Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

Игорь Ефремов.   Кто убил президента Кеннеди?

7. ДЕЛА КУБИНСКИЕ

Среди открытий, сделанных Комитетом Стокса в 1978 году, особый интерес представляет новая информация о связях Джека Руби с правительством Кастро. Подробно об этом можно прочесть в Заключительном отчете Комитета, где все изложено очень сдержанно и осторожно, в книгах Роберта Блэйки, который позволяет себе более определенные выводы, и Энтони Саммерса, сосредоточенного, главным образом, на грехах Си-Ай-Эй. Вкратце же история сводится к следующему.

Еще до прихода Кастро к власти Руби принимал активное участие в контрабанде оружия для коммунистических повстанцев. Он был связан с контрабандистом по имени Том Дэвис. Бывший его сообщник Джеймс Берд рассказал в конце 1970-х прессе и ФБР, что ружья и патроны свозились в дом, стоявший на берегу моря, на юге Техаса, перед тем как отправиться на Кубу. Он своими глазами видел ящики, наполненные новым оружием, включая автоматы и пистолеты, грузившиеся на борт катера. И каждый раз, когда катер отправлялся к месту назначения, Руби был на борту.

Энтони Саммерс нашел и других свидетелей, подтвердивших участие Руби в операциях мафии по снабжению Кастро оружием. Но почему гангстеры занимались этим? Саммерс дает весьма неубедительное объяснение: «Мафия надеялась обеспечить себе хорошие отношения с Кастро на будущее». За синдикатом не числится такой наивности — помнить оказанные услуги или ждать, что другие будут помнить и отплачивать добром за добро. Эта серьезная организация работает только за наличные. Но об этом автор как бы на время забывает. Еще бы: ведь иначе пришлось бы задаться вопросом, откуда Кастро брал деньги, и в повествование бы вторглась немодная тема — «рука Москвы».

Весной 1959 (уже после победы Кастро в январе того же года) Руби обратился к другому контрабандисту оружием, Роберту Маккеону, в свое время задержанному и осужденному, с просьбой связать его с высокопоставленными победителями. Во-первых, заявил он, у него имеется партия джипов, которые он хотел бы продать кубинцам. Во-вторых, он просил рекомендательное письмо к новому лидеру, которое помогло бы вызволить с Кубы некоторых владельцев игорных домов, посаженных коммунистами в тюрьму. За каждого освобожденного неназванное лицо из Лас-Вегаса, от имени которого выступал Руби, предлагало уплатить по 5000 долларов. Маккеон действительно мог помочь. Он пользовался таким авторитетом, что сам Кастро навестил его летом 1959-го, во время путешествия по Америке, предлагал пост в своем правительстве. Тем не менее сделка не состоялась — скорее всего потому, что Руби открыл более прямые пути для достижения своих целей.

Той же весной он накупает гору новейшего электронного оборудования для подслушивания и шпионажа: часы с встроенным микрофоном, подключатель к телефонному аппарату, булавку для галстука с проводами, портфель с магнитофоном и т. д. — всего долларов на пятьсот. И в это же время — дело для него неслыханное — заводит себе сейф в банке. Третье событие той весны: Руби предложил свои услуги в качестве платного осведомителя ФБР.

Можно, конечно, по разному интерпретировать эти эпизоды. Верный себе Саммерс видит тут зловещую цепь: ФБР санкционирует покупку шпионского оборудования и засылает Руби в Гавану. Версия выглядит сметанной на живую нитку, если учесть, что а) ФБР занимается внутриамериканскими делами, а не разведкой; б) уже осенью агент ФБР, с которым Руби вступил в контакт, был вынужден закрыть заведенную на него папку, ибо никакой полезной информации об интересовавших ФБР убийствах и ограблениях в Техасе получить от Руби не удалось.

Гораздо большего внимания заслуживает истолкование Роберта Блэйки. Описывая тот же эпизод, он замечает, что это весьма распространенный прием: идя на новое и опасное предприятие, преступник вступает в контакт с ФБР или Си-Ай-Эй, чтобы потом, в случае провала, заявить, что он работал по заданию американского правительства.

Более того: в свете сегодняшней лихорадочной погони коммунистических агентов за электронной техникой и в свете того, что многие диссиденты в Москве, начиная с 1960-го года, обнаруживали в своих домах подслушивающие устройства с маркой made in U.S.A., мы скорее склонны предположить, что все портативные микрофоны и магнитофоны были образцами нового товара, который Руби посоветовали предложить его старым заказчикам — кубинским коммунистам. Ведь их больше не интересовали джипы и ружья (после победы им достались арсеналы Батисты), но их очень и очень интересовала электроника, при помощи которой можно было следить за собственными гражданами и которую жаждали также заполучить их московские покровители. Видимо, платили они неплохо, если Руби понадобилось завести сейф в банке.

Судя по сохранившимся записям в банковских книгах, с мая по июль 1959 года он пользовался ящиком 6 раз. Этим же летом он был замечен в ресторане с братьями Фокс — владельцами игорных домов и торговцами наркотиками, недавно бежавшими из Гаваны. Крупный мафиозо Сантос Трафиканте сознался в 1978 году Комитету Стокса, что, будучи еще на Кубе, братья Фокс делали все возможное, чтобы вызволить его из концлагеря Трескорниа. Тем же летом Руби пересылает с общей знакомой шифрованную записку своему приятелю Маквилли, предупреждая, что он собирается посетить Кубу в ближайшее время.

Маквилли впоследствии подтвердил, что Руби посетил его на Кубе по его приглашению, провел неделю, бездельничая у него в отеле Тропикана (также имевшем игорный дом), и затем вернулся в Америку. Его показания примерно совпадали с показаниями самого Руби, если не считать некоторых расхождений в датах. Но Маквилли старался точные даты не называть, а Комиссия Уоррена не сочла нужным обратить внимание на то, что в ее собственном Отчете на странице 802 датой визита назван август 1959 года, а на странице 370 — сентябрь.

Четырнадцать лет спустя Комитету Стокса удалось датировать визит с большей точностью. Судя по кубинской туристской карте, Руби вылетел на Кубу из Нью-Орлеана 8 августа (его подпись на карте удостоверена) и оставался там до 11 сентября. 11-го он вернулся в Америку, но тут же снова прилетел на Кубу 12 сентября и снова вылетел в Нью-Орлеан 13-го. Этот последний однодневный вояж подтвержден документами американской иммиграционной службы, но отрицается кубинцами. Первый же визит, наоборот, не имеет американского подтверждения: скорее всего для него Руби воспользовался вымышленным именем и поддельным документом.

Однако всплыла и другая информация, указывающая на то, что Руби уезжал с Кубы и в августе. 21 августа он воспользовался сейфом в банке (об этом есть запись в банковских документах), 31 августа встретился с агентом ФБР (Саммерс сказал бы — для получения инструкций, мы же останемся при своем — для обеспечения лазейки на случай беды), 4 сентября снова воспользовался сейфом. Таким образом совершенно ясно, что Руби и Маквилли лгали, утверждая, что поездка была однократной и длилась всего неделю. Руби прилетал на Кубу как минимум трижды: 8 августа (кубинская туристская карта), 4 или 5 сентября (есть свидетели, видевшие его в Гаване в эти дни и открытка, посланная им оттуда Элис Николе 8-го сентября), и наконец 12 сентября (американская иммиграционная служба).

Когда преступник старается скрыть что-то или упорно отрицает очевидные факты, для здравого смысла это является верным указателем на то, что здесь таится что-то важное. Попробуем проанализировать кубинские рейсы Руби с этой точки зрения. В сложных махинациях всегда бывает несколько участников и обычно они лгут по-разному, заботясь лишь о выгораживании самих себя. Противоречия в их лжи часто проливают свет на то, что должно было быть скрыто. В данном случае мы имеем четырех участников: Руби, Маквилли, Трафиканте и кубинские власти.

Итак, 8 августа Руби прилетел в Гавану якобы для того, чтобы навестить дорогого друга Маквилли, который так соскучился, что прислал ему оплаченный билет. В аэропорту он был задержан таможенно-пограничной службой, но вскоре отпущен. (Не говорит ли это о том, что кто-то уже выторговал или выпросил у кубинцев разрешение на его въезд?) На Кубе он отнюдь не бездельничал. Английский журналист Вильсон еще в декабре 1963 года сообщил американскому посольству в Лондоне, что «американский гангстер по имени Руби сопровождал несколько раз человека, приносившего еду для другого гангстера по имени Сантос, с которым он, Вильсон, вместе сидел в концлагере Трескорниа летом 1959 года». (Пресса к тому моменту еще ничего не сообщала о визитах Руби на Кубу, так что Вильсон не мог выдумать этот эпизод, столь точно совпавший по датам и именам с реальностью.) Сам Маквилли в 1978 году, не зная, что уже известно Комитету Стокса, а что — нет, допустил, что, может быть, он брал с собой Руби, когда навещал друзей (не Трафиканте, которого он якобы не знал) в концлагере. Трафиканте уверял, что не помнит, чтобы когда-нибудь видел Руби в лагере, но признавал, что знавал Маквилли в Гаване и, возможно, видел его в лагере Трескорниа.

Таким образом, после того как Руби не прилетал на Кубу 8 августа (ложь Руби и Маквилли), не посещал лагерь Трескорниа и не виделся там с Трафиканте (ложь Трафиканте, опровергнутая английским журналистом и, косвенно, самим Маквилли), Трафиканте был выпущен из лагеря 18 августа (а вскоре и из страны), а Руби, не покидая Гаваны (ложь кубинских властей), посетил свой сейф в банке в Далласе 21 августа и 4 сентября 1959 года.

Куба под властью Кастро — не такая страна, границу которой американский гангстер сможет (или рискнет) пересекать в том и другом направлении без ведома властей. Пересечь же американскую границу с поддельным документом для опытного контрабандиста не составляло труда. Нет сомнения, что Руби покинул Кубу в середине августа и вернулся на нее 4-го или 5-го сентября с ведома и одобрения кубинских властей.

Доставлял ли он им при этом выкуп за Трафиканте или за других боссов мафии, выпущенных в те же недели, или новые партии подслушивающих устройств — неизвестно. Но то, что Руби очень боялся раскрытия кубинской эскапады, видно из эпизода, случившегося гораздо позже, когда он уже сидел в тюрьме, приговоренный к смерти. В припадке истерического страха он стал говорить навестившему его приятелю: Теперь они узнают все о Кубе, все узнают про винтовки, про Новый Орлеан, узнают обо всем!..»

Не надо забывать, что все эти дела обделывались задолго до того, как Руби стал мировой знаменитостью. Никто из участников не думал в 1959 году, что их операции попадут когда-то под такое пристальное расследование и не озаботились созданием гладкой версии с «документированными» алиби. Поэтому, когда грянула беда, они невольно начали выдавать друг друга.

Для Руби и Маквилли самым опасным было признать, что они имели тесную связь с боссом мафии Трафиканте и вступали в сделки с кубинскими правителями ради его освобождения из лагеря. Поэтому они готовы были признать только недельный «светский» визит Руби в Гавану с 4-го по 11-е сентября. Для кубинцев самым важным было отгородиться от Руби — участника в заговоре на жизнь президента. Не зная, что американскую границу Руби пересек под вымышленным именем и что у американцев нет документов о его вылете 8-го августа, они «любезно» показали следователям Комитета Стокса, с которыми они согласились встретиться в марте-апреле 1978 года, туристскую карту Руби. Эта карта должна была «подтвердить», что Руби не покидал Кубу в августе с ведома кубинских властей, а значит, не выполнял никаких поручений для них в Америке. Выгораживая себя, кастровцы выдавали Руби и Маквилли, называя точную дату его первого приезда в Гавану — 8 августа 1959. Однодневный же челночный рейс Гавана-Флорида-Гавана-Нью-Орлеан выглядел таким откровенно и срочно деловым, что его отрицали все, хотя сам Руби должен был догадываться, что иммиграционная служба должна знать о нем. (Видимо, в сентябре 1959-го он решил, что безопаснее будет совершить однодневный визит на Кубу 12–13 сентября под своим собственным именем, чем привлекать внимание к себе — «туристу», тут же возвращаемую зачем-то на Кубу после месячного пребывания там.)

Комитет Стокса, между прочим, спросил у кубинцев, почему такой маловажный документ, как карта американского туриста, которые обычно просто выбрасываются, был сохранен в течение почти двадцати лет. «Потому что Руби был замешан в убийстве президента Кеннеди», — ответили кубинские чиновники. Комитет решил не смущать их и не спрашивать, зачем же карту хранили первые четыре года — с 1959 по 1963. Ибо правдивый и убедительный ответ на этот вопрос скорее всего звучал бы примерно так: «Потому что мы уже тогда завели на Руби досье как на человека, который может быть полезен в будущем».

Вся новая информация, ставшая доступной американским властям в конце 1970-х, позволяет сделать по крайней мере два очень важных вывода:

1) Руби принимал самое активное участие в освобождении за выкуп заключенного на Кубе крупного гангстера Сантоса Трафиканте, ставшего впоследствии главой мафии во Флориде.

2) Руби и его сообщники — американский преступный синдикат — уже летом 1959 года вступили в тесный и взаимовыгодный контакт с кубинскими коммунистическими правителями.

Все разговоры о том, что мафия «ненавидела» Кастро за то, что он лишил ее огромных доходов от игорного бизнеса и проституции на Кубе, остаются чисто эмоциональными домыслами. Да, поначалу удар был тяжелым и финансовые потери велики. Но мафия следует логике бизнеса, а не логике чувств. Как говорят гангстеры в романе «Крестный отец», всаживая пулю в грудь конкурента: «Ты уж извини, это не лично против тебя, а так — деловая необходимость».

Очень скоро выяснилось, что большой коммунистический босс, вытеснивший мелких гангстеров с Кубы, прекрасно понимает их язык, готов вести с ними дела и нуждается в них. Он был готов принимать в уплату: а) валюту; б) сложную электронную технику, которую было запрещено вывозить из Америки легальным путем; в) оружие и взрывчатку, которые следовало отправлять не на Кубу, а прямо коммунистическим повстанцам в латиноамериканские страны. Взамен же он предлагал в неограниченном количестве самый ходкий товар, белое золото — наркотики.

Статистика показывает, что уже в первые годы после прихода Кастро к власти приток наркотиков в США резко возрос. Результаты последних расследований рисуют Кубу одним из главных перевалочных пунктов. Причем контрабандой распоряжаются чиновники высокого ранга. В 1983 году перед сенатской комиссией выступал агент (спрятанный за ширмами), которому удалось проникнуть в ряды контрабандистов и быть свидетелем того, как транспортировка осуществляется на «острове свободы». Он назвал имя заместителя министра, принимавшего в уплату пачки долларов, привел и другие красочные детали. Жест Кастро, отпустившего в 1980 году десятки тысяч заключенных из тюрем прямо в Америку, по мнению многих, был продиктован необходимостью усилить контрабандную сеть в Майами, ослабленную ударами пограничной и таможенной служб, для чего достаточно было подмешать к тысячам выпускаемых сотню-другую агентов.

Судя по всему, мафия, изгнанная с Кубы, очень быстро сумела компенсировать свои потери в начале шестидесятых годов. В меморандуме 1961 года Бюро по борьбе с наркотиками приводит данные о том, что Трафиканте стал главным агентом Кастро по контрабанде наркотиков в Америку. (Подробнее об этом см. стр. 256-57.)

Пошли на поправку дела и у Джека Руби. После удачи своей кубинской операции уже в конце 1959 года он смог вложить 6000 долларов и стать совладельцем клуба «Соверен» в центре Далласа. Доход, объявленный им в налоговой декларации, подскочил с 3274 долларов в 1958 до 14060 в 1959 году. (В 4 раза!) В следующем году он выжил партнера и стал полным владельцем клуба, переименовав его в «Карусель». Сестра Ева вернулась из Калифорнии к преуспевшему брату, и он сделал ее управляющей другим своим притоном под названием «Вегас».

Казалось бы, живи и наслаждайся жизнью! Что же ему не сиделось?

загрузка...
Другие книги по данной тематике

Эндрю Росс Соркин.
Слишком большие, чтобы рухнуть

Фауста Вага.
Тамплиеры: история и легенды
e-mail: historylib@yandex.ru