А. С. Островерхов (Одесса). Два уникальных артефакта из греко-скифского поселения Николаевка

В литературе уже отмечалось особая роль древнего Никония в античной истории и культуре не только Нижнего Поднестровья, но и всего Причерноморья (Охотников, 1997, 27-32). В свою очередь, можно акцентировать внимание исследователей на находках редких и уникальных артефактов на греко-скифском поселении и в могильнике IV-III в. до н.э. у с. Николаевка.
В 1964 г. при раскопках поселения, в непотревоженных слоях, были обнаружены три обломка металлических котлов. Этот материал был передан А.И. Мелюковой для исследования харьковской группе историков металлов (Солнцев и др., 1969, 40-47). Оказалось, что они сделаны из чугуна, то есть плавленого железа.

Значение этого открытия переоценить трудно. Первые находки чугуна относятся еще ко второй половине III тыс. до н.э. (Brown, 1950, 7-9) и спорадически встречаются в археологических памятниках более поздних эпох (Tylecote, 1962,202,243). Чугун же как материал окончательно был освоен лишь в эпоху средневековья*. Античные авторы относят изобретение «жидкого железа» к VI в. до н.э. и связывают его с имененем Федорора Самосского [Paus., III, 12, 10]. Не совсем четкие указания на умение эллинов изготавливать чугун имеются и у других авторов - Аристотеля, Теофраста и Плиния (Шмидт, 1936, 309-310; Olshausen, 1915, 31-39; Pleiner, 1958, 132; Krawczuk, Piaskowski, 1958, 323). Однако, по мнению ряда исследователей, данные тексты свидетельствуют об отсутствии у античных авторов четкого представления о чугуне как материале (Солнцев и др., 1969, 40-41).

В настоящее время ответить на вопрос, где был отлит чугунный котел из Ннколаевки, трудно. Наши знания об уровне развития и специфике черной металлургии античного времени в Северном Причерноморье в целом (и, в частности, о районе Днестровского лимана) фрагментарны и неоднозначны (Бруяко, 1999, 119-120; Круг, Рындина, 1962; 254-260; Охотников, 1990,49; Паньков, 1996, 168-171; Фомiн, 1974, 25-31 и др.). Нельзя с уверенностью настаивать на северопонтийском происхождении этого артефакта. Скорее всего, он имеет привозное восточносредиземноморское происхождение.

Рис. 1. Железный нож со стеклянной рукоятью из греко-скифского могильника Николаевка (могила 15) на левом берегу Днестровского лимана.

Не менее интересным оказалось и другое изделие, происходящее из пог. № 15 могильника этого памятника. Здесь среди остатков заупокойной пищи, был найден необычный жертвенный нож (рис. 1). Он отличался от традиционных ножей скифского типа по многим признакам. При длине ножа 22 см, около половины его приходилось на рукоять. Железный клинок имел дуговидную тупую спинку, прямое лезвие и острый конец. Но наиболее оригинальной оказалась
рукоять. Вот как ее описывает А.И Мелюкова: «Рукоять, сделанная из непрозрачного черного стекла с желтыми и белыми волнистыми прожилками, имеет вид тонкого бруска со слегка округленным концом толщиной 0,8 см и шириной 2,5 см. Стекловидная масса, из которой сделана рукоять, имеет такой же внешний вид, как на бусах и пронизях, а также некоторых алабастрах, сделанных из так называемого финикийского стекла... Рукоять плотно со всех сторон облегает черенок, а это свидетельствует о том, что она была надета на него, когда стекловидная масса была мягкой, еще не затвердела... Ножи с подобными рукоятями на памятниках скифского времени как в Северном Причерноморье, так и за его пределами не найдены. Только по форме клинка они близки к ножам с дуговидной спинкой и прямым лезвием. Узкий черенок, отходящий от середины клинка, не встречается у ножей местного производства. Он известен лишь у некоторых ножей, найденных в греческих некрополях. Скорее всего, нож был сделан в каком-то центре античного мира, где в IV в. до н.э. умели варить стекло, получившее название финикийского... Изготовление ножей, подобных нашему, очевидно, не было рассчитано па широкий сбыт.. В этой связи появление ножа с рукоятью из финикийского стекла у жителей побережья Днестровского лимана, видимо, нужно считать случайным ..»(Мелюкова, 1975, 171-172, рис.49/1).

С точки зрения классической археологии, А.И. Мелюкова дала исчерпывающую, или почти исчерпывающую типологическую и отчасти искусствоведческую характеристику интересующей нас находки. Следует добавить, что нож из Николаевки имел высокую материальную ценность. В классическую эпоху некоторые изделия из стекла стоили дороже серебряных и даже золотых (Дзиговский, Островерхое, 2000, 187; Trowbrige, 1930, 134, 151). На протяжении многих тысячелетий, стекло являлось «сакральным» материалом, из которого изготавливались вещи, предназначавшиеся, главным образом, для удовлетворения идеологических и культурных потребностей древних обществ. Жертвенные ножи относились именно к этой категории изделий (Иванова, 2001,142). Стеклянная рукоять должна была значительно усилить сакральные свойства ножа из Николаевки.

Археологические материалы хранят в своем составе и скрытую информацию которые В.А. Галибин назвал «их эрудицией» (Галибин, 2001, 11). Стекло, как искусственный материал, в своем составе прямым или косвенным образом отражает роль его создателя, которая выражается в выборе сырьевых материалов и технологий для его изготовления. Зная эти показатели, во многих случаях можно с большой доли вероятности определить место и время изготовления того или иного изделия (Галибин, 2001; Дзиговский, Островерхое, 2000, Щапова, 1983, 1989).

С целью определения химического состава стекла рукояти ножа из Николаевки по моей просьбе В.А. Галибин в ИИМК РАН сделал его полный количественный спектральный анализ (Галибин, 2001, Каталог. № 424; Островерхое, Охотников, 1985, 32, Ан. № 16). Его состав в процентах, следующий: Al2O3 - 1,9; Na2О -18; К2О - нет; СаО - 3; MgO - 0,3; Fe2О3 - 11; MnO - 0,04; РbО - 0,03; Cuo - 0,006; SnО2 - нет; Sb2О3, - 0,03; СоО - нет.

Как видим, химический состав этого стекла довольно специфичный по ряду показателей. Он характеризуется высоким содержанием натрия при низком содержании или почти полном отсутствии калия, а также низким содержанием щелочных земель. Стекло рукояти имеет очень высокую «рецептурную норму»: RN = 5,48. Это «двухкомпонентное» содовое стекло, которое ряд исследователей (Щапова, 1983, 107; Галибин, 2001, 75) относят к упоминаемой Плинием Старшим (Plin., N.H., XXXVI, 66; Вопросы техники. .., 1946,337) «финикийской» школе стеклоделия. В довольно значительной выборке химических составов северопричерноморского стекла античного времени, «двухкомпонентные» образцы встречаются крайне редко. Они практически не известны среди стекол, из которых изготовлены «финикийские» парфюмерные флаконы (Дзиговский, Островерхое, 2000, табл.3), «бусы-маски» (Островерхое, 1990, 126-147) и абсолютное большинство других украшений, находимых в эллинских и скифских памятниках региона. Стекло ножа находит определенные аналогии лишь в химическом составе некоторых типов бус с фестонообразными, или как их еще иначе называют, «перистыми» орнаментами (Алексеева, 1978,38, типы 259-283).

Как нам представляется, «финикийская» школа была лишь одним из незначительных ответвлений глобальной по своим масштабам и для своего времени средиземноморской школы стеклоделия, в рамках которой применялись различные вариации содовых рецептур. В античное время ее очаги функционировали в Восточном и Западном Средиземноморье (Малая Азия, Кария, Иония, Финикия, островная Греция, Аттика, Карфаген и др.).

Для производства «двухкомпонентного» содового стекла, необходимо было использовать пески из специальных месторождений, содержащих достаточно большую примесь СаСО3 в виде детрита раковин моллюсков. В античную эпоху лучше всего были известны месторождения таких песков в устье реки Белус, на финикийском побережье Средиземного моря [Strabo, XVI, 2,25; Flav., Hist. Bellum lud., 11,10; Tac., Hist., 1,57]. Но существовали и другие месторождения, например, на берегу р. Волтурно на Аппенинском полуострове, близ Карфагена [Plin., N-H.,
ХXXV, 26], где в античную эпоху существовало высокоразвитое стеклоделие (Сiutas, 1969, 62; Seefried, 1979, 20), в Египте (Безбородов, 1969, 56-58) и ряде других мест. Поэтому говорить о жесткой привязке «двухкомпонентного» содового стекла исключительно к Финикии (в узком историко-географическом значении этого термина), очевидно, не приходится.

Показательным является и применение в стекле из Николаевки в качестве красителя темно-зеленого в изломе стекла (смолянисто-черного при визуальном осмотре), соединений железа. Содержание Fe2О3 здесь достигает 11 %! Такой эффект получается, если варка стекла производится в условиях, близких к нейтральным. В таком случае, в стекле может оказаться смесь ионов Fe+2 и Fe+3. Она придает стеклу коричнево-зеленый оттенок, а при содержании 3-5 % и выше такое стекло выглядит черным, хотя и просвечивает в тонких осколках. В.А. Галибин полагает, что секреты получения такого стекла также принадлежали финикийцам (Галибин, 2001, 36, 76).

Выпадают из общего ряда и некоторые другие образцы стекла, происходящие из Николаевки. Имеются в виду полихромные бусы типов 192а и 192б, одна без определенного типа (Алексеева, 1978,43, табл. 27, 89; Островерхов, Охотников, 1985, 32, Ан. № 8, 9а, 10а), в которых содовые рецептуры корреллируются не с сурьмой (белое глушение) и не соединением Pb2Sb2О7 (желтое глушение), как это обычно имеет место в классических традициях средиземноморской школы стеклоделия (Галибин, 2001,76), а их аналогами, применявшимися стеклоделами ближневосточной школы стеклоделия - с оловом (белое глушение) и соединением Pb2Sn2О6 (желтое глушение). По мнению некоторых исследователей, это было также характерно для финикийского стеклоделия, находившегося в контактной зоне между средиземноморскими и ближневосточными цивилизациями.

Таким образом, в V-IV вв. до н.э. Левобережье Нижнего Днестра было одним из центров, куда поступал дорогой импорт из Восточного Средиземноморья. В его составе не последнее место занимали изделия сакрального предназначения нз стекла и металла. Едва ли можно согласиться с мнением А.И. Мелюковой, что нож с рукоятью из «финикийского» стекла попал на поселение «эллино-скифов» у с. Николаевка случайно. Греческие купцы, посещавшие Никоний, хорошо знали запросы проживавшего в его окрестностях населения. Быть может, и чугунный котел, и уникальный нож, и другие попавшие, а, большей частью, не попавшие в поле зрения археологов артефакты, были доставлены туда по заказу.

Литература

Алексеева Е.М., 1978 - Античные бусы Северного Причерноморья // САИ, Г1-12, т. 2

Вопросы техники в «Naturalis Historiae» Плиния Старшего, 1946 // ВДИ, № 3

Галибин В.А., 2001 - Состав стекла как археологический источник // СПб.

Дзиговский А.Н., Островерхов А.С., 2000 - Стеклянная посуда как историческое явление в памятниках скифо-сарматского времени // Одесса

Круг О.Ю., Рындина Н.В., 1962 - К вопросу о железной металлургии Пантикапея //МИА, № 103

Мелюкова А.И., 1975 - Поселение и могильник скифского времени у села Николаевка // М.

Островерхов А.С., 1985 - Развитие черной металлургии в античных городу Северного Причерноморья // Очерки истории естествознания и техники, вып. 35, Киев

Островерхов А.С., Охотников С.Б., 1985 - Стеклянные изделия из античных памятников Нижнего Поднестровья // Сб: Памятники древней истории Северо-Западного Причерноморья, Киев

Островерхов А.С., 1990 - Стеклянные антропоморфные бусы-маски в памятниках на Юге Восточной Европы V-III вв. до н.э. //Сб: Охранные историко-археологические исследования на Юго-Западе Украины, Одесса

Охотников С.Б., 1990 - Нижнее Поднестровье в VI-V вв. до н.э. //Киев

Охотников С.Б., 1997 - Феномен Никония // Сб: Никоний и античный мир Северного Причерноморья, Одесса

Паньков С.В., 1996 - Про технiко-технологiчне опорядження античного залiзодобувного та обробного виробництва Пiвнiчного Причорномор"я // Сб: Мир Ольвии, Киев

Синицын М.С., 1962 - Раскопки в у p. Вершина, близ с. Ильинка Одесской обл. в 1946-1947 гг. //МАСП, вып. 4

Солнцев Л.А., Степанская Р.Б., Фомин Л.Д., Шрамко Б.А., 1969 - О появлении изделий из чугуна в Восточной Европе // CA, № 1

Фомiн Л.Д., 1974 - Технiка обробки залiза в Ольвii i Tipi // Археологiя, вип. 13

Шмидт Р.В., 1936 - Очерки по истории горного и металлообрабатывающего производства в античной Греции // ИГАИМК, вып. 108

Щапова Ю.Л., 1983 - Очерки истории древнего стеклоделия // М.

Щапова Ю.Л., 1989 - Древнее стекло: морфология, технология и химический состав // М.

Brown В., 1950 - Iron Objects from Azarbaijan //Man. Vol. L., a 4

Ciutas P., 1969 - Les Carthagenius dans leur cites // Archeologie vivante, a 1-2, Paris

Krawczuk A., Piaskowski J., 1958 - Metalurgia w pismach Arrystotelesa //HKM, t. VI. z. 3

Olshausen О., 1915 - Uber Eisen in Altertun //PZ. a 7

Pleiner R., 1958 - Zaklady slovanskeho zelezrrkeho hutnictvi v ceskych zemich // Praha

Seefried M., 1979 - Glass core pendants found in the Mediterranean area //JGS, Vol. 21

Tylecote R.T., 1962 - Metallyrgy in Archaeology //London

Trowbridge M.L., 1930 - Philological studies in Ancient Glass // University of Illinois