Церковь и наука

Церковники старались, что вполне логично, присвоить себе монополию на Знание. Ведь Знание было, да и остается по сию пору ключом к власти и богатству. В массовом порядке уничтожались архитектурные, литературные и скульптурные памятники античности, драгоценные рукописи горели в разожженных Церковью кострах. В нашем сознании это ассоциируется с нацизмом или с уничтожением Александрийской библиотеки; но христианская Церковь ввела такую практику задолго до Гитлера и мусульман. Под угрозой анафемы народу было запрещено учиться грамоте. Зачем это делалось? Масоны справедливо решили, что невежественной запуганной чернью управлять гораздо легче, чем читающими и анализирующими прочитанное индивидами.

Начались гонения на науку. Папа Захарий, к примеру, жестоко преследовал шотландского священника Вергилия, рискнувшего заявить, что во Вселенной существует множество других миров кроме нашего. Его идеи косвенно били по масонским устремлениям. При наличии одного мира, сотворенного Богом (это декларировалось в Библии), было очевидно, что Церковь должна занять центральное место во Вселенной и сосредоточить в своих руках всю мыслимую и немыслимую власть. Как работать с другими, возможно, тоже населенными мирами, было непонятно. Глава Церкви, проповедующей всепрощение, писал по поводу вольнодумца Вергилия следующее:

Его надо изгнать из Церкви, лишить сана и ввергнуть в самое черное подземелье; предварительно лее подвергнуть самым жестоким пыткам, какие только придуманы людьми, ибо нет достойного наказания тому негодяю, который своим кощунственным учением подрывает святость нашей Церкви.

Сказки о том, что монастыри были в «темные века» светочами знания, придуманы самой Церковью. Духовенство не столько хранило знание, сколько стерегло его. Практически все церковники, оставившие свой след в науке, стояли в оппозиции к Риму и подвергались жесточайшим гонениям. Невежество большей части духовенства достигало таких пределов, что священник, способный прочесть без искажения «Верую», считался высокообразованным.