28. ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ

Был заговор или не было?

Вокруг этого вопроса кипели основные баталии в течение последних десятилетий, продолжаются они и в наши дни. Однако и среди тех, кто верил в существование заговора на жизнь президента, не было единства. Кто стоял за спиной убийц? Десятки теорий были предложены на этот счет. Вот перечень наиболее часто упоминаемых подозреваемых:

1. Мафия.

2. Линдон Джонсон и Секретная служба.

3. Эдгар Гувер и ФБР.

4. Правые экстремисты в союзе с богатыми нефтепромышленниками.

5. Кубинские эмигранты-антикастровцы в союзе с Си-Ай-Эй.

6. Военно-промышленный комплекс.

7. Никита Хрущев.

8. Фидель Кастро.

Понятно, что из этого списка любой неподготовленный читатель поспешит выбрать подозреваемого по принципу «кого больше всех не люблю». Под напором эмоций имеющаяся информация будет исподволь сортироваться и подстраиваться под заранее «найденный вывод». Попытаемся все же провести обзор подозреваемых заговорщиков настолько объективно, насколько это возможно.

Вся первая часть этой книги посвящена, по сути, доказательству участия мафии в убийстве президента. Но там же, в последней, двенадцатой, главе перечислены факторы, указывающие на то, что синдикат не мог пойти на убийство по собственной инициативе. Сейчас мы можем добавить к этому перечню и еще один немаловажный факт: хотя Освальд вполне устраивал мафию как козел отпущения, у нее не было никакой возможности манипулировать им так успешно, как это было проделано реальными заговорщиками. Что бы мы о нем ни думали, вся его короткая жизнь показывает, что он был человеком идейным (в терминологии синдиката — «психом») и мог сыграть свою роль в заговоре только в том случае, если бы ему сказали, что это нужно для победы над мировым империализмом. За приказами и инструкциями он ездил в кубинское и советское посольства в Мехико-сити, а не к Карлосу Марселло или Сантосу Трафиканте.

Тем, кто хотел бы верить, что мафия была не только исполнителем, но и инициатором убийства, я могу порекомендовать Книгу Роберта Энсона «Они убили президента» (см. библиографию) и особенно книгу Дэвида Скейма «Контракт на Америку» — лучший труд, написанный на эту тему и в этом ключе. (Обе книги — на английском.) Мы же перейдем сразу к номеру второму в списке подозреваемых.

Линдон Джонсон и Секретная служба

Убийство в борьбе за трон — один из самых распространенных сюжетов мировой истории. Популярность Кеннеди была так велика, что не было сомнений: демократическая партия выдвинет его кандидатуру и в 1964 году. Это означало, что у стареющего Линдона Джонсона почти не оставалось шансов попасть в президентское кресло обычным порядком. Так что — чисто теоретически — мотивы для убийства у него были.

Нет также сомнения в том, что он играл активнейшую роль в сокрытии правды об убийстве. Настойчивость, с которой он уговаривал Верховного судью Уоррена возглавить Комиссию, а затем подгонял и заставлял выпустить Отчет до выборов 1964 года, показывает, как сильно он был заинтересован в том, чтобы расследование объявило Освальда убийцей-одиночкой. Капитан далласской полиции Фриц рассказал друзьям в 1975 году, что вечером 23 ноября 1963 года никто иной как президент Джонсон позвонил ему и сказал, что раз виновный пойман, нет смысла искать дальше.

Нет никаких сведений о том, что Джонсон наказал кого-нибудь из агентов или руководителей Секретной службы. А ведь их поведение во время стрельбы на Дэйли-плаза было образцом преступной халатности.

Начать с того, что маршрут проезда президента через Даллас разрабатывался при непосредственном участии агентов-телохранителей. Это значит, что опасный поворот с Хьюстон-стрит на Эльм-стрит, при котором движение президентского автомобиля замедлялось почти до полной остановки, тоже был санкционирован Секретной службой, Она же допустила опасное нарушение правил безопасности: президент и вице-президент следовали в одной колонне, в непосредственной близости друг от друга. Если бы они были убиты одновременно, американская армия на несколько часов осталась бы без главнокомандующего, и нападение, совершенное в такой момент, не получило бы должного отпора.

Известно также, что в ночь с 21 на 22 ноября агенты Секретной службы шатались по увеселительным заведениям Далласа и многие легли спать не раньше трех ночи. Наконец, только со слов руководителей Секретной службы мы можем заключить, что человек за деревянной оградой на Дэйли-плаза, увиденный полицейским Джо Смитом и солдатом Гордоном Арнольдом, показал им фальшивое удостоверение агента. А что если оно было настоящим?

На фильме Запрудера ясно видно, как после первого выстрела встревоженный губернатор Коннэлли начинает оглядываться на президента; агент же Секретной службы, Рой Келлерман, продолжает сидеть неподвижно и смотрит прямо перед собой. После второго выстрела в президентском лимузине полное смятение — жены обоих раненых пытаются помочь своим мужьям, но оба агента не показывают признаков тревоги. Водитель же, агент Уильям Грир, сбрасывает скорость чуть не до пяти миль в час. (Надо учесть, что мотор президентского лимузина снабжен специальным форсирующим устройством, которое позволяет увеличивать скорость скачком.)

Сенатор Ярборо, ехавший в одном автомобиле с вице-президентом Джонсоном, рассказывает, что телохранитель того попытался прикрыть пригнувшегося президента уже после первого выстрела. После третьего выстрела телохранитель Жаклин Кеннеди, Клинт Хилл, успел выскочить из автомобиля, следовавшего за президентским, добежать до него и вспрыгнуть на багажник. Только после этого водитель Грир нажал на акселератор. Келлерман же так и не оторвал зада от сиденья.

По законам Техаса, тело убитого президента нельзя было забирать из больницы до тех пор, пока не будет проведено вскрытие. Агенты Секретной службы, во главе все с тем же Келлерманом, забрали тело чуть ли не силой, не обращая внимания на протесты местных чиновников.

Рой Келлерман сказал:

— Друг мой, это тело президента Соединенных Штатов, и мы забираем его с собой в Вашингтон.

— Нет, у нас так не делается, — ответил Эрп Роуз, местный прозектор, и покачал пальцем. — Когда случается убийство, мы должны произвести вскрытие.

— Это президент. Мы забираем его.

— Тело остается, — отрезал Роуз. — …Существует закон. И мы его исполним.

Спор дошел до того, что упрямого прозектора уже собирались скрутить силой. Наконец, гроб с телом президента был погружен в похоронный автомобиль и отвезен в аэропорт.

Как уже было рассказано выше (см. стр. 173–176), вскрытие было поручено военным хирургам в военно-морском госпитале в Бефезде. На стр. 174 приводится текст приказа, запрещавшего участникам вскрытия рассказывать кому бы то ни было об увиденном. В 1978 году Комитету Стокса с трудом удалось добиться, чтобы приказ был отменен военным министерством. Рядовые свидетели вскрытия начали давать показаний, и картина происходившего предстала еще более запутанной.

Младший офицер Деннис Дэвид 22 ноября 1963 года был дежурным по медицинской школе. Он рассказал исследователю Лифтону, что тело президента было доставлено к заднему подъезду госпиталя примерно в 6.45, в простом транспортировочном гробу, в сопровождении шести или семи человек в штатском, которые приехали в обычном похоронном автомобиле черного цвета. Этот гроб встречали доктор Босвелл, доктор Хьюмс и другие военные чины. Тот же шикарный гроб, который прибыл к главному входу в сопровождении Роберта и Жаклин Кеннеди, был пуст. Когда кто-то из присутствующих спросил, зачем такие сложности с двумя гробами, сопровождавший агент ответил: «Чтобы держать события под контролем… Знаете, вдруг кто-то задумает похитить тело…»

Лаборант Поль О'Коннор рассказал, что в прозекторскую тело президента было внесено в 8.00. Оно находилось в резиновом мешке, положенном в простой серый гроб. (Из Далласа тело было отправлено завернутым в простыни и в роскошном гробу весом в 400 фунтов, за который правительству Соединенных Штатов был предъявлен счет на 4000 долларов.) Обычно в обязанности О'Коннора входило извлечение мозга. Но в этот раз извлекать было нечего — череп оказался пуст. Огромная дыра размером примерно 4 на 8 дюймов зияла в правой передней части. Никакого отверстия, оставленного пулей в затылке, он не заметил. Аудитория-прозекторская была набита высокими чинами. У него сложилось впечатление, что тело было доставлено на вертолете, причем среди присутствующих шли разговоры, что было использовано несколько вертолетов в целях безопасности.

Рассказ другого лаборанта, Джеймса Куртиса Дженкинса, в некоторых деталях отличался от рассказа О'Коннора. Например, он утверждал, что видел мозг президента и сам положил его в формальдегид. Но он подтвердил, что тело было доставлено в простом дешевом гробу. Взглянув на раны, он понял, что пуля ударила в голову справа и спереди, но когда прочел в газетах на следующий день, что стреляли сзади, он почувствовал неладное и был очень испуган. Еще он припомнил, что в прозекторской какие-то штатские все время требовали чего-то от докторов и атмосфера была очень напряженной. Он сказал, что, по его мнению, доктор Хьюмс был человеком сугубо военным, в том смысле, что приказ для него был превыше всего и что отчет о вскрытии был написан им по чьей-то указке.

Остается напомнить, что фотографии и рентгеновские снимки после вскрытия были взяты под расписку все тем же Роем Келлерманом (см. выше, стр. 176) и что впоследствии их прятали в Архивах пять лет, а потом выяснилось, что число хранящихся фотографий не соответствует перечню, включенному в расписку. Мозг же, якобы помещенный в формальдегид, вообще исчез.

Из всего этого потока противоречивых показаний и обзора уцелевших вещественных доказательств пока можно сделать только один вывод: до начала официального вскрытия в 8.00 с телом президента были проделаны какие-то манипуляции. Разница между показаниями врачей Паркландской больницы в Далласе и показаниями персонала, проводившего вскрытие в Бефезде, была так заметна, что Комитет Стокса тоже обратил внимание на эту проблему и пытался решить ее, но отверг версию предварительной обработки тела.

Исследователь Дэвид Лифтон, выпустивший 900-страничный труд, над которым он работал 17 лет, доказывает, что предварительная обработка проводилась и что целью ее было скрыть настоящее положение стрелявшего.

Отдавая должное огромной работе, проделанной Лифтоном. признавая важность собранного им материала, я все же не могу принять его главного вывода. Чтобы тайно проделать все необходимые манипуляции с телом президента — похитить его на пути из Далласа в Бефезду из-под носа у всех сопровождавших, хирургически обработать за считанные минуты и затем вернуть на операционный стол для официального вскрытия в 8.00, — понадобился бы целый отряд заговорщиков-невидимок, действия которых были бы синхронны и согласованы, как у танцоров кордебалета, а способность держать язык за зубами до и после преступления выходила бы за рамки реальности американской жизни, в которой пресса платит такие хорошие деньги за сенсационные истории.

Да и зачем было обрекать себя на такие сложности? Если бы заговор, действительно, созрел среди агентов Секретной службы, не проще ли было заговорщикам поместить стрелка-убийцу на крышу ТРУ (если бы его там обнаружили, он сказал бы, что поставлен туда для охраны президента), дать ему винтовку калибра 6,5 и такие же пули, как у Освальда? Траектории пуль были бы неотличимы от траекторий, исходящих из «освальдова» окна. Совершив убийство президента, тот же самый стрелок мог спуститься с крыши, войти на шестой этаж и уничтожить Освальда «на месте преступления». Он был бы представлен героем, его портрет красовался бы в газетах сразу под портретом убитого им президента. И никаких тебе забот с хирургией на глазах у десятков свидетелей.

Нет сомнения, что манипуляции с телом президента имели место. Но, скорее всего, причины и цели их были совсем другими. Думается, разгадка кроется в том. что в процессе вскрытия могли обнаружиться болезни, которыми страдал президент Кеннеди и которые его политическое окружение, его родственники и врачи любой ценой хотели бы скрыть от глаз общественного мнения.

Например, доподлинно установлено, что Джон Кеннеди страдал воспалением надпочечников, так называемой «бронзовой» или «аддисоновой» болезнью. Комитет Стокса спросил доктора Хьюмса, видел ли он надпочечники и почему описания их нет в отчете о вскрытии. Хьюмс отвечал уклончиво и наконец сформулировал ответ таким образом:

ХЬЮМС: У меня были веские личные причины, а также другие обязательства, которые делали подобное исследование нежелательным.

Здоровье лидера — фактор огромной важности в политической жизни Америки. Во время предварительного выдвижения кандидата в президенты от демократической партии поднимался вопрос о том, что Кеннеди страдает болезнью надпочечников. Среди симптомов. сопровождающих эту болезнь: быстрая утомляемость, раздражительность, депрессии, эмоциональная нестабильность. Американцам было бы страшновато иметь президента с такими чертами. Окружение Кеннеди отрицало факт болезни, а значит, было повинно в обмане общественного мнения.

И доктор Хьюмс, и доктор Босвел показали, что семейный врач Кеннеди, адмирал Беркли, оказывал на них давление во время вскрытия, требовал, чтобы те или иные разрезы не делались. Ходили также слухи, что президент подвергся операции спермовых каналов и что его мать, Роз Кеннеди, не хотела обнародования этого факта. Действительно, не очень-то ловко было бы признать, что первый американский президент-католик нарушил строжайшее предписание Ватикана, запрещающее любые формы искусственного предотвращения зачатия. А о каких болезнях мы так и не знаем до сих пор? Что могло быть обнаружено в исчезнувшем мозге? Считалось, что боли в позвоночнике, испытываемые президентом, — результат контузии, полученной на войне. Но так ли это?

Если мы допустим, что манипуляции с телом и документами проводились для сокрытия болезней, никаких недоумении не останется. Ибо в данном случае участникам не было нужды прятаться друг от друга. Президент Джонсон, Жаклин и Роберт Кеннеди, политическая верхушка демократической партии, адмирал Беркли — все должны были быть согласны с необходимостью этой меры. Поэтому соответствующие приказы были без всякого стеснения отданы подчиненным, предварительная обработка тела осуществлена и достигла своей цели: американское общественное мнение ничего не узнало о состоянии здоровья президента накануне убийства. Если же допустить, что подмены и подтасовки делались заговорщиками, мы должны вообразить каких-то инопланетных невидимок, достаточно ловких, чтобы украсть трехсоткилограммовый гроб из-под носа у охраны и родственников президента, но совершенно бездарных в хирургии, ибо никакого убедительного видоизменения ран они так и не произвели.

Полагаю, что, на основании вышесказанного, с Линдона Джонсона подозрения можно снять, а Секретную службу обвинить в недопустимой халатности, даже в профессиональной непригодности — но не более того.

Эдгар Гувер и ФБР

Один из ближайших помощников Эдгара Гувера, Уильям Салливан, так описывает источник его непомерной власти:

Он находился во главе Бюро так долго, что накопил кучу грязных сведений о людях на высоких постах, все отклонения, не обязательно связанные с сексом, но также о финансовых и политических махинациях… Он был гениален по части рассыпания намеков о том, что вот он знает то-то и то-то… Это давало ему огромную власть.

Братьев Кеннеди Гувер ненавидел. Между кабинетом генерального прокурора и кабинетом директора ФБР существовала прямая телефонная связь. Когда Роберт Кеннеди, только что вступивший в должность, первый раз поднял трубку этого телефона, ему ответила секретарша Гувера, сидевшая в приемной. Он сказал ей, что впредь хотел бы, чтобы по этой линии ему отвечал сам мистер Гувер — и только он. Гувер подчинился, но сразу после убийства президента восстановил прежний порядок. Сотрудник, находившийся в его кабинете, рассказывает, как это произошо:

«Мистер Гувер не отвечал на звонки /личного телефона генерального прокурора/, поэтому и остальные делали вид, что не слышат. Когда телефон, наконец, умолк, мистер Гувер сказал:

«Отнесите эту чертову штуку обратно на стол /секретарши/ мисс Ганди, где ей и место».

Вплоть до 1961 года Гувер заверял страну, что организованная преступность — миф. Поэтому война против синдиката, начатая Робертом Кеннеди, была прямым вызовом ему. Имеются сведения, что после выборов 1964 года Джон Кеннеди намеревался отправить 70-летнего директора ФБР на пенсию. Используя свою обычную тактику, Гувер собрал большое досье о любовных похождениях президента. Особенно компрометирующей была связь президента с Джудит Кэмпбелл, которая была какое-то время любовницей чикагского мафиозного босса, Сэма Джанканы. Гувер доложил об этой связи Роберту Кеннеди в феврале 1962 года, а в марте встречался с глазу на глаз с президентом. После этого президент порвал с Джудит Кэмпбелл, а также с Франком Синатрой, контакты которого с мафией были тоже весьма обширны.

Нет никакого сомнения, что Гувер приложил все усилия для того, чтобы скрыть правду об убийстве президента. На страницах этой книги приведены десятки эпизодов, когда ФБР искажало вещественные доказательства и свидетельские показания, опровергавшие теорию «убийцы-одиночки». Еще подробнее эти эпизоды описаны в книгах Гарольда Вайсберга, Сильвии Мейер, Пена Джонса, Гари Шоу (см. библиографию).

Накануне убийства президента Гувер прилетал в Даллас и принял участие в вечеринке в доме своего старинного приятеля, миллионера Клинта Мерчинсона. Он вернулся в Вашингтон утром 22 ноября. На той же вечеринке присутствовал и Ричард Никсон.

После убийства Освальда ФБР увезло Марину в секретное убежище, якобы в целях ее защиты. Там она находилась в течение многих недель и впоследствии жаловалась на давление, оказанное на нее. Если ее ответы не удовлетворяли допрашивавших, ей намекали на возможность депортации в СССР. Показания Марины стали фундаментом, на котором строился предварительный отчет ФБР, а затем — Отчет комиссии Уоррена.

ФБР имело многократные контакты с Освальдом в период с июня 1962 (возвращение из СССР) по ноябрь 1963 года. Характер этих контактов подтверждает слух о том, что Освальд числился платным информатором ФБР. В ноябре 1963 года Освальд явился в далласское отделение ФБР и оставил записку с угрозами, адресованную агенту Хости, который два раза приезжал разговаривать с Мариной Освальд в дом Руфи Пэйн в Ирвинге. Хости показал, что записку эту он уничтожил по приказу своего непосредственного начальника, Гордона Шенклина, и не сообщил о ней Комиссии Уоррена. Что было в записке? Хости уверяет, что Освальд лишь требовал, чтобы жену оставили в покое, в противном случае грозил пожаловаться более высокому начальству. Однако, если содержание записки сводилось к этому, стоило ли ее уничтожать?

Это был тот самый Хости, который в день убийства президента сказал своему приятелю, полицейскому лейтенанту Ревиллу, что «коммунист убил президента» и что «у ФБР была информация, что он способен на это» (см. выше, стр. 219). Ревилл подал доклад своему начальству об этих признаниях, но шеф далласской полиции, Карри, спрятал доклад по просьбе все того же Шенклина. Лишь шесть месяцев спустя он информировал судью Уоррена о существовании доклада, послав ему заказное письмо.

Сообщение о том, что Освальд был платным осведомителем ФБР, ошеломило членов Комиссии Уоррена (см. об этом выше, стр. 219). Стенограмма экстренного заседания, посвященного этому вопросу и состоявшегося 22 января 1964 года, была рассекречена лишь в 1975 году. Но на этом же заседании Аллен Даллес, бывший директор Си-Ай-Эй, выразил справедливое недоумение:

ДАЛЛЕС: Если это правда, я бы понял, почему они были заинтересованы в том, чтобы избавиться от этого человека, но я не понимаю, какой им интерес настаивать на том, что он — единственный виновный.

Действительно, по логике вещей, ФБР должно было быть заинтересовано в том, чтобы отвести подозрения от собственного информатора. Оно же прилагало все усилия, чтобы взвалить вину исключительно на Освальда.

Одно из правдоподобных объяснений: далласское отделение ФБР было так смущено случившимся, что не решилось сразу сообщить своему грозному директору правду об Освальде. Эта информация, видимо, стала доступна Гуверу лишь недели через три, то есть уже после того, как выводы ФБР были переданы Комиссии Уоррена. В этот момент гораздо легче было просто отрицать всякую связь ФБР с Освальдом и уничтожить все следы этой связи.

Как это ни парадоксально, именно подобные нелепости, промахи и противоречия в деле сокрытия правды являются лучшим доказательством того, что ФБР не было замешано в убийстве президента. Ибо эта могущественная организация имела все возможности подготовить абсолютно гладкую версию, при которой не возникла бы нужда в громоздком передергивании фактов. Не говоря уже о том, что уничтожение Освальда сразу после убийства президента тоже не составило бы никакой проблемы для ФБР: Освальд мог быть убит агентом-заговорщиком прямо в здании ТРУ, и никаких мыслей о заговоре ни у кого не возникло бы.

Правые экстремисты в союзе с богатыми нефтепромышленниками

В день приезда Кеннеди в Даллас газета «Даллас Морнинг Ньюс» поместила в качестве платного объявления на целую страницу гневный памфлет против внутренней и внешней политики президента.

МИСТЕР КЕННЕДИ!

Почему вы говорите, что мы выстроили «стену свободы» вокруг Кубы, когда на Кубе сегодня нет свободы? Из-за вашей политики тысячи кубинцев брошены в тюрьмы, голодают, подвергаются преследованиям, и это при том, что тысячи убиты, тысячи ожидают казни, а все население — почти 7 миллионов кубинцев — живет в рабстве.

Почему вы одобрили продажу зерна и кукурузы нашим врагам? Разве вы не знаете, что коммунистические солдаты… каждый день убивают и/или ранят американских солдат в Южном Вьетнаме?

Почему вы разрешаете вашему брату Бобби мягко обращаться с коммунистами и левыми радикалами в Америке, и в то же время преследовать лояльных американцев, которые критикуют вашу политику и вашу администрацию? (И т. д.)

Объявление-памфлет было обведено жирной траурной рамкой. Подписал его некий Бернард Вейсман, но деньги на уплату — около полутора тысяч долларов — собрали богатые далласские нефтепромышленники. Кроме того, по Далласу распространяли листовку с портретом Кеннеди — в фас и в профиль, на тюремный манер — с заголовком: «Разыскивается за измену». Эту листовку выпустил деловой партнер и приятель генерала Уокера — главы далласских ультраправых (см. о нем выше, стр. 211). Сам Уокер в день приезда президента повесил американский флаг над своим домом а перевернутом виде, а когда узнал об убийстве, распорядился повесить правильно и поднять на верхушку флагштока.

Эти выходки были весьма показательны. Для американских ультраконсерваторов Кеннеди был немногим лучше коммуниста. Они не скрывали своего удовлетворения по поводу его гибели. В январе 1963 года Кеннеди предложил Конгрессу провести закон, уменьшающий льготы нефтяным компаниям. Проведение этой меры срезало бы доходы техасских нефтепромышленников примерно на 300 миллионов долларов в год.

Выше. в главе 20 (стр. 146), рассказывалось об откровениях лидера правых во Флориде, подслушанных и записаннных на пленку ФБР. Хотя план убийства, описанный им, довольно точно совпал с тем, что произошло (если верить, что убийцей был Освальд), следует обратить внимание на то, что оба собеседника все время говорят об убийцах-заговорщиках «они», нигде не отождествляя себя с ними. («Они всерьез собираются убить его?.. Если Кеннеди убьют, нам лучше приготовиться».) В этом же разговоре содержится предсказание о том, что вскоре после убийства кто-то будет арестован для отвода глаз и обвинен, но не сказано, что это будет «коммунист», — деталь, которую Милтьер непременно выделил бы, если бы считал, что заговор готовится его единомышленниками, то есть правыми.

Была ли у Освальда какая-то связь с ультра-правыми, имели они на него какое-то влияние? Исследователь Майкл Курц считает, что во время пребывания в Новом Орлеане Освальд активно общался именно с правыми, а с левыми никаких контактов не имел. На это можно возразить, что так называемых левых в консервативном Новом Орлеане отыскать было крайне трудно, переписку же с прокастровскими и прокоммунистическими организациями Освальд активно продолжал. Но, с другой стороны, контакты с правыми действительно имели место. Многие свидетели видели Освальда с Дэвидом Ферри (о нем см. выше стр. 221) и Гаем Баннистером — ярым антикастровцем и расистом. Даже на своих прокастровских листовках Освальд поставил адрес того дома, где помещалась контора Баннистера, который после ухода из ФБР работал частным детективом. Известны эпизоды, когда Баннистер и Освальд вступали в дискуссии со студентами Университета штата Луизиана в Новом Орлеане, горячо критикуя политику Кеннеди. В начале сентября 1963 года Освальда и Ферри видели в группе кубинцев, занимавшихся военными упражнениями.

Похоже, что в Новом Орлеане Освальд вел двойную жизнь, так что нелегко понять, на чьей же он стороне. То он прокастровский агитатор, раздающий листовки и переписывающийся с «Комитетом за справедливое отношение к Кубе»; то он среди антикастровцев, а компании крайне правых. Но если мы выстроим известные нам эпизоды а хронологическом порядке, недоумение рассеется. Мы увидим, что последняя открытая акция Освальда в поддержку кастровского режима приходится на 21 августа, когда он принял участие в радио-диспуте с известным кубинским эмигрантом, Карлосом Брингуэром (тем самым, с которым у него произошла стычка на улице). Да и здесь он отнюдь не расхваливал кубинский режим, а говорил лишь об ошибках американского правительства, которое своими действиями толкает Кубу в объятия «догматического коммунизма». Весь последующий месяц в Новом Орлеане — никакой агитации. Именно на этот месяц и приходятся все известные появления Освальда в компании правых радикалов типа Баннистера и Ферри.

Трудно поверить, что человек, который всю жизнь поклонялся марксизму-коммунизму, который недавно стрелял в генерала Уокера и чуть не убил его, мог так в одночасье изменить свои взгляды и перекинуться во вражеский лагерь. Особенно если учесть, что и в магазин Карлоса Брингуэра он явился, чтобы разыграть из себя ярого антикастровца, готового помочь кубинским эмигрантам в подготовке диверсий, вывод напрашивается обратный: его контакты с крайне правыми, начавшиеся в конце августа и длившиеся в течение всего сентября, были камуфляжем, исполнением задания. Забыты листовки, забыта пропаганда в пользу «новой Кубы» — ему объяснили, что в этом качестве он больше не нужен, что ему предстоит иная роль. И хотя ему, наверно, было нелегко отказаться от завоеванной известности, от внимания корреспондентов, он уходит в тень и послушно выполняет эту новую роль с конца августа 1963 года и до последнего дня своей жизни.

Если бы заговор на жизнь президента готовился крайне правыми, они ни в коем случае не допустили бы, чтобы Освальд так резко изменил свое поведение накануне покушения. Он вполне устроил бы их такой, каким он был: марксист, враг американского империализма. Эта резкая смена личины будущего козла отпущения — важнейший аргумент против того, что убийство готовилось правыми. Хотя сам Дэвид Ферри безусловно принял участие в заговоре, все говорит за то, что и он лишь выполнял чьи-то приказы. (Напомним, что в эти недели он был нанят в качестве частного детектива адвокатом Карлоса Марселло, того самого Марселло, которого он, по слухам, вывез на своем самолете из Гватемалы обратно в США.)

Кубинские эмигранты в союзе с Си-Ай-Эй

Этих подозревали многие.

Они были отчаянными, исполненными горечи и мстительности людьми.

Они все время под покровом тайны, часто нарушая американские законы, раздобывали и накапливали оружие.

Даже живя в Америке, многие из них вынуждены были скрывать свои настоящие имена, свои адреса, свои связи и родственные отношения от кастровских агентов, так что атмосфера конспирации всегда окружала их.

Сначала Си-Ай-Эй, под покровом секретности, организовывало их в боевые отряды, готовило к вторжению на Кубу; потом, после Карибского кризиса, ФБР устраивало рейды на их тренировочные лагеря, на склады оружия, и им приходилось теперь таиться не только от своих заклятых врагов, но и от американских властей.

Естественно, что на фоне этих тайн, из-под которых во все стороны выглядывали дула ружей, пулеметов и пистолетов, фантазия рядового американцы легко выстраивала контуры заговора на жизнь президента. Мотивы? Отомстить за «предательство», за отказ в воздушном прикрытии во время вторжения в Заливе свиней. Ведь в обычной жизни большинство убийств совершается в результате взрыва страстей. Почему же убийство президента не могло быть совершено на чисто эмоциональной основе? Слишком дорогостоящая, громоздкая акция? Ничего, на настоящие страсти люди денег не жалеют.

Не надо забывать и о том, что кастровская пропаганда настойчиво подсовывала такое же объяснение американскому общественному мнению, рассыпала соответствующие «улики». Вспомним, что и Сильвии Одио Освальд был представлен как ярый антикастровец, рвущийся отомстить Кеннеди.

В сущности, речь здесь могла идти не только о мести. При заключении соглашения с СССР после ракетного кризиса в октябре-ноябре 1962 года Кеннеди пообещал, в случае демонтажа и вывоза советских ракет с Кубы, отказаться от попыток вторжения и прекратить поддержку кубинских эмигрантов. Выполняя свое обещание, он начал тормозить деятельность антикастровских групп, базировавшихся на территории США.

5 апреля /1963 года/ Береговая охрана объявила, что она выделяет больше самолетов и людей для охраны побережья Флориды… Таможенная служба и ФБР препятствовали операциям антикастровцев… В октябре Береговая охрана арестовала 22 антикастровца и захватила 4 корабля, использовавшихся ими… 1 мая 1963 года американское правительство прекратило финансирование Кубинского революционного совета.

Таким образом, уничтожение Кеннеди могло, с точки зрения антикастровцев, привести к изменению политики гибельной для их дела. Также логично было бы для них выбрать в качестве козла отпущения Освальда — известного сторонника коммунистической Кубы. Если бы удалось доказать, что Освальд действовал по поручению Кастро, можно было надеяться, что возмущение американского общественного мнения приведет к военному вторжению на Кубу и свержению коммунистического режима силой американского оружия.

Логичность этой версии казалась столь убедительной, что многие исследователи сосредоточили свои усилия именно на ней. Самая детальная разработка ее представлена в книге Джорджа Эвики «И все мы смертны». Автор очень не любит кубинских эмигрантов и убежден, что именно они, в союзе с мафией и при попустительстве Си-Ай-Эй, убили президента. Он очень хорошо изучил фактические материалы, но истолкование, которое он дает им, оставляет желать лучшего. Вот характерный пример: он пишет, что в период 1974-77 годов семь кубинских эмигрантских лидеров во Флориде были убиты. Преступников обнаружить не удалось, и Эвика возлагает вину не на кастровских агентов, а на «безумных террористов» из среды самих эмигрантов. Хочется спросить автора: если эти эмигрантские террористы так безумны, свирепы и могущественны, как же вышло, что за двадцать с лишним лет они убивали только друг друга и не убили ни одного кастровского дипломата в Америке или в других странах? Уж наверно этих-то они ненавидели больше, чем друг друга? И почему это во всем мире гибнут от руки террористов дипломаты, журналисты и рядовые граждане Америки, Израиля, Англии, Франции, Испании, Турции, а представители коммунистических стран пользуются комфортабельной безопасностью? (Мне известны только два исключения за последние десять лет: одно в Ливане, другое в Пакистане, где нападавший оказался психопатом, имевшим личные счеты с погибшим дипломатом.) А каким образом антикастровцам удалось вовлечь в свое преступление марксиста Освальда и гангстера Руби? И если они были виновны в гибели президента, какой смысл был для ФБР и Комиссии Уоррена прятать их от справедливого возмездия?

Нет, выгораживать кубинских эмигрантов никто не собирался. Наоборот, они были объектом самого пристального расследования не один раз.

Уже в ноябре-декабре 1963 года Секретная служба и ФБР вели интенсивное следствие по делу некоего Гомера Эчевария, ярого критика политики Кеннеди, жившего в Чикаго. Комитет Стокса поднял это дело заново и вскрыл много интересных фактов, указывающих на связи кубинских эмигрантов с мафией, однако на поверку все эти контакты оказались нацеленными на закупку оружия для борьбы с Кастро. Никаких следов участия в убийстве президента обнаружено не было.

В Комиссии Уоррена антикастровскими делами занимался Дэвид Слоусон. Ему помогал сотрудник Си-Ай-Эй Раймон Рокка. В 1978 году Слоусон рассказал Комитету Стокса:

Мы считали, что если бы антикастровские кубинцы могли заставить Освальда сделать это /убить президента/… или возложить вину на него, они сразу достигли бы двух целей: во-первых, отомстили бы Кеннеди и, во-вторых, возбудили бы американское общественное мнение против Кастро… Это казалось мне очень убедительным, и я долго придерживался этой гипотезы, проверяя, как она согласуется с фактами. С фактами она не согласовалась.

Еще больше времени и сил затратил на расследование подобной же теории прокурор Гаррисон в 1967 году. Уж он ли не старался! 20 его сотрудников в течение двух лет исследовали все нити, пытаясь снабдить своего шефа убедительными данными, доказывающими вину эмигрантов, Си-Ай-Эй, бизнесменов — кого угодно, только не мафии. Но, как известно, это расследование с позором провалилось.

В 1977 году была осуществлена еще одна попытка взвалить вину на антикастровцев: вложить обвинение в уста только что покончившего с собой Де Мореншильда (см. выше, стр. 213). Но так как все, что мы знаем об этом многоликом кинопродьюсе-филателисте, исключает возможность принимать его слова — да еще в пересказе другого подозрительного джентльмена — на веру, этот эпизод скорее следует рассматривать как доказательство обратного.

Наконец, в 1978 году Комитет Стокса, расследуя ту же гипотезу, решил даже обратиться к кубинской контрразведке и спросить, нет ли у них каких-то материалов. Члены Комитета отдавали себе отчет в том, что кастровцы могут и сфабриковать улики, однако им казалось логичным допустить, что разветвленная кастровская агентура в эмигрантской среде могла подхватить случайные обрывки важной информации. Один из кубинских чиновников сказал им в конфиденциально беседе: «Вы же понимаете, как бы нам хотелось предоставить вам подобные данные. Но у нас их нет.»

Думается, все эти тщетные усилия прежних расследований дают нам сегодня право исключить кубинских эмигрантов из числа подозреваемых.

Военно-промышленный комплекс

Защитники этой версии выдвигают три главных аргумента:

1) Кеннеди был слишком миролюбив и поэтому не устраивал Пентагон, который озабочен лишь тем, чтобы раздувать всюду военную напряженность и грести на этом деле миллиарды.

2) Военная машина обладала достаточными средствами и тренированным персоналом, чтобы осуществить убийство.

3) Только военно-промышленный комплекс обладал достаточным могуществом, чтобы заставить расследование пойти по ложному пути.

Как примеры миролюбия Кеннеди приводятся следующие эпизоды: он не поддержал с воздуха высадку кубинских эмигрантов в Заливе свиней; во время Карибского кризиса отклонил рекомендацию начальников штабов просто разбомбить советские ракетные установки на Кубе; искал путей прекращения холодной войны, заигрывал с Кастро и Хрущевым, объявил, что к 1965 году американские войска должны быть выведены из Вьетнама.

Но реальная политическая жизнь так разнообразна, что из короткой истории президентства Кеннеди можно надергать и эпизодов, рисующих его поджигателем войны (чём, кстати и занималась советская пресса с 1961 по 1963 годы). Ведь это он осуществил одно военное вторжение на Кубу и готовил второе; это при нем число американских солдат во Вьетнаме возросло с нескольких сотен до 15 тысяч; это он, после встречи с Хрущевым в Вене летом 1961 года заявил, что, если тот не изменит свою позицию в отношении Берлина, это будет означать войну; это он, вместо того, чтобы проявить дипломатичность в октябре 1962 года, поднял в воздух атомные бомбардировщики и объявил морскую блокаду Кубы.

Второй аргумент, при ближайшем рассмотрении, тоже выглядит довольно шатким. Ни у Освальда, ни у Руби, ни у других явных участников заговора мы не находим никаких связей с военным аппаратом. Освальд со времен своей демобилизации, похожей на дезертирство, находился в открытом и длительном конфликте с армейскими учреждениями. Гигантские денежные средства, которыми распоряжается Пентагон, проходят по таким длинным бумажно-бюрократическим каналам, что тайно выделить оттуда существенную сумму на оплату убийц-профессионалов и не оставить никаких следов — задача абсолютно невозможная. Даже Си-Ай-Эй, обращающееся с деньгами куда бесконтрольнее, смогло скрывать оплату услуг гангстера Росселли только в течение 15 лет — потом это выплыло на поверхность.

Третий аргумент выглядит более убедительно. Сама поспешность, с которой тело президента было вырвано из рук гражданских властей, увезено в военно-морской госпиталь в Бефезде, сам состав врачей, производивших вскрытие, — исключительно военные, причем без должного опыта, и все эти генералы и адмиралы, толпившиеся вокруг прозекторского стола и отдававшие распоряжения, и приказ, отданный персоналу — не рассказывать об увиденном — и грозивший трибуналом в случае неповиновения, — все это выглядит весьма и весьма подозрительно.

Но вот в 1978 году приказ был отменен, свидетели начали говорить (см. выше, стр. 238–239) — и что же? Мы увидели неразбериху, некомпетентность, борьбу самолюбии и эгоизмов. карьерные усилия и множество мелких и крупных обманов, прикрывающих различные политические и корыстные устремления. Однако при этом не всплыло никаких следов организованного, целенаправленного движения, уверенно достигающего выполнения поставленной задачи. Бестолковщина, царившая в аудитории-прозекторской, достигла такого уровня, что в какой-то момент доктор Хьюмс воскликнул: «Кто здесь командует, в конце концов?!» И хотя один генерал ответил «Я командую», порядок не наступил и цель — если считать целью сокрытие преступления — достигнута не была: никакого убедительного отчета о вскрытии, взваливавшего вину на Освальда, эта толпа произвести не смогла. Только последующими подтасовками удалось создать отчет, пригодный для поддержания официальной версии убийства.

Как правило, люди, обвиняющие в гибели президента военно-промышленный комплекс, винят это же чудовище (весьма, кстати, размытое по своим очертаниям) и в других несчастьях Америки, а заодно — и всего мира. Для них это такое же расплывчатое понятие, удобно воплощающее все мировое зло, каким для других являются ведьмы-колдуны-черти, или сионские мудрецы, или эксплуататоры-капиталисты, или гяуры-неверные, или жидо-коммунисты. Они не хотят видеть, что внутри гигантских организаций — Си-Ай-Эй, Пентагона, КГБ и пр. — система взаимного контроля так интенсивна, что никакой крупный заговор не может быть успешно осуществлен и при этом остаться нераскрытым. Военные убивают президентов, чтобы открыто захватить власть, как это случилось в Чили (Альенде) и во многих других африканских и латиноамериканских странах, или чтобы выразить отчаянным и самоубийственным способом свой протест, как это произошло в Египте (Анвар Садат). В Америке же даже такое пустяковое преступление, как установка подслушивающих устройств в штаб-квартире противника, может привести к катастрофе. Какой же дурак станет ввязываться в убийство?

Даже если допустить, что удаление Кеннеди из Белого дома было в принципе желательно для военных (что спорно само по себе), любой армейский или флотский офицер, решившийся бы принять участие в заговоре на жизнь президента, должен был понимать, что лично ему успех затеянного не принесет никаких заметных выгод, провал же обернется неминуемым крахом всей жизни. При таких исходных условиях набрать команду заговорщиков среди военных не представляется возможным.

Никита Хрущев

Для Хрущева Джон Кеннеди был президентом, который вынудил его к унизительному отступлению в Берлине в 1961 году и к еще более унизительной капитуляции во время карибского кризиса в 1962. Убийство политического противника должно было выглядеть в глазах Хрущева вполне нормальным актом. Верный соратник Сталина, в течение многих лет он был свидетелем и соучастником массовых убийств внутри страны, охоты за беглецами и противниками за рубежом. В сталинские времена были убиты десятки перебежчиков и эмигрантов, был убит Троцкий, готовились покушения на югославского премьера Тито.

Уже в годы хрущевского правления перебежчик Сташинский сознался, что был послан на Запад специальным отделом КГБ — № 13 — с целью совершать убийства украинских националистов — Бандеры, Ребета. (Напомним, что Освальд встречался в Мехико-сити именно с руководителем отдела № 13, Костиковым.) Недавнее покушение на папу в Риме показало, что а) Москва не собирается исключать убийство из методов борьбы и б) что она предпочитает теперь использовать для этой цели своих вассалов (в данном случае, болгар, которые, видимо, приобрели немалый опыт, охотясь за своими эмигрантами, — вспомним убийство радио-журналиста Маркова в Лондоне при помощи крошечной дробины с ядом.) Деньги, отпускаемые на эти акции, абсолютно неконтрлируемы в условиях коммунистического правления, потому что они всегда могут быть представлены как увеличение помощи «братской» стране. Существует мнение, что Куба обходится Советскому Союзу в один миллион долларов в день; ну что при этом стоит подбросить каких-то 10 миллионов на спецзадание, не делая из этого большого шума?

Для многих людей в России и во всем мире Хрущев останется «добрым царем», выпустившим миллионы заключенных из сталинских тюрем и лагерей. Но уже в начале 1960-х он показал, что не собирается держать лагеря пустыми и что «пускать в расход» он готов так же безжалостно, как любой другой коммунист. Его «Указ о введении смертной казни за хищения» (май 1961) и «Указ о введении смертной казни за валютные операции» (июль 1961) обрекали на смерть людей, уже арестованных за преступления, которые они совершили до обнародования этих новых законов, то есть когда знали, что, во всяком случае, смерть им не грозит. Такого еще не бывало даже в истории советского судопроизводства. Причем главные организаторы хищений — крупные партийные бонзы, без участия которых никакая крупная кража в СССР невозможна, — отделывались выговорами. Под мясорубку новых указов попадали их подчиненные, занимавшиеся — хотя и в обход советских законов — производством нужных людям, дефицитных товаров. Сотни энергичных, предприимчивых «бизнесменов» (в подавляющем большинстве — с еврейскими фамилиями) были расстреляны только потому, что генсеку Хрущеву, обещавшему, что «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме», надо было излить на ком-то свое бешенство по поводу очередных экономических провалов «передовой социалистической экономики».

Если добавить к этому другие припадки безумия Хрущева, оборачивавшиеся то «кукурузой», то «целиной», можно ясно увидеть, что слабые способности к рациональному мышлению у этого лидера легко подавлялись импульсивными порывами и взрывами темных страстей. Он был опасно непредсказуем — из-за этого его соратники по Политбюро и решились убрать его со сцены. Психологически он вполне был способен пойти на убийство из мести, не считаясь с соображениями политической выгоды.

Среди исследователей, считавших Москву виновной в убийстве президента, наиболее заметным был английский адвокат Майкл Эддоус. Его первая книга так и называлась: «Хрущев убил Кеннеди». Главная идея сводилась к тому, что настоящий Освальд был уничтожен в России, а вместо него в Америку заслали хорошо подготовленного диверсанта, принявшего его облик. Доказательства? Документы, отмечающие физические особенности (при прохождении медосмотра в армии, при аресте, при получении паспорта), показывают те или иные различия, разное расположение шрамов, а главное — непостижимое изменение роста в сторону уменьшения. Да-да, если верить документам, приехавший из России Освальд был меньше того, который уезжал. Эддоусу удалось поднять такую шумиху, что он добился эксгумации трупа Освальда и проверки. Проверка показала, что Освальд, убитый Руби, был тот самый Освальд, который в 1959 году убежал из Америки в СССР. Но исследователь остался при своем мнении.

Думаю, каждый житель Америки, получавший водительские права, помнит эту легкую растерянность при заполнении соответствующей анкеты — цвет глаз? вес? рост? Чаще всего это пишут по памяти и, боюсь, у многих можно было бы проследить довольно диковинные перемены от анкеты к анкете. Также трудно себе представить, чтобы ни мать Освальда, ни брат Роберт, с которыми он жил несколько недель по возвращении из России, не заметили бы подмену.

Но главное возражение: зачем КГБ пускаться в такую хлопотливую, длительную, требующую ювелирной работы авантюру (это сколько же времени двойнику нужно было готовить роль? годы!), когда в самой Америке можно без хлопот купить не только шпионов всех мастей и профессий (в последнее время создается впечатление, что не советские дипломаты вербуют агентуру, а сами продавцы американских военных и технических секретов обивают пороги советских миссий), но и тренированного убийцу на любую работу — были бы деньги. А деньги у КГБ всегда есть, и никакой пронырливый журналист никогда не сможет проследить, кому, куда и как они переправляются:

Должен сознаться, что, начиная писать эту книгу, я тоже подозревал Хрущева больше, чем кого бы то ни было. Лишь с того момента, как я убедился, что Освальд не убивал президента, а был лишь подставной фигурой, моя первоначальная концепция дала трещину. Мне казалось, что для КГБ было бы в высшей степени нелепо выбирать на такую роль собственного агента, имеющего столь заметные связи с СССР. Отправка лжеперебежчика Носенко — акция паническая и плохо подготовленная — тоже была указателем на то, что Советы не знали заранее об убийстве.

Остается, конечно, вариант, при котором сценарист заговора — член синдиката — не знал, кто платил ему деньги, и, по трагической иронии судьбы, выбрал на роль козла отпущения Освальда, не зная, какой жестокий удар он наносит этим своему «заказчику». Однако версия эта остается чисто умозрительной. Реальных данных, указывающих на замешанность Москвы в убийстве Кеннеди, крайне мало. Совсем иначе обстоит дело с Гаваной.