты в Польше и Литве не позволят Владиславу IV заняться сведением пограничных счетов с Россией. Да и Дания, ведя борьбу со Швецией, по данным дипломата, не намерена была ссориться с Россией.

После смерти Михаила Федоровича в 1645 году престол занял его сын Алексей. К власти пришел Б.И. Морозов, свояк царя, сменивший Ф.И. Шереметева, покровительствовавшего Ордину-Нащокину. Последний оставшись не удел, уехал в свое псковское имение. Там его и застал мятеж 1650 года, причиной которого была спекуляция хлебом. Афанасий Лаврентьевич предложил правительству план подавления бунта, что впоследствии позволило ему вернуться на службу.

Ордина-Нащокина дважды включали в состав пограничных межевых комиссий. Весной 1651 года он отправился «к реке Меузице меж псковского уезда и ливонские земли».

В середине 1650-х годов Ордин-Нащокин стал воеводой Друи, небольшого городка Полоцкого воеводства, непосредственно примыкавшего к шведским владениям в Прибалтике. Переговоры воеводы с неприятелем закончились выводом шведских войск из района Друи. Он вел переговоры и с жителями Риги о переходе в русское подданство. Организовал разведку и намечал пути продвижения русских войск, жителей Литвы убеждал в необходимости совместной борьбы со шведами. Летом 1656 года в Митаве Ордин-Нащокин добился согласия герцога Иакова помогать России, а 9 сентября Россия подписала договор о дружбе и союзе с Курляндией.

Афанасий Лаврентьевич переписывался с курляндским правителем, французским агентом в Речи Посполитой, польским полковником. Принимал направлявшегося в Москву австрийского посла Августина Майерберр. Проявлял заботу об оживлении торговых связей с германскими городами.

Отметив успехи Ордина-Нащокина, царь Алексей Михайлович назначил его воеводой Кокнесе, подчинив ему всю завоеванную часть Лифляндии. В ведение воеводы были переданы все занятые русскими войсками город Прибалтики. Ордин-Нащокин стремился утвердить среди латышей добрые отношения к России. Он возвращал населению несправедливо изъятое имущество, сохранял городское самоуправление по образцу магдебургского права, всячески поддерживая горожан, в основном торговцев и ремесленников.

И все-таки большую часть своего времени Ордин-Нащокин отдавал делам дипломатическим, выработав собственную внешнеполитическу программу. Он проводил ее с большим упорством и последовательностью, входя нередко в конфликты с самим царем Алексеем. Афанасий Лаврентьевич считал, что Московскому государству необходимы «морские присташи» на Балтике. Чтобы достигнуть этой цели, он стремился создать коалицию против Швеции и отнять у нее Ливонию. Он хлопотал поэтому о мире между Турцией и Крымом, настаивал на том, чтобы с Польшей «мириться в меру» (на умеренных условиях). Ордин-Нащокин мечтал даже о союзе с Речью Посполитой, о «славе, которой покрылись бы славянские народы, если бы все они объединились под главенством России и Польши». Однако внешнеполитическая программа «русского Ришелье», как его называли шведы, не встречала понимания у царя, несмотря на большое доверие и расположние, которое он постоянно оказывал своему министру.

В апреле 1658 года царь пожаловал Ордину-Нащокину звание думного дворянина. В царской грамоте отмечалось: «Ты о наших делах радеен мужественно и храбро и до ратных людей ласков, а ворам не спускаешь, против шведского короля славных городов стоишь с нашими людьми самим сердцем».

В конце 1658 года думный дворянин, лифляндский воевода Ордин-Нащокин (будучи членом русского посольства) был уполномочен царем на секретные переговоры со шведами: «Промышляй всякими мерами, чтоб у шведов выговорить в нашу сторону в Канцах (Ниеншанц) и под Ругодивом (Нарва) корабельные пристани и от тех пристаней для проезда к Кореле на реке Неве город Орешек, да на реке Двине город Кукуйнос, что теперь Царевичев-Дмитриев, и иные места, которые пристойны». Примечательно, что докладывать о ходе переговоров Ордин должен был в Приказ Тайных дел.

Посольский съезд начался в ноябре недалеко от Нарвы в деревне Валиесаре. Государь торопил с заключением договора, присылал новые и новые инструкции. В соответствии с ними русские послы требовали уступки завоеванных ливонских городов, Корельской и Ижорской земель. Шведы же стремились вернуться к условиям Столбовского договора.

Подписанное 20 декабря 1658 года в Валиесаре перемирие (сроком на 3 года), фактически предоставлявшее России доступ к Балтийскому морю, было крупным успехом русской дипломатии. Россия сохраняла за собой занятые ею (до 21 мая 1658 года) территории в Восточной Прибалтике. Восстанавливалась также свободная торговля между обеими странами, гарантировались проезд, свобода вероисповедания и т. д. Поскольку обе стороны были в состоянии войны с Польшей, то взаимно решили не использовать это обстоятельство. Шведы согласились с почетным титулованием русского царя. А главное: «На обе стороны войне и задорам не быть, а быть тишине и покою».

Однако после смерти короля Карла X Швеция отказалась от идеи «вечного мира» с Россией и даже заключила в 1660 году мир с Польшей. Россия вновь оказалась перед вероятностью ведения войны на два фронта. В этих условиях Москва настаивала на том, чтобы как можно быстрее заключить мир со шведами (получить один-два города в Ливонии, даже заплатить при этом денежную компенсацию), дабы обратить все внимание на юг.

В этой ситуации Ордин-Нащокин в письмах царю просит освободить его от участия в переговорах со шведами. 21 июня в Кардисе боярин князь И.С. Прозоровский подписал мир: Россия уступала Швеции все завоеванное в Ливонии. При этом провозглашались свобода торговли русских купцов и ликвидация их довоенных долгов.

Исключительно деятельным было участие Ордина-Нащокина в русско-польских переговорах начала 1660-х годов, ставших важным этапом подготовки Андрусовского соглашения.

Понимая, как трудно будет добиться примирения с Речью Посполитой, он решал эту проблему постепенно. В марте — апреле произошел обмен пленными, в мае было достигнуто соглашение о безопасности послов. Но в июне обнаружилась полная несовместимость позиций сторон в вопросах о границах, пленных, контрибуции. От русского великого и полномочного посла требовалась большая выдержка, чтобы не прервать переговоров. Период с сентября по ноябрь 1666 года характеризуется сильнейшими дипломатическими атаками поляков, которые стали добиваться возвращения всей Литвы, Белоруссии и Украины. Но руководитель русской делегации твердо заявил, что «царь не пойдет на уступку Украины». Польские комиссры пригрозили продолжением войны. В отчете в Москву Ордин-Нащокин советовал царю принять польские условия. В последних числах декабря от имени царя полякам был уступлен Динабург, но послы настаивали на признании за Россией Киева, Запорожья и всей Левобережной Украины.

К концу года внешнеполитическое положение Речи Посполитой изменилось, и польские представители стали уступчивей. Уже будучи опальним, Ордин-Нащокин вскоре принимает самое деятельное участие в возобновившихся русско-польских переговорах. Его выдержка, хладнокровие дипломатическая мудрость во многом предопределили подписание 30 января (9 февраля) 1667 года важнейшего соглашения — Андрусовского мира, подведшего итог длительной русско-польской войне. Устанавливалось перемирие на 13,5 лет. Были решены и другие важные вопросы двусторонних отношений, в частности предусматривались совместные действия против крымско-османских нападений. По инициативе Ордина-Нащокина во многие страны (Англию, Бранденбург, Голландию, Данию, Империю, Испанию, Персию, Турцию, Францию, Швецию и Крым) были направлены русские дипломаты с «объявительными грамотами» о заключении Андрусовского перемирия, предложением дружбы, сотрудничества и торговли. «Гремеви в Европе слава тридцатилетнего перемирия, которого желали все христианские державы, — писал современник дипломата, — воздвигнет Нащокину благороднейший памятник в сердцах потомков».

Переговоры, подготовлявшие Андрусовский мир, проходили в несколько туров. И возвращение Ордина во время одного из перерывов в Москву (1664) совпало с судом над патриархом Никоном и его сторонником — боярином Н.И. Зюзиным, к которому Ордин относился с сочувствием. Эта бросило тень на думного дворянина, хотя его пособничество Никону доказано не было. Все же Афанасию Лаврентьевичу пришлось просить у царя прощения. Только доверие Алексея Михайловича, а также бескорыстие и честность самого Ордина-Нащокина спасли его от тяжелых последствий: его лишь удалили в Псков воеводой. Но и в этой должности Ордин оставалс дипломатом. Он вел переговоры и переписку с литовскими и польскими магнатами, размышлял о разграничении пограничных со Швецией земель. А для продвижения дела о мире с Речью Посполитой старался привлечь к посредничеству правителей Австрии и Бранденбурга, Дании и Курляндии.

Будучи человеком образованным, Ордин и сыну своему постарался дать хорошее образование. Воин Афанасьевич «был известен как умный, распорядительный молодой человек», даже замещавший иногда отца в Кокнее (Царевичеве-Дмитриеве городе). Но «страсть к чужеземцам, нелюбье к своему» привели его к бегству за границу. Правда, в 1665 году он вернулся из-а границы, и ему разрешили жить в отцовской деревне. Однако служебнй карьере Ордина-Нащокина это не повредило.

В феврале 1667 года Ордин-Нащокин был пожалован званием ближнего боярина и дворецкого и вскоре назначен в Посольский приказ в звании «Царственных и государственных посольских дел боярина». Летом того же года руководитель Посольского приказа разработал и образец новой государственной печати, после утверждения которого получил титул «Царственных большие печати и государственных великих посольских дел сберегателя» Затем ему были вверены смоленский разряд, малороссийский приказ, новгородская, галицкая и владимирская и некоторые другие приказы, в результате чего он сосредоточил в своих руках не только внешнеполитические, но и многие внутригосударственные ведомства, став фактическим главе правительства.

Ордина-Нащокин уделял большое внимание расширению и укреплению международных связей России. Именно он попытался организовать постоянные дипломатические представительства эа рубежом. Так, в июле 1668 года Василий Тяпкин был отправлен в Речь Посполитую «для бытия тамо навсегда резидентом».

Расширение внешних связей требовало определенной осведомленности о событиях за пределами страны. С этой целью по инициативе руководителя приказа была установлена почтовая связь с Вильно и Ригой. Он же ввел практику перевода иностранных газет и вестовых писем, из которых составлялись сводные выписки — «Куранты». Эти рукописные листки стали предшественниками печатных газет.

За четыре года руководства Посольским приказом (с февраля 1667 по февраль 1671 года) Ордия-Нащокин упорядочил работу этого учреждения. Так, были увеличены штаты (в частности, число переводчиков). Он ратовал за профессионализм дипломатических кадров, потому что «надобно мысленные очеса на государственные дела устремить беспорочным и избранным людям».

Ордин-Нащокин высоко ставил дипломатическую службу — «промысел». В его глазах Посольский приказ был высшим из всех государственных учреждений, «есть око всей великой России как для государственной превысокой чести, вкупе и здоровия, так промысел имея со всех сторон и неотступное с боязнию Божиею попечение».

Ордин-Нащокин был хорошо подготовлен для дипломатической службы: он умел писать «слагательно», знал математику, латинский и немецкий языки, был осведомлен в иностранных порядках; о нем говорили, что он «знает немецкое дело и немецкий обычай знает же». Не будучи безоговорочным сторонником заимствований всего иноземного, он считал, что «доброму не стыдно навыкать и со стороны, даже у своих врагов». При всей своей ловкости Ордин-Нащокин обладал одним дипломатическим качеством, которого не имели многие его соперники, — честностью. Он долго хитрил, пока не заключал договора, но, заключив, считал грехом его нарушать и категорически отказывался от исполнения противоречивших этому указаний царя.

В работе он отличался постоянным рвением. Однако ему недоставало гибкости и уступчивости в отношении придворных кругов. Был инициативен, находчив, не боялся отстаивать свое мнение перед царем, в чем иногда переходил допустимые по тем временам пределы.

Так, в 1669 году в ответ на предписание вернуться в Москву посол разразился жалобами и просьбами об отставке: «Мне велено оберегать государственные дела… Не знаю, зачем я из посольского стана к Москве поволокусь?.. Послов ли мне дожидаться, или на время в Москву ехать, или впрямь быть отставлену от посольских дел?» Обижался, что не присылали нужных бумаг, в Москву вызывали, не объясняя причин.

Итак, Ордин-Нащокин был в ореоле славы и пользовался безграничным доверием царя. Но царя стали раздражать слишком независимые действия и самостоятельные решения, а также постоянные жалобы Ордина-Нащокина на непризнание его заслуг. Главе Посольскбго приказа приходилось давать объяснения. С течением времени стало ясно, что деятельность его как руководителя Малороссийского приказа не была успешной, и от этой работы Ордин-Нащокин был отстранен. Весной 1671 года последовало лишение титула «сберегателя». В декабре царь принял отставку Ордина-Нащокина и «от всее мирские суеты освободил явно». В начале 1672 года Афанасий Лаврентьевич уехал из Москвы, увозя большой личный архив, посольские книги, царские грамоты, возвращенные в столицу уже после его кон-чины. В Крыпецком монастыре в 60 километрах от Пскова он постригся монахи, став иноком Антонием.

Спустя несколько лет, в 1676–1678 годах, инок Антоний направил царю Федору Алексеевичу две автобиографические записки и челобитную с изложением своих внешнеполитических взглядов. Несмотря на возвращений Антония в Москву, идеи его не были востребованы. Сказалось, в частности то, что, оторвавшись от дипломатической жизни, инок не учитывал реальной обстановки, оставаясь на прежних позициях. В конце 1679 года он вернулся в Псков, а годом позже скончался в Крыпецком монастыре.

Ордин-Нащокин был дипломатом первой величины — «наихитрейшей лисицей», по выражению страдавших от его искусства иностранцев. «Это был мастер своеобразных и неожиданных политических построений, — говори о нем великий русский историк Ключевский. — С ним было трудно спорить. Вдумчивый и находчивый, он иногда выводил из себя иноземных дипломатов, с которыми вел переговоры, и они ему же пеняли за трудность иметь с ним дело: не пропустит ни малейшего промаха, никакой непоследовательности в дипломатической диалектике, сейчас подденет и поставит в тупик неосторожного или близорукого противника».

загрузка...
Другие книги по данной тематике

Игорь Мусский.
100 великих актеров

Михаил Курушин.
100 великих военных тайн

Борис Александрович Гиленсон.
История античной литературы. Книга 2. Древний Рим

Олег Соколов.
Битва двух империй. 1805-1812

Сергей Нечаев.
Иван Грозный. Жены и наложницы «Синей Бороды»
e-mail: historylib@yandex.ru