3. Сущность и глобальный характер перманентной революции

   Важнейшим элементом концепции перманентной революции у Троцкого были ее международные аспекты. Раздел «Европа и революция» был заключительным в работе «Итоги и перспективы» и, видимо, рассматривался автором как наиболее весомый. Здесь высказывалась мысль, что российский пролетариат, который пришел бы к власти даже вследствие временной конъюнктуры буржуазной революции, неизбежно встретил бы крайне враждебное к себе отношение со стороны мировой реакции и в то же время готовность к организованной поддержке мирового пролетариата. Если пролетарская власть в России окажется предоставленной самой себе, она неизбежно будет разгромлена контрреволюцией. То же самое произошло бы и в любой другой отсталой стране. Пролетариату «ничего другого не останется, как связать судьбу своего политического господства и, следовательно, судьбу всей российской революции с судьбой социалистической революции в Европе. Ту колоссальную государственно-политическую силу, которую даст ему временная конъюнктура российской буржуазной революции, он обрушит на чашу весов классовой борьбы всего капиталистического мира»^[462].

   Иначе говоря, русская революция будет способствовать развязыванию международной революционной волны, а последняя закрепит успех революции в России. «Нельзя сомневаться и в том, что социалистическая революция на Западе позволит нам непосредственно и прямо превратить временное господство рабочего класса в социалистическую диктатуру»^[463]. Мировая или, по крайней мере, европейская революция рассматривалась, таким образом, в качестве единственного гаранта успешности революции в России. Так российская революция в представлении Троцкого превращалась в революцию международную, которая, переплетаясь с ней, должна была составить единый, неразрывный и непрерывный процесс. Судьба российской революции напрямую связывалась с судьбой социалистической революции в Европе и в конечном итоге во всем мире. При этом создатель концепции не вдавался в детали, полагая, что конкретные пути превращения российской революции в международную, точно так же, как и сроки, предсказать невозможно. Повернет революция сразу на Запад или пойдет обходными путями, через страны Востока – эти вопросы Троцким рассматривались как второстепенные, не затрагивающие существа дела, но читателям давалось понять, что перманентная революция – это вопрос не столетий и десятилетий, а сравнительно близкой перспективы.

   Экстраполируя свою схему революционного процесса, вынося ее за пределы своей страны, Троцкий полагал, что в том или ином виде, при учете национальных и исторических особенностей и времени свершения, этот процесс относится не только к России, но и ко всем другим отсталым странам. Он считал, однако, что толчок международной революции может дать лишь комплекс значительных внутренних событий в крупной стране.

   Разумеется, в реальных условиях России 1905 г. схемы перманентной революции выглядели несбыточными, утопичными. Для того чтобы оградить себя от упреков в маниловщине, Троцкий многократно подчеркивал условность этих схем, их зависимость от тех или иных конкретных поворотов событий. После революции 1917 г., переиздавая свою работу 1906 г. «Итоги и перспективы» в советской России, Троцкий написал к ней предисловие, в котором говорилось: «В отношении оценки внутренних сил революции и ее перспектив автор не примыкал в тот период ни к тому ни к другому из главных течений в русском рабочем движении. Защищавшаяся автором точка зрения может быть схематически формулирована так. Начавшись как буржуазная по своим ближайшим задачам, революция скоро развернет могущественные классовые противоречия и приведет к победе, лишь передав власть единственному классу, способному встать во главе угнетенных масс, то есть пролетариату. Встав у власти, пролетариат не только не захочет, но и не сможет ограничиться буржуазно-демократической программой. Он сможет довести революцию до конца только в том случае, если русская революция перейдет в революцию европейского пролетариата. Тогда буржуазно-демократическая программа революции будет преодолена вместе с ее национальными рамками, и временное политическое господство русского рабочего класса развернется в длительную социалистическую диктатуру. Если же Европа останется неподвижной, буржуазная контрреволюция не потерпит правительства трудящихся масс в России и отбросит страну далеко назад – от демократической республики рабочих и крестьян. Став у власти, пролетариат должен будет поэтому не ограничивать себя рамками буржуазной демократии, а развернуть тактику перманентной революции, то есть уничтожить границы между минимальной и максимальной программой социал-демократии, переходить ко все более и более глубоким социальным реформам и искать прямую и непосредственную опору в революции на европейском Западе»^[464].

   Иначе говоря, сущность концепции перманентной революции состояла в том, что социалистическая революция начинается на национальной почве, развертывается на интернациональной и завершается на континентальной или мировой.

   Рассматривая перманентную революцию одновременно в двух смыслах – как единый процесс переплетенных между собой общедемократических и социалистических задач и преобразований и как распространение революции в России или в другой сравнительно отсталой стране на развитые страны и превращения революционного процесса в международный (всемирный или, по крайней мере, европейский), Троцкий заслуженно стяжал себе известность в широких кругах социалистических теоретиков и практиков. Большинство из них отнеслись к концепции резко отрицательно или, по крайней мере, подозрительно, считая ее надуманной и оторванной от реальной жизни. И это было действительно так. Но не менее умозрительными были и классические марксистские схемы, проповедуемые официальными теоретиками 2-го Интернационала, от которых с огромным трудом, с нравственными и умственными муками, постепенно и робко начинали отходить самые раскованные и вдумчивые социалистические деятели типа Эдуарда Бернштейна, которых приверженцы догм презрительно прозвали ревизионистами.