7.1. Парадоксально надёжные маркёры
|
Фамилии и гены друг другу сродни - След в след - Фамилии спешат на помощь генетике - «Осмысленные» маркёры - Слишком изменчивы? - Зато представительны! - Как изучает фамилии лингвистика - И как с ними работает генетика
- Фамилию я согласен наследственную принять. - Как? Наследственную? Именно? - Шариков. М. А. Булгаков. «Собачье сердце» Генетическая летопись народа несёт в себе знаки не столько биологической истории популяции, сколько истории сложения народа. Поэтому и изучение фонда фамилий, вторящего генофонду, может стать историческим источником об этногенезе, о древних и современных массовых миграциях населения. Какие же свойства фамилий позволяют им стать маркёрами почти генетическими («квазигенетическими»)? ЧТО ОБЩЕГО У ФАМИЛИЙ С ГЕНАМИ? Методика применения фамилий в качестве аналога генетических маркёров общеизвестна. Она была разработана J. F. Crow и А. P. Mange [Crow, Mange, 1965], получила широкое распространение и дальнейшее развитие как за рубежом, так и в работах отечественных генетиков - Ю. Г. Рычкова, А. А. Ревазова, Е. К. Гинтера, их последователей и учеников. Главным аргументом, позволившим фамилиям стать инструментом популяционной генетики, стало прямое сравнение двух оценок межпопуляционных различий: одна - рассчитывалась по фамилиям, а вторая - по «истинно» генетическим маркёрам. У самых разных народов были параллельно изучены и частоты фамилий, и частоты классических маркёров генетики. Затем оценена гетерогенность этих народов по фамилиям и по генам. Это позволило напрямую сравнить полученные величины гетерогенности - различий между популяциями одного и того же народа. Смысл сравнения такой: если оценки гетерогенности по фамилиям (fr) окажутся близки к оценке гетерогенности по генам (FST), значит, фамилии дают верный результат, и их можно использовать для изучения генофонда. 
Рис. 7.1.1. Сходство оценок гетерогенности генофонда, полученных по генам и по фамилиям Оказалось, что у каждого из народов, проверенных таким способом, оценки гетерогенности по генам и по фамилиям очень близки друг к другу (рис. 7.1.1). А фамилии этих народов ничем не были похожи друг на друга - изучены народы и Прибалтики (литовцы), и Кавказа (адыгейцы), и Сибири (алтайцы, эвенки), и Дальнего Востока (нивхи, народы Приморья). Мы видим, что какой бы народ мы не взяли, фамилии и гены ведут себя столь похоже, что их трудно различить. Так же трудно, как близнецов-братьев. Это удивительное сходство оценок по фамилиям и по генам даёт нам полное право использовать фамилии как аналоги генов и изучать с помощью фамилий генофонды. ФАМИЛИИ СПЕШАТ НА ПОМОЩЬ ГЕНЕТИКЕ Мы уже говорили, что антропологами (глава 4) были изучены более 180 (!) русских популяций. Это позволило выделить ареалы антропологических типов. На таком фоне особенно заметно, сколь неполны генетические исследования. Причина в том, что генетическое изучение требует забора крови и дорогостоящих лабораторных исследований. Поэтому классические маркёры исследованы в среднем лишь в 35 русских популяциях (глава 5), а изучение ДНК маркёров только-только перешло за первый десяток популяций (глава 6). Причина столь уважительна, что становится ясно, что генетике вряд ли удастся догнать антропологию и выявить популяционную структуру столь же детально. И вместе с тем, очевидно, что только такое же подробное, с анализом локальной изменчивости, изучение русского генофонда способно дать реальные знания об его внутренней структуре и истории формирования. Что же делать? Неожиданный выход из этой тупиковой ситуации дают фамилии. Фамилии можно изучить не в десятках популяций, и не в ста популяциях, а в сотнях и тысячах! И при этом мы, наконец, сумеем охватить исследованием не отдельные избранные популяции, а весь ареал целиком. Если антропологи тратят до получаса на обследование одного человека, а суммарные затраты времени генетиков в пересчёте «на один образец» намного больше, то «квазигенетик», работая с похозяйственными книгами в сельской администрации, может собрать сведения о фамилиях пятисот человек всего за несколько часов, а работа с компьютерными списками населения ещё многократно ускоряет процесс сбора первичных данных. Этим достоинством, столь важным для создания портрета генофонда, обладают лишь фамилии. Поэтому данными о разнообразии фонда фамилий занялись именно генетики. Все прочие признаки, с помощью которых мы познаём генофонд, всегда дважды связаны с выборочным процессом. Во-первых, это выборка самих популяций. Ведь для исследования выбирается малая часть из огромного массива реально существующих популяций. И мы всегда зависим от того, насколько правдиво эти «делегаты» рассказывают о той части населения, от имени которой они выступают. Во-вторых, это выборка из популяции. Ведь для исследования выбирается малая толика людей из всего населения. И мы всегда зависим от того, насколько достойно эти «избранники» представляют свою популяцию. При изучении фамилий можно вообще отказаться от выборок: и от избранных популяций, и от избранных людей. Можно изучать всю тотальную популяцию - со всеми малыми популяциями, и со всеми людьми, в них входящими. Используя этот источник информации в параллель классическим и ДНК маркёрам, мы можем получить максимально полную картину генофонда. Итак, уникальное преимущество фамилий - возможность охватить огромное число популяций, причём не выборочно, а тотально - все население региона. Недостаток фамилий - их чрезвычайная вариабельность не только в пространстве, но и во времени. Поэтому в географии отдельной фамилии обычно проявляются итоги частных событий, и отдельные фамилии мало пригодны для изучения общих черт генофонда. Но если сравнить популяции не по одной, а по большому числу фамилий, то появляется надежда, что мы сможем добыть достоверную информацию о генофонде: оценить его подразделённость на исторически сформировавшиеся группы населения, выявить следы массовых миграционных потоков. Поэтому для изучения русского генофонда мы использовали фамилии не как явление лингвистики, этнографии или фольклора, а как особый класс генетических маркёров. Причём ярких и «осмысленных» маркёров, которые охватывают сотни тысяч людей из сотен популяций и позволяют с новой стороны взглянуть на географическую изменчивость русского генофонда. РУССКИЕ ФАМИЛИИ В ЛИНГВИСТИКЕ В антропонимике (науке об именах и фамилиях) известны определённые закономерности процесса становления фамилий: их возникновение в определённых социальных слоях, более раннее появление фамилий на экономически развитых территориях и т.д., причём процесс «офамиливания» требует времени. Фамилия - это семейное имя, то есть имя, носимое всеми членами семьи. Сам термин «фамилия» внедрился в России поздно - после указов Петра I. «Однако фамилии как элемент именования русских людей существовали и раньше, но назывались они прозвищами, прозваниями. В этом же значения употреблялось слово назвище. В царских указах о проведении переписей населения обычно говорилось, что следует записать всех людей, проживающих в таких-то местностях, «по именам с отцы и с прозвищи», т. е. по имени, отчеству и фамилии» [Суслова, Суперанская, 1991, с. 157]. Становление русских фамилий происходило на протяжении нескольких столетий. Княжеские фамилии появляются в XIV веке из названий уделов, а впоследствии, как и у бояр, из отчеств. Фамилии дворян складываются в XVI - XVII вв., также преимущественно из отчеств; основная часть духовенства приобретает фамилии в конце XVIII века, при этом более ранние зачастую происходят от названий церквей. У «именитого купечества» фамилии регистрируются с XVI века. Однако у основной массы населения (кроме внутрисемейных имён и имён, полученных при крещении) издревле бытовали так называемые «уличные» фамилии, «назвища» (имена, данные «улицей», общиной). Уличные фамилии в русской деревне существовали очень давно. Именно они попадали в переписные листы, когда требовалось записать всех жителей «по именам с отцы и с прозвищи». Они не были строго регламентированы, поскольку не фиксировались в обязательном порядке, но, тем не менее, передавались из поколения в поколение. Нередко человек обладал сложной составной фамилией, включавшей производные от семейного имени (например, Толстой), отчества (Иванов) и уличной фамилии (Коробейников). Так, например, Григорий Лукьяныч Скуратов нам более известен под семейным именем Малюты. В 1861 году был принят закон о введении фамилий у всего населения страны. В крестьянской среде источниками послужили уличные фамилии, фамилии из отчеств или фамилии помещиков. Тем не менее, закрепление крестьянских фамилий порой продолжалось и в начале XX века, окончательно устоявшись лишь при сплошной паспортизации. «Отсутствие у крестьян вплоть до недавнего времени ... фамилий, как особых, официальных именований, которые записываются в документах и связаны с различного рода регистрациями населения ... объясняется образом жизни русского крестьянства, которое в массе своей постоянно проживало в деревне. В своих родных местах паспорта никому не требовались, а потому и не возникало необходимости в особом официальном именовании» [Суслова, Суперанская, 1991, с. 157]. РУССКИЕ ФАМИЛИИ В ГЕНЕТИКЕ Частоты русских фамилий широко использовались для анализа инбридинга и груза наследственной патологии в Архангельской, Костромской, Кировской, Курской, Белгородской областях. Эти работы, в течение 20 лет проводимые академиком РАМН Е. К. Гинтером и его школой, создали важнейшую основу для изучения русского генофонда [Ревазов и др., 1986; Ельчинова и др., 1988; Гинтер и др., 1993, 1994; Чурносов, 1997; Сорокина, 2005]. Однако анализ ограничивался группой районов в одной области - «гипервариабельность» русских фамилий привела к заключению об их пригодности лишь при изучении небольших групп населения [Ельчинова и др., 1991 а,б]. Первое исследование в общерусском масштабе было проведено А. П. Бужиловой для 75 распространённых фамилий [Бужилова, 1999]. Результаты этого анализа показали, что географическая изменчивость распространённых русских фамилий отражает не только события районного масштаба, но и этническую историю русского народа в целом: обнаружена связь между зонами накопления определённых фамилий и основными антропологическими типами русского этноса [Бужилова, 1999]. В этом исследовании распространённость фамилий определялась по «качественному» принципу «есть-нет»: наличие или отсутствие фамилии в данной популяции. Успешность этого исследования позволила нам сделать следующий шаг и перейти к количественному анализу - не по принципу «есть-нет», а по частотам встречаемости фамилий. Такой количественный анализ полностью аналогичен анализу «настоящих» генетических маркёров. Поэтому мы провели компьютерный картографический анализ изменчивости частот встречаемости фамилий в русском ареале - причём как для тех же 75 распространённых фамилий (чтобы включить в анализ и данные, собранные А. П. Бужиловой), так и для всего фонда изученных нами русских фамилий (для оценки инбридинга). Благодаря проведению в течение последних пяти лет (при поддержке РГНФ и РФФИ) интенсивных экспедиционных исследований, созданию Банка данных «ONOMA», преобразованию и анализу огромного массива информации (см. главу 3), мы впервые можем сравнить основные группы русского народа по всему фонду фамилий. Чем полнее будет становиться Банк, тем точнее мы сможем по разнообразию фамилий (см. Приложение) познавать разнообразие русского генофонда. |
загрузка...