Чиму-Сикан

   Эта культура северного побережья датируется 1100–1400 годами, то есть относится к периоду экспансии Чиму.

   В 1992 году Ицуми Шимада и Карлос Элера из Национального музея Лимы завершили работы по элитарному погребению из долины Ламбайеке, относящемуся к культуре Сикан и обнаруженному в национальном заповеднике Пома. Сикан на местном индейском языке мучик означает «Дом Луны». Культурная традиция Сикан по социо-политическим и экономическим признакам делится на три периода, основным из которых считается средний, охватывающий 900–1100 годы; она просуществовала примерно до 1375–1400 года, вплоть до завоевания всего государства Чиму инками.

   Многочисленные могилы в районе Пома, как правило, располагались на глубине 15 м и по площади также достигали размеров 15 ? 15 м. Начиная с 30-х годов XX века здесь велись постоянные грабительские раскопки, которые вплоть до 60-х годов достигали невиданного размаха – вплоть до привлечения бульдозеров.

   По своему типу культура Сикан является преемницей разных региональных культур. От мочика были унаследованы традиции артефактной деятельности и художественная стилистика. От горной центрально-южной культуры Уари и прибрежной культуры Пачакамак идеологи Сикан восприняли религиозную модель мира.

   О культуре Сикан известно, что она сочетала несколько видов хозяйственной деятельности – рыболовство, экстенсивное земледелие и животноводство. Активно использовался металл – бронза и сплавы меди с мышьяком.

   Городские образования Сикан имели планировку, ориентированную по оси север-юг с небольшим отклонением к востоку, и представляли собой акропольные структуры с комплексами платформа-храм (уака). Подобно мезоамериканским, это были протогорода, являвшие собой ритуально-административные центры.

   На территории культуры Сикан обнаружено большое количество простых погребений – маленьких, с бедным инвентарем. Материалы подобных погребений не позволяют судить о каких-либо особенностях идеолого-религиозной модели создававших ее людей. Они отражают наиболее схематичные представления о жизни и смерти. Однако есть и исключительные образцы элитных погребений. Речь идет прежде всего о погребении «Правителя Сикана» в Уака-Лоро, датируемого 1000 годом.

   Погребение располагалось в углу, образованном стыком северной стороны основания храма Уака-Лоро, высотой в 40 м, с платформой, расположенной перпендикулярно к этому основанию. Другое неразграбленное погребение было обнаружено в 120 м от «Храма с окнами» в плотном песчаном слое. По мнению археолога Шимады, эти погребения вписывались в круг из элитарных погребений, расположенных вокруг храма Уака-Лоро. Поскольку все они находились под единой платформой, можно предположить, что могильник изначально являлся частью планировки комплекса.

   Основное погребение располагалось на значительной глубине – ниже 10 м, в устойчивом при работах плотном глинистом грунте, замешанном на намывном песке.

   По мере углубления были выявлены шесть уровней, спрессованных в плотные слои (за счет давления земли и инфильтрации вод) артефактов и человеческие останки на глубине между 11 и 12,7 м.

   Общий вес предметов погребального инвентаря составлял 1,2 тонны. Здесь было 489 предметов из бронзы, весом до 200 кг, 141 раковина Conus fergusoni, 179 раковин Spondylus princeps, 600 кг «металлических стружек», 70 кг жемчуга, 19 керамических сосудов, 100 предметов из золота. Большинство предметов было аккуратно разложено по группам: раковины, жемчуг, керамика и т. д. Эти кучки сохранили и следы защитных материалов – коробочки для упаковки, позолоченные листы для прокладок. Вместе с тем, было достаточное количество предметов, свободно перемешанных во всех уровнях.

   На первом уровне было обнаружено захоронение ребенка 10–12 лет. Пол не определен. Лицо ребенка было покрыто киноварью, на шее было ожерелье из раковин.





   Илл. 83. Фрагмент рельефа с изображением животного



   Ребенок находился в сидячем положении поверх тумбы пирамидальной формы, установленной на втором уровне посреди погребального помещения. Тумба напоминала миниатюрную копию Уака-Лоро, в основании она составляла 1,5 м, а высота равнялась 0,8 м. Она была полой, выполнена из дерева и покрыта позолоченными металлическими пластинами, а также циновкой из органических волокон. Тумба была установлена на пяти деревянных скрещивающихся балках, украшенных орнаментом из мифологических сюжетов, голов кошачьих.

   Основание тумбы-«пирамиды» приходилось на третий уровень инвентаря. Здесь вдоль стен были выложены 15 свертков бронзовых изделий (сплав меди и мышьяка). Каждый включал около 320 предметов (общий вес от 0,4 до 0,9 кг). На предметах не обнаружено следов использования. Эти предметы напоминают наконечники копий, но не являются ими. Некоторые свертки сопровождались так называемыми «металлическими стружками», также непонятного назначения. Там же, на третьем уровне, в северо-западном углу, находился еще один прямоугольный «ящик» размером 1,2 ? 0,6 и высотой почти 0,3 м, также покрытый остатками циновки из органических волокон и позолоченными пластинами. В юго-восточном углу лежали шесть пар позолоченных ушных подвесок, все по-разному орнаментированные.

   Посредине третьего уровня были сложены один на другой (около 15 слоев, всего около 70 предметов) предметы из золота (18 каратов), тумбаги и серебра: шесть цилиндрических венцов, кольца, более десяти головных украшений в виде полумесяца туми, восемь уборов в виде перьев и четыре налобных украшения. Эти предметы имеют вид использовавшихся ранее.

   На четвертом уровне были сложены морские раковины Spondylus princeps и Conus fergusoni, каждая весом в 1 кг, а также находилось множество бусин из бирюзы, перламутра и других материалов. Кроме того, в этом уровне была помещена керамическая посуда – тарелки, вазы, нормальные и двуглавые бутылковидные сосуды.

   Посреди пятого уровня располагалось основная погребальная камера, размером 3 ? 3 м. Она была окружена семью нишами разного размера: одна из них была едва обозначена, глубина других составляла от 50 до 80 см. В одной из ниш был помещен ребенок пяти-шести лет. В трех нишах оказалось всего несколько незначительных фрагментов позолоченного металлического листа; в нише 5 была помещена прямоугольная шкатулка, покрытая тканью и хранящая около десятка золотых предметов – типа «перьев», диски с отверстиями и одну погремушку. Хотя ниши были выполнены в конце работ, их заполнили в самом начале погребальных приготовлений.

   Сама же погребальная комната (и ниша 1) в первую очередь была выстлана циновками и металлическими пластинами. Ниша 1 была заполнена и закрыта одновременно с размещением инвентаря в погребальной камере. Остальные ниши были закрыты при подготовке двух верхних уровней.

   Главным покойником в этом богатейшем могильнике был мужчина возраста 40–50 лет ростом 1,60 м. Его похоронили в сидячем положении, с поджатыми ногами, лицом на запад. Но самое пикантное, что он был похоронен… вниз головой!

   Тело было покрыто киноварью и завернуто в ткань, на которую было нашито более 3000 золотых, серебряных и из сплавов меди квадратиков. Их размер составлял 1,5 ? 1,5 см. Плечи и грудь были покрыты накидкой, расшитой в четыре ряда жемчугом, позеленевшей бирюзой, ляпис-лазуритом, аметистами, кристаллами кварца, раковинами, окаменелым смолами местного дерева, напоминающими янтарь, и другими камнями. В ушах были серебряные подвески, а лицо покрыто медной маской с подвесками.

   Вдоль тела, выдвинутые примерно на 90 см к западу, располагались две перчатки из тумбаги. Со стороны раструбов на перчатках находились металлические нити и медные стержни для крепления, хотя вероятность практического использования этих перчаток по прямому назначению невелика. В пальцах одной из перчаток находилась золотая чаша в виде подношения. Вторая перчатка как бы опиралась на жезл – инсигнию власти, двухметровое древко которого было покрыто пластинками позолоченного металла и украшено дисками, кольцами и браслетами из золота и тумбаги.

   Поскольку покойник был расположен вниз головой, большинство золотых, деревянных и керамических предметов, находившихся в погребении, также были помещены в перевернутом положении. Под телом, в пятом слое, находилось еще немало ценных предметов: «корона» из тумбаги, украшенная головой животного, по-видимому кабана, и уже упоминавшийся длинный (1,7 м) жезл.

   В этом пласте в северо-западном углу лицом друг к другу были погребены две молодые женщины, сидящие поджав ноги, почти соприкасаясь коленями. Они были покрыты сотнями раковин. Одна из них (с западной стороны) сидела опрокинувшись на спину, с запрокинутыми согнутыми руками с полностью раскрытыми ладонями. Эта поза позволяет предположить, что несчастная была принесена в жертву прямо в этом месте. Вторая женщина сидела прислонившись к северной стене. Одежды женщин были расшиты маленькими квадратиками из тумбаги.

   Последний, шестой слой представлял собой площадку размером 1,8 ? 1,5 м, расположенную на 70–80 см ниже собственно погребальной камеры и одной из боковых ниш. Этот слой был плотно заполнен инвентарем: более 300 кг «металлической стружки», огромное количество связок жемчужин, перламутра раковин, ляпис-лазурит, кристаллы кварца, аметисты, киноварь и лимонит, множество маленьких металлических (сплав меди с мышьяком) стерженьков, которые, по мнению большинства исследователей, могли играть роль денег, около 25 масок, головные украшения в форме полумесяца-туми, выполненные из сплава золота, серебра и меди, и т. д. Основные предметы из погребения были привозными: изумруды – из Эквадора или Колумбии, раковины – из Эквадора, золото – с восточных склонов Анд, синие камни (ляпис-лазурит) – с севера Чили.

   Данное погребение, с одной стороны, является достаточно характерным для данной культуры, а с другой, несет и некоторые отличные черты, за счет, в первую очередь, исключительного разнообразия инвентаря. Стоит отметить, что все погребения культуры Сикан делились на четыре группы по степени присутствия золота и металла: предметы только из сплавов с высоким содержанием золота; предметы, покрытые золотом или позолоченные; бронзовые предметы; только неметаллические предметы. В отличие от остальных погребений, в Уака-Лоро оказались изделия не только из золота, но и из всех возможных в данном регионе металлов и материалов.

   Однако самым странным выглядит присутствие семи ниш в основном погребальном помещении Уака-Лоро. Дело в том, что Мезоамерике «Семь Пещер» или «Семь Ущелий», «Семь Оставленных Домов» изображались в виде семи ниш, связанных со священным местом или погребением. Этот образ-понятие является одним из базовых идеолого-религиозных представлений древних мезоамериканцев, начиная, возможно, с I тысячелетия до н. э. У нас нет достаточных данных для того, чтобы делать выводы о каком-то культурном влиянии между столь удаленными регионами, и потому загадка семи пещер в Южной Америке так остается на сегодняшний день неразрешенной.

   Своеобразным хранителем тайны происхождения духовно-религиозных основ андских культур остается странный зверь – лунный кот, герой многочисленных мифов и преданий перуанских индейцев.