За кулисами “русской” революции

Послесловие издателя

Профессора Э. Саттона как американского патриота волновали прежде всего негативные последствия российской революции для Америки. Ибо ко времени написания данной книги (1974 г.) большевицкий режим, вскормленный Уолл-стритом, превратился в глобальную военную угрозу для США как лидера западного мира.

Однако, в отличие от США, для России последствия этого режима оказались не теоретической угрозой, а действительной национальной катастрофой. Большевики разрушили традиционный уклад жизни русского народа, разгромили русскую культуру и Церковь, заложили под Российское государство бомбы искусственных национальных границ... Только за первые 35 лет большевицкой власти народ потерял около 100 миллионов человек от, репрессий, голода и войн, и это была наиболее жертвенная, культурная, активная часть нашего народа.

Катастрофические последствия этого периода продолжаются и после крушения власти КПСС. Это не удивительно: в новом витке трагедии с обеих сторон — российской и западной — действуют наследники тех же сил, хотя и под другими названиями; причем и те и другие тщательно замалчивают причины и смысл русской трагедии, за которую — и те и другие — несут ответственность.

«Мы находимся в гуще российско-американской совместной революции» — так охарактеризовал происходящее; президент РФ в январе 1994 г. в связи с визитом в Москву президента США. Это уже вторая такая «совместная революция». Первая, как нам показал проф. Саттон своей книге — произошла в 1917 году. Таким образом, проблема, описанная им в применении к началу века, продолжает быть актуальной и в его конце.

Правительственные архивы всех стран — участниц описанных событий — даже почти век спустя строго хранят тайны, компрометирующие их политику в глазах их собственных граждан. Проф. Саттон отмечает, что в архиве Госдепартамента США многие досье остались засекреченными. Да и опубликованные в этой книге документы были предоставлены ее автору для другой цели: он тогда описывал, как западные фирмы в своем торгашеском эгоизме вооружают своего противника — СССР; такие дозированные разоблачения в 1970-е годы соответствовали намерениям США ввести повсеместный запрет на продажу СССР развитых технологий.

Разумеется, Госдепартамент США не предполагал, что опубликованные проф. Саттоном документы окажутся обвинительным актом против всей политики США (и их союзников) по отношению к исторической России; что эти документы вскроют истинные пружины механизма принятия решений в западных демократиях. В этом и заключается для нас главная ценность данной книги, написанной американцем.

Наше принципиальное расхождение с проф. Саттоном в том, что в 1917 году он положительно относится к Февралю, отвергая лишь Октябрь. Для русских же людей не менее, а быть может, и более важное значение имеет участие тех же западных кругов в поддержке всех антирусских сил, приведшее к разрушению российской государственности в феврале 1917 года.

Поэтому, издавая книгу американского исследователя в русском переводе, мы считаем необходимым поместить ее в более полный исторический контекст. Это сделает понятнее мотивы и полную раскладку всех действовавших тогда сил, ввергнувших человечество в эпоху мировых войн и глобальных политических катаклизмов.

1. Еврейский вопрос и “русская” революция

Прежде всего раскладку сил стоит рассмотреть с той экономически-финансовой точки зрения, которая, собственно, и применена проф. Саттоном для анализа мотивов Уолл-стрита. Это вполне оправданно, ибо ни одна революция не обходится без денег. Деньги — кровь экономической и политической жизни мира.

И в этой области мы не откроем ничего нового, если отметим, что с древнейших времен в области финансов доминируют представители еврейского народа (вследствие материалистической направленности иудаизма: евреи не верят в бессмертие человеческой души и более других народов стремятся к обладанию богатствами уже на земле). Приведем несколько их собственных признаний, рассматривая это здесь как факт не национально-религиозный, а политико-экономический.

Ж. Аттали (недавний президент Европейского банка реконструкции и развития) отмечает это особое еврейское «чутье», благодаря которому с самого возникновения торговли «еврейские общины селятся вдоль силовых линий денег» по всему миру. Возникает «почти абсолютное, но совершенно ненамеренное, тысячелетнее господство евреев в международных финансах», длившееся до XI-XII вв. Позже они уже не являются единственными банкирами, но «их власть остается могущественной»²⁶⁶, — пишет Аттали. С. Рот, главный редактор “Еврейской энциклопедии”, отмечает «расцвет еврейского господства в финансовом мире» к XII в., связывая это с церковным запретом для христиан на занятие ростовщичеством; от этого «самого презираемого занятия» «к XIII в. зависело большинство евреев в католических странах»²⁶⁷.

Это «презираемое занятие» привело к тому, что в XIX веке, как писал наш философ-юдофил В. Соловьев, «иудейство... успело занять господствующее положение в наиболее передовых нациях», и там «финансы и большая часть периодической печати находятся в руках евреев (прямо или косвенно)»²⁶⁸. А внук раввина Маркс сделал из этого вывод, что именно евреи — носители капиталистической эксплуатации в мире (“К еврейскому вопросу”)

Аттали пишет о таких банкирах как «власти над властью», «большую часть времени они скрыты... но иногда становятся видимы» (как Ротшильды в XIX в., которые «финансируют большинство правительств»); «они организуются в странную аристократию, своего рода строгий орден с беспощадными законами морали и хищными ритуалами»²⁶⁹. В этой связи известная еврейская деятельница X. Арендт, лично знакомая с Ротшильдами, так характеризует возникшую всемирную банковскую сеть:

«Превращение Ротшильдов в международных банкиров и их возвышение над остальными еврейскими банкирскими домами изменило всю структуру еврейского государственного бизнеса... Это дало новый стимул для объединения евреев как группы, причем международной группы... Для неевреев имя Ротшильда стало символом международного характера евреев в мире наций... Еврейский банковский капитал стал международным, объединился посредством перекрестных браков, и возникла настоящая международная каста... Эта изоляция и независимость укрепляли в них ощущение силы и гордости»²⁷⁰.

На эти позиции еврейство взошло не сразу, ибо долгое время иудеи в христианских странах не имели равноправия. Они завоевывали его в ряде буржуазных революций, организованных масонами²⁷¹ — тайной организацией, созданной на еврейские деньги для демократизации» христианского, мира руками христиан. Предоставление же политического равенства тем, кто уже обладал огромным финансовым неравенством, дало еврейским банкирам неограниченные возможности для секуляризации христианского мира, то есть устранения из него всех политических и духовных препятствий своей денежной власти. Так и в международной политике, помимо эгоизмов отдельных государств, зачинает действовать единая, мировая финансово-политическая сила, стремящаяся посредством масонства унифицировать мир на основе своих представлений о способах управления человечеством. Прогресс отождествляется с атомизированным демократическим обществом, лишённым абсолютных духовных ценностей, ибо только в такой среде главной ценностью становятся деньги, обеспечивая закулисную власть «финансовой аристократии» — поэтому она жизненно заинтересована в распространении такой модели на весь мир. (Философ И.А. Ильин назвал эти круги “мировой закулисой”.)

Согласно масонским энциклопедиям, в начале XX в. вся европейская финансово-политическая элита, включая многих членов правительств, были масонами. Но наиболее идеальное для себя общество они создали в США -с масонской государственной символикой. К 1932 г. в числе масонов “Международный масонский словарь” указывает 11 президентов и 13 вице-президентов США, «к масонству принадлежит подавляющее большинство губернаторов штатов и членов конгресса»; «в США... самое сильное масонство в мире», а «самая сильная Великая ложа в Нью-Йорке»²⁷². (Таким образом, ни успешный бизнес на Уолл-стрите, ни политическая карьера без принадлежности к масонству в те годы были невозможны.)

Россия же как альтернативная православная цивилизация менее всего вписывалась в эти представления о «прогрессе» — почему и стала главным препятствием для планов мировой демократии. К тому же к началу XX в. Россия была особенно возмутительным “белым пятном” в глазах международного еврейства, ибо в составе Российской империи волею Божиих судеб оказалась основная часть еврейского народа (около 6 миллионов), и именно Россия оставалась единственным (за исключением небольшой православной Румынии) государством, в котором существовали ограничения для евреев по религиозному признаку. Поэтому в борьбе против российского самодержавия объединился весь масонско-демократический мир

Упорство русских Царей в еврейском вопросе обьяснялось прежде всего религиозной причиной. В стране, где нормы нравственности и само оправдание самодержавной власти основывались на христианстве, нельзя было признать равноправной религию, отрицавшую Христа и имевшую черты расовой исключительности. Отсюда следовало стремление ограничить еврейское влияние в общественно-политической жизни (в основном эти ограничения были приняты в конце XIX в. после безуспешных попыток ассимилировать евреев; лишь переход иудея в христианство снимал все препятствия).

Однако никакая черта оседлости (включавшая в себя 15 губерний) не могла помешать тому, что в России, как и в западных странах, в руках еврейства оказались практически все банки и печать²⁷³. Ведь черта оседлости не распространялась примерно на 40 % иудеев (ремесленники, купцы, лица с высшим образованием и их семьи). Поэтому существовавшие ограничения не достигали цели, а лишь раздражали евреев, которые составили руководящее ядро всех революционных партий.

Борьба международного еврейства за равноправие единоверцев в России началась еще в конце XIX в. и усилилась в годы русско-японской войны. В ней отличился глава фирмы “Кун, Леб и Ко.” — банкир Я. Шифф, о котором “Американская энциклопедия” пишет, что в США «его лидерство в финансах было общепризнанным»²⁷⁴. Согласно “Еврейской энциклопедии”, Шифф, «чрезвычайно разгневанный антисемитской политикой царского режима в России, с радостью поддержал японские военные усилия», выпустив в пользу Японии заём на огромную по тем временам сумму в 200 миллионов долларов. «Он последовательно отказывался участвовать в займах России и использовал свое влияние для удержания других фирм от размещения русских займов, в то же время оказывая финансовую поддержку группам самообороны русского еврейства»²⁷⁵. Эти «группы самообороны», то есть финансируемые Шиффом террористы, в попытке устроить революцию в 1905-1907 гг. убили в России тысячи полицейских и чиновников — вплоть до губернаторов и министров. В японских лагерях для русских пленных на деньги Шиффа была развернута активная революционная пропаганда. За все это Япония наградила Шиффа орденом.

Яков Шифф

Масонский автор свидетельствует из личного опыта, что царское правительство безуспешно пыталось «придти к соглашению с международным еврейством на предмет прекращения революционной деятельности евреев», причем Шифф «признал, что через него поступают средства для русского революционного движения»²⁷⁶. Премьер-министр С.Ю. Витте описал, как при заключении мирного договора в Портсмуте еврейская делегация (с участием Шиффа — «главы финансового еврейского мира в Америке» и Краусса — главы ложи Бнай Брит) требовала равноправия евреям, и когда Витте (женатый на еврейке) пытался объяснить, что для этого понадобится еще много лет — последовали прямые угрозы революцией²⁷⁷.

Новый этап борьбы международного еврейства против самодержавия начинается в 1911 г. в связи с делом Бейлиса (который был обвинен в Киеве в ритуальном убийстве мальчика, но оправдан судом присяжных за недостаточностью улик). По мнению историков М. Геллера и А. Некрича, «процесс Бейлиса стал как бы подсчетом сил, — антиправительственных и проправительственных. Оправдательный приговор Бейлису верно отражал слабость последних» ²⁷⁸... В этой связи в декабре 1911 г. «Американский Еврейский Комитет добился резолюции конгресса об аннулировании Русско-американского договора 1832 г. о торговле и навигации, если Россия не прекратит политику ущемления прав евреев», видную роль в этом сыграл Шифф²⁷⁹. О накаленности атмосферы можно судить по американской печати, сообщавшей, например, о таких призывах со стороны влиятельных лиц:

«Пылающий страстью Герман Леб, директор Департамента Продовольствия, обратился... с речью к присутствовавшим трем тысячам евреев, описывая мрачное угнетение, царящее в России, призвал к оружию и настаивал, чтобы на русское преследование был дан ответ огнем и мечом. “Конечно, неплохо отменять договоры”, пояснял он, “но лучше... освободиться навсегда от имперского деспотизма”... “Давайте собирать деньги, чтобы послать в Россию сотню наемников-боевиков. Пусть они натренируют нашу молодежь и обучат ее пристреливать угнетателей, как собак”... Подобно тому, как трусливая Россия вынуждена была уступить маленьким японцам, она должна будет уступить Богоизбранному народу... Деньги могут это сделать» .

Этот призыв Леба процитировали и другие американские газеты, а “Нью-Йорк Сан” резюмировала: «Евреи всего мира объявили войну России. Подобно Римско-католической Церкви, еврейство есть религиозно-племенное братство, которое, не обладая “политическими органами, может выполнять важные политические функции. И это Государство теперь предало отлучению русское Царство. Для великого северного племени нет больше ни денег от евреев, ни симпатии с их стороны..., а вместо этого беспощадное противодействие. И Россия постепенно начинает понимать, что означает такая война»²⁸⁰.

Вряд ли на этом фоне (вспоминая и «группы самообороны» Шиффа 1905-1907 гг.) можно считать случайностью убийство в 1911 г. выдающегося государственного деятеля, премьер-министра П.А. Столыпина евреем Богровым, имевшим революционные связи с заграницей.

1905 год показал, что организация революции упрощается при внешней войне. Спусковой механизм новой войны был выбран точно: противоречия между Россией и Центральными державами (Германией и Австро-Венгрией) в отношении к балканским славянам. В суде над убийцами в Сараево наследника австро-венгерского престола выявилось, что именно масоны дали для этого оружие и согласовали дату покушения²⁸¹.

Враждебность между Россией и Германией нагнеталась давно: к этому толкала пресса в обеих странах. Как пишет даже видный еврейский автор У. Лакер, она как «в России, как и в Германии, сыграла главную роль в ухудшении отношений... Русские дипломаты в Берлине и немецкие дипломаты в русской столице должны были тратить значительную часть своего времени на опровержение или разъяснение газетных статей». Газеты публиковали и то, «что оплачивалось теми или иными закулисными фигурами... Можно быть почти уверенным, что без прессы Первой мировой войны вообще бы не было»²⁸². (В чьих руках была пресса — нам пояснил выше В. Соловьев.)

Экономическая борьба еврейства против самодержавия была не менее важной. Так, во время русско-японской войны противник России не только имел неограниченный кредит от еврейских банков (и смог вести войну гораздо дольше, чем рассчитывало русское командование), но и, с другой стороны — для России были закрыты почти все зарубежные кредиты в том числе влиятельными Ротшильдами. Как пишет “Еврейская энциклопедия”, «Шифф продолжил эту политику во время первой мировой войны, смягчившись лишь после падения царизма в 1917 г. В это время он оказал помощь солидным кредитом правительству Керенского»²⁸³.

О том, как финансовое господство еврейства прояви- лось в первой мировой войне, дает представление изданная И.В. Гессеном стенограмма обсуждения русским правительством в августе 1915 г. еврейского ультиматума об отмене ограничений евреям. Незадолго то того германский Генштаб организовал “Комитет по освобождению русских евреев” и призвал их к восстанию²⁸⁴; обеспокоенные случаями «шпионажа и еврейской крамолы» русское командование распорядилось о высылке евреев из прифронтовой полосы. В этот момент и заграничные, и внутренние российские банки (почти все они были под еврейским контролем) одновременно отказались предоставить России кредиты, без чего Россия не могла воевать. Наиболее тяжелым был отказ из Соединенных Штатов, которые «все более становились влиятельными в качестве банкира воюющей Европы». Министр А.В. Кривошеий предлагал просить международное еврейство об ответных услугах; «мы даем вам изменение правил о черте оседлости.., а вы... окажите воздействие на зависимую от еврейского капитала (это равносильно почти всей) печать в смысле перемены ее революционного тона». Министр иностранных дел С.Д. Сазонов: «Союзники тоже зависят от еврейского капитала и ответят нам указанием прежде всего примириться с евреями». Министр внутренних дел князь Н.Б. Щербатов: «Мы попали в заколдованный круг... мы бессильны, ибо деньги в еврейских руках и без них мы не найдем ни копейки, а без денег нельзя вести войну». Русское правительство было вынуждено пойти на уступки, поскольку «Нельзя вести войну сразу с Германией и с еврейством»²⁸⁵...

Разумеется, помимо еврейства, в крушении России был заинтересован и Запад в целом: и политически (чтобы не дать России после победы обещанных прав на Проливы и Константинополь — древнюю столицу Православия), и идеологически (“демократизаторские” цели масонства), и экономически: одна шестая суши с ее природными богатствами была заманчивым «трофеем». (Вспомним об этом меморандум У.Б. Томпсона британскому премьеру Ллойд-Джорджу.)

С поражением России связывали свои надежды и все революционные и сепаратистские партии. Своя причина для их поддержки была у Германии и Австро-Венгрии: ставка на ослабление военного противника. В этом сложении самых разных враждебных сил и их интересов и состоял план по организации революции и расчленению России, предложенный Гельфандом-Парвусом германскому правительству (см. наше Приложение 4). И оно на него пошло, не подозревая, что следующей жертвой падет и само... (Меморандум Парвуса и его личность очень символичны для данной книги; он сыграл руководящую роль уже в попытке революции 1905 г. вместе с Троцким и был его учителем в теории «перманентной революции».)

Однако Февральская революция разразилась не потому, что тяготы войны стали невыносимы, а потому, что был предвидим успешный для России конец войны. Это заставило «орден русской интеллигенции» и его западных вдохновителей поторопиться с атакой на монархию. Мировая война, конечно, легла тяжелым бременем на страну. Однако, фронт остановился вдали от жизненных центров. Трудности военного снабжения были преодолены, наступление 1916 г. укрепило веру в победу. Готовилось весеннее наступление 1917 г., что, несомненно, стало бы переломным моментом в войне. Поскольку в войну готовились вступить США — шансов выстоять у истощенных Центральных держав не было. И “февралисты” сознавали, что после победного окончания войны свергнуть монархию будет труднее. К тому же, срок полномочий депутатов Государственной Думы (составивших ядро заговорщиков) вскоре истекал, а переизбрание многих из них было под вопросом... И они начали действовать.²⁸⁶ К своим планам столичные масоны подключили союзников в лице влиятельного политика и банкира Мильнера (Великого Надзирателя Великой Ложи Англии) — сначала для оказания давления на Царя. Прежде всего они требовали продления «до конца войны» полномочий Думы. Львов (будущий глава Временного правительства) заявил в меморандуме лорду Мильнеру, «что если не последует каких-либо изменений, то “через три недели” произойдет революция...». Мильнер не бездействовал: как отметил британский министр иностранных дел Бальфур (тоже масон), «монархам редко делаются более серьезные предупреждения, чем те, которые Мильнер сделал Царю»²⁸⁷.

Но Царь не желал менять закон ради оппозиции, развернувшей против него с думской трибуны всероссийскую кампанию клеветы, которую тиражировали газеты. Он справедливо считал, что во время войны требуемые конституционные перемены, предоставляющие такой Думе больше законодательных прав, лишь ослабят страну. Было очевидно, что думские лидеры оппозиции лишь рвались к власти, используя любые средства. Позже ирландский представитель в британском парламенте прямо заявил: «Наши лидеры... послали лорда Мильнера в Петроград, чтобы подготовить эту революцию, которая уничтожила самодержавие в стране-союзнице»²⁸⁸.

Авторитетный в западной историографии Г.М. Катков предполагает, что именно Парвус через своих агентов подготовил волнения в феврале 1917 г. в Петрограде, ибо революция застала врасплох большевиков и другие социалистические партии. Катков пишет: «Допуская, что вся правда нам недоступна, мы не имеем все-таки права прикрывать наше незнание фразами о “стихийном движении” и “чаше терпения рабочих”, которая “переполнилась”». Кто-то должен был пустить слухи о нехватке хлеба (хотя хлеба было достаточно); кто-то должен был спровоцировать нереальное требование рабочих о повышении зарплаты на 50% (которое было отвергнуто, что и вызвало забастовку); кто-то должен был выдавать бастующим рабочим деньги на жизнь и выбросить именно те лозунги, о которых один из рабочих мрачно сказал: «Они хотят мира с немцами, хлеба и равноправия евреев» — было очевидно, пишет Катков об этом рабочем, «что лозунги исходят не от него и ему подобных, а навязаны какими-то таинственными “ими”»²⁸⁹.

Другой известный автор, А.А. Гулевич, приводит сведения, что этими “ими” были агенты британского посла в Петербурге Бьюкенена, действовавшего по указанию Мильнера, который потратил на свержение самодержавия в стране-союзнице более 21 миллионов рублей²⁹⁰...

Однако организованные волнения в Петрограде были еще не революцией, а необходимым поводом для нее: они были раздуты печатью и заговорщиками, чтобы требовать у Царя отречения как «последнего средства спасения России». При этом масонская организация, действуя согласованно в Думе, Генштабе и средствах информации, сыграла решающую роль.

Как подчеркивал историк-демократ и очевидец революции С.П. Мельгунов, координация действий революционных сил внутри России «была преимущественно по масонской линии», в масонскую организацию входили представители разных партий «от большевиков до кадетов»²⁹¹. Накануне революции имелось около 28 лож в крупнейших городах России, куда привлекались влиятельные деятели разных партий.

Дотошный историк Б.И. Николаевский, меньшевик, тоже писал «об идеологии этого заговорщицкого движения»: «можно с полной достоверностью утверждать, что центром, где она формировалась, ...были масонские организации»; затем группа масонов «в течение почти всего периода Временного правительства играла фактически руководящую роль в направлении политики последнего», «в этот период ложи на местах определенно становятся ячейками будущей местной власти»²⁹².

Этот факт, подтвержденный в мемуарах и масонских энциклопедиях — даже постсоветским историкам все еще кажется “черносотенным мифом”. “Хрестоматия по истории России” (1995), рекомендованная Министерством образования, приводит лишь мнение советского историка А.Я. Авреха о масонах: «Чего не было — того не было»²⁹³.

Тем не менее, в 1917 году в масонстве состояли²⁹⁴:

§ ядро еврейских политических организаций в Петрограде (ключевой фигурой был А.И. Браудо — «дипломатический представитель русского еврейства», поддерживавший связи с важнейшими еврейскими зарубежными центрами²⁹⁵; а также Л.М. Брамсон, М.М. Винавер, Я.Г. Фрумкин и О.О. Грузенберг — защитник Бейлиса, и др.);

§ многие генералы, входившие в так называемую “Военную ложу” (даже если не все ее члены были “посвященными” масонами — это не меняет сути дела)²⁹⁶;

§ Временное правительство («масонами было большинство его членов»²⁹⁷, — сообщает масонский словарь); оно образовалось из “Временного комитета Государственной Думы”, незаконно созданного после ее роспуска Государем;

§ первое руководство Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов (масонами были все три члена президиума — НС. Чхеидзе, А.ф. Керенский, М.И. Скобелев; и двое из четырех секретарей: К.А. Гвоздев, Н.Д. Соколов).

Сразу же после образования Временное правительство разработало декрет о равноправии евреев «в постоянном контакте с беспрерывно заседавшим [еврейским] Политическим бюро», — пишет его член Фрумкин. Но Бюро решило не издавать специального закона о евреях: надо чтобы он «носил общий характер и отменял все существующие — вероисповедные и национальные ограничения». После публикации декрета еврейское Бюро отправилось с визитом к главе Временного правительства и в Совет рабочих и солдатских депутатов — «но не с тем, чтобы выразить благодарность, а с тем, чтобы поздравить Временное правительство и Совет с изданием этого декрета. Так гласило постановление Политического бюро»²⁹⁸.

Из этого можно видеть, что Февраль был их совместной победой, в которой большевики не участвовали. Проф. Саттон, разумеется, прав, что не все международное еврейство потом поддержало большевиков, но оно сыграло огромную роль в сокрушении православной Российской государственности.

Это было продемонстрировано и публичным обменом телеграммами, когда Шифф «как постоянный враг тиранического самодержавия, беспощадно преследовавшего моих единоверцев», поздравил кадетского лидера, нового министра иностранных дел Милюкова с победой революции, на что тот ответил: «Объединенные в ненависти и отвращении к свергнутому режиму, — будем также объединены в проведении новых идеалов...»²⁹⁹.

Для утверждения этих идеалов и свержения монархии ими были задействованы все антирусские и нигилистические силы (которые Временное правительство оказалось не в силах контролировать и пало их жертвой). Их объединенная мощь была уникальна в истории по неограниченности финансовых средств и вседозволенности: дезинформация, клевета, подкуп, убийства лучших политических деятелей, игра на разнузданных инстинктах масс, террор, спровоцированная мировая война... (Заметим, что обе наши войны в начале XX в. были объявлены не Россией, а ее противниками — в результате соответствующих интриг “мировой закулисы”.)

Защитники монархии не могли себе позволить столь циничный арсенал средств для адекватных действий. Во всей Европе консерваторы в свое время оказались не способны противостоять новым, агрессивно-разрушительным течениям. Ибо консерватизм состоит в обладании и защите уже имеющихся, традиционных нравственных ценностей, а не в разработке адекватных методов противостояния силам откровенно безнравственным.

Поэтому и Император, видя вокруг себя предательство генералитета и даже членов династии, вынужден был отречься от престола без борьбы, ибо защищать свою духовную правоту физической силой он не хотел. Введенный в заблуждение поступавшими сообщениями и своим окружением, он полагал, что «его отречения требуют армия и народ». Против народа же он пойти не мог.

Огромную роль в создании предреволюционной атмосферы и в последующем «всенародном одобрении революции» сыграла массированная кампания печати против Царской семьи. Это, конечно, не могло не повлиять и на русский народ; он уклончиво выжидал исхода событий и обещанных выборов в Учредительное собрание. Лишь позже выяснилось, что все обвинения против Царской семьи были клеветой. Комиссия Временного правительства, созданная для расследования «поощрения Царем антисемитских погромов», его «тайных переговоров с Германией», назначения министров «под безраздельным влиянием Распутина» — ничего подобного не обнаружила. Один из следователей-евреев сказал: «Что делать?.. Я начинаю Царя любить. А главный следователь Руднев закончил свой доклад словами «Император чист, как кристалл»³⁰⁰. Тем не менее из-под ареста ни его, ни его семью не освободили. Король Георг V под давлением премьера Ллойд Джорджа отказался принять Романовых... Сам же свергнутый Император не искал путей бегства, он ничего не предпринял для улучшения своего положения и смиренно разделил судьбу своего народа...

При той раскладке сил во всем мире честные политические шаги русского Царя, продиктованные побуждениями его христианской совести, не могли противостоять нечестной игре противников — на что они и рассчитывали. Так, Государь не мог оставить на произвол судьбы православную Сербию — и дал втянуть себя в войну против Германии. Уже в ходе войны чувством долга была продиктована верность Царя союзникам по Антанте, позже предавшим его. (Хотя потом маршал Фош печатно признал, что жертвенным наступлением 1914 года Россия спасла Францию.) Как отметил даже бывший кадет П.Б. Струве, в глазах союзников монархическая «Россия попала как бы в разряд побежденных стран», так как «Мировая война... имела демократическую идеологию»³⁰¹.

Первая мировая война потому и была первой мировой, в которой, помимо обычных для войны политических интересов, имелась глобальная идеологическая цель наших “союзников” по Антанте: привести к столкновению и взаимному крушению все три главные консервативные монархии (в России, Германии, Австро-Венгрии) для утверждения либерально-демократической идеологии.

Поэтому столь охотно Англия и Франция, изменив своему союзническому долгу, еще до отречения Государя поддержали Февральскую революцию и официально заявили 1 марта через своих послов, что «вступают в деловые сношения с Временным Исполнительным Комитетом Гос. Думы, выразителем истинной воли народа и единственным законным временным правительством России»³⁰².

Премьер-министр Ллойд Джордж в британском парламенте «с чувством живейшей радости» приветствовал свержение русского Царя: «Британское правительство уверено, что эти события начинают собою новую эпоху в истории мира, являясь первой победой принципов, из-за которых нами была начата война» (выделено нами); «громкие возгласы одобрения раздались со всех мест»³⁰³.

Но и масонское Временное правительство власти не удержало, ибо послушно подчинялось требованиям своих западных “братьев”, понукая народ на продолжение войны уже непонятно ради чего. К тому же оно видело врагов «только справа», все больше левея. Проф. Н. Первушин в русско-еврейской газете “Новое русское слово”, возглавляемой масоном А. Седых, заметил: «Можно предположить, что такое влияние масонства, предопределившее левый курс, все больше и больше принимаемый правительством, и привело к катастрофе в октябре»³⁰⁴.

Результаты Первой мировой войны говорили сами за себя: падение консервативных европейских монархий; приход к власти правительств масонской ориентации в государствах, возникших на месте Австро-Венгрии и в отделившихся частях Российской империи; провозглашение «еврейского национального очага» в Палестине. Да и победители не скрывали своего торжества на итоговой Парижской (Версальской) конференции (1919-1920), о которой стоит привести несколько цитат из еврейских энциклопедий.

Вот, например, организаторы и участники этой конференции от США: член Верховного суда Л. Брандейс (он же президент Мировой организации сионистов) был председателем американской Комиссии «по сбору материалов для переговоров о мире». Предложения для Конференции разрабатывал также “Американский еврейский конгресс”, а «члены Американского еврейского комитета Дж. Мак, Л. Маршалл и С. Адлер участвовали в конференции и в значительной степени благодаря их деятельности и связям евреям были предоставлены права», которых они хотели. Б. Барух, председатель Комитета военной промышленности США, «работал в Высшем экономическом совете Версальской конференции и был личным экономическим советником президента Вильсона»³⁰⁵.

Была на конференции представлена и лидирующая банковская группа Шиффа. Во время войны она кредитовала и Антанту, и Германию — также и благодаря тому, что родственники-компаньоны Шиффа, братья Варбурги, поделили сферы влияния. Пауль Варбург (совладелец “Кун, Леб и Ко”, а до войны и немецко-еврейского банка “Варбург” в Гамбурге) «имел решающее влияние на развитие американских финансов во время мировой войны». Второй брат, Феликс, будучи «центральной фигурой немецко-еврейской элиты, которая доминировала в еврейской общине США в первые десятилетия 20 века», во время войны состоял совладельцем того же гамбургского банка. Третий Варбург, Макс, оставался в Европе, заменив в гамбургском банке Пауля, и оказывал услуги Германии, а затем участвовал в Парижской конференции с немецкой стороны «как специалист по вопросам репараций». Четвертый из Варбургов, Фриц выполнял во время войны политические поручения германских властей по проникновению в среду российских либералов³⁰⁶.

Тут следует отметить, что уже накануне мировой войны, не в последнюю очередь благодаря Варбургам и Шиффу, финансовое господство “мировой закулисы” поднялось на качественно новую ступень. В 1913 г. еврейскими банкирами было оказано давление на президента США и была создана Федеральная резервная система (ФРС — Federal Reserve System), директора которой часто встречаются в книге проф. Саттона. ФРС соответствует понятию Центрального банка и имеет право печатать доллар, однако является системой частных банков и в своих решениях не зависит от правительства США³⁰⁷. Более того: ФРС, создавая деньги “из ничего”, дает их в долг даже правительству США, сделав его зависимым от себя. А после того, как в ходе мировой войны американские банки кредитовали все воюющие страны, сделав всех своими должниками, их валюты были привязаны к доллару³⁰⁸. С тех пор ровно нарезанные зеленые бумажки ФРС, не обеспеченные реальными ценностями, стали во всем мире основным эквивалентом материальных благ. То есть никому не подконтрольная Федеральная резервная система США распространила свою экономическую власть на все страны. В этом и заключалась финансовая цель “мировой закулисы” в первой мировой войне.

Другой ее целью — политической — было создание мирового правительства. Одним из важных шагов Версальской мирной конференции в этом направлении стала Лига Наций (предшественница ООН), которая «была, в сущности, масонским творением, и ее первым президентом стал французский масон Леон Буржуа»³⁰⁹ — гордо сообщают масонские авторы. Об этом “творении” в немецкоязычной “Еврейской энциклопедии” сказано:

«Лига Наций, созданная на мирной конференции в 1919/1920 гг., ...соответствует древним еврейским профетическим устремлениям и поэтому стоит в определенной духовной связи с учениями и воззрениями евреев... Кроме специальных вопросов... есть две области, в которых судьба евреев формально связана с Лигой Наций: создание еврейского национального очага в Палестине и обеспечение прав меньшинств»³¹⁰.

Причем, еврейский «национальный очаг» в Палестине впервые был провозглашен в Декларации Бальфура (глава МИДа Великобритании, масон), при «непосредственном участии в ее подготовке» упомянутого члена Верховного суда США Л. Брандейса — это произошло в одну неделю с Октябрьским переворотом в России...

Разумеется, Лига Наций была задумана лишь как представительный орган для пропаганды идеологии мондиализма (объединения мира). Подлинным мировым правительством чувствовала себя сама закулиса — финансовая олигархия и высшее масонство — которые стали создавать собственные мондиалистские политические структуры закрытого типа; например, в Англии в такую структуру (“Круглый стол”) еще до войны входили Мильнер, Бальфур, Ротшильды; в 1921 г. в США был создан более широкий “Совет международных отношений”.

И тут, прежде чем пойти дальше, для нахождения общего языка между сторонниками и противниками теории “жидомасонского заговора” уместно отметить: враждебные иностранные силы были внешней причиной кризиса в России. Не менее важной была внутренняя причина: ослепление российской интеллигенции и те грехи общества, связанные с утратой веры, о чем говорил в своих проповедях св. прав. Иоанн Кронштадтский.

Но о наших грехах уже написано достаточно всеми, кто только в этом и видит причину революции. Поэтому мы считаем необходимым рассмотреть малоисследованную сторону вопроса, а именно: без действий евреев и масонов революцию тоже нельзя объяснить. Они наиболее активно воспользовались нашими ошибками для достижения своих целей. И нельзя вину плохо оборонявшейся и излишне доверчивой жертвы считать большей, чем вину атаковавшей ее международной мафии. Мы вправе исследовать механизм ее действий, чтобы вынести из этого должные уроки.

2. Механизм финансирования революционеров

Итак, выше показано, что финансирование “русской” революции происходило по нескольким каналам: еврейским, масонским, немецким. Но почему-то почти все признанные западные историки сводят проблему к “немецким” деньгам, не проявляя интереса к исследованию других источников.

Книга проф. Саттона ценна именно тем, что вскрывает иной мощный источник — Уолл-стрит. Американский исследователь, правда, концентрирует внимание в основном на послефевральском этапе, когда речь уже шла не о борьбе против православной России как главного врага еврейства, а об утилизации «трофея» — тут у всего Запада причина и геополитическая цель была одна: экономическая колонизация России.

Однако в свете всего вышесказанного, для лучшего понимания происходивших процессов, мы должны все-таки внести в общее “топографическое” понятие Уолл-стрита некоторые уточнения, не забывая о наличии в нем столь важных специфических составляющих, как еврейство и масонство. Именно это поможет разрешить те «загадки», с которыми проф. Саттон не раз сталкивается в своей книге.

Бросается в глаза, что источником зла в книге выступают Рокфеллер и особенно Морган; остальные действующие лица фигурируют в основном как их партнеры. Однако нелишне напомнить, чьим партнером был сам Морган: его отец, основатель фирмы, ранее был банкиром в Англии в тесной связи с Ротшильдами и перебрался в Америку как их финансовый агент. Не отражено должным образом и огромное влияние Я. Шиффа, который в энциклопедиях назван финансовым лидером США того времени (а вместе с родственным кланом Варбургов его господство тем более бесспорно). В числе действующих лиц данной книги у него, несомненно, было партнеров не меньше, чем у Моргана. Заметим также, что и отец Шиффа был связан с Ротшильдами, развивая свою финансовую деятельность как их агент.

Поэтому можно поставить вопрос и о “немецких” 10.000 долларах Троцкого, обнаруженных в Галифаксе: не могли ли они происходить из другого источника — из тех самых двух специфических составляющих Уолл-стрита?

Разумеется, из глобального плана Парвуса, распределявшего “немецкие” деньги, мы видим, что он предполагал привлечь к борьбе всех противников российского самодержавия. Накануне высылки из Франции Троцкий, выпуская вместе с меньшевиком Мартовым и Луначарским в Париже газету “Наше слово”, уже получал через Раковского “немецкие” деньги от Парвуса³¹¹. Переезд Троцкого в США — не причина разрыва таких финансовых отношений.

Однако в Нью-Йорке, всемирной столице еврейской диаспоры, ситуация была иной. Там проживало более миллиона евреев и находились все влиятельные еврейские банки и политические центры вроде “Американского Еврейского Конгресса” и ложи “Бнай-брит”. Как Парвус отметил в своем меморандуме: «У российских социал-демократов и еврейского Бунда там имеются важные связи». И множество находившихся там революционеров-эмигрантов из России имели все основания считать своим финансовым покровителем Я. Шиффа, не скрывавшего этого. Издание нью-йоркской еврейской общины в 1917-1918 гг. подтверждает: «Шифф никогда не упускал случая использовать свое влияние в высших интересах своего народа. Он финансировал противников самодержавной России...». (Внук Шиффа позже оценил затраты своего деда на революцию в России в сумму около 20 миллионов долларов.)³¹²
В частности, на нашумевшем конгрессе российских революционных партий 14 февраля 1916 г. в Нью-Йорке было заявлено, что отправка «нескольких сот агитаторов в Россию сопряжена с большими расходами», но «нужная сумма, вне зависимости от ее величины, будет предоставлена людьми, сочувствующими революции в России. При этом упоминание имени Шиффа вызвало бурю восторженных приветствий»³¹³. Известие об этом съезде вызвало немалый резонанс в русских кругах. (Сравним это с приведенным проф. Саттоном в Приложении 2 документом «русского, работавшего в министерстве военной торговли США» о том, что евреи взяли курс на революцию в России именно «в феврале 1916 года».)

Сам Троцкий лишь бегло упоминает в своей автобиографии контакты с еврейскими кругами Нью-Йорка: «Мы все успешнее проникали в могущественную еврейскую федерацию с ее четырнадцатиэтажным дворцом, откуда ежедневно извергалось двести тысяч экземпляров газеты “Форвертс”...»³¹⁴ (точнее, газета называлась Jewish Daily Forward). Зная склонность Троцкого к умолчаниям, под «успешным проникновением» тут можно предположить и то, что в этом четырнадцатиэтажном дворце не так уж трудно было найтись лишним 10.000 долларам.

В самой книге проф. Саттона есть достаточно указаний на необходимость поиска именно в этом не “немецком” направлении — взять хотя тот факт, что Троцкий покидал Нью-Йорк на пароходе в компании крупных финансистов Уолл-стрита (см. гл. 2). Поэтому малопонятны ничем не подтвержденные домыслы офицера Маклина (что Троцкий был «немцем», жил в Нью-Йорке уже в 1916 г. в контакте с «отрядом бомбистов») и сделанный из этого вывод: «...вполне очевидны тесные отношения Троцкого с германским Генеральным штабом и вполне вероятна работа на него. А так как наличие таких отношений установлено у Ленина — в том смысле, что немцы субсидировали Ленина и облегчили его возвращение в Россию, — то кажется определенным, что Троцкому помогали аналогичным образом. 10.000 долларов Троцкого в Нью-Йорке были из германских источников» (гл. 2). В подтверждение же приведено послание и. о. госсекретаря Полка во Владивосток от 9 марта 1918 г. — то есть из совершенно другого периода, когда Троцкий уже был в составе большевицкого руководства Советской России, которое до лета 1918 г., действительно, впрямую подпитывалось деньгами от немцев. Но это ничего не доказывает в применении к Нью-Йорку начала 1917 года.

Маклин пишет, что Троцкий был освобожден из Галифакса «по просьбе посольства Великобритании в Вашингтоне..., которое действовало по просьбе Государственного департамента США, который действовал для кого-то еще». Но неужели Госдепартамент действовал для немцев, а не для людей вроде Шиффа?.. Разве могли столь влиятельные заступники Троцкого на уровне правительств США, Канады и Великобритании покрывать “немецкого агента”, выдав ему американский паспорт уже через несколько месяцев пребывания в США? Для одного этого надо было обладать связями на самом высшем уровне — вот истинное направление поиска покровителей и финансистов Троцкого.

Разумеется, и Троцкий и Ленин тщательно хранили тайны своих заграничных связей. Так, прозвучавшие летом 1917 г. обвинения в связях большевиков с Германией они называли новым «делом Бейлиса» и взаимно защищали друг друга от «возмутительной клеветы». В автобиографии Троцкий отрицает даже само наличие конфискованных у него 10.000 долларов; он скрывает, что ехал в Россию с американским паспортом и, прикидываясь наивным, замечает об инциденте в Галифаксе: «Нужно сказать, что закулисная механика нашего ареста и нашего освобождения мне и сейчас не вполне ясна»³¹⁵.

В этой закулисной механике, несомненно, скрыты истинные благодетели Троцкого в США, из них проф. Саттон выходит лишь на посредников — Алейникова и Вольфа, которые «были враждебно настроены к России из-за того, как там обращались с евреями...». Эта деталь также не может не навести нас на мысль, что в Нью-Йорке, помимо так и недоказанных “немецких источников” Троцкого, имелись другие потенциальные деньгодатели с той же причиной враждебности к России, что у Алейникова и Вольфа.

В книге есть и другие многозначительные факты. Например, когда Сенатский комитет США почему-то внезапно прервал обсуждение источника 10.000 долларов Троцкого и на следующий день никого этот вопрос больше не заинтересовал (!). Быть может, по той же причине, что указана в переписке американской и британской спецслужб по поводу еврейских интересов в революции? Тогда было принято «согласованное решение»:

«Кажется очень неразумным предавать гласности... думаю, мы похороним все дело» (Приложение 2). Если британские власти действительно имели «доказательства того, что большевизм является международным движением, контролируемым евреями» — перехваченные «письма от различных групп международных евреев, излагающих план властвования над миром» — то сам факт уклонения от их рассмотрения тоже кое-что значил...

Однако не так уж важно, существуют ли такие письма или нет, что стало бы «подтверждением (или неподтверждением)... всемирного еврейского заговора». Есть множество других бесспорных признаний этих кругов и информации из еврейских и масонских источников, которая частично приведена в данном нашем послесловии. Называть же это «заговором» или «щедрой помощью притесняемым единоверцам в России и их группам самообороны» — вопрос чисто стилистический.

На этом фоне пора уточнить и само понятие “немецких” денег. Разумеется, столкнув между собою крупнейшие европейские монархии. Финансовый Интернационал сначала решил расправиться с наиболее важным противником — Россией, и подключил к этому силы Германии и Австро-Венгрии. Их средства были брошены на общую чашу весов финансирования “русской” революции.

Но возникает вопрос: могла ли окруженная почти со всех сторон Германия, с сильно блокированным экспортом (который только и дает валютный доход), иметь достаточное количество реальных денег, чтобы финансировать революционное движение за своими пределами? Разумеется, можно было включить денежный печатный станок в Берлине, но это лишь привело бы к быстрой инфляции марки (что и без того происходило). Кроме того, реализовать марки за границей было очень трудно и по причине запретительных законов военного времени (ведь объекты финансирования находились на территории противника и его союзников), и из-за неуверенности иностранных банков в дальнейшей судьбе марки (это недоверие было вполне оправданным, поскольку после войны марка полностью обесценилась).

С другой стороны, известно, что основную часть заграничных расходов большинство воевавших стран (даже страны Антанты) покрывали кредитами. Германия же более всех зависела от иностранных кредитов. А кто был кредиторами воюющих стран — мы уже знаем.

Таким образом, то, что принято называть “немецкими” деньгами в данной истории, в значительной части было иностранными кредитами, в основном от еврейских банков, у которых на то имелись свои соображения. В книге проф. Саттона (гл. 4) дается пример, как Германия, вопреки существовавшим военным запретам, собрала в Нью-Йорке значительные средства для своей подрывной деятельности «в Мексике» (!), получив займы от американских банков. В 1919 году сенатский Овермановский Комитет также установил, что немецкий «“Дойче Банк” сумел в своих отделениях в Южной Америке получить от Лондона 4.670.000 фунтов стерлингов».

Но только ли на далекую Мексику тратила Германия полученные таким способом доллары и фунты? Ведь их можно было перевести в другую валюту в любой стране. По всей видимости, «нейтральная» Америка, кредитовавшая все воюющие страны, была лишь наиболее удобным местом для добывания Германией таких кредитов — в том числе и для финансирования революции в России.

Примечательно, что согласно показанию германского агента-посредника Карла Хайнена (гл. 4) — первый заём в 400.000 долларов был предоставлен Германии в сентябре 1914 года фирмой Я. Шиффа “Кун, Леб & Ко.” при участии М. Варбурга в Гамбурге — германского филиала фирмы “Кун, Леб & Ко.”. На вопрос американского разведчика: «Почему Вы пошли к фирме “Кун, Леб & Ко.”?» — немецкий агент ответил: «Мы считали фирму “Кун, Леб & Ко.” естественными банкирами германского правительства и Рейхсбанка».

Выражение «естественные банкиры», видимо, предполагает, что эти еврейские банкиры имели свои «естественные» интересы в кредитовании Германии — быть может, именно с той целью, как та же фирма финансировала Японию в годы русско-японской войны?

Интересно в этой связи признание видного масонского политика Т. Масарика, который, несомненно, был хорошо информирован о раскладке мировых сил, ибо сам служил тем же закулисным силам за щедрый гонорар • независимое чехословацкое государство. Масарик пишет в своих воспоминаниях об американско-англо-французском разведывательном бюро, расследовавшем интриги немцев против союзника-России: «Нам удалось установить, что какая-то г-жа Симоне (очевидно, Суменсон] была на службе у немцев и содействовала передаче немецких фондов некоторым большевистским вождям. Эти фонды посылались через стокгольмское немецкое посольство в Гапаранду, где и передавались упомянутой даме». Сведения эти были сообщены Керенскому. И тут Масарик делает важное добавление: бюро прекратило дальнейшее расследование, «когда оказалось, что в это дело запутан один американский гражданин, занимавший очень высокое положение. В наших интересах было не компрометировать американцев»³¹⁶.

Видимо, положение этого «американского гражданина» было столь высоким, что и глава российского правительства Керенский отказался от суда над арестованными в июле по этому делу Троцким и другими ленинскими соратниками; они, на удивление всем, были отпущены на свободу и вскоре устроили Октябрьский переворот... Тогда как антибольшевики П.Н. Переверзев и Г.А. Алексинский, выступившие в газете Бурцева “Общее дело” с разоблачением “немецких” денег, вызвали непонятно резкую реакцию Временного правительства: газета была закрыта, а Переверзев отставлен с поста министра юстиции; «Некрасов и Терещенко были с Керенским полностью согласны...»³¹⁷. Столь строгое отношение масонского правительства к своим защитникам и столь мягкое — к своим противникам-большевикам, видимо, объясняется тем, что Керенский опасался раскрытия следствием каких-то нежелательных фактов. (Милюков как-то заметил: «ни для кого не тайна, что германские деньги сыграли роль» в февральской революции — и никто из присутствовавших членов Временного правительства не возмутился этими словами, кроме эсера Керенского³¹⁸.)

Таким образом, если учесть описанный проф. Саттоном механизм добывания Германией средств от главной страны-кредитора и если взять за исходную точку вполне достоверный факт — признания самого Шиффа в финансировании “русской” революции, то может быть логически выстроена следующая цепочка: Шифф и “Кун, Леб и Ко.” в Нью-Йорке, затем родственные ему банки Варбургов в Скандинавии и Германии (для переправки собственно немецких денег или депозитов в марках использовались и немецкие, например, “Дисконто-Гезельшафт” и др.). На дальнейшем этапе следования денег их формальный получатель, германское посольство (возможно, простым росчерком пера в том же банке Варбурга) передает деньги Парвусу — и тот переправляет их революционерам:

курьерами, поставками в Россию товаров для продажи или через различные вспомогательные банки для большей дифференциации денежных потоков, как, например, стокгольмский “Ниа Банкен”, российские банки “Русско-Азиатский”, “Сибирский” и другие.

В этой схеме европейские Варбурги, похоже, были главными организаторами кредитов, предоставляемых Германии из США (что делалось в нарушение «общепринятой нормы международного права... — не оказывать военных займов воюющим странам», как подчеркивал госсекретарь США Р. Лансинг; см. гл. 4). А Парвус был распределителем денежных потоков российским революционерам, причем ему не приходилось отчитываться перед немецким посланником о конкретных получателях денег. Таким образом, эти “немецкие” деньги совсем не обязательно должны были даже попадать в Германию.

Возможно, были и другие подобные каналы финансирования, от других банков. Например, проф. Саттон упоминает деньги, поступавшие большевикам от А. Гомберга (также связанного с американским финансовым миром) и от американского банкира Я. Рубина, который «помог установлению советской власти в Одессе», имея финансовые отношения с П.А. Рокфеллером, М. Л. Шиффом и Джеймсом Шпейером.

Во всяком случае, отмеченное выше Ханной Арендт тесное переплетение еврейских банкиров во всем мире чрезвычайно облегчало финансирование клиентов всех воюющих странах, в обход военных запретов. Для наглядности переплетения приведем несколько примеров из “Еврейской энциклопедии”: Шифф происходил из Франкфурта-на-Майне (где его отец был сотрудником Ротшильда) и имел тесные связи с Ротшильдами и другими банкирами Европы. Шифф был женат на дочери своего компаньона банкира Леба. С семьей Лебов через женитьбу породнился Пауль Варбург. Феликс Варбург был женат на дочери Шиффа. Их семьи были связаны подобными браками с банкирами Отто Каном, Оппенгеймерами, Гольдбергами, Магнусами и прочими еврейскими банкирскими домами в самых разных странах.

Однако, разумеется, прямых документальных подтверждений такой цепочки финансирования, с письменными распоряжениями Шиффа, банковской документацией Варбурга и т. п. еще никто не опубликовал, и вряд такого рода бумаги могут быть доступны исследователям.

Опубликованы лишь секретные документы на уровне “распределителя” денег, Парвуса, из архива германского МИДа, захваченного англо-американцами в конце второй мировой войны. И хотя публикаторы этих бумаг стремились подчеркнуть лишь “немецкие” деньги в “русской” революции, стараясь не уделять внимания “инородным” фигурам, все же не удалось обойтись без Варбургов.

В сборнике “Германия и революция в России. 1915-1918” фамилия Варбург (без имени) впервые встречается в комментарии составителя сборника (Земана) и лишь после Февраля 1917 г., когда революция была сделана, поэтому «Варбурги и Колышко, Стинесы и Бебутовы исчезли со сцены»³¹⁹, — пишет Земан как о чем-то само собой разумеющемся для него, хотя фамилия Варбург в сборнике до тех пор еще не появлялась. Очевидно, что до Февраля Варбург все-таки играл на этой “сцене” какую-то роль, которая осталась за пределами включенных в сборник документов.

В другом месте опять-таки лишь из комментария Земана мы узнаем, что в июле 1916 г. Колышко (бывший секретарь С.Ю. Витте) и князь Д.О. Бебутов (один из учредителей первых масонских лож в России в начале XX в.) вели в Стокгольме переговоры с представителями МИДа Германии о финансировании в России «прогерманской» пропаганды, и участие в переговорах принимал Варбург³²⁰, — соответствующие документы Земан почему-то в сборник не включил. (Немцы тогда выделили 2 миллиона рублей, на которые, вероятно, в мае 1917 г. начала выходить газета Горького “Новая жизнь”, — предполагает Земан.)

Таким образом, фамилия Варбург предстает в этом сборнике как весьма заметная фигура умолчания — чем это издание и примечательно.

Интересующая нас тема практически осталась за пределами и другого сборника германских документов, составленного во Франции А. Шерером и Ж. Грюневальдом³²¹. Правда, там находим телеграмму германскому посланнику в Стокгольме от заместителя статс-секретаря Циммермана (занимавшегося финансированием революционеров в России с самого начала акции Парвуса в январе 1915 г.³²²):

«Берлин, 30 июня 1915
Лично.

Расшифровать лично. Банкир Макс Варбург из Гамбурга в ближайшие дни прибудет к вам с особо секретным заданием, которое он изложит Вашему Высокоблагородию лично. Для видимости он будет выступать в роли специального уполномоченного немецкого правительства по валюте и вопросам, связанным с разрешениями на экспорт в нейтральные страны, и будет вести переговоры в связи с неурегулированными авансами и франкированием задержанных товаров. Прошу сообщить всему персоналу посольства, включая генерального консула Хауга, только эту цель поездки и оказать господину Варбургу необходимую поддержку во всех переговорах, или просить об этом господина Хауга. Но до его прибытия об этом деле вообще не нужно упоминать.

Циммерман»³²³.

Суть «секретного задания» Варбурга, которое должен был расшифровать лично (!) сам посланник, во французском сборнике не разъясняется. Однако в сопоставлении со сборником Земана эта телеграмма приходится хронологически на большой временной пробел между предоставлением Германией Парвусу первой суммы в 2 миллиона марок, одобренной 11.3.1915, — и запросом статс-секретаря Ягова (от 6.7.1915) на выделение еще 5 миллионов марок. Как видно, Земан в своем сборнике о “немецких” деньгах не счел достойным упоминать столь важное письмо Циммермана о миссии Варбурга, а составители французского сборника о «дипломатии и проблемах мира» не сочли нужным в связи с «секретным заданием» Варбурга упоминать о “немецких” деньгах.

Уже со времени революции кому-то надо было упорно привязывать всех революционеров только к немцам: и Троцкого, и даже Керенского (см. ту же главу 2 и Приложение 3, док. 2). В этой связи вспоминаются сенсационные «документы Сиссона», опубликованные в 1918 г.³²⁴. Как предполагает проф. Саттон (гл. 3), скорее всего они имели ту же цель: «Подбрасывание поддельных документов могло быть приемом Гомберга... Документы Сиссона, драматически “доказывая” исключительную связь Германии с большевиками, обеспечивали дымовую завесу, скрывая от общества те события, которые описываются в этой книге». Во всяком случае, странно, что «документы Сиссона» сначала были официально признаны подлинными и спешно изданы — а затем признаны «явной и грубой подделкой». Если все они действительно представляют собой фальсификацию (нам тут приходится верить лишь на слово их разоблачителю Кеннану), то странно излишнее засвечивание в этих документах настоящих банковских участников операции: Варбург, “Ниа Банкен”, “Дисконто-Гезельшафт”... Сам Кеннан заметил, что «те, кто подделывал их, определенно имели доступ к какой-то необычно надежной информации». Если так, то возможно, назначение этих документов было — утопить в массе ложных фактов и дискредитировать некоторые крупицы истины, просочившиеся наружу из закулисы. Катков полагал, что назначение «документов Сиссона» было тем же, что и “Протоколов сионских мудрецов” — вызвать у ученых недоверие к исследованию этого вопроса.

За пределами всех респектабельных западных публикаций всегда оставалась и масонская составляющая нашей темы. Проф. Саттон выходит на нее вплотную, описывая механизм освобождения Троцкого в Галифаксе и упоминая масонство одного из участников цепочки — Култера. Намек в книге достаточно прозрачен: «...лояльность может не всегда оказаться такой, какой она провозглашается или видится. Мы можем высказать догадку, что Троцкий, Алейников, Вольф, Култер и Гуаткин, действуя ради общей конкретной цели, имели также какую-то общую более высокую цель, чем государственная лояльность или политическая окраска... Эта лояльность, более высокая, чем формируемая общей непосредственной целью, не обязательно должна выходить за рамки обычной дружбы, хотя это и трудно себе представить при столь многоязычной комбинации».³²⁵
Из этого можно предположить, что не только среди революционеров в России, но и на международном уровне координация агентов “мировой закулисы” в разных странах осуществлялась масонством, которое в ту эпоху играло огромную роль в странах Антанты (для этого достаточно заглянуть в масонские энциклопедии). Об этой координации можно точно судить и на примере международных контактов российских масонов-февралистов (визиты в Россию лорда Мильнера и французского министра-социалиста А. Тома ). Вероятно, именно тесное сотрудничество с “младотурками” (турецкими масонами) не только обеспечило богатство Парвуса в 1910-1914 гг., но и ввело его в международное масонство высоких степеней (он указан в списке Н. Свиткова³²⁶) сделав ключевой фигурой в распределении между революционерами “немецких” денег, то есть одалживаемых Германии еврейскими банками для “русской” революции.

Впрочем, быть может, через Парвуса проходили и иные денежные потоки без всякой связи с немецкими инстанциями. Поэтому мнение Каткова о роли резидентов Парвуса в организации февральских беспорядков и информация Гулевича о роли в этом людей Мильнера — не так уж противоречат друг другу, если Парвус был в контакте с Мильнером, например, по масонской линии.

Возможно, какая-то закулисная заграничная координация была и причиной объединения Троцкого с Лениным после их возвращения в послефевральскую Россию. Обычно политиков объединяет общий противник — однако тут объединение произошло после свержения общего противника, когда часто начинается соперничество однотипных групп и их лидеров.

Напомним, что Троцкий, ранее сотрудничавший в ленинской “Искре”, в 1903 г. порвал с Лениным, а в 1904 г. вышел также из фракции меньшевиков и занял промежуточное положение между ними. Стремясь к объединению тех и других, он действовал с самостоятельной группой, издавая с 1908 г. во Львове и затем в Вене газету “Правда”, которая была в те годы самой популярным из изданий, нелегально ввозимых в Россию. Поэтому, когда Ленин в 1912 г. решил вновь издавать свою газету, он украл это название, вызвав возмущение Троцкого — оно продлилось как раз до 1917 года. Вернувшись в Россию, Троцкий объединился с Лениным. В предположении, что их объединению помог общий источник денег, проф. Саттон, видимо, прав.

Разумеется, что касается действительного размаха и подробностей финансирования “русской” революции, мы тут смогли показать лишь верхушку айсберга. Ведь даже из Германии финансирование революционеров было организовано по нескольким параллельным каналам.

Так, летом 1916 г. кайзер поручает канцлеру «предпринять более решительные шаги по проникновению в Россию при содействии “банкиров, евреев и так далее”...». В ответ канцлер «заверяет кайзера, что министерство иностранных дел поступает соответственно его указаниям, но что, к сожалению, самая в этом отношении “многообещающая личность” — банкир Дмитрий Рубинштейн — арестован в Петрограде во время “еврейского погрома”»³²⁷ (т. е. за незаконные финансовые операции).

Одна из акций этого «проникновения» была предпринята во время заграничной поездки заместителя председателя Думы А.Д. Протопопова (1916): немцы предложили ему встретиться с «крупным немецким промышленником, принадлежащим к влиятельной банкирской семье Варбургов» — это был фриц Варбург, написавший затем для германского министерства отчет об этой встрече, на которую «немцы возлагали большие надежды». Столь доверительная миссия была выполнена членом клана Варбургов с большой готовностью и сверхпатриотизмом³²⁸.

Крупный чиновник германского министерства финансов М. фон Земиш почему-то избрал свой собственный, столь странный способ финансирования революционеров, что «следовало соблюдать абсолютную секретность, даже в отношении министерства иностранных дел»³²⁹, а деньги шли в Стокгольм помощнику военного атташе Нассе (контакт был установлен через находившихся в Швейцарии большевика Г. Шкловского и меньшевика П. Аксельрода).

Еще более пестрая картина царила среди получателей денег. Австро-Венгрия выделила 800.000 марок украинскому самостийному “Союзу Освобождения Украины”. Парвус лично приложил руку к организации украинской “пятой колонны”. Германия финансировала грузинских сепаратистов. Эсэры получали деньги не только от Германии (через Цивина-Вайса и Левинштейна-Блау), но и от Австрии через «посредника в той женевской группе, “вожаками” которой являются “Кац с Черновым”. Это некто “Зайонц, Марк Мендель Хаимов, мещанин города Седлеца”, вошедший в сношения с Пельке [Пельке фон Норденшталем, австрийским консулом. — М.Н.] и ездивший с соответствующими поручениями в Вену»³³⁰.

Выявить точную картину финансирования революции историки, пожалуй, не смогут никогда, потому что все ее участники были крайне заинтересованы в неразглашении информации. Ф. Казн (Cahen), германский сотрудник в Копенгагене, причастный к плану Парвуса, заявил в воспоминаниях, что кое-что «так и останется тайной, потому что в бумагах министерства ничего найти не удастся»³³¹. К тому же многие германские архивы погибли.

С. Мельгунов указывает еще одну причину, почему практически невозможно проследить источники и пути денег: «Была еще сложная, подлинно двойная, бухгалтерия тех русских банков, которые были в своей деятельности слишком тесно и неразрывно связаны с немецким капиталом...»³³². Поскольку тут же упоминается имя банкира Мануса, слово «русский банк» у Мельгунова имеет лишь географическое значение, и сказанное вполне может быть отнесено ко всем другим банкам-участникам.

В России историки давно надеются, что когда-нибудь откроется доступ к российским и советским секретным документам. Но сохранились ли они?

Много их сгорело уже в Феврале. Мельгунов отмечает «специфический», то есть с целью уничтожения документов, характер разгрома полицейских архивов в России после Февральской революции. Оставшиеся невредимыми архивы были сразу же «обработаны» по поручению Керенского масоном Котляревским, который «вывез из департамента полиции те бумаги, “которые считал нужным”»; расследование деятельности царской полиции производилось комиссией под руководством масона Н.К. Муравьева при участии масона П.Е. Щеголева³³³. Мельгунов отмечает закрытие и в США архивов русской заграничной политической разведки³³⁴. Немало советских архивов было уничтожено перед угрозой немецкой оккупации Москвы и Ленинграда, а архив Московского военно-революционного комитета был сожжен большевиками еще в октябре 1917 г. — «для тщательного уничтожения всякого рода протоколов и документов, которые могли бы нас скомпрометировать в случае неудачи восстания»³³⁵.

Но как бы то ни было, раскладка сил, действовавших в “русской” революции, уже не вызывает сомнений. Если честным историкам где-то откроются возможности для архивной работы, то им уже остается лишь документально уточнить детали. Независимо от того, появится ли когда-нибудь такая возможность (архивы ведь и сейчас уничтожаются) — главная истина очевидна. Эту истину давно знала и выразила в своих работах правая русская эмиграция, как, например, философ И.А. Ильин:

«Следуя тайным указаниям европейских политических центров, которые будут впоследствии установлены и раскрыты исторической наукой, Россия была клеветнически ославлена на весь мир как оплот реакции, как гнездо деспотизма и рабства, как рассадник антисемитизма... Движимая враждебными побуждениями Европа была заинтересована в военном и революционном крушении России и помогала русским революционерам укрывательством, советом и деньгами. Она не скрывала этого. Она делала все возможное, чтобы это осуществилось. А когда это совершилось, то Европа под всякими предлогами и видами делала все, чтобы помочь главному врагу России — советской власти, выдавая ее за законную представительницу русских державных прав и интересов»³³⁶.

Книга проф. Саттона, несомненно, внесла свой вклад в историческую науку по данному вопросу, расширив границу “Европы” до Уолл-стрита.

3. Антанта и гражданская война в России

Для какой-то части еврейских финансистов была достаточна уже Февральская революция, и они не все симпатизировали непредсказуемым большевикам, которые своим Брестским миром на целый год оттянули победу Антанты над Германией. Судя по приведенным проф. Саттоном письмам Каменки и Я. Шиффа (Приложение 3, док. 3), эти два банкира не были в восторге от большевиков. Однако это не снимает с подобных «антибольшевиков» ответственности за финансирование российской катастрофы в Феврале. Да и с большевиками, как мы узнаём от самого Саттона, фирма Шиффа “Кун, Леб и Ко.” активно сотрудничала, вывозя в США русское золото (см. гл. 9), и затем «финансировала пятилетки»³³⁷.

Вот тут-то и выходит на сцену Уолл-стрит как таковой, уже не в связи с еврейским вопросом в России, а как соперник Германии в освоении “трофея” — что и является основной темой книги Саттона. Саттон допускает лишь неточность относительно “помощи” со стороны Уолл-стрита и правительства США также и Белому движению. В примечании мы уже отметили, что в одной из следующих книг профессор исправил эту неточность, изучив секретные инструкции президента США Вильсона командованию американского экспедиционного корпуса:

«Тщательное изучение доступных архивов показывает, что американская интервенция имела мало общего с антибольшевицкой деятельностью, как это утверждают Советы, Дж. Кеннан и другие писатели... На самом деле Соединенные Штаты захватили Транссибирскую магистраль и удерживали ее [«чтобы не пустить к магистрали японцев»] до тех пор, пока Советы не окрепли настолько, чтобы ее контролировать... Имеются данные Госдепартамента, что большевикам поставлялось оружие и снаряжение... Советы были так благодарны за американскую помощь в революции, что в 1920 году, когда последние американские войска уходили из Владивостока, большевики устроили им дружеские проводы»³³⁸.

Стоит подкрепить этот вывод еще несколькими фактами, дающими общую картину взаимоотношений Антанты и Белого движения.

Вот что писал об этом Ленин: «В продолжение трех лет на территории России были армии английская, французская, японская. Нет сомнения, что самого ничтожного напряжения этих сил этих трех держав было бы вполне достаточно, чтобы в несколько месяцев, если не несколько недель, одержать победу над нами»; но большевикам удалось «разложить» вражеские войска³³⁹.

Дело было, конечно, не в «разложении» интервентов. А в том, что пресловутой «интервенции 14 государств против молодой советской республики» — не было. Действительно, некоторые иностранные державы ввели свои войска на российскую территорию — но совсем с другими целями, не для свержения власти большевиков. Эта “интервенция” делится на два разных периода: до окончания первой мировой войны (ноябрь 1918 г.) и после.

Немцы оккупировали Прибалтику и юг России для пополнения истощенных запасов — согласно Брестскому договору с большевиками. Поэтому немцы не боролись против большевиков, а всеми мерами поддерживали их. Немцам было важно контролировать новую власть в России, чтобы против них не восстановился восточный фронт — и этот контроль они надеялись осуществить, с одной стороны, деньгами и военными инструкторами (для создававшейся Красной армии), с другой стороны — агитацией в нейтральных странах в пользу признания большевиков (особенно после подписания Брестского мира, отдавшего Германии огромные российские территории).

Статс-секретарь фон Кюльман инструктировал посла в Москве: «Используйте, пожалуйста, крупные суммы, поскольку мы чрезвычайно заинтересованы в том, чтобы большевики выжили... Мы не заинтересованы в поддержке монархической идеи, которая воссоединит Россию. Наоборот, мы должны пытаться предотвратить консолидацию России насколько это возможно, и с этой точки зрения мы должны поддерживать крайне левые партии»75. Германские представители в Москве, как утверждал Деникин, даже выдали чекистам офицеров из белого подполья. Это было сделано потому, что немцы рассматривали армию Деникина как союзницу Антанты.

Страны же Антанты высадили в 1918 г. свои десанты в России именно в надежде восстановить против Германии восточный фронт. Власть большевиков как таковая их не интересовала.

Десант в Мурманске 2 марта 1918 г. был необходим, чтобы немцы не воспользовались этой базой для подводных лодок; высадка была произведена с согласия Троцкого (противника Брестского мира), который направил соответствующий приказ Мурманскому совету³⁴⁰.

Высадка Антанты в Архангельске (лишь после его захвата 2 августа 1918 г. белым отрядом Чаплина) имела ту же цель. Как писал командующий экспедиционным корпусом Антанты, «было чрезвычайно важно спасти огромное количество военных складов»³⁴¹, чтобы немцам не досталось военное имущество, приобретенное еще царской Россией в США и Англии. К этому времени войска “интервентов” на Севере достигли 13 тысяч.

Аналогичные причины имел в июле-августе десант Антанты на Дальнем Востоке (около 7500 тысяч американцев, 4000 канадцев, 2000 итальянцев, 1500 англичан, 1000 французов)³⁴²: надо было обеспечить тыл для продвижения на запад Чехословацкого корпуса (составленного из австрийских военнопленных) — опять-таки для восстановления противогерманского фронта, а не против большевиков — подчеркивали представители Антанты³⁴³. Однако, эти “интервенты” остались в Сибири, охраняя железную дорогу. БСЭ признает, они, «кроме японских войск, не были способны к наступательным операциям».

Япония же, также находившаяся в состоянии войны с Германией, была заинтересована лишь в экономической эксплуатации Дальнего Востока и двигаться за эти пределы не собиралась. Она высадила десант во Владивостоке 5 апреля 1918 г., увеличив его в июле до 70 тысяч. Колчаку они никогда не помогали, поддерживая лишь местных атаманов Семенова и Калмыкова.

Единственной иностранной частью, принимавшей тогда участие в вооруженных действиях на стороне белых войск, был Чехословацкий корпус — но лишь до ноября 1918 г. (окончание мировой войны). Позже командование Антанты приказало чехословакам покинуть Россию через Владивосток, чтобы не мешать большевикам.

В этот первый период гражданской войны союзники оказывали некоторую помощь Белым армиям снаряжением, но очень скупо и не бесплатно (у Колчака был почти весь золотой запас Российской империи). Белые генералы поначалу считали, что причиной неоказания помощи была продолжавшаяся война с Германией, требовавшая от стран Антанты больших усилий. Однако после окончания войны выяснилось, что она была не причиной задержки помощи белым со стороны союзников, а единственной причиной оказанной помощи вообще.

Французский министр иностранных дел Пишон объяснил в парламенте: «Все наши вмешательства в России за последний год... все, что мы сделали против большевиков, было в действительности сделано против Германии»³⁴⁴. Черчиль также заявил: «Было бы ошибочно думать, что в течение всего этого года мы сражались на фронтах за дело враждебных большевикам русских.

Наоборот, русские белогвардейцы сражались «за наше дело...»; а с окончанием войны «исчезли все аргументы, которые могли вести к интервенции»³⁴⁵.

В то время Красная армия была еще плохо организована. Антанте было бы достаточно прислать несколько дивизий на Украину и на Кубань — в виде тыловой «армии прикрытия» белым частям при их формировании, как надеялась “Русская делегация” в Яссах. Участия в боевых действиях от Антанты не требовалось. Однако этого сделано не было.

Случаи “интервенции” стран Антанты после ноября 1918 г. имели целью не свержение власти большевиков, а обеспечение своего влияния во вновь образованных на территории России независимых государствах.

Так, англичан интересовала бакинская нефть; к ноябрю 1919 г. они заняли Баку и железную дорогу до порта Батуми. Как вспоминал один из белых деятелей: «С легкой руки англичан грузины заняли определенно враждебную позицию к русским вообще и Добровольческой армии в частности. Русские в Тифлисе подвергались настоящему гонению»³⁴⁶. Небольшие английские части появились и в другой желанной сфере британских интересов — в Закаспии, контролируя железную дорогу Красноводск-Ашхабад.

В декабре 1918 г., после ухода немцев из Прибалтики, англичане появились и там — для поддержки независимости прибалтийских государств. В августе 1919 г. английский эмиссар по заранее составленному списку составил Северо-Западное правительство при ген. Юдениче, потребовав от всех членов подписать лист, на котором было «неграмотным русским языком написано... признание эстонской независимости», иначе Антанта прекратила бы помощь³⁴⁷, — вспоминал М. Маргулиес (участвовавший в составлении списка этого “правительства”).

Впрочем, обещанной помощи от Антанты все равно не последовало даже в дни наступления Юденича. Независимые же эстонцы в ответ на его просьбу о помощи заявили: «было бы непростительной глупостью со стороны эстонского народа, если бы он сделал это». После отхода Юденича от Петрограда «эстонский народ», по требованию Троцкого, разоружил Белую армию и посадил зимой за колючую проволоку. От болезней и эстонских репрессий тогда погибли тысячи белых воинов и членов их семей³⁴⁸. За это эстонцы получили от большевиков около 1000 кв. км русских земель по мирному договору от 2 февраля 1920 г., а большевики получили возможность экспорта золота (маскируя его российскую принадлежность) в другие страны через таллиннский порт.

Франция в начале 1919 г. тоже застолбила свою сферу влияния в Одессе и Севастополе, прислав войска на смену отходившим немцам: две французские и полторы греческих дивизии. Их командование заключило союз о помощи с правительством самостийной украинской Директории, не способной контролировать положение; французы заняли Херсон, Николаев и продвинулись на 100 км севернее Одессы, запрещая Добровольческой армии наступление на петлюровцев³⁴⁹.

Но уже в марте-апреле при первой же угрозе со стороны большевиков, хотя и имея трехкратное превосходство перед ними, — французы спешно эвакуировались, забрав у Белой армии русские военные суда и ценности Госбанка. Вопреки обещаниям, французы не передали белым и богатейшие фронтовые запасы царской армии, которые при бегстве были оставлены большевикам³⁵⁰.

При этом белые руководители отмечали «загадочное» поведение присланного из Парижа в Одессу эмиссара Фрейденберга. Его деятельность «поразительно совпадала с работой... большевицких агентов», а при оставлении Одессы французы не препятствовали тому, что «вооруженные рабочие и еврейские организации... расстреливали чинов Добровольческой армии»³⁵¹. (Вспомним тут из книги проф. Саттона — Якоба Рубина, который «помогал образовать советское правительство в Одессе».)

В октябре 1919 г. эвакуируются войска Антанты с Севера. Перед уходом англичане, «вместо того, чтобы передать запасы и снаряды русским, утопили все в море... после их ухода снабжение велось со дна моря...»³⁵². Американцы оказались практичнее и вместо того, чтобы уничтожать амуницию, продали ее (через своего «представителя Красного Креста») большевикам в кредит — с оплатой будущими поставками сырья³⁵³.

Американские “интервенты” в Сибири, отражая царившее в США “общественное мнение”, вообще недоумевали, почему «русская интеллигенция ведет борьбу с такой передовой партией, как большевики». Мельгунов описывает, как американское командование установило там отношения с красными партизанами, что способствовало «их усилению и дезорганизации колчаковского тыла... [Поэтому] Колчак поднимал вопрос об удалении американских войск еще в апреле 1919 г.», чтобы окончательно не испортить отношений с Америкой³⁵⁴.

Чехословаки же в 1919 г., в ответ на готовность некоторых частей возвращаться домой, двигаясь совместно с Колчаком на запад — получили от своего политического руководства (Т. Масарика), подчиненного Антанте, строжайший запрет на это. Приказ был: возвращаться вокруг всего глобуса через Владивосток. При этом они забрали все паровозы для вывоза награбленного русского имущества, обрекая белые войска и массы беженцев на гибель. Затем чехословаки вместе с представителем Антанты ген. Жаненом выдали Колчака на расправу красным³⁵⁵...

Деникин потом упрекал союзников, что они, не признав официально ни одно из русских белых правительств в годы гражданской войны, даже в период их наибольших военных успехов, охотно и торопливо признавали все новые государства, возникшие на окраинах России. Заметим, что их почти везде, при поддержке Антанты, возглавили масоны. Помимо чехословацких вождей Масарика и Э. Бенеша, в масонских источниках указаны: в Польше Пилсудский, в Грузии премьер-министр Гегечкори и министр иностранных дел Чхенкели; на Украине председатель Центральной Рады М. Грушевский, затем Петлюра; много масонов было среди прибалтийских политиков, например, премьер-министр Литвы М. Слежявичус и будущий президент Латвии Земгал... (Эти “независимые государства” отказались тогда помочь русскому Белому движению. Потом, когда коммунизм пришел и на их землю, все они -чехи, поляки, кавказцы, эстонцы и наследники знаменитых латышских стрелков — винили в этом только русских.)

Во всем этом виден и следующий этап развития той самой «демократической идеологии», которую Антанта положила в основу первой мировой войны. С поощрения Антанты в антибольшевицких правительствах доминировали масоны-февралисты³⁵⁶: Н.Д. Авксентьев во главе Уфимской директории; Н.В. Чайковский во главе Северного правительства в Архангельске, С.Г. Лианозов во главе Северо-Западного правительства при ген. Юдениче, не говоря уже о многих их министрах и сотрудниках. Были влиятельные масоны в правительствах Колчака и Деникина. (У Врангеля их уже было мало, поскольку он свел гражданскую администрацию к минимуму да и Антанта отказала ему в поддержке.)

Обещая помощь Антанты, такие масонские политики оказывали “демократический” нажим на военных — которые в большинстве были монархистами. Особенно этим отличалось созданное в Париже в начале 1919 г. “Русское политическое совещание” (под председательством кн. Г.Е. Львова, первого главы Временного правительства), игравшее роль представительства Белых армий на Западе. Оно постоянно требовало от белых генералов провозглашения «глубоко-демократического характера целей», что раздражало всех военных, даже Деникина. Они считали, что в тогдашнем хаосе была необходима национальная диктатура. Тем не менее генералы были вынуждены выдавливать из себя «демократические обещания». А их неисполнимость в военное время лишь укрепляла им на Западе славу «реакционеров». Унизительная же зависимость от иностранцев вела к тому, что и на занятых белыми территориях накапливались непонимание и даже вражда между властью и населением.

Так и продолжалась бесплодная ориентация добровольцев на демократическую Антанту, которая не собиралась свергать большевиков. Монархисты же в Белом движении сочли, что «При этих условиях открытое провозглашение монархического начала и неизбежно вытекающее из этого название февральского переворота своим настоящим именем было бы равносильно отказу от содействия Антанты, без которого успех борьбы с большевизмом считали недостижимым»³⁵⁷...

Если бы белые генералы поняли, что надеяться можно только на внутрироссийские силы, — кто знает, быть может, им легче было бы найти общий язык и с консервативным российским крестьянством? Оно повсеместно устраивало независимые от Белых армий восстания, но разрозненные и в основном местного значения. (Возможно, именно крестьян Саттон называет «зелеными»? — тогда эпиграф к его книге более оправдан.)

Заметим в этой связи, что для подавления этих восстаний использовались в основном мобильные карательные отряды интернационалистов, безжалостные к чуждому им русскому населению. Они составили ударное ядро Красной армии из более 250.000 бойцов (венгров, австрийцев, поляков, чехов, финнов, прибалтов, китайцев и др.). Исследователь этого вопроса М. Бернштам пишет, что «Это была денационализированная и деклассированная человеческая прослойка, ... соорганизованная из военнопленных и из люмпен-пролетариата разных стран, находившегося в России на заработках», а также из их организаторов — «интернациональной социалистической интеллигенции, оказавшейся в России или съехавшейся туда сразу после революции»³⁵⁸. (К этому причастны некоторые пассажиры ленинского поезда и парохода Троцкого, ставшие комиссарами.) По советским данным, в 1918 г. интернационалисты составляли 19 % Красной армии, в 1920 г. после всеобщей мобилизации населения — 7,6 %.

М. Бернштам, отмечает, что столь высокий процент иностранцев уникален в истории гражданских войн. «Для войны, в которой основные операции — не стратегические фронтовые, а подавление повстанчества и сопротивления коренного населения, роль 8-19-процентного ударного костяка, именно на подавлениях сосредоточенного, является ... ключевой ролью в победе режима над населением».

Итак, вместо помощи Белым армиям Антанта к началу 1919 г. приняла решение экономически эксплуатировать хаос в России и отгородиться от него кордоном из пограничных с нею государств. Поэтому даже снабжение союзники не предоставили белым в необходимой мере — требуя за него оплаты российским сырьем, золотом, а также русскими дореволюционными средствами в западных банках. Часть поставок записывалась в российский государственный долг. (Хотя союзники и Япония вывезли тогда из России средств больше, чем затратили).

Атаману Краснову французы предъявили такое условие: возмещение французским предпринимателям всех убытков, происшедших «вследствие отсутствия порядка в стране, в чем бы они не выражались, в порче машин и приспособлений, в отсутствии рабочей силы». Белые «обязаны возместить потерявшим трудоспособность, а также семьям убитых вследствие беспорядков и заплатить полностью среднюю доходность предприятий с причислением к ней 5-процентной надбавки за все то время, когда предприятия эти почему-либо не работали, начиная с 1914 года»³⁵⁹. «От союзников, вопреки установившемуся мнению, мы не получили ни копейки», — писал Краснов.

В апреле 1920 г. Антанта предъявила ген. Деникину (и его преемнику ген. Врангелю) прямое требование прекратить борьбу с большевиками (ибо Ленин «гарантировал белым амнистию»..,). Врангель продолжил борьбу на свой страх и риск — «чтобы сохранить честь вверенного ему русского знамени».

Летом, однако, французы оказали ему кратковременную поддержку, чтобы он помог своим наступлением спасти от натиска Красной армии звено вышеназванного кордона — Польшу. Тогда-то (10.8.1920) и последовало признание французами правительства Врангеля «де-факто»: чтобы он для закупки снаряжения смог воспользоваться русскими средствами, хранившимися за границей — и чтобы заодно обязался оплатить прежний долг России.

Однако, Франция обещала поставить только свои излишки и трофеи — в обмен на столь нужные в самом Крыму хлеб, уголь, шерсть. «В сущности, французская помощь сводилась, в финансовом плане, к тактическому ходу, позволившему бы Франции получить с Врангеля выплату долгов его предшественника и продать ему в рассрочку чужое, ненужное ей имущество»³⁶⁰, — считало правительство Врангеля. Из собственно французских поставок успел прибыть лишь один пароход с грузом «вещей, бесполезных для войны, на сумму около 8 миллионов франков, согласно договору, заключенному еще генералом Деникиным — и это все»³⁶¹.

Правда, французы помогли при эвакуации из Крыма — но для оплаты «издержек» забрали русский флот вместе с грузами и даже конфисковали личные счета сотрудников Врангеля... В Константинополе, не желая кормить русскую армию (надеявшуюся на возобновление борьбы!), французы стремились к ее «распылению», уговаривали вернуться в Крым (где обещанная большевиками “амнистия” обернулась террором Куна и Землячки)...

Причина такой политики Запада хорошо показана в книге Саттона, без приведенных им документов многое в ходе гражданской войны так и осталось бы загадкой, в том числе причина таких откровений Ллойд-Джорджа:

«Мы сделали все возможное, чтобы поддерживать дружеские дипломатические отношения с большевиками и мы признали, что они де-факто являются правителями... Мы не собирались свергнуть большевицкое правительство в Москве»... Президент США Вильсон «считал, что всякая попытка интервенции в России без согласия советского правительства превратится в движение для свержения советского правительства ради реставрации царизма. Никто из нас не имел ни малейшего желания реставрировать в России царизм...»³⁶².

В апреле 1920 г. представители Антанты встретились в Копенгагене с советским наркомом Л. Б. Красиным — для переговоров о восстановлении торговых отношений. В мае Красин (организатор множества большевицких ограблений банков) был приглашен для многомесячных переговоров в Лондон; Ллойд Джордж был от него в восторге как от «интеллигентного и честного человека»³⁶³. Это было в разгар польско-советской войны, когда Врангель вышел из Крыма на просторы Северной Таврии — после чего даже спасенное им правительство Польши предало его, заключив договор с Советской Россией.

Таким образом, чтобы правильно оценить живучесть большевиков в гражданской войне, их способность выходить из самых отчаянных положений, перебрасывая войска с места на место — надо учесть: они знали, что Антанта против них бороться не будет. Соответствующей пропагандой («Антанта вам не поможет!») большевики успешно разлагали и белый фронт. Это было сильнейшим психологическим допингом для всех большевицких мероприятий по удержанию власти.

После поражения Белого движения предательскую роль Антанты осознали даже многие из февралистов. Видный масон Чайковский, глава «самого демократического» белого правительства на Севере, писал в 1920 г.:

«Итак, правительства великих держав признали заведомых преступников и предателей союзных интересов в мировой войне за правомочную власть... Мало того, они... побуждали (если только не принуждали) к тому же целый ряд слабых, вновь возникших за счет России при их же содействии, государственных образований... В этом — весь ужас современного мирового скандала! Рано или поздно, все повинные в этом моральном маразме, конечно, будут призваны к ответу...»³⁶⁴.

За эти годы гражданской войны и военного коммунизма (1918-1921) Россия потеряла около 15 миллионов человек — 10 % своего населения³⁶⁵. Это была цена, которую народ заплатил за попытки сопротивления коммунистической власти. К сожалению, эти попытки были безуспешны, ибо все подавлялось небывалым террором. Но в результате этого сопротивления, после того, как марте 1921 г. восстали даже моряки Кронштадта, «гордость революции» — большевики были вынуждены пойти на нэп: первое в своей истории идеологическое отступление от попыток немедленного воплощения марксистских догм.

4. Запад и нэп

“Новая экономическая политика” с раздачей концессий “капиталистам” была объявлена в марте 1921 г.. когда в России происходили тысячи народных восстаний, жестоко подавлявшихся интернациональными войсками.

В это же время, еще до окончания гражданской войны на Дальнем Востоке (где белое правительство генерала М.К. Дитерихса продержалось до октября 1922 г.), начались переговоры стран Антанты с большевиками на целой серии конференций 1921-1922 гг. — в Каннах, Генуе, Гааге, Лозанне. Но если о чем-то и были у демократий разногласия с собеседниками, то не о красном терроре в России, а лишь о размерах советской платы за признание Западом большевицкой власти.

В 1922-1924 гг. коммунистический режим в России был признан главными европейскими странами. Ллойд Джордж объяснил это так: «Торговать можно и с людоедами». При этом цель западного капитала, говоря словами проф. Саттона, была проста: «С учетом неэффективности централизованного планирования при социализме, тоталитарное социалистическое государство является прекрасным рынком для его захвата капиталистическими монополиями, если им удастся заключить союз с представителями социалистической власти».

Как это происходило — проф. Саттон подробно описал в своих других книгах, показав скрытый как от западных, так и от советских граждан огромный размах участия западных фирм, и прежде всего Уолл-стрита, в построении СССР. Поэтому отметим вкратце и другую сторону этого размаха: чем большевики платили за него.

В самом начале нэпа разрушенная Россия остро нуждалась в товарах, медикаментах, техническом оборудовании. Поскольку восстановить загубленное революцией производство большевики не умели, они, стремясь спасти свою власть и поэтому особо не торгуясь, решили купить все необходимое за границей. Взамен предложили золото, произведения искусства, музейные коллекции, вплоть до коронных драгоценностей Российской империи.

Этот аспект распродажи России для удержания власти отражен и в циничном письме Ленина (19.3.1922) о тотальном «изъятии церковных ценностей» под предлогом голода: без этого «никакое отстаивание своей позиции в Генуе в особенности, немыслимо» (см. Приложение 6). (Заметим, что большевики, вернув себе в начале 1920 г. золотой запас империи, не нуждались в «церковных ценностях»; в этой кампании у них преобладала богоборческая цель, и вместо ожидаемых Лениным «сотен миллионов» или «миллиардов» золотых рублей получили тысячную долю того: больше у Церкви не было.)

Кроме того, большевики издали декреты о национализации всего достояния России, а также о конфискации имущества не только у Церкви, буржуазии, эмигрантов, но и о конфискации золота и драгоценностей у всего российского населения (декрет от 16.4.1920). Российские ценности, как пишет проф. Саттон, шли за границу целыми пароходами. До сих пор опубликованы лишь неполные сведения³⁶⁶ об этой закулисной стороне нэпа, но ясно, что в руках коммунистов оказались огромные богатства, накопленные Россией за всю ее историю — и именно эти богатства помогли советской власти выиграть войну против русского народа.

Газета “Нью-Йорк тайме” сообщала, например, что только за первые восемь месяцев 1921 г. США импортировали золота на 460 миллионов долларов, из них 102,9 миллионов приходятся на фирму, основанную Шиффом — «Кун, Леб и Ко.»³⁶⁷ (причем ее импорт золота учитывался отдельно от компании “Гаранта Траст” — ср. у Саттона в гл. 9). Золото поступало не только из России, ибо банкам Соединенных Штатов задолжали все воевавшие страны. Однако из России — «величайшего трофея, который когда-либо знал мир» — поток золота был наиболее мощным, учитывая, что оно декларировалось как привозимое из Швеции, Франции, Голландии и других стран — так как прямые поставки золота в США от большевиков осложнялись из-за их дипломатического непризнания.

В документов проф. Саттона показано, что Госдепартамент нашел для этого удобную уловку, допуская возможность «незнания»(!) американскими фирмами советского происхождения ввозимых ценностей. Однако американские газеты не раз описывали (как и проф. Саттон в гл. 9) механизм «отмывания» награбленного большевиками золота: оно переплавлялось в Скандинавии и ввозилось в США с новыми клеймами. В частности, «директор шведского Монетного двора заявил, что в этом году [то есть с 1.1. по 22.4.1921. — М.Н.] они переплавили 70 тонн золота стоимостью около 42 миллиона долларов США, и большая часть этого золота ушла в США в уплату за товары На переплавленное золото ставились клейма шведского Монетного двора. Количество большевицкого золота, находящегося в настоящее время в стокгольмских банках, оценивается в сумму более 120 миллионов долларов США»³⁶⁸, — сообщил он.

Не случайно именно в 1921 г., с началом советского нэпа, золото хлынуло в США небывалым потоком. “Нью-Йорк тайме” выносит на первую полосу заголовок «Золотой потоп в Пробирной палате» и сообщает: «В результате непрерывного потока золота со всех краев земли, сейфы правительственной Пробирной палаты оказались до отказа набиты золотом в брусках, полосах и монетах, ... в результате чего она была вынуждена приостановить прием и спасовать перед тем количеством, которое банкиры собирались вывалить перед ней для переплавки и сертификации...»³⁶⁹. В итоге, если в 1913 г. золотой запас США составлял 1,9 миллиарда долларов, то в 1927 г. он увеличился до 4 миллиардов.

“Нью-Йорк тайме” сообщает и о прибытии 29 апреля 1921 г. «советского золота» в Париж на 10 миллионов долларов — «первой из нескольких партий согласно контракту, подписанному в Москве французской делегацией». Коммунистическая газета “Интернасьональ”, сообщила ранее о поставке во Францию 200 ящиков золота стоимостью более 50 миллионов долларов и высказала мнение, что Франция стала перевалочной базой для поставок советского золота в Швейцарию и Англию³⁷⁰.

Таким образом, все главные демократические страны — в нарушении собственных же законов и уважения права частной собственности — соучаствовали в ограблении России интернационалистами-большевиками. На зарубежные рынки были выброшены даже иконы, церковные чаши, кресты и ризы — происхождение их было очевидно, но нередко они выставлялись в фешенебельных витринах... «Торговлю с людоедами» и скупку награбленного благословила и католическая Церковь. Она вступила с большевиками в свои переговоры, надеясь на утверждение в России католичества на руинах Православия.

«Любое государство, христианское хоть по имени, пропади у него священная лжица из собора, поставит на ноги всю полицию, и бодрствующий закон найдет святотатцу кару»³⁷¹, — писал И. Шмелев в 1928 году. Но для России бывшие ее союзники применяли иное понимание закона. Западные суды отказывали в исках владельцам русских торговых фирм, разрешая коммунистической власти продавать награбленные у них товары с их же торговыми клеймами. Вот что означала фраза французского премьера Клемансо в Версале: «России больше нет»...

Шмелев: «Мир изменил союзнице-России, изменил низко и жестоко. Мир не только легко забыл, что для него сделала Россия своей кровью, но даже пробовал отрицать, что она сделала. Мы знаем множество случаев этого мирового бессердечия, чтобы не сказать — бесчестия. Этот десяток лет прохождения нашего по свету дал нам ужасный опыт и такое познание “добра и зла”, что уж лучше бы было не познавать»³⁷².

В любом цивилизованном государстве скупка награбленного и ворованного — незаконна; имущество подлежит возврату законному владельцу. Вернутся ли в Россию эти ценности? Во всяком случае, как сказал И. Шмелев: «...не забудем этого никогда. Не смеем».

Не забудем и о размахе концессий: большевики, выгнав и уничтожив своих капиталистов, ради сохранения своей власти были готовы сдавать в аренду чужим организаторам-капиталистам не только недра (добычу золота, угля, цветных металлов), но и огромные территории; в 1920 г. Ленин (тайным соглашением!) был готов передать Америке «для экономической утилизации» всю Камчатку³⁷³ (этому помешали претендовавшие на эти же территории японцы, которые поэтому поддержали там антибольшевицкие выступления).

Проф. Саттон в своих работах, на основании документов, приходит к выводу, что и позже лишь с помощью западного (прежде всего американского) капитала большевики восстановили экономику (“индустриализация”) — на 95% благодаря западной технологии.

В США эти финансисты были столь могущественны, что в сделках с большевиками обходились и без дипломатического признания СССР (оно состоялось лишь в 1933 г.). Позже, многие из тех фирм сочли необходимым показать себя в глазах общества антибольшевиками. О закулисной же их деятельности Саттону удалось узнать только из правительственной документации, «которая была в течении 50 лет недоступна для опубликования».

5. Антисталинская оппозиция 1930-х годов

Судя по «золотому потопу» в Нью-Йорке, прибыли Уолл-стрита были огромны. Однако, помимо сиюминутного обогащения на вызванной большевиками российской разрухе, Уолл-стрит имел в России и долгосрочную политику. Говоря словами Саттона (гл. II): «Синдикат финансистов с Уолл-стрита расширил свои монопольные амбиции до глобального масштаба. Гигантский российский рынок надлежало захватить и превратить в техническую колонию, которая будет эксплуатироваться немногими мощными американскими финансистами и подконтрольными им корпорациями» — «при помощи централизованного социалистического правительства».

Поначалу Уолл-стрит вполне мог быть доволен большевицким правительством. Особенно теми его деятелями, кто шел навстречу в раздаче концессий и заказов. Одно время председателем Главконцесскома — был Троцкий. И если вспомнить его слова: «Что нам здесь нужно, так это организатор наподобие Б. Баруха» — то, похоже, он был не прочь взять на себя эту роль щедрого раздатчика госзаказов капиталистам. (Сталин в 1926 г. заметил о рвении Троцкого, что его планы гигантских строек «должны сообразовываться с нашими ресурсами», с чем Троцкий «явно не считается»³⁷⁴.)

В первые годы большевицкой власти на ответственную работу в области внешней торговли и дипломатии назначались революционеры, побывавшие в эмиграции и имевшие опыт общения и связи с соответствующими заграничными кругами (об этом говорит состав аппарата таких наркоматов). Но, с другой стороны, и капиталисты могли использовать те же личные связи в своих целях, надеясь на особое отношение к себе со стороны тех государственных деятелей Советской России, которых они совсем недавно финансировали. Вероятно, не исключались и новые денежные услуги (описанный проф. Саттоном случай с получением личных 25.000 долларов масона-февралиста Ломоносова, утраченных вследствие Октябрьского переворота, — безобидный, но показательный: член президиума ВСНХ Ломоносов приехал в США как глава советской Комиссии по закупке железнодорожной техники).

Судя по тому, что в 1935 г. в полузабытом кремлевском сейфе покойного Свердлова были обнаружены золотые монеты царской чеканки на сумму 108.525 рублей, 705 золотых изделий с драгоценными камнями и заграничные паспорта, 7 чистых и 7 заполненных³⁷⁵ — даже высшие большевицкие лидеры не были лишены забот о своем будущем на случай краха своего режима. (Заметим, что брат Свердлова, З.А. Пешков, был влиятельным французским политиком по особым поручениям).

Однако, большевицкое руководство было неоднородно. После смерти Ленина обострилась борьба за власть, а в ней как оружие использовались не только «идеологические уклоны» противников, но и то, что еще недавно было их преимуществом: связь с западными влиятельными кругами. До этих аргументов дошло в 1930-е годы на серии процессов против антисталинской оппозиции.

Эти процессы западные советологи часто называют «началом государственного антисемитизма в СССР». Действительно, нельзя не видеть, что среди репрессированных оказалось множество членов партии еврейского происхождения. Думается, это обстоятельство имеет важное значение в понимании причин происходивших чисток. Однако, вряд ли тут правильно видеть именно антисемитизм, то есть расовую ненависть к евреям.

Причин столь большого числа евреев в числе репрессированных, по нашему мнению, три, и они взаимосвязаны: во-первых, евреев было много в числе “старой революционной гвардии”, которая своим авторитетом стремилась ограничить личную власть Сталина; во-вторых, евреи как более последовательные интернационалисты преобладали в числе идейных противников нового сталинского курса на построение социализма в одной стране; в-третьих, определенную роль тут сыграли планы Сталина в международной политике, которые были несовместимы с еврейским составом аппарата. И поскольку, таким образом, еврейская составляющая в компартии приобретает характер важного политического фактора, без которого не понять смысла событий в эту эпоху — мы должны рассмотреть все эти обстоятельства. Тем более, что они имеют отношение к основной теме данного труда проф. Саттона, являясь ее своеобразным отзвуком.

Проф. Саттон не согласен с Черчиллем, что «евреи сыграли очень большую роль» в большевицкой революции (Приложение 3). Так ли это — можно судить хотя бы по списку видных революционеров, проехавших через Германию с Лениным (Приложение 5). Вероятно, мало чем отличался от него по составу и упомянутый в книге Саттона «длинный и таинственный список» лиц, сопровождавших Троцкого. (В своих воспоминаниях он не называет имен даже тех своих спутников, которые были сняты с парохода в Галифаксе — среди них известные Мельничанский и Чудновский; а из революционеров, находившихся в то время в Нью-Йорке, Троцкий упоминает только наиболее известные фигуры, как Бухарин, Коллонтай, Володарский, С.С. Зорин — брат А. Гомберга; был там и старый знакомец Троцкого Л. Дейч — все они вскоре оказались в России.)

Разумеется, по мере резкого роста партии с 1917 г., когда в нее вступили сотни тысяч простых людей, процент евреев сильно уменьшился. Но тут важно не столько количество, сколько качество: какие посты занимали эти евреи, какие решения принимали для всей страны, какие были от этого результаты. Ведь один человек во главе тоталитарного режима по влиянию пересиливает всех остальных.

В этой связи вспомним, какое влияние имел тот же Троцкий: главный руководитель Октябрьского переворота, нарком иностранных дел, нарком по военным делам и бесспорный создатель (безжалостно-карательными средствами) Красной армии, один из лидеров Третьего Интернационала, председатель Реввоенсовета республики, имевший чистые бланки с подписью Ленина, заранее одобрявшей все возможные решения Троцкого. Троцкий также возглавлял секретную Комиссию по конфискации церковных ценностей. Он был подлинным мотором большевицкой революции (особенно когда уже был болен Ленин), без него все могло быть совершенно иначе.

Другой ключевой фигурой первых послереволюционных лет был Свердлов. «Та работа, которую он делал один в области организации, выбора людей, назначения их на ответственные посты... будет теперь под силу нам лишь в том случае, если на каждую из крупных отраслей, которыми единолично ведал тов. Свердлов... вы выдвинете целые группы людей»³⁷⁶ — писал Ленин. Такую же оценку Свердлову давали Троцкий, и историк-меньшевик Б. Николаевский.

После смерти Свердлова и Ленина бесспорными лидерами партии и государства остались Бронштейн-Троцкий, Радомысльский-Зиновьев (глава Исполкома Коминтерна, в период болезни Ленина возглавлял правительство), Розенфельд-Каменев (председатель Совета труда и обороны, еще при Ленине председательствовал на заседаниях Политбюро) — и значительно ниже по известности стоял грузин Джугашвили-Сталин (генеральный секретарь ЦК партии, что поначалу рассматривалось как аппаратно-чиновничья должность).

Впрочем, и сам Ленин, как теперь пишут еврейские исследователи, тоже был по материнской линии (Бланк) еврейского происхождения³⁷⁷... Горький как-то спросил Ленина: жалеет ли он людей? Ленин ответил: «Умных жалею. Умников мало у нас... Русский умник почти всегда еврей, или человек с примесью еврейской крови»³⁷⁸. В результате, уже по ленинскому критерию отбора таких «умников», пригодных для дела компартии, их оказалось очень много на ответственных постах, доходя до 80-90% в наркоматах финансов, иностранных дел и внешней торговли (см., например, приведенный проф. Саттоном список Советского бюро в Нью-Йорке). Они преобладали в числе комиссаров гражданской войны и затем в руководстве карательных органов, правда, дополняясь латышами, поляками и др. Убийство Царской семьи, что имеет для русских людей особое значение, “курировал” Свердлов, организовал на месте и возглавил Я.Х. Юровский...

Разумеется, все они давно отошли от национальных еврейских традиции отцов и дедов. Однако, и к русской культуре не приобщились. Более того, как писал совсем не антисемит, а либерал и бывший марксист Г.П. Федотов — еврейство было силой, «которая в эту эпоху вливалась в русскую интеллигенцию, усиливая ее денационализированную природу и энергию революционного напора... Освобожденное духовно с 1880-х годов из черты оседлости силой европейского “просвещения”» еврейство оказалось «максимально беспочвенно, интернационально по сознанию и необычайно активно... Его ненависть к царской и православной России не смягчается никакими бытовыми традициями. Еврейство сразу же занимает в русской революции руководящее место»³⁷⁹.

Для более же простых людей, чем проф. Федотов, все это выливалось и в более простую формулу: советская власть была для них еврейской властью. На это не могли закрывать глаза и честные евреи, выпустившие в 1923 г. в Берлине примечательный сборник “Россия и евреи”. В обращении “К евреям всех стран!” они отметили, что «Советская власть отождествляется с еврейской властью, и лютая ненависть к большевикам обращается в такую же ненависть к евреям»³⁸⁰.

«Теперь еврей — во всех углах и на всех ступенях власти. Русский человек видит его и во главе первопрестольной Москвы, и во главе Невской столицы, и во главе красной армии... Он видит, что проспект Св. Владимира носит теперь славное имя Нахимсона, исторический Литейный проспект переименован в проспект Володарского, а Павловск в Слуцк. Русский человек видит теперь еврея и судьей и палачом...»; «а все еврейство в целом... на нее [революцию] уповает и настолько себя с ней отождествляет, что еврея-противника революции всегда готово объявить врагом народа»³⁸¹ (И.М. Бикерман).

Примечательно, что авторы сборника отмежевалась от евреев-большевиков как предателей интересов и России, и еврейства. Они предупредили, что рано или поздно коммунистический режим падет, и это грозит еврейству трагическими последствиями: «Непомерно рьяное участие евреев-большевиков в угнетении и разрушении России — грех, который в самом себе носит возмездие...»; за это «евреи неминуемо должны... в будущем жестоко поплатиться как за попытку в ложно понятых собственных интересах способствовать сохранению строя, оказавшегося таким гибельным для России»³⁸².

Это в значительной мере было причиной еврейских погромов в годы гражданской войны. Лозунг «Бей жидов, спасай Россию!» стал для многих самоочевидным рецептом борьбы. В этой связи в июле 1918 г. Ленин подписал специальный Декрет о наказании за антисемитизм:

«Совнарком предписывает всем Совдепам принять решительные меры к пресечению в корне антисемитского движения. Погромщиков и ведущих погромную агитацию предписывается ставить вне закона...»³⁸³. (Вот чем объясняется и требование Ленина, чтобы Троцкий в своей антирелигиозной кампании выдвигал впереди себя декоративную фигуру Калинина — см. Приложение 6).

К середине 1930-х годов — накануне чисток — эта проблема в партии еще более обострилась, особенно после страшной коллективизации, ответственным за которую многие сочли наркомзема Я.А. Яковлева (Эпштейна). Хотя более важное значение имели карательные органы, организовавшие искусственный голод. Напомним, что в 1934 г. евреи занимали в этих органах все ответственные посты: главой НКВД был Г. Ягода (с 1924 г. — заместитель председателя ОГПУ), его первым заместителем был Я.С. Агранов (Соренсон), начальником ГУЛага — М. Берман, начальником контрразведки — С. Урицкий, начальником иностранного отдела — А. Слуцкий при заместителях Б.Д. Бермане и С.М. Шпигельгласе; таковы были и многие начальники концлагерей, как, например, знаменитого Беломорканала — С. Фирин, Н. Френкель, Л. Коган, Я. Раппопорт, С. Жук³⁸⁴.

В это же время Гамарник возглавлял Политуправление Красной армии; Л. Каганович — Комиссию партийного контроля, в которую входили заместители Ярославский (Губельман) и Петере, члены — Беккер, Брике, Генкин, Гроссман, Давидсон, Левин, Меерзон, Поспелов (Фейгельсон), Рабичев, Рубинштейн, Френкель, Хавкин, Шарангович, Кахиани, Шадунц. В комиссии советского контроля, возглавлявшейся Куйбышевым, заместительницей была Землячка (Залкинд), членами — Беленький, Анцелович, Гайстер, Розенман, Бауэр, Вейнбаум, Венгерова, Геммервердт, Гиндин, Гладштейн, Гольдич, Дейч, Карлик, Киссис, Соме, Манфред, Меламед, Розит, Трилиссер, Фейгин, Межлаук, Назаретян и Хаханьян.

Аналогичное положение было в печати и в наркомате “просвещения”, кадры которого выпестовал еврей и масон Луначарский. Борьбою против Церкви руководил Е.М. Ярославский (Губельман), член ЦК ВПК(б), бессменный глава “Союза воинствующих безбожников”.

А. Кац дополняет картину в сфере советской разведки, которую возглавляли М.А. Трилиссер (1921-1929), А.Х. Артузов-Фраучи (1929-1934), А.А. Слуцкий (1934-1938), Шпигельглас (1938); «среди евреев-резидентов отметим А. Шустера в Лондоне, В. Кривицкого в Нидерландах, А Орлова в Испании, Б. Рыбкина в Финляндии», П. Гутцайта в США, Б. Бермана и Б. Гордона в Германии, Эрдмана в Риме, Рейсса в Швейцарии, героев испанской войны -Л. Штерна и Н.А. Эйтингона; ценных агентов М. Аксельрода, Я. Райха, А. Дейча, Г. Смолку и др. То же в дипломатическом ведомстве: «Евреи-большевики составляли костяк Наркомата иностранных дел. Два из трех заместителей Литвинова [Валлаха] — Сокольников (Бриллиант) Г.Я. и Карахан Л.М. были евреями. Евреи возглавляли важнейшие отделы Наркомата: 1, 2, 3-й Западные, 1-й Восточный, консульский, печати и информации, экономический. Аппарат этих и других отделов почти полностью был укомплектован большевиками-евреями. В 1920-1930-е годы евреями были послы в Германии (Иоффе А.А., Суриц Я.З.), Англии (Розенгольц А., Майский И.М.), Италии (Штейн Б.Е.), Австрии (Петровский A.M.), Японии (Юренев К.К.), Румынии (Островский М.С.), Испании (Розенберг М.), Латвии (Бродовский С.И.), Литве (Карский М.А.), Уругвае (Минкин А.Е.), Турции (Карахан Л.М.), Китае (Иоффе А.А.). ...В те годы евреи-большевики наиболее полно отвечали требованиям ЦК ВКП(б) по профессиональным качествам и преданности большевизму»³⁸⁵ (вспомним замечание Ленина об «умниках»).

Кац резюмирует: «В целом, евреи большевики верой и правдой служили ВКП(б), способствуя ее авторитету и власти над советским народом. Трудно сказать, как без них сложилась бы диктатура Сталина.... Существовали целые пласты общества, где влияние евреев было особенно важно... это прежде всего сфера идеологии: политуправление армии и флота, культпросвет с важнейшим из искусств — кино, коммунистические Университеты и Академии. Здесь они были непревзойденными в марксизме-ленинизме говорунами — редакторами центральных и местных газет и журналов, лекторами, журналистами, агрессивно и не без таланта утверждающими политику центральных органов ВКП(б)»³⁸⁶.

Учтем и такое замечание Каца: «Впервые в истории возникла лавина смешанных русско-еврейских браков, особенно среди интеллигенции, партийных функционеров и партийной элиты. Партийцы, очевидно, равнялись в этом деле на Политбюро, члены которого — Бухарин, Молотов, Рыков, Ворошилов, Андреев, Киров, Калинин, Ежов и др. — поголовно имели жен-евреек. По-видимому, они этим подчеркивали свою революционность»³⁸⁷. Таким образом, картина становится еще более однозначной — что важно в свете нижеследующих соображений.

Ибо вторая причина — почему оказалось много евреев в числе противников сталинского курса — связана не только с их количеством в “старой гвардии” и их ведущим положением на верхах, но и с их позицией в тогдашнем идейном споре, разделившем партию. Внешне он шел между сторонниками Троцкого, считавшими «невозможной победу революции в России без победы мировой интернационалистической революции», которую следует развивать по линии Коминтерна, — и сторонниками Сталина, тоже верившими в мировую революцию, но взявшими курс на построение и укрепление социализма сначала в одной стране, России, «без чего мировая революция невозможна». Ибо они поняли, что сохранить власть можно, лишь перевшись на самый многочисленный — русский народ — и хотя бы как-то учитывая его интересы.

Если верить попавшим к немцам в 1930-е годы постановлениям Политбюро ВКП(б), то уже в 1934 г. цели Сталина были следующими: «ВКП(б) должна временно отказаться от самого своего идейного существа для того, чтобы сохранить и укрепить свою политическую власть над страною. Советское правительство должно на время перестать быть коммунистическим в своих действиях и мероприятиях, ставя себе единственной целью быть прочной и сильной властью, опирающейся на широкие народные массы в случае угрозы извне» (Постановление Политбюро ВКП(б) от 24 мая 1934 г.)³⁸⁸. Даже если эти документы были списаны информатором неточно или были подброшены немцам специально, для зондажа — это в чем-то похоже на последующие действия Сталина. Пойти же по этому пути можно было, лишь реабилитировав историю российской государственности, русский патриотизм и национальные традиции русского народа — в разном отношении к этому и состояла внутренняя суть пролегшего в партии водораздела.

Это подтверждается многочисленными высказываниями Троцкого о «термидорианском строе» Сталина, который «без знания иностранных языков — был неотделим от русской почвы»; никто «не верит более в революционную роль Сталина!». И Троцкий делал вывод: «Коминтерн уже труп. Его покидают с одного конца патриоты, с другого — интернационалисты»; из последних должна быть создана «новая международная организация, которая отбросит назад Коминтерн и нанесет смертельный удар авторитету советской бюрократии на ее национальных позициях в СССР»³⁸⁹.

Таким образом, противоречие между троцкистами и сталинистами было не только в очередности этапов и задач, связанных с мировой революцией, но и в отношении к русскому народу. У Троцкого отсутствовали малейшие признаки понимания русского национального чувства. Даже в Царь-пушке и Царь-колоколе в Кремле он видел «тяжелое московское варварство»³⁹⁰. И вспоминая суждение Федотова, можно понять, что описанный выше еврейский стержень существовавшего партийно-государственного аппарата уже по своим духовно-психологическим качествам не был склонен к назревшему национал-большевицкому решению. Такие аппаратчики автоматически становились на сторону Троцкого и его соратников (уже в отношении к Брестскому миру, который они воспринимали не как «передышку», а как «измену делу мировой революции»). Вообще, как отмечал З. Фрейд, ассимилированное еврейство во всех странах космополитично, ибо подсознательно чувствует свою причастность к влиятельному народу, рассеянному по всему миру.

В сборнике “Россия и евреи” также затрагивается этот аспект: «единственную причину участия евреев в революционном движении... было бы неправильно искать только в бесправии и в тяжелом экономическом положении еврейских масс в черте еврейской оседлости... Существуют причины и другого рода, которые следует искать уже не во внешнем гнете и не в бесправии, а в процессах, происходящих внутри самого еврейства», -считал И.О. Левин. — Так, в Баварии и Венгрии, где коммунистам удалось на короткое время захватить власть, «количество евреев-участников... огромно... число евреев-руководителей большевистского движения в Венгрии доходило до 95% ... между тем правовое положение евреев в Венгрии было прекрасным, никаких ограничений в правах евреев там уже давно не существовало и, наоборот, евреи в Венгрии в культурном и экономическом отношениях занимали положение, при котором антисемиты уже могли говорить о еврейском засилии».

И Левин продолжал: «На наш взгляд, объяснение... следует искать как в характере большевистского движения, так и в специфических особенностях культурного уровня еврейского народа... Конечно, не случайно то, что евреи, ...не связанные в своем большинстве никакими традициями с окружающим их миром, часто в этих традициях видевшие не только бесполезный, но и вредный для развития человечества хлам, оказались в такой духовной близости к этим революционным идеям»³⁹¹.

Заметим, что объяснение этому (достаточно простое) надо искать в связи с исторической религиозной судьбой еврейства в целом. Этот феномен уже давно логично и убедительно рассмотрен в православной историософии -но это выходит за рамки нашей темы³⁹².

Сталин в своих чистках, чувствуя непригодность имевшегося партаппарата для решения назревших проблем, руководствовался лишь прагматическими потребностями удержания власти. Как писал даже Р. Медведев об этой замене евреев «новой прослойкой людей, большей частью крестьянского происхождения», — «это была реакция огромной славянской страны на интернациональные космополитические эксперименты 20-х и 30-х годов, которые игнорировали национальный фактор. Сталин просто поднял эту новую прослойку к власти: он не создал ее. Без всякого преувеличения можно рассматривать чистки 1936-1938 годов как один из последних этапов гражданской войны в России»³⁹³.

Разумеется, исход этого этапа «гражданской войны» был важен и для Уолл-стрита. Ознакомившись выше с методами и масштабом действий “мировой закулисы”, трудно себе представить, что она лишь безучастно наблюдала за внутрипартийной борьбой в СССР, не пытаясь повлиять на ее исход в пользу тех людей, которых считала более полезными себе. При этом, надо полагать, вновь оказались важны старые личные связи революционеров-эмигрантов с заграницей, куда в 1929 г. был выслан Троцкий.

Он, видимо, не случайно стал главной фигурой сталинских обвинений — и как вождь “старой гвардии”, и как приверженец “перманентной революции”, а также и по своим личным особенностям. Всех его контактов с западным миром мы не знаем, но стоит отметить хотя бы некоторые его родственные и личные связи, которые, с одной стороны, создавали ему поддержку на Западе, с другой стороны — делали из него удобную мишень для сталинских обвинений в «двурушничестве», «связях с капиталистами» и работе на них. (При этом сам Сталин любил о себе подчеркивать, что не жил в эмиграции.)

Дядя Троцкого, банкир-миллионер Абрам Львович (Лейбович) Животовский, был членом специального консорциума “Русско-Азиатского банка”, сотрудничал с “Америкэн Металл Компани” и нью-йоркским “Нэшнл Сити Бэнк”; представителем его фирмы в Японии был знаменитый английский агент Сидней Рейли (З. Розенблюм, родившийся в семье русских евреев). У Абрама Живо-товского известны как предприниматели и биржевые дельцы еще три брата: Тевель (Тимофей), Давид, Илларион. Абрам и Давид, возможно, были масонами (они открывают список 385 лиц, имевших в 1909 г. отношение к делу масона кн. Д.О. Бебутова). Сын Тевеля, т.е. один из кузенов Л. Троцкого, был женат на сестре лидера меньшевиков Ю.О. Мартова (Цедербаума), высланного в 1920 г. в эмиграцию. После октябрьского переворота все братья эмигрировали в Стокгольм и затем осели в разных странах (Франция, США), «пытаясь наладить контакты между Советской республикой и коммерческими кругами Запада»³⁹⁴. (Примечательно, что в своей автобиографии, изданной в 1930 г., Троцкий ни разу не упомянул фамилии Животовских!)

Земляками Троцкого из Елисаветградского уезда Херсонской губернии были также следующие известные большевицкие деятели и иностранные бизнесмены³⁹⁵:

§ Г.Е. Зиновьев (Овсей Гершон Аронов Радомысльский; «к началу 1920-х гг. ... собрал вокруг себя немалое число родственников и земляков, что вызвало недовольство со стороны части партийной организации Петрограда»).

§ В.К. Таратута (Арон Шмуль Рефулов, женившийся ради денег для партии на богатой купчихе, член ЦК РСДРП(б), затем один из руководителей ВСНХ и Внешторгбанка СССР, т.е. “Роскомбанка” — см. у Саттона).

§ Яков Моисеевич Шатуновский (член Петроградского Совета, начальник политчасти Главного Управления учебных заведений, сотрудник Реввоенсовета).

§ Григорий Натанович Мельничанский (сотрудник Профинтерна и Коминтерна, член Президиума Госплана и Комиссии внешних сношений при ВЦСПС).

§ Е.Ф. Розмирович (ур. Майш, стала председателем следственной комиссии Верховного Трибунала ВЦИК, затем женой посла СССР в США А.А. Трояновского; ее сестра-революционерка Е.Г. Майш-Бош в начале 1920-х гг. была чем-то вроде гражданской жены Г. Пятакова).

§ Братья Гомберги³⁹⁶, упоминаемые проф. Саттоном. Александр Гомберг — американский бизнесмен, литературный агент Троцкого в США, секретарь, переводчик и консультант миссии американского Красного Креста в России в 1917 г., в 1927 г. становится экспертом по России в “Чейз Нэшнл Бэнк”, сотрудничал и был знаком с К. Радеком, Зиновьевым, Каменевым и его женой, Бухариным, Раковским, Пятаковым, Крестинским, судебные процессы над антисталинской оппозицией в 1930-е годы затронули многих его друзей. Сергей Гомберг — псевдоним “С.С. Зорин”, в 1906 г. эмигрировал в США, откуда вернулся с Троцким, в СССР один из референтов Зиновьева, в 1924 г. стал членом ЦК РКП(б). Вениамин Гомберг — член ЦИК на первом съезде Советов в 1917 г., при большевиках руководитель Русско-германской торговой кампании и Всесоюзного химического синдиката, чьим зарубежным партнером была “ИГ Фарбениндустри”.

§ Американские миллионеры Хаммеры: Юлиус — один из основателей компартии США и сотрудник Советского бюро в Нью-Йорке; его сын Арманд в особом представлении не нуждается, разве что стоит добавить, что в годы нэпа он через маскировочное “окно” в Эстонии, пробитое Тартусским мирным договором для экспорта большевиками золота, вывез из России в США и на западные рынки огромное количество русских музейных ценностей³⁹⁷.

Следует также учесть, что Л.Б. Каменев был женат на сестре Троцкого — Ольге Давидовне.

Исследовательница этой темы И. И. Иванова отмечает, что, таким образом, все три лидера антисталинской оппозиции — Зиновьев, Каменев и Троцкий — были земляками; кроме того, все вышедшие из этого уезда «представители революционной элиты имели зарубежные связи» — прежде всего с США³⁹⁸. О наличии этих связей показывает попытка заступничества Трояновского за братьев А. Гомберга в СССР — Вениамина и “Зорина”, связанных с антисталинской оппозицией. Когда за границу был выслан сам Троцкий, он там не нуждался в деньгах и имел мощную охрану; причем с ним поддерживали контакты многие его агенты в СССР (они были выявлены после захвата в 1936-1938 гг. чекистами архивов Троцкого у его сына в Париже).

В этом кругу вращались многие осужденные оппозиционеры. Немало их находилось за границей на дипломатической работе или ездили туда (Радек, Раковский, Крестинский, Пятаков, Бухарин, Бессонов, нарком внешней торговли А.П. Розенгольц и др.), так что у них были возможности и политических контактов, и коммерческих дел (Розенгольца на процессе обвинили в финансировании оппозиции через нелегальные заграничные сделки).

Нелегальные связи с западными кругами, бесспорно, поддерживал Бухарин. В 1936 г. он встречался в Париже с меньшевиками Б.И. Николаевским и Ф.И. Даном, информируя их о состоянии внутрипартийной борьбы в СССР. Выступая на одном из эмигрантских собраний в Праге, по свидетельству масонки Е.Д. Кусковой, Бухарин сделал масонский знак, «давая знать аудитории, что есть связь между нею и им, что прошлая близость не умерла»³⁹⁹. И как стало известно лишь недавно, Бухарин, вернувшись из этой загранпоездки, летом 1936 г. тайно встречался с послом США в СССР У. Буллитом «в поезде по пути в Петроград, во время которой Бухарин ему рассказал, что Сталин ведет тайные переговоры с немцами» (известно от секретаря американского посла⁴⁰⁰). (Буллит фигурирует и в книге проф. Саттона в числе сторонников признания большевиков в годы гражданской войны.)

Стоит отметить и возможность масонских связей, которые, в отличие от партийных, отличаются большей неустареваемостью — из-за мистического ритуала “посвящения” и приносимой клятвы с угрозой смертельной кары за ее нарушение. Так, есть сведения, что Троцкий вступил в масонство в парижской эмиграции⁴⁰¹ (в своей автобиографии он лишь описывает, что около года изучал масонство в тюрьме). Трудно сказать, насколько точны подобные утверждения относительно Ленина — хотя немало революционеров в эмиграции вступали в ложи по конъюнктурным причинам (Н. Свитков включает Ленина в свой известный и в целом достоверный список без указания источников информации.) Если судить только по масонским (которые становятся доступны очень редко) и близким к ним источникам, то из большевиков и связанных с ними лиц масонское посвящение в свое время получили: И.И. Скворцов-Степанов (первый нарком финансов) и Г.И. Петровский (уже в марте 1914 г. они, с согласия Ленина, “по-братски” брали деньги на революцию у масонов П.П. Рябушинского, издававшего влиятельную газету “Утро России”, и А.И. Коновалова⁴⁰²), Луначарский (нарком просвещения), К. Радек (руководящий сотрудник наркомата иностранных дел и член Исполкома Коминтерна, зав. отделом международной информации ЦК), С.П. Середа (нарком земледелия), Ю.В. Ломоносов (член президиума ВСНХ), Н.В. Некрасов (бывш. министр Временного правительства, при большевиках сотрудник ЦСПО), Максим Горький с женой и приемным сыном З.А. Пешковым (этот брат Свердлова стоял очень высоко в масонстве Антанты, выполняя много доверительных поручений, в том числе в Сибири при правлении Колчака).

На этом фоне было бы интересно найти объяснение тому, почему в Советской России была использована масонская символика в качестве⁴⁰³ государственной — пятиконечная звезда (пентаграмма). Ведь символ — это отображение некоего духовного содержания (о значении пентаграммы скажем в конце). И не может быть, чтобы большевицкие вожди, вводя эти символы, не поинтересовались их происхождением — а вышеперечисленные большевики-масоны просто не могли их не знать (прежде всего Троцкий, сделавший ее символом Красной армии).

Даже если считать звезду древним символом, то удивляет, как мог попасть в советский герб столь редкий в геральдике “молот”, прочно узурпированный масонством (см. далее), в частности как символ власти мастера ложи, откуда возникло масонское выражение «власть молота» в значении «власть мастера в открытой ложе» .

Может быть, не в последнюю очередь этой символикой объяснялось то, что «сразу же после революции 1917 г. французские масоны высказались за установление отношений с Москвой.... “Великая ложа” и “Великий Восток” в 1924 г. ходатайствовали о принятии СССР в Лигу наций... в надежде, скорее иллюзорной, что им удастся осуществить в России триумф масонских принципов»⁴⁰⁴, — пишет французский историк масонства.

Правда, в 1922 г. тот же Троцкий на IV Конгрессе Коминтерна заклеймил масонство как «буржуазное явление», но это никогда не мешало ему пользоваться помощью тех же буржуа — как раньше для революции, так и потом для восстановления разрушенного ею хозяйства...

Выше мы привели лишь несколько разрозненных указаний на то, что за процессами 1930-х годов и обвинениями оппозиционеров в «терроре» и «работе на капиталистические разведки» с целью «свержения социалистического строя», могли скрываться и реальные факты связей с заграницей. Некоторые из заявлений обвиняемых в какой-то мере похожи на правду, например, признание Раковского, друга Троцкого, о подготовке «дворцового переворота» с целью «восстановления капиталистических отношений... через открытый шлюз для внешней торговли..., через широко открытые двери для концессионных капиталов. Бухарин, отрицая связи с разведками, признал эти цели в качестве своих теоретических убеждений⁴⁰⁵.

Взгляды Бухарина называли “правыми” — но, конечно, не в смысле ориентации на русскую национальную традицию; его антирусские высказывания достаточно известны. Бухарин был “правым” в смысле сочетания социализма с рыночными отношениями в экономике; такими же “правыми” были Рыков, Томский. Это не противоречило «построению социализма в одной стране», тем более что Сталин потом использовал некоторые их тезисы. Поэтому причину репрессии над бухаринцами, видимо, следует видеть в том, что они, опасаясь личной диктатуры Сталина, приняли сторону троцкистов-интернационалистов, составлявших основную часть антисталинской оппозиции.

Зиновьев же и Каменев, по его мнению Троцкого, органично вписывались в ряды интернационалистов — все «должно было враждебно противопоставить их той волне самобытности, которая угрожала ... смыть Октябрьскую революцию»⁴⁰⁶. Но они, будучи сначала союзниками Троцкого, предали его — а потом по логике событий настал и их черед, ибо они по всей своей сути были несовместимы с «самобытным термидором» Сталина.

Разумеется, сталинские чистки, помешали осуществлению начатой Уолл-стритом политики — превратить СССР в свою подконтрольную колонию. Однако в 1930-е годы “мировая закулиса” была вынуждена стерпеть внутрипартийную победу Сталина и не ссориться с ним. Ибо СССР был нужен ей для другой, более важной цели: для разгрома неожиданно возникшего главного врага “мировой закулисы” — фашизма.

Ведь все это участие Уолл-стрита в укреплении СССР в 1920-1930-е годы происходило на фоне возрастания в Западной Европе национальной реакции на победу “мировой закулисы” в первой мировой войне, и эта реакция нравилась западным демократиям гораздо меньше, чем коммунизм. Эти новые авторитарные режимы в Европе предложили альтернативную (корпоративную) общественную модель, отменявшую паразитическую роль банков и финансируемых ими партий — что грозило нарушить глобальные демократические планы банкиров...

Это движение в то время объединяли под названием «фашизм» — но до второй мировой войны это слово не имело того расистского значения, которое ему придают сегодня, распространяя и на гитлеровский национал-социализм. В фашистском движении еще до Гитлера участвовали католическая Церковь (католическое социальное учение) и видные европейские экономисты; во всех демократических странах росли партии фашистского типа, а фашистские государства демонстрировали быстрые экономические успехи, опираясь на широкую поддержку народа. (Впрочем, уже в итальянском фашизме были сильны языческие, нехристианские черты — что и обрекло его в конечном счете на поражение.)

Для “мировой закулисы” стало ясно, что справиться с этим движением можно только силой — то есть путем новой всеевропейской войны. Для этого необходимо было представить своим народам убедительный военный повод, то есть агрессора, чтобы оправданным ударом по нему разбить все европейское национально-корпоративное движение. А агрессора надо было взрастить.

Родоначальник фашизма Муссолини мало годился на эту всеевропейскую роль. Еще меньше — генерал-христианин Франко и сдержанный профессор Салазар. Однако, неуравновешенный Гитлер (его нацизм отличался от классического фашизма именно расовой теорией) был весьма обнадеживающей точкой приложения сил — именно он из всех авторитарных режимов 1930-х годов получил наибольшие кредиты Уолл-стрита. (Этот феномен не оставили без внимания и демократические авторы, хотя умолчали о закулисной сути этого явления⁴⁰⁷).

“Мировая закулиса” выбрала для этой роли Гитлера и с учетом того, чьими руками будет осуществлен его будущий разгром. Ибо антиславянская направленность книги “Майн кампф” (1924) давала надежду, что именно агрессия Гитлера против славян станет поводом для войны и будущей расправы. (Показательно, что США признали СССР через 10 месяце» после прихода к власти Гитлера.) Этой цели служило и Мюнхенское соглашение 1938 г., развязавшее Гитлеру руки для экспансии на Восток за счет принесения в жертву Чехословакии. Так в шахматах жертвуют фигуру, чтобы подтолкнуть противника в ловушку и поставить мат. (Р. Б. Локарт тогда сразу утешил друга Масарика: Чехословакия сдается Гитлеру лишь временно, скоро мы ее вернем.)

Б. Николаевским приведено много документальных фактов, что Сталин надеялся на союз с национал-социалистической Германией еще с 1934 г., поскольку это устраняло бы для СССР опасность втягивания в назревавшую войну. Поэтому в политике антисталинской оппозиции (ориентированной на западные демократии) — и соответственно в чистке аппарата — сыграл роль еще и этот фактор, о котором Бухарин информировал посла США.

Николаевский так пишет об этой причине чистки: «Расправлялись со всеми, относительно кого могла возникнуть мысль, что они не примут идеи соглашения с гитлеровской Германией... Расправы особенно усилились, когда два крупнейших резидента НКВД за границей, работавшие в тесном контакте с аппаратом, не просто порвали с НКВД, но и начали выступать с разоблачениями в зарубежной печати. Это были Рейсе и Кривицкий... Оба они были евреями, и очевидно, что на их решение повлияли планы Сталина вступить в союз с воинствующим антисемитом Гитлером»⁴⁰⁸. По той же причине во главе МИДа Литвинов был заменен русским Молотовым.

Заключение пакта между СССР и Германией в августе 1939 г. было логично. Известный советолог Л. Фишер в переписке с Николаевским отметил: «Соглашение с Западом для СССР означало войну [против Германии], в то время как соглашение с Гитлером означало отсутствие войны в течение какого-то времени»; то есть Сталин «мечтал направить гитлеровскую экспансию на Запад»⁴⁰⁹, превратить войну во внутриевропейскую “разборку” и выиграть время, заодно вернув захваченные Польшей земли.

Таким образом, Сталин вновь нарушил планы Запада — европейская война началась не по самому простому и дешевому, мюнхенскому сценарию: Гитлер сначала занял почти всю Европу. Но при исходных геополитических целях Гитлера — расширение Германии за счет славянских земель — столкновение между нею и СССР рано или поздно должно было произойти. Тем более, что Сталин настаивал на включении в советскую зону влияния Финляндии, Румынии, Болгарии и Проливов в Средиземное море, на что Гитлер пойти не мог. Поэтому Сталин, разумеется, тоже готовился к будущей войне с Германией, но Гитлер его опередил.

В конечном счете, расчет тех кругов, кто финансировал Гитлера и устроил Мюнхенское соглашение, оправдался... После нападения Германии на СССР Сталину вновь пришлось ориентироваться на западные демократии и объяснять им причины своего национал-большевицкого поворота лишь как прагматические: «Мы знаем, народ не хочет сражаться за мировую революцию; не будет он сражаться и за советскую власть... Может быть, будет сражаться за Россию»⁴¹⁰ — говорил Сталин Гарриману, уполномоченному президента США Рузвельта.

Таким образом, праздник 9 мая как “День победы над фашизмом”, помимо победы советской армии над внешним врагом, означает — если вдуматься в его буквальное название — победу “мировой закулисы” над своим главным тогдашним врагом: ценою славянской крови.

Нередко говорят: другого выхода у Сталина не было. Не было — как у коммуниста. Православный же патриот во главе Российского государства постарался бы создать подлинный нравственный оплот противостояния планам “мировой закулисы” в союзе с такими корпоративными государствами, как Испания, Португалия, Австрия (при канцлере Дольфусе), быть может и с Италией (с оказанием на нее корректирующего давления), и, разумеется, с большинством славянских, балканских и восточноевропейских народов, опасавшихся нацистской экспансии. Но это опять-таки другая тема.

Можно сказать, что чистки и процессы 1930-х годов, были своеобразным отзвуком описанной проф. Саттоном первой «российско-американской революции» 1917-1921 годов. Саттон тоже отмечает: «Эти вымученные пародии на судебные процессы, почти единодушно отвергнутые на Западе, могут пролить свет на намерения Троцкого», ибо «Троцкий сумел создать себе поддержку от интернационалистов-капиталистов».

Но об истоках зарубежных связей оппозиционеров Сталин, разумеется, предпочел умолчать, ибо при расследовании этого скомпрометированной оказалась бы вся большевицкая партия, начиная с Ленина, пришедшая к власти на деньги врагов России. Сталин сам был причастен и к большевицкой государственной измене в годы первой мировой войны, и к геноциду крестьянства в годы коллективизации. И в дальнейшем он не превратился из Савла в Павла (за которого его нередко выдают не слишком последовательные патриоты). Он не вернул страну к Истине и к подлинному патриотизму, а лишь использовал его внешние традиционные черты для укрепления собственной власти. Марксистская идеология продолжала оставаться «единственно верной», культ вождя утверждался под лозунгом: «Сталин — это Ленин сегодня». Это не означало и ослабления репрессий против народа, стоивших жизни все новым миллионам людей по принципу — «Лес рубят, щепки летят».

Даже если вопрос поставить так: пошла ли объективно на пользу русскому народу национальная мутация большевизма, начавшаяся этими процессами и заявившая о себе в последующее десятилетие в связи с войной? -то польза тут была не благодаря Сталину, а благодаря сопротивлению самого русского народа, подспудно пересилившего беснования интернационалистов.

При неправедных режимах надо всегда разделять интересы власти и интересы народа. Иногда они невольно совпадают, как, например, в защите целостности государства. Однако национал-большевизм потом и помешал воссозданию подлинного русского патриотизма, ставя его под удар обвинений в “сталинизме” и т. п., сужая исторический и духовный кругозор его носителей. Партия же в целом до конца держалась своей ложной богоборческой идеологии, не жалея ради нее своего народа.

Но и утверждать, как это долго делали левые либералы на Западе и затем советские потомки репрессированных партийцев, что главным — и чуть ли не единственным! — палачом народа был Сталин, «исказивший учение Ленина» — это значит обелять ленинско-троцкистскую “гвардию”, которая с 1917 года совершила наиболее жестокие преступления против русского народа.

Эмигрант В.Л. Бурцев, в связи со сталинскими процессами 1930-х годов, выпустил книгу с подзаголовком “По поводу 20-летнего юбилея предателей и убийц”, в которой писал о подсудимых: «Историческая Немезида карала их за то, что они делали в 1917-18 гг. и позднее... Невероятно, чтобы они были иностранными шпионами из-за денег. Но они, несомненно, всегда были двурушниками и предателями — и до революции, и в 1917 г., и позднее, когда боролись за власть со Сталиным... Не были ли такими же агентами... Ленин, Парвус, Раковский, Ганецкий и другие тогдашние ответственные большевики?» В этих процессах Сталин «не проявил никакого особенного зверства, какого бы все большевики, в том числе и сами ныне казненные, не делали раньше... Сталин решился расправиться с бывшими своими товарищами», ибо «чувствует, что в борьбе с Ягодами он найдет оправдание и сочувствие у исстрадавшихся народных масс. В России... с искренней безграничной радостью встречали известия о казнях большевиков...»⁴¹¹.

Понятен поэтому восторг одного старого офицера, который сказал тогда: «Я счастлив. Тюрьмы полны евреями и большевиками» (эту фразу передают многие авторы, например, Р. Медведев и Л. Разгон).

На фоне этих цитат можно поправить и слова проф. Саттона, что «современная Россия продолжает царский антисемитизм». Это верно лишь в том смысле, что национально мыслящие русские люди всегда относятся к евреям так, как евреи относятся к России.

6. Духовная общность двух Интернационалов и теория конвергенции

Но почему же все-таки “мировая закулиса” сочла коммунистическую диктатуру в СССР, ставившую себе цель мировой революции, меньшей опасностью по сравнению с фашизмом, не отвергавшим частной собственности? На что надеялся Уолл-стрит, поддерживая большевиков в 1920-1930-е годы, несмотря на знаменитое ленинское обещание повесить капиталистов на той «веревке», которую они сами для этого дают?

Видимо, это разногласие “мировая закулиса” надеялась преодолеть в рамках своей долгосрочной глобальной стратегии. Проф. Саттон показывает, что в начале XX в. у нее возникла «программа захвата власти», состоявшая в том, что «Правительства всего мира... должны быть социализированы, но верховная власть должна оставаться в руках международных финансистов» (гл. 11).

Для иллюстрации возможного совмещения банкирской космополитической идеологии с коммунистической приведем несколько цитат из “Манифеста коммунистической партии” Маркса-Энгельса: «Законы, мораль, религия — все это... не более как буржуазные предрассудки». «Рабочие не имеют отечества... Национальная обособленность и противоположности народов все более исчезают уже с развитием буржуазии, со свободой торговли, всемирным рынком, с единообразием промышленного производства и соответствующих ему условий жизни». У коммунистов была и сходная цель объединения мира под одним правительством; разница лишь в том, что капиталисты предназначали в мировые правители себя, а коммунисты — себя...

Не противоречит этому и идея «перманентной мировой революции» Троцкого, цель которой можно видеть по его восторженным отзывам о США: «Я оказался в Нью-Йорке, в сказочно-прозаическом городе капиталистического автоматизма, где на улицах торжествует эстетическая теория кубизма, а в сердцах — нравственная философия доллара. Нью-Йорк импонировал мне, так как он полнее всего выражает дух современной эпохи... Цифры роста американского экспорта за время войны поразили меня. Они предопределяли ... решающую мировую роль Соединенных Штатов после войны... Я уезжал в Европу с чувством человека, который только одним глазом заглянул внутрь кузницы, где будет выковываться судьба человечества. Я утешал себя тем, что когда-нибудь вернусь»⁴¹².

Того же Троцкий хотел и для Европы: «...лозунг Соединенных Штатов Европы — без монархий и постоянных армий — стал бы в указанных условиях объединяющим и направляющим лозунгом европейской революции»⁴¹³.

Разумеется, Ленин и Троцкий считали, что банкиры, космополитизируя мир, «бессознательно» содействуют мировой коммунистической революции. Банкиры же полагали, что революционеры, разрушая мир христианских ценностей, работают на установление всемирной власти денежной олигархии. Но в представлениях об обществе будущего их идеологии во многом совпадали, как и во враждебном отношении к «реакционной» православной России. Ленин лишь выражал свою ненависть к ней иными, чем Шифф, — «классовыми» терминами:

«Лозунг национальной культуры есть буржуазный (а часто и черносотенно-клерикальный) обман... Пролетариат же не только не берется отстоять национальное развитие каждой нации, а напротив... поддерживает все, ведущее к слиянию наций». «Может великорусский марксист принять лозунг национальной, великорусской, культуры? Нет... Наше дело — бороться с господствующей, черносотенной и буржуазной национальной культурой великороссов»⁴¹⁴.

Во всяком случае, ситуация была очевидна для 1920-х годов, которую описал проф. Саттон: «Революция и международные финансы не так уж противоречат друг другу, если в результате революции должна установиться более централизованная власть. Международные финансы предпочитают иметь дело с централизованными правительствами. Менее всего сообщество банкиров хочет пустить экономику на самотек и децентрализовать власть» (гл. 11).

На фоне этих выводов понятно, что не только теорией были такие высказывания русских религиозных философов, как, например, парижанина В.Н. Ильина:

«Совершенно нецелесообразным представляется... противопоставление революции капитализму и буржуазному строю. Так как золотой телец, “мамона” — финансовый капитал, есть тоже представитель идеи чистой власти, то отсюда связь революции с “мамоной” несмотря на видимость борьбы. В сущности, нужно говорить так: и революция и мамона являются двумя ликами одной и той же идеи чистой власти, ее феноменологией... Теперь совершенно ясно, почему современная буржуазия, капитализм и масонство так тесно связаны с лоном революции, почему они это лоно поддерживают и питают...»⁴¹⁵.

Это питание даже на межгосударственном уровне продолжалось до 1940-х годов. В результате в годы второй мировой войны в компартии окрепла не только национал-большевицкая часть (к патриотической обороне Сталин призвал даже уцелевших епископов и назначил Патриарха), но и интернационалистическая, которой было доверено установить контакты с теми же западными “союзными” кругами ради “ленд-лиза”. Немалую роль в этом сыграл созданный в 1941 г. “Еврейский антифашистский комитет”. В первые годы войны США, по их данным, поставили “братскому режиму” в СССР 14,5 тысяч самолетов, 7,5 тысяч танков, на 1 миллиард долларов боеприпасов, 475 тысяч тракторов и тягачей, 30 тысяч металлорежущих станков, 2 тысячи локомотивов, более 300 тонн цветных металлов, резину (в которую было обуто три четверти колесного транспорта), 2 миллиона тонн продовольствия, одежду...

Без американской помощи Сталин не удержался бы после сокрушительных поражений 1941 года. Таким образом, “мировая закулиса”, преследуя свои цели, вновь спасла коммунистический режим в России, а десятки миллионов русских жизней спасли демократию в Европе. И если 1917-1933 годы были этапом “российско-американской совместной революции”, вызвавшим реакцию в виде процессов 1930-х годов, то 1941-1945 годы стали уже этапом “совместной войны”. И она также вызвала аналогичную реакцию в виде внутренней борьбы и новых чисток.

Послевоенную борьбу между национал-большевиками и интернационалистами Сталин сначала использует лишь для взаимного истребления подозрительных и “отработавших” кадров с обеих сторон. Но эта борьба усугубилась симпатиями советских евреев к Израилю, созданному решением Совета Безопасности ООН (при активном участии СССР). Стихийные приветственные демонстрации во время визита в Москву Голды Меир, вызвали у Сталина недоверие к евреям⁴¹⁶, — пишет И.Б. Шехтман. И если учесть высокий процент евреев в советской интеллигенции, то планы Сталина провести уже действительно еврейскую чистку приобретают правдоподобные объяснения. Началась подготовка к новому процессу над “шпионами”, еврейские авторы утверждают, что были подготовлены материалы, оправдывающие депортацию евреев на Дальний Восток, но этому помешала смерть вождя.

Многие признанные на Западе исследователи считают, что диктатору помогли умереть те, от кого он хотел избавиться. «Гипотеза об убийстве Сталина основана на серьезных доводах»⁴¹⁷, — пишет М. Геллер. Очевидно то, ближайшие соратники Сталина, обреченные на заклание, имели для этого особые причины, — считает Авторханов: «из 11 членов Политбюро пять оказались еврейскими родственниками (Молотов, Маленков, Ворошилов, Хрущев, Андреев), один — евреем (Каганович), один “полуевреем” (Берия)»⁴¹⁸; для них было естественно — защищаться.

Послевоенная “холодная война” между коммунизмом и капитализмом наметилась, однако, еще накануне антиеврейской кампании — поскольку коммунизм в России, особенно после реабилитации русского патриотизма в годы войны, все больше переставал быть слабым, интернационалистическим. “Мировая закулиса” увидела, что недооценила ни агрессивного глобального потенциала коммунистической идеологии, ни национальных особенностей России, которую оказалось «легче убить, чем повалить».

Лишь с этого времени и началось противостояние Запада Советскому Союзу, но не столько коммунизму, сколько возможности воссоздания на его месте исторической России. США выразили это в “Законе о порабощенных нациях” (1959) ⁴¹⁹, определив своего врага как «русский коммунизм» и официально обязавшись поддерживать против него все сепаратистские движения среди народов СССР.

Разногласия же “мировой закулисы” с марксистской идеологией и в этот период не были принципиально несовместимыми (вспомним активность А Хаммера). К тому же молодое поколение партийных функционеров взрастало на зависти к материальному уровню Запада и с комплексом неполноценности перед ним. Это было неизбежным следствием экономически неэффективной системы, основанной на очевидной лжи и несвободе — что вело к невольной идеализации противоположного строя. В годы “перестройки” именно эти иллюзии, умело манипулируемые с Запада, помогли “мировой закулисе” разрушить СССР и укрепиться во всех его обломках.

В 1970-е годы проф. Саттон ставил вопрос: «Может ли капитализм быть тезисом, а коммунизм антитезисом для достижения цели революционных групп и их финансистов — синтезировать эти две системы в какую-то еще неизвестную мировую систему?». Для обозначения этого синтеза как цель “холодной войны” возникла идея “конвергенции” капитализма с коммунизмом в нечто среднее.

В действительности же после крушения коммунистического лагеря, произошла конвергенция в одну сторону: коммунистического общества в западное. Но и западное общество все более обнаруживает умело маскируемые тоталитарные черты, в основном вследствие использования новых средств контроля — это, видимо, и должно стать тем “третьим”, к которому издавна стремятся банкиры: всемирной космополитической тоталитарной демократией.

После крушения коммунистической системы шансы для такого объединения мира стали вполне реальны, ибо силе долларовых бумажек ничего материально сравнимого не противостоит. Правительство США открыто провозгласило идеологию “Нового мирового порядка” под своим господством. Его идеолог ф. Фукуяма называет это «концом истории», а уже знакомый нам Ж. Аттали описывает этот «торговый строй» как общество, предельно атомизированное, но и предельно подконтрольное банкирам посредством электронной техники. С помощью этой техники будут делаться (по-прежнему “из ничего”) и сами деньги: нажатием банкирского пальца на клавишу компьютера. А пользоваться ими — продавать и покупать — сможет уже лишь лояльный индивидуум, удостоенный чести быть занесенным во всемирный компьютер...

Усиление активности “мировой закулисы” по унификации мира и подавлению в нем очагов возможного сопротивления (и альтернативных общественных моделей) мы видим на примерах спровоцированной войны против Ирака, блокады расчлененной православной Сербии, наконец, в активном вмешательстве в России, где у власти с 1991 г. поставлены неофевралистские силы, создающие бездуховное общество, которое обеспечивает контроль над ним мировой финансовой олигархии.

Таким образом, мы вынуждены возразить против мнения проф. Саттона, что: «Финансисты имели один мотив — власть — и поэтому помогали любому политическому инструменту, который обеспечил бы им доступ к власти: будь то Троцкий, Ленин, царь. Колчак, Деникин — все они получали помощь в большей или меньшей степени». Нельзя не видеть, что “мировой закулисе” была приемлема далеко не всякая власть в России, ибо не всякая обеспечила бы неограниченное господство их денег.

Выше уже отмечено, какой была их “помощь” Колчаку и Деникину. Православный же Царь никак не хотел обеспечивать им доступ к власти — поэтому и была ими сокрушена монархия. Это отразилось и в меморандуме Томпсона Ллойд-Джорджу: «Демократическая Россия стала бы величайшим военным трофеем, который когда-либо знал мир». Нельзя не видеть, что “мировая закулиса” все сделала против православной власти, затем отдала предпочтение красным перед белыми в гражданской войне, а затем (в своей “советологии”) троцкистам-интернационалистам перед национал-большевиками в 1930-е годы.

Лишь необходимость использовать СССР для разгрома фашизма заставила “закулису” в годы войны примириться с национальной мутацией коммунизма, но после победы над фашизмом (русской кровью) объявление “холодной войны” было логично. Как и позже подталкивание “десталинизации” в сторону интернационализма (что привело к новым репрессиям против Церкви), сведение коммунистических преступлений только к репрессиям против “своих”, соответствующее направление горбачевской “перестройки” и экономическая оккупация России в неофевралистскую эпоху Ельцина.

Наблюдая за логикой действий Запада, И.А. Ильин это предвидел уже в 1950-е годы⁴²⁰: «Если что-нибудь может нанести России, после коммунизма, новые, тягчайшие удары, то это именно упорные попытки водворить в ней после тоталитарной тирании — демократический строй». Это «значит вернуться к пустому фразерству Временного правительства и повторить гибельный эксперимент того времени в новом несравненно худшем виде». С провозглашения демократии начнется «внедрение в Россию мировой закулисы», которая бросит на это огромные деньги. «Среди обнищавшего, напуганного и беспомощного русского населения инфильтрация разольется неудержимо, все политические и социальные высоты будут захвачены тихой сапой и скоро все республиканские правительства будут служить “одной великой идее”: безыдейной покорности, безнациональной цивилизации и безрелигиозного псевдобратства».

Враги России «не успокоятся до тех пор, пока им не удастся овладеть русским народом через малозаметную инфильтрацию его души и воли, чтобы привить ему под видом “терпимости” — безбожие, под видом “республики” — покорность закулисным мановениям, и под видом “федерации” — национальное обезличие... Им нужна Россия с убывающим народонаселением... Им нужна Россия безвольная, погруженная в несущественные и нескончаемые партийные распри... Им нужна Россия расчлененная, по наивному “свободолюбию” согласная на расчленение и воображающая, что ее “благо” — в распадении... Но единая Россия им не нужна», — предупреждал полвека назад идеолог белого Зарубежья.

Все это мы теперь видим воочию. Как и то, что для выполнения этих планов для Запада наиболее приемлемыми оказались бывшие коммунистические вожди, перекрасившиеся в демократов. Именно они стали президентами как РФ, так и других “независимых государств”, нарезанных на российском теле по большевицкой антирусской прихоти. Это понятно: такими президентами-марионетками Западу легче манипулировать извне, ибо они благодарны уже за то, что западные менторы предали забвению все их преступления над Россией. Точнее: все их совместные преступления над Россией, которую они по-прежнему совместно стремятся выдать за “тюрьму народов”. Сопротивление же своей власти они теперь преодолевают по-демократически: целенаправленным разложением народной нравственности.

Противостоять этому может только возрождение русского национального самосознания — которое и воспринимается ими как главный враг: «Русский национализм может стать большей угрозой миру, чем был коммунизм»⁴²¹ — откровенно заявил Сорос (Шифф нашего времени).

Лишь нежелание посткоммунистических вождей вскрывать истинный масштаб преступлений партии Ленина сделало возможным выдвижение ее остатка в качестве главной оппозиции против нынешней олигархии -когда люди сравнивают нынешний произвол с недавним тоталитарным “порядком”. И “мировая закулиса” успешно использует этот, казалось бы, отработавший свое коммунизм в новых целях: неокоммунистическая оппозиция в неофевралистской России выгодна Западу, ибо при всей своей справедливой критике “семибанкирщины” она затемняет суть всего происшедшего в XX в. и даже помогает неофевралистскому режиму обелять себя как “меньшее зло” в сравнении с кровавой большевицкой историей. Это наглядно проявилось на президентских выборах 1996 года.

Да и есть ли принципиальная духовная разница между неокоммунистической оппозицией и неофевралистской властью? Ее нет, как не было и в 1917 году. Об этом, с одной стороны, свидетельствуют постоянные перебеги коммунистических функционеров к кормушкам в лагере власти. А с другой стороны — и при “антикоммунисте” Ельцине в центре столицы все еще лежит труп ее разрушителя и богоборца. Пассажиры “запломбированных” вагонов и парохода Троцкого возлегают у святых стен Кремля (в их числе цареубийцы Свердлов и Войков, глава “Союза воинствующих безбожников” Губельман, марионетка Уолл-стрита Джон Рид). Масонские пентаграммы все еще оскверняют и Кремль, и нашу армию. А в выходящих учебниках и книгах вроде “Очерков истории российской внешней разведки” (М., 1996) под редакцией “академика” и главы российского МИДа Е.М. Примакова прославляются те самые его предшественники-соплеменники — Слуцкие, Трилиссеры и Ко., которые похищали и убивали белых патриотов-эмигрантов.

Таким образом, в 1990-е годы духовные потомки коммунистов-интернационалистов вместе с потомками банкирских династий “мировой закулисы” устроили русскому народу новую “российско-американскую совместную революцию” с теми же целями и жертвами (наше население уменьшается ежегодно на полтора миллиона человек). Эту новую революцию врагам исторической России удалось осуществить новым — информационно-денежным -оружием и под старыми лозунгами “светлого будущего”.

7. Тайна и явь беззакония

В чем же смысл этого нового “светлого будущего”, к порогу которого мы подошли? То есть, что нам готовит “Новый мировой порядок” США, символически изображенный на однодолларовой банкноте в виде масонской пирамиды власти с надписью: «Новый порядок на века»? На этот вопрос есть ответ: нам готовят «конец истории». Но он будет не таким, каким его трактует идеолог мондиализма Ф. Фукуяма как «окончательную общественную модель» американского типа. Конец истории давно описан в откровении Священного Писания: в результате отступления людей от Бога готовится торжество на земле сатанинской «тайны беззакония» (2 Фес. 11), которая, противясь Божественному закону жизни, временно и обманно восторжествует на земле в пришествии антихриста, окончив земную историю согласно закону смерти.

Таким образом, мы разделяем именно ту, оспариваемую проф. Саттоном точку зрения, что «большевицкая революция... отражает многовековую религиозную борьбу между христианством и “силами тьмы”» (прил 2.). И это относится ко всем этапам революции с Февраля 1917 г.

Причины ее заключались не только в “грехах” России, которые отмечают западные и советские историки. Да, грехи, особенно начиная с раскола русского общества Петром I, сыграли свою роль. Однако, нельзя не видеть, что одной из главных причин революции стали не грехи, а достоинства России и ее последнего Царя.

Россия была последним “белым пятном” истинных христианских ценностей в эпоху наступавшей капиталистической цивилизации, разлагающей мир. На религиозном языке этот процесс разложения христианского мира называется апостасией — отступлением людей от Божественной' Истины. А власть, сопротивляющаяся апостасии, отождествляется с тем “Удерживающим”, о котором апостол Павел говорил как о последней преграде воцарению антихриста (2 Фес. 2, 7-8). И если рассмотреть историю Нового времени, то очевидно (об этом на своем языке писал и Маркс), что этим “Удерживающим” была православная Россия во главе с Русским Царем — Помазанником Божиим. Поэтому его свержение и убийство было ритуальным, переломным моментом истории, — независимо от того, сознавали это или нет сами убийцы.

Быть может, этот религиозный уровень проблемы не всем читателям покажется уместным в данной документальной книге — но без него не понять даже подлинного смысла ежедневной сводки новостей. Нам же следует осознать смысл происшедшего с нами во всем XX веке, чтобы понять историческое призвание России и то, за какую Россию вновь идет борьба сейчас. Эта тема является основной целью нашего альманаха “Русская идея”, преломляясь в разных аспектах; к другим его выпускам мы и относим наших читателей⁴²².

Сейчас же вкратце отметим, что с православной точки зрения могут быть два принципиально разных типа общества: 1) общество, сознающее смысл жизни как исполнение Божия замысла о человеке, воспитывающее его к духовному совершенству и тем самым спасающее его для жизни вечной — такова цель.» православной монархии; 2) общество, игнорирующее Божественный замысел и управляющее людьми посредством опоры на людские пороки, для господства над преходящим миром земным — что предлагал сатана Христу в пустыне.

В “русской” революции 1917 г. столкнулись эти две концепции, и с сокрушением удерживающей России человечество вступило в предапокалипсическую эпоху. Продолжительность ее нам знать не дано. Однако в библейском примере с городом Ниневия нам дано понять, что судьба мира зависит от поведения людей: если мы сможем осознать свои ошибки и грехи, покаяться в них и извлечь уроки для возвращения к Истине — земная история будет продолжаться. Если человечество окажется уже неспособно к этому и продолжит свое скольжение вниз — то конец истории наступит скоро.

Пока что после падения власти КПСС произошло не преодоление коммунистического режима в сторону воссоздания исторической России, а запланированная “мировой закулисой” конвергенция этого режима в сторону западной постхристианской демократии — системы, сознательно и свободно (в отличие от насильственного коммунизма) вы- бравшей путь тайны беззакония. И для этого имелись не только личные эгоистические причины у западных и перекрасившихся советских политиков. Их объединяет и духовная связь, ибо при всем былом противоборстве капитализма и марксизма они изначально имели один и тот же идеал: контролируемое унифицированное материалистическое общество.

Разница была лишь в методах контроля и унификации. Большевицкие материалисты надеялись этого достичь тотальной отменой личной свободы человека, — но это оказалось утопией, ибо человек по своей духовной природе нуждается в свободе и всегда будет оказывать стихийное сопротивление такому эксперименту, обрекая его на крах и делая такое государство уязвимым.

Тогда как либерально-демократические материалисты сделали ставку на эксплуатацию человеческой свободы — как свободы человеческих пороков — представляющих собой более эффективное (ибо “добровольное”) средство закабаления посредством денег и их СМИ.

Эта “свобода” (свобода от Божественной Истины) была целью называемых “буржуазных” революций на Западе: они тоже были этапами на пути к господству все той же “мировой закулисы”. Совершенно оправданно один из персонажей книги проф. Саттона, ведя в США агитацию в пользу признания власти большевиков, утверждал что российская революция лежит в том же русле, что и американская, создавшая США как независимое от монархической Англии масонское государство.

Идейное родство коммунистической и капиталистической систем проявилось и в их общей символике — пятиконечной звезде, которая, согласно масонскому словарю, «относится к общепринятым символам масонства», имеет связь с традицией каббалы и «восходит к “печати Соломона”, которой он отметил краеугольный камень своего Храма». “Молот” из советского герба также означает у масонов инструмент построения Храма⁴²³. В масонстве вся символика происходит от Храма Соломона, с воссозданием которого связывается построение масонского “светлого будущего”, своеобразного “рая на земле”.

Согласно же христианскому преданию, возникшему до масонства, в восстановленном Храме Соломона воссядет антихрист как всемирный правитель. Быть может, эта символика была принята большевиками непродуманно, подражательски, но образ родства между масонством и коммунизмом получился впечатляющий: ведь и коммунисты претендовали на построение похожего “светлого будущего”. Только в их терминологии оно называлось не “Новым мировым порядком”, а “Новым миром”.

Будучи убежденным республиканцем, проф. Саттон не согласится с таким выводом. Но его книга — хотел того автор или не хотел — вскрывает олигархическую сущность западных демократий. На этом фоне тем более невозможно согласиться с ним в оценке российской монархии: разве при ней было возможно такое всевластие финансовой олигархии, как в демократическом «обществе, истинно свободном для индивидуума», которое проф. Саттон противопоставляет и царской России и большевикам?

Завершая это послесловие, подчеркнем и наш практический вывод из книги американского профессора: если Россия возродится, она должна будет предъявить Западу счет за все наши страдания в XX веке, по крайней мере нравственный счет. Конечно, большинства потерь, как и сотни миллионов жертв, в земной мир уже не вернуть. Но зло должно быть названо злом — для того, чтобы дать всем людям в мире возможность последнего выбора пути добра, иначе продолжение катастрофы ждет уже всех.

Должны быть четко определены и носители зла. В постхристианских демократиях масонство, сыграв свою роль “тарана старого мира”, уже выполнило свое историческое предназначение. Оно, конечно, по-прежнему влиятельно, но существует скорее по инерции. Масонство было лишь инструментом антихристианской “закулисы”, которая сейчас имеет более эффективный инструмент глобального воздействия: станок для печатания долларов -'в виде пряника, и военную мощь НАТО — в виде кнута. Сейчас на Западе обращают на себя внимание закулисные организации нового типа, объединяющие самих власть имущих. Таковы созданный в 1921 г, в США банкирскими династиями и масонством “Совет международных отношений” (сейчас в нем важные роли играют Д. Рокфеллер и Г. Киссинджер), основанное в 1954 г. в Европе теми же кругами более широкое общество “Бильдерберг” и созданная в 1972 г. 3. Бжезинским и Рокфеллером “Трехсторонняя комиссия” (для представителей от США, Европы, Японии). Все они представляют собой три переплетающихся ветви одного древа, коренящегося в США, ствол которого образуют еврейские банки.

В деле восстановления России нашему народу в лице этих структур противостоит противник, не брезгующий никакими средствами и имеющий гораздо большую мощь, чем в 1917 году. Поэтому его изучение должно, стать главной задачей российской национальной безопасности. Разумеется, пока что русские патриоты могут “это” делать лишь по личной инициативе — и хорошо, если у кого-то есть такие возможности в государственных службах. Но в наших руках есть и мощное оружие против этого противника: правда о его роли в “русской” революции.

Уже сейчас в России есть силы, способные воспринять и утвердить в общественном мнении ту принципиальную позицию, которую наш народ сразу после революции выразил устами своего законного возглавления в русском Зарубежье (см. Приложение 7). Вспомним тот официальный протест-предупреждение «от имени будущей освобожденной России» против величайшего преступления XX века — разрушения исторического Российского государства ставленниками “мировой закулисы”. Уже тогда от имени нашего народа всему миру было четко заявлено, что все результаты этого преступления «будут юридически ничтожны» — сколько бы стран ни согласились узаконить это преступление и сколько бы времени с тех пор ни прошло. Такие преступления не имеют срока давности, ибо от них зависит дальнейшая судьба мира.

Беззаконие — вот ключевое слово и для оценки революции, и для отношения революционеров к русскому народу, и для отношения западных демократий к преданной ими России. «Тайна беззакония» стала явью — но в этом и единственный положительный смысл революции: имея доказательство от обратного, мы теперь в состоянии опознать силы зла и лучше организовать сопротивление им.

Москва, январь 1998 г.

²⁶⁶Attali. J. Un homme d'influence. Sir Sieemund Warburg. Paris. 1985. P. 23, 26.
²⁶⁷Roth С. A Short History of the Jewish People. London. 1936. P. 202-207.
²⁶⁸Соловьев В. Статьи о еврействе. Иерусалим. 1979. С. 8.
²⁶⁹Attali. J. Op. cit. P. 13-15, 48.
²⁷⁰Арендт X. Антисемитизм // Синтаксис. Париж. 1989. M. 26, С. 134, 146.
²⁷¹О взаимодействии масонства и еврейства см.: Назаров М. Миссия русской эмиграции. Ставрополь. 1992. (Москва. 1994), Т. 1, Гл. 5 и 6.
²⁷²Lennhoff E., Posner О. Internationales Freimaurerlexikon. Wien-Miinchen. 1932 (Nachdruck 1980). S. 1127-1129, 1125
²⁷³Еврейская энциклопедия. СПб. T.XIII. С. 646, 649; Дижур И. Евреи в экономической жизни России // Книга о русском еврействе (1860-1917). Нью-Йорк. 1960. С. 155-182.
²⁷⁴Encyclopedia Americana. New York-Chicago. 1943. Vol. 24, p. 369.
²⁷⁵Encyclopaedia Judaica. 1971. Jerusalem. Vol. 14. P. 960-961.
²⁷⁶Давыдов А. Воспоминания. Париж. 1982. С. 223-226.
²⁷⁷Витте С. Воспоминания. М. 1960. Т. 2. С. 439-440.
²⁷⁸Геллер М., Некрич А. Утопия у власти. Лондон. 1982. Т. 1. С 13.
²⁷⁹Краткая еврейская энциклопедия. 1976. Иерусалим. T.I. С. 108. Encyclopaedia Judaica. Vol. 14, P. 962.
²⁸⁰Philadelphia Press. 1912. 19.11. — Англ. текст см.: Шмаков А. Международное тайное правительство. М. 1912. С. 603.
²⁸¹New York Sun. 1912. 31.III. - Цит. по Шмаков А Указ. соч. С. 604.
²⁸²См.: Der Prozess gegen die Atteniater von Sarajewo // Archiv filr Strafrecht und Strafproze B. Berlin. 1917. Band 64; 1918. Band 65.
²⁸³Laqueur W. Deutschland und Russland. Berlin. 1965. S. 57-59.
²⁸⁴Давыдов А Указ. соч. С. 223-226; Витте Ю. Указ. соч. Т. 3. С. 220, Encyclopaedia Judaica. Vol. 14. P. 961.
²⁸⁵Катков Г. Февральская революция. Париж. 1984. С. 75.
²⁸⁶См.: Тяжелые дни. Сост. А.Н. Яхонтовым // Архив русской революции. Берлин. 1926. Т. XVIII. С. 44-49.
²⁸⁷Алексеева И. Миссия Мильнера // Вопросы истории. М. 1989. № 10. С 145-146; The Manchester Guardian. 1917. 16.III; Colonel Repington. The First World War, 1914-1918: Personal experiences. Boston-N.Y. 1920. P. 494; Катков Г. Указ. соч. С. 231-234; Ллойд-Джордж Д. Военные мемуары. М. 1935. Т. 3. С. 359.
²⁸⁸Parliamentary Debates. House of Commons. Vol. 91. Mr. 28. 1917. 22 March. Col. 2081. — Цит. по: Алексеева И. Указ. соч. С. 145.
²⁸⁹Катков Г. Указ. соч. С. 93, 255-264.
²⁹⁰Goulevitch A. Czarism and Revolution. Hawthorn, Calif. 1962. P. 230.
²⁹¹С.П. Мельгунов. На путях к дворцовому перевороту. Париж., стр. 185, 195.
²⁹²Николаевский Б. Русские масоны начала XX века // Грани. Франкфурт-на-М. 1989. № 153. С. 221-225.
²⁹³Хрестоматия по истории России. М. 1995. С. 186.
²⁹⁴Чтобы это увидеть, нужно совместить данные хотя бы из следующих источников: Dictionnaire universe! de lafranc-maconneric Paris 1974. P. 1166; Берберова Н. Люди и ложи. Нью-Йорк. 1986; Фрумкин Я. Из истории русского еврейства // Книга о русском еврействе (1860-1917). Нью-Йорк. 1960.
²⁹⁵Jiidisches Lexikon. Berlin. 1927. Band 1. S. 1149; Александр Исаевич Браудо. Очерки и воспоминания. Париж. 1937.
²⁹⁶Берберова Н. Указ. соч. С. 25, 36-38, 152; Свитков Н. Военная ложа // Владимирский вестник. Сан-Пауло. 1960. № 85. С. 9-16.
²⁹⁷Dictionnaire universel... P. 1166.
²⁹⁸Фрумкин Я. Указ. соч. С. 107.
²⁹⁹New York Times. 1917. IV. 10. P. 13.
³⁰⁰Русская летопись. Париж. 1922. Кн. 2.
³⁰¹Струве П. Размышления о русской революции. София 1921. С. 9-10.
³⁰²Биржевые ведомости. М. 1917. 5 марта (утр. вып.); Свет. Петроград. 5 марта.
³⁰³Новое время. Петроград. 1917. 9 марта; Утро России. М. 9 и 12 марта; Биржевые ведомости. 8/21 марта (утр. вып.).
³⁰⁴Первушин Н. Русские масоны и революция // Новое русское слово. Нью-Йорк. 1986. 1 авг.
³⁰⁵Encyclopaedia Judaica. Berlin. 1929. Band 4. S. 1010; Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим. 1976. Т. 1. С. 108, 301.
³⁰⁶Краткая еврейская... Т. 1. С. 606; Judisches Lexikon. Berlin. 1930. Band IV/2.S. 1331,1329; Катков Г. Указ. соч. С. 86, 108.
³⁰⁷См., напр.: Sutton A. Federal Reserve Conspiracy. Boring (Oregon). 1995; Gnffin Edward. The Creature from Jekyll Island. Appleton (Wise.) f994 Эпперсон. Р. Невидимая рука. СПР. 1996.
³⁰⁸Зворыкин Н. К Возрождению России. Париж. 1929. Гл. 6.
³⁰⁹Manel P. Les Francs-Macons en France. Paris. 1969. P. 204.
³¹⁰Judisches Lexikon. 1930. Band IV/2. S. 1225; Band I. S. 1137.
³¹¹Scnarlau W.B., Zeman Z.A. Freibeuter der Revolution. Koln. 1964. S. 176.
³¹²The Jewish Communal Register of New York City 1917-1918. New York P. 1018-1019; New York Journal-American. 1949. 3.11.
³¹³Лодыженский А. Русская революция // Вече. Мюнхен. 1983. № 11. С. 156; Шульгин В. Что нам в них не нравится... Париж. 1930. С. 268.
³¹⁴Троцкий Л. Моя жизнь. Опыт автобиографии. Берлин. 1930 Т. 1. С. 314; Nedava, Joseph. Trotsky and the Jews. Pholadelphia. 1971. P 25
³¹⁵Троцкий Л. Моя жизнь. Т. 2. С. 19; Т. 1. С. 318 и 323.
³¹⁶Цит. по: Мельгунов С. Золотой немецкий ключик большевиков. Париж. 1940. С. 105; см. также с. 116.
³¹⁷Берберова Н. Указ. соч. С. 48.
³¹⁸Архив русской революции. 1921. Т. 1. С. 23.
³¹⁹Germany and the Revolution in Russia, 1915-1918. Documents from the Archives of the German Foreign Ministry. Ed. by ZA Zeman. London. 1958. P.24.
³²⁰Ibid. P. 92.
³²¹L'Allemagne et les problemes de laoaix pendant la Premiere guerre mon-diale. Ducuments extraits des archives de 1'Office allemand des Affaires etraneercs Publics par A. Scherer et J. Grunewald. Paris. 1962.
³²²Germany and the Revolution... P. 1-2.
³²³L'Allemagne et les problemes de la paix... P. 137.
³²⁴Факсимиле документов: SissonE. 100 Red Days. Vale/London. 1931.
³²⁵См.: Берберова И. Указ. соч. С. 33-35 и др.
³²⁶Свитков Н. Масонство в русской эмиграции. Сан Пауло. 1964.
³²⁷Катков Г. Указ. соч. С. 86, 123.
³²⁸Там же. С. 86, 108; L'Allemagne et les problemes... P. 392.
³²⁹Катков Г. Указ. соч. С. 114, 115.
³³⁰Germany and the Revolution... P. 1, 16--23. 80; Катков Г. Указ.соч. С. 94, 107; Мельгунов С. Золотой немецкий... С. 15, 47.
³³¹Катков Г. Указ. соч. С. 284, 262, 128.
³³²Мельгунов. Золотой немецкий... С. 112-113.
³³³См.: Берберова Н. С. Указ. соч. С. 133; Старцев В. Российские масоны XX века // Вопросы истории. 1989. № 6. С. 37, 35.
³³⁴Мельгунов С. Золотой немецкий... С. 53.
³³⁵Вопросы истории. 1989. № 8. С. 140.
³³⁶Ильин И. Основы борьбы за национальную Россию. Нарва. 1938.
³³⁷U.S. State Dec. File 8П.51/3711 and 861.50 Five Year Plan/236; Sutton A. Western Technology and Soviet Economic Development. Vol. 2. P. 340.
³³⁸Sutton A. How the Orden Creates War and Revolution. 1984. P. 41-43, 51: New York Times. 1920. Febr. 15. P. 7.
³³⁹Ленин В. ПСС. М. 5-е изд. Т. 42. С. 22-23.
³⁴⁰Germany and the Revolution... S. 128-129.
³⁴¹См.: Геллер М., Некрич А. Указ. соч. Т. 1. С. 92.
³⁴²Ironside E., Lord. Archangel 1918-1919. London. 1953. P. 19.
³⁴³Мельгунов С. Трагедия адмирала Колчака. Белград. 1930. Ч. I. С. 51-53.
³⁴⁴Journal Officiel. Decembre 1918. P. 3716 (2-е col). — Цит. по: Рутыч Н. Ясское совещание 1918 // Русское прошлое. СПб. 1992. № 3. С 225.
³⁴⁵Churchill W.S. The War Crisis: The Aftermath. London. 1929. P. 166.
³⁴⁶Трубецкой Г., кн. Годы смут и надежд 1917-1919, Монреаль. 1981. С. 164-165.
³⁴⁷Маргулиес М. Год интервенции. Берлин. 1923. Кн. 1 С. 204-214; Архив русской революции. 1921. Т. I. С. 297-308.
³⁴⁸Память о белых воинах в Эстонии // Православная Русь. Джорданвиль. 1995. № 16. С. 11-12; Маргулиес М Указ. соч. С. 136-137.
³⁴⁹Трубецкой Г., кн. Указ. соч. С. 188, 202-205.
³⁵⁰Там же.
³⁵¹Там же. С. 204-205, 236, 219.
³⁵²Лампе А. Причины неудачи вооруженного выступления белых // Русский колокол. Берлин, 1928. № 6. С. 46.
³⁵³Sutton A. National suicide: Military Aid to the Soviet Union. New Rochell, N.Y., 1973. P. 76.
³⁵⁴Мельгунов С. Трагедия адмирала... Ч. III. Т. 1. С. 113-115.
³⁵⁵Котомкин А. О Чехословацких Легионерах в Сибири. Париж. 1930.
³⁵⁶См.: Берберова И. Указ. соч.; Николаевский Б. Русские масоны и революция. М. 1990; Гуль Р. Я унес Россию. Нью-Йорк. 1989. Т. III. С. 95; Назаров М. Уроки Белого движения // Заговор против России. Потсдам. 1993.
³⁵⁷Двуглавый Орел. Берлин. 1921. № 10. 15 (28) июня. С. 19.
³⁵⁸Бернштам М. Стороны в гражданской войне 1917-1922 гг. // Вестник РХД. Париж. 1979. Na 128. С. 331-332, 287-291.
³⁵⁹См.: Краснов П. Всевеликое войско Донское // Архив русской революции. 1922. Т. V. С. 308-309.
³⁶⁰Кривошеий К. А.В. Кривошеин. Париж. 1973. С. 331-332.
³⁶¹Даватц В., Львов Н. Русская армия на чужбине. Белград. 1923. С. 10.
³⁶²Ллойд Джордж Д. Большевизм завоевывает Россию! Военные мемуары. Москва. 1937. — Цит. по: Гражданская война в России: перекресток мнений. М. 1994. С. 20-24.
³⁶³Цит. по: О'Коннор Т. Инженер революции. Л.Б. Красин и большевики 1870-1926. М. 1993. С. 220.
³⁶⁴Цит. по: Мельгунов С. Николай Васильевич Чайковский в годы гражданской войны. Париж. 1929. С. 166-167, 172.
³⁶⁵Геллер М., Некрич А. Указ. соч. Т. 1. С. 125; Берниггам М. Указ. соч. С. 323-326.
³⁶⁶ См. статьи А. Мосякина: Огонек. М. 1989. №№ 6-8. Наше наследие. М. 1991. № 2 и № 3.
³⁶⁷New York Times. 1921. Aug. 23. P. 19; Aug. 24. P. 19
³⁶⁸Ibid. April 24. P. 18.
³⁶⁹Ibid. April 29. P. 1.
³⁷⁰New York Times. 1921. April 30. P. 4; April 9. P. 2.
³⁷¹Шмелев И. Душа родины. Париж. 1967. С. 198.
³⁷²Там же. С. 215.
³⁷³Ленин В. Собр. соч. 4-е изд. 1950. Т. 31. С. 437.
³⁷⁴Стенограмма пленума ВКП(б), апрель 1926 г. С. 110 // Цит по: Троцкий Л. Портреты революционеров. М. 1991. С. 170.
³⁷⁵Куда хотел бежать Свердлов? // Источник. М. 1994. № 1, С. 34.
³⁷⁶Ленин В. ПСС. 5-е изд. Т. 8. С. 79.
³⁷⁷Штейн М. Ульяновы и тайны родословной и псевдонима.
³⁷⁸Горький М. Владимир Ленин // Русский современник. 1924. № 1. С. 241.
³⁷⁹Федотов Г. Лицо России. Париж. 1988. С. 113.
³⁸⁰К евреям всех стран! // Россия и евреи. Берлин. 1923. С. 6.
³⁸¹Там же. С. 22, 74.
³⁸²Там же. С. 6, 134-135.
³⁸³Известия. 1918. М. 27 июля.
³⁸⁴Сведения в этом и следующем абзаце, за отсутствием обобщающих данных у еврейских авторов, приводим по книге: Иванов А. Логика кошмара. М. 1993.
³⁸⁵Кац А. Евреи. Христианство. Россия. С. 327- 334.
³⁸⁶Там же. С. 328.
³⁸⁷Там же. С. 320.
³⁸⁸Цит. по: Николаевский Б. Тайные страницы... С. 415-416.
³⁸⁹См., напр.: Троцкий Л. К истории русской революции. М. 1990. С. 314; Троцкий Л. Портреты революционеров. С. 146. 158.
³⁹⁰Троцкий Л. Моя жизнь. Т. 2. С. 75.
³⁹¹Россия и евреи. С. 125-133.
³⁹²Изложение основной концепции православного отношения к этой проблеме см. в других наших работах (Миссионеры с рю Пюто... // Назаров М. Заговор против России. 1993; в журнале: Православная беседа. М., 1995, №3, 5-6, а также в послесловии к предыдущему выпуску в серии "РИ" (Шубарт В. Европа и душа Востока.)
³⁹³Медведев Р. О Сталине и сталинизме. Оксфорд. 1979. С. 112.
³⁹⁴См.: Островский А. О родственниках Л.Д. Троцкого по материнской линии // Из глубины времен. СПб. 1995. № 4.
³⁹⁵См.: Иванова И. Лев Троцкий и его земляки // Там же.
³⁹⁶Также по данным книги: Libbey James. Alexander Gumbere and Soviet-American Relations 1917-1933. Kentucky. 1977.
³⁹⁷См.: Мосякин А. Антикварный экспортный фонд // Наше наследие. М. 1991. № 2. С. 40.
³⁹⁸Иванова И. Указ. соч. С. 76-89.
³⁹⁹Берберова Н. Указ. соч. С. 98, 248.
⁴⁰⁰См.: Фельштинский Ю. Разговоры с Бухариным. М 1993. С. 17.
⁴⁰¹Хасс Л. Масонство в Центральной и Восточной Европе. Вроцлав. 1982 // Цит. по: Иванов А. Указ. соч. С. 25.
⁴⁰²Катков Г. Февральская революция. С. 214-215; Минувшее. Париж. 1987. № 4. С. 142, 145-147.
⁴⁰³Lennhoff E., Posncr О. Internationales Freimaurerlexikon. S. 664-665.
⁴⁰⁴Chevallier P. Histoire de la franc-maconnerie francaise. Paris. 1975.P. 210
⁴⁰⁵Судебный отчет по делу антисоветского "правотроцкистского блока", рассмотренному военной коллегией Верховного суда Союза ССР 2-13 марта 1938 г. М. 1938. С. 369, 186.
⁴⁰⁶Троцкий Л. Портреты революционеров. С. 208.
⁴⁰⁷См., напр.: James Pool and Suzanne Pool. Who Financed Hitler. The Secret Funding of Hitler's Rise to Power 1919-1933. New York. 1978; Э. Саттон тоже посвятил этой теме книгу: Wall Street and the Rise of Hitler. Seal Beach, California. 1976.
⁴⁰⁸Николаевский Б. Тайные страницы... С. 196-197.
⁴⁰⁹Там же. С. 496.
⁴¹⁰Цит. по: Там же. С. 204.
⁴¹¹Бурцев В. Преступление и наказание большевиков. Париж. 1938. С. 3-7.
⁴¹²Троцкий Л. Моя жизнь. Т. 1. С. 307, 317.
⁴¹³Троцкий Л. К истокам русской революции. 1990. С. 139.
⁴¹⁴Ленин В. ПСС. 5-е изд. 1961. Т. 24. С. 120-122, 133.
⁴¹⁵Ильин В. Религия революции и гибель культуры. Париж. 1987. С. 11-12.
⁴¹⁶Шехтман И. Советская Россия, сионизм и Израиль // Книга о русском еврействе. Нью-Йорк. 1968. С. 333-334.
⁴¹⁷Геллер М. Вехи 70-летия. Лондон. 1987. С.67-68.
⁴¹⁸Авторханов А. Загадка смерти Сталина. Франкфурт-на-М. 1976. С. 154.
⁴¹⁹Текст см. в сборнике: Радио Свобода в борьбе за мир... Москва-Мюнхен. 1992. (Сост. М. Назаров).
⁴²⁰Ильин И.А. Наши задачи. Париж. 1956. Т. 1 и Т. 2.
⁴²¹Сегодня. М. 1994. 15 марта.
⁴²²Другие издания "РИ" перечислены в конце данной книги, они есть в главных российских библиотеках. См. также статьи: Историософия смутного времени // Вече. Мюнхен. 1992. № 46; Запад, коммунизм и русский вопрос // Москва. М., 1995. № 6; статьи о смысле истории: Православная беседа. М., 1994. № 5; 1995. № 3, 5-6; 1996. № 5; 1997. № 6.
⁴²³Lennhoff E., Posner О. Op. cit. S. 483. 809. 1192-1193, 664-665.

<<Назад

Просмотров: 4186

загрузка...

Другие книги по данной тематике

Игорь Панарин.
Первая мировая информационная война. Развал СССР

Юрий Мухин.
Лунная афера США

e-mail: historylib@yandex.ru

разделы

Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Случайные книги

Полезное

Реклама

За кулисами “русской” революции