Верхне-Макушинское селище

Возвратимся на остров Макушу, где когда-то жили племена шигирской культуры, а после них пойменная часть острова была занята людьми гамаюнской культуры.

В эпоху раннего железного века Верхнюю Макушу освоили исетские племена. Место было удобным для поселения: верхняя площадка крутой горы защищала обитателей горы от возможных нападений и, вероятно, как и сейчас, была ограждена лесом, маскирующим селище. Раскопками установлено, что здесь было большое наземное жилище. [89] По сохранившимся ямкам от столбов можно определить, что оно было длинным, четырехугольной формы, с бревенчатыми стенами и, по-видимому, односкатной крышей. Горизонтальные бревна стен были зажаты между вертикальными столбами. Тип постройки дома характеризует это жилище как небольшую крепость, которая могла служить защитой при возможных военных столкновениях.

Рис. 20. Реконструкция жилища по данным раскопок на селище Верхняя Макуша.

При раскопках обнаружено, что новым обитателям не был известен рельеф древней поверхности. Часть вертикальных столбов, укрепленных дополнительно каменными клиньями, была вбита в грунт неглубоко, так как столбы натолкнулись на нижележащие валуны, а между тем рядом находились участки с более мощным слоем почвы, куда было и легче, и проще вбить бревна.

Внутри большого жилого дома, занимавшего весь центр вершины палаток, на земляном полу обнаружены два очага и остатки бревенчатого настила у юго-западной стены дома, вероятно, там были нары.

Очаги размещались почти посередине жилища, в нескольких метрах друг от друга. Один из них представляет собой углубленную в грунт очажную яму, около которой лежало много раздавленной посуды.

Второй очаг был примитивной плавильной печью, сделанной из глины с большой примесью мелких дробленых костей. Под печи был круглым, диаметром до одного метра и высотою [90] до 20 сантиметров, под ним шел воздуходувный ход. Найдены и остатки разрушенных стен печи, сделанных из глины и камней. Таким образом, плавка металла происходила внутри жилого помещения, как это наблюдалось еще в XVIII веке у татар.

У остатков плавильной печи обнаружены литейные формы из талькового камня для отливки кельта и трехгранных бронзовых стрел, глиняная форма для отливки пряжки. Найден и сердечник из глины со следами медного шлака, вкладывающийся вовнутрь формы для отливки кельта. Здесь же обнаружены обломки тиглей, льячка, куски медного и железного шлака, а также слитки железа и меди.

За пределами жилища находились остатки второй разрушенной плавильной печи с обломками прокаленных кусков глиняной обмазки. При анализе железных слитков и изделий из железа, обнаруженных на таких селищах, как Палкино и Верхняя Макуша, установлено, что железо никаких примесей, кроме алюминия, не содержит. Примесь алюминия к железу предохраняла вещи и металл от ржавчины.

На полу жилища раскопками вскрыты серьга из золотистой бронзы вместе с тремя кусками медного шлака, обломок серебряной бляхи с изображением животного, штамп из бронзы для нанесения зубчатого орнамента на посуду и скребок из железа. Встречены здесь и каменные орудия — топоры и долотца малых размеров, округлые в сечении, но больше всего скребков. Кроме того, найдена фигурка кабана из камня с отверстием на брюхе и отломанной головой. Новыми орудиями из камня были песты для дробления руды и молоты из крупных галек.

По керамике и типу литейной формы для кельта время существования селища на Верхней Макуше определяется в пределах VIII—III веков до нашей эры. Жилище же относится к концу существования селища.

Близкое соседство скотоводческих кочевых и полукочевых племен, употреблявших в быту металлические предметы, доступность для разработки медных и железных руд способствовали развитию изготовления орудий из металла для целей обмена.

Устройство плавильных печей того времени было, конечно, очень примитивным.

Способ плавки меди в горшках людьми исетской культуры хорошо восстанавливается по остаткам древнего производства, открытым автором в 1949 году на высоком [91] восточном берегу Исетского озера, в парке водной станции СУГРЭСа, у склона пятнадцатиметрового обрыва. В неглубокую, до 50 сантиметров, яму насыпали древесный уголь, окружавший два поставленных туда остродонных горшка с отогнутым венчиком; затем над ямой делалось конусообразное покрытие, основой которого служили колья, набитые вокруг ямы и на некотором расстоянии от углубления, на колья был положен дерн. В горшки засыпалась руда. Уголь разжигался. Для поддержания нужной температуры была создана дополнительная тяга воздуха путем вставки сопел на краю очажной ямы у самого обрыва. Воздух, проникая с силой вовнутрь плавильной печи, выходил в верхнее ее отверстие. После окончания плавки горшки разбивали, но на черепках и в очаге сохранился медный шлак.

Качественный анализ¹³⁾ указывает на большое содержание меди, оставшейся в шлаках, и на примеси к руде железа, алюминия, свинца, магния, марганца... Примеси олова не обнаружено.

Олово на Урале было привозным, поэтому оно добавлялось не при первой плавке, а потом, уже к чистой выплавленной меди, при изготовлении орудий на месте их производства — так расходовалось меньше дефицитного металла.

Обнаруженные на поселениях и местах металлургического производства орудия и оружие из бронзы и литейные формы для их отливки восстанавливают технику литья. Для полых топоров, так называемых кельтов, формы делались из двух половинок. В форму вставлялся сердечник из песчаника или глины, между формой и сердечником заливался металл. На одной части формы вырезался орнамент, типичный для данной эпохи или культуры, при отливке он хорошо получался на одной из сторон предмета. Для изготовления трехгранных бронзовых стрел применялись формы-тройчатки, складывающиеся между собой поверхностями. По сделанному вверху желобку в складную форму наливался расплавленный металл. Для отливки украшений на одежду употреблялись односторонние литейные формы из камня и глины.

Была развита и ковка металлов, что установлено по находкам литейных форм для отливки металлических стержней, известных уже с эпохи бронзы. [92]

¹³⁾ Качественный анализ металлических изделий и шлаков проведен работниками кафедры аналитической химии Уральского государственного университета профессором С. К. Чирковым и лаборантом И. Якушевой.