Эта книга находится в разделах

Реклама

Джеффри Бушнелл.   Перу. От ранних охотников до империи инков

Северное побережье

Культура Мочика

Культура Мочика, представленная в долинах Пакасмайо, Моче и Чикама на северном побережье, в большой степени отражает особенности Классического периода. Она была отчасти современником культуры Гальиназо долины Виру, а позднее люди Мочика вторглись в Виру и поработили ее население, расширив свои завоевания до долин Санта, Непенья и Касма. Название Мочика взято из языка, на котором говорили люди Чиму в этой самой области, их предшественники, возможно, тоже говорили на нем. Это подходящее название, вытеснившее старые названия прото-Чиму и ранняя Чиму, поскольку они вносили путаницу, затеняя тот факт, что между Мочика и Чиму имелась разница. Это название сохраняется в современной долине и деревне Моче.

Подобно другим народам этого времени, жизнь людей Мочика в значительной степени зависела от сельского хозяйства, но лов рыбы, конечно, также продолжал играть свою роль, так как дело происходило на побережье. Рыба ловилась крюками без шипов и сетями, как с берега, так и с помощью уже упомянутых лодок из тростника. Охота, по оценке изображений на горшках, была скорее спортом высшего класса, чем средством добычи продовольствия. Так, на рисунках богато одетые люди бросают стрелы в оленя, загнанного в сети. Имеются также изображения людей, стреляющих в птиц из духовой трубки, но это, должно быть, являлось своего рода хобби.

Оккупация людьми Мочика долины Виру ознаменовалась некоторыми изменениями в распределении участков, но жилье, храмы и крепости, видимо, не претерпели особых изменений. Простые прямоугольные саманные кирпичи оставались обычным строительным материалом. Огромные пирамиды из самана в долине Моче, называемые Уака-дель-Соль и Уака-де-ла-Луна, датируются тем же периодом, как и множество других пирамид и построек в Чикама. Среди них – большой глиняный акведук в Аскопе, который имеет высоту приблизительно 50 футов и простирается на целую милю от устья в засушливую долину. Он оставался неповрежденным, пока его работа не была случайно нарушена в течение необычно дождливого сезона 1925 г., но и сейчас он поражает своим чрезвычайно внушительным видом, дающим некоторое представление о том, на что были способны люди Мочика. Канал в Чикама, 75 миль длиной, все еще орошающий некоторые области около Чан-Чан, столицы Чиму, также относят к этому периоду.

В то время как существование таких внушительных сооружений и обширные ирригационные системы подразумевает наличие сплоченной социальной организации, мы знаем о ее деталях совсем немного, кроме того, что можно извлечь из изображения бытовых сценок и отдельных людей, представленных на церемониальной глиняной посуде. Великолепно одетые люди, сидящие на тронах или в паланкинах, по идее должны считаться важными руководителями, другие, на которых может быть надета маска, несомненно, представляют богов или священников, исполняющих роль богов. Богатое захоронение из долины Виру, которое будет описано позже, очевидно, также принадлежит воину и священнику, одетому наподобие бога. Комбинации аналогичного рода и многочисленные рисунки воинов и оружия показывают, что организация того времени не была исключительно теократической, как это, судя по всему, будет позже в раннем Созидательном периоде, но была также и сильная светская власть. Разнообразие в формах и качестве одежды, а также развитие ремесел указывают на профессионально специализированное, так же как и стратифицированное общество. Женщины изображены одетыми в своего рода длинные рубашки с неким подобием капюшона, охватывающего голову, и они не изображаются в церемониях, представленных на некоторых из горшков. Отсюда полагают, что они находились в зависимом положении, но, должно быть, существовали и исключения, так, например, одно из женских захоронений в Виру отличалось своей богатой погребальной утварью.

Глиняная посуда продолжила свое постепенное изменение, и наиболее популярным видом во времена Мочика были широкогорлая красная фляга или глубокий кувшин шаровидной формы, в то время как узкогорлые сосуды потеряли свою популярность. Более простая серая посуда, обожженная с применением упрощенных технологий, присутствует во все более увеличивающихся количествах. Как и прежде, церемониальная глиняная посуда сильно отличалась от бытовой и имела уже известный орнамент, «белое-на-красном», о котором мы уже упоминали. Это хорошо выполненные тонкостенные изделия красного цвета, к которому добавляются белая или частично белая и частично красная бороздки. Детали прорисовываются красным на белом или – реже – белым на красном. Позднее во времена Мочика иногда добавлялся в незначительной степени и третий цвет, черный. Сосуды имеют многочисленные формы, чаще всего встречаются разновидности с носиком U-образной формы, а также колоколообразные кувшины с кольцевыми основаниями и кувшины с выпуклым горлышком, которое может быть шаровидным или лепным. Известны также более или менее полусферические кувшины, двойные сосуды и необычный приплюснутый кувшин, известный как черпак, с зауженным горлышком и конической ручкой, торчащей сбоку, как у сковороды. Плоские поверхности украшены рельефом с окрашенным орнаментом, представляющим собой довольно сложный узор; некоторые из его лучших образцов были найдены на колоколообразных кувшинах, где они занимают широкую площадь на внутренней стороне рядом с краем. Некоторые сосуды демонстрируют комбинацию этих методов, которые в дополнение еще могут также быть объединены с лепными украшениями.

Ларко установил пять последовательных стадий в развитии глиняной посуды Мочика, и здесь будет достаточно упомянуть, что они различаются такими особенностями, как форма носика и характер художественного оформления. На одной из фотографий, например, показана ранняя форма носика U-образной формы, имеющая некоторое сходство с его предками из Куписнике (фото 25), а другой рисунок демонстрирует позднюю форму носика U-образной формы и последний вид окрашенного художественного оформления. Вообще тщательно нарисованные сцены и небрежно выполненная окраска – такие же признаки позднего периода, как и черная краска.

Большинство сосудов выполнялось в состоящих из двух частей формах, а такие детали, как носик U-образной формы, добавлялись впоследствии. Сами формы изготовлялись из толстостенной или цельной заготовки и, будучи пористыми, поглощали влагу из отливок невысохших изделий, которые по мере высыхания отставали и могли быть легко удалены. Этот метод привел к производству почти что идентичных изделий, но они редко были одинаковы, так как незначительные различия в художественном оформлении и даже в форме добавлялись при окончательной доводке сосуда.



Рис. 7. Кувшин с носиком U-образной формы и с геометрическим рисунком. Поздний период Мочика. Высота 10 дюймов


Скульптурное моделирование и тщательная проработка рисунка делают эти сосуды особенно информативными источниками о жизни людей. Некоторые кувшины настолько выразительны и так тщательно оформлены, что являются не чем иным, как портретами, и лица, изображенные на них, не выглядели бы чужими среди жителей отдаленных прибрежных деревень и в настоящее время. Другие же изображения вполне могли быть карикатурами. Имеются изображения нескольких видов мужской одежды, среди которых типичной является рубашка, похожая по крою на современное пончо, сшитое по бокам, а под ними можно заметить набедренную повязку. В других случаях встречается более длинная нательная рубашка с юбкой, доходящей до колен, иногда подпоясанная, надетая поверх короткой, похожей на пончо, рубашки с короткими же рукавами. Еще один вид одежды – накидка, носимая поверх рубашки. Некоторые из этих предметов одежды отделаны четкой геометрической окантовкой и другими художественными украшениями, иногда геральдическими. На одном кувшине изображен воин в рубашке наподобие плаща герольда – красного и белого цвета, тогда как на другом – рубашка разделена на красные и белые части, при этом белая испещрена красными точками. Не изображено никаких ботинок или сандалий, но ноги могут быть окрашены так, что создается впечатление надетых носков. Большинство людей изображаются с украшениями для ушей, имеющими обычно форму шпульки с большими круглыми концами. Известны их экземпляры из золота, серебра, меди, древесины и кости, с инкрустациями из раковин, бирюзы и других материалов. Большое разнообразие существовало в головных уборах, в некоторых случаях напоминавших по форме простые ермолки, но часто выполненных очень затейливо – с имитацией птиц и животных, венчавшихся серповидными медными остриями. Головные уборы представляли собой целые кусты из перьев и многие другие предметы, столь же отличные друг от друга, как украшения на средневековых шлемах. Воин с рубашкой герольда имеет конический шлем со своего рода накидкой, оба шлема почти одинаково украшены и венчаются серповидными медными лезвиями. Все головные уборы снабжались ремешком, уходившим под подбородок. Характер головного убора, должно быть, был связан со статусом и функцией его носителя, хотя едва ли возможно точно предположить, что же они в действительности символизируют. Например, люди, которые, как полагают, являются посыльными, изображаются только в набедренных повязках и головных уборах, представляющих собой головы животных с длинным придатком, тянущимся позади. Эти люди всегда в движении, они несут мешок, возможно с бобами. И действительно, бобы, испещренные точками, линиями и другими рисунками, изображены на упомянутой и других картинках. Ларко, который нашел настоящие бобы с выгравированными рисунками в могилах, расценивает эти разметки как идеографическое письмо, но если оно и было таковым, то о его значениях ничего не известно. В некоторых случаях посыльные показаны с крыльями и в масках колибри; в действительности маски различных типов, так же как и татуировка лица, являются обычной практикой.

Заключенные изображены голыми, часто с веревкой вокруг шеи, но классовые различия соблюдены даже здесь, и узники несут своих плененных вождей в паланкинах, при этом они раздеты подобно своим подчиненным, и только в некоторых случаях им оставлены лишь головные уборы. Иногда они изображаются бросаемыми вниз в пропасть, и так как клыкастый бог часто изображается их палачом, то вся сцена, вероятно, представляет собой жертву этому богу. Очень часто встречается изображение некой человекоподобной фигуры с кошачьими клыками, очевидно представляющей бога – преемника кошачьего бога чавинских времен, и он появляется так часто и в столь многих обличьях, что должен был, по сути, иметь доминирующее место в пантеоне, хотя уже и не главное.

Встречаются и другие боги в форме рыб, летучих мышей, птиц и других животных с частично человеческими формами или органами, а также всецело гротескные демоны, выползающие из больших морских раковин.



Рис. 8. Сцена борьбы двух мочикских воинов. Рисунок с вазы. Оба воина держат в руках булавы с заостренными концами. Победитель, сбивший шлем своего противника, держит его за волосы. Он одет в рубашку и шлем, рисунок на которых напоминает геральдические треугольники на средневековых щитах. Слева – трофейное оружие: две булавы, два дротика и квадратный щит. Наверху над воинами кружат колибри. (По рисунку Ларко.)


Воины несут маленькие квадратные или круглые щиты и булавы с грушевидными набалдашниками, иногда с заточенным противоположным концом, который мог бы служить копьем, в момент победы они хватают им противника за волосы. Бороться они могут и медным топором с выпуклым лезвием. В могилах были также найдены копья с медными наконечниками и копьеметалки, последние, вероятно, использовались как военное оружие, но копьеметалка чаще изображается на глиняной посуде в сценах охоты. Оружие иногда изображается на горшках без каких-либо других сопроводительных сюжетов, и тогда оно может быть персонифицировано приданием некоторых человеческих черт; так, на полихромной фреске одной из больших пирамид в Моче оружие изображено восставшим против своих владельцев-людей. На некоторых вазах также представлены музыка и танец, очень часто изображаются свирели, на них играют и боги, и люди, и даже скелеты в своего рода танце смерти.

Есть и настоящие глиняные трубы, как прямые, так и изогнутые; для той же самой цели использовались раковины с удаленным кончиком, они все еще находятся в употреблении на перуанских и эквадорских побережьях. Известны были свистки из глины, особенно сферические, встроенные в свистящие фляги; встречаются и зубчатые флейты из кости и глины, вид, все еще используемый в Перу под названием куэна. В данном случае помимо изображений на посуде имеются и настоящие экземпляры. Трещотки делались из глины, металла или из волокон крупных семян, и опять же они изображены на горшках, как и барабаны с тамбуринами.

На некоторых горшках натуралистично изображены люди, страдающие от различных болезней, другие же, видимо, были преднамеренно искалечены ампутацией различных частей тела, губ или носа, возможно в виде наказания. Есть немного ваз, которые имеют форму картофелины с нарисованными или рельефными «глазками», увенчанные человеческой головой со ртом, искалеченным так, что он тоже напоминает глазок картофеля. Предполагают, это была некая форма волшебства, призванная стимулировать плодородие этого растения. Ампутации же, вероятно, делались и по медицинским причинам, практиковалось и обрезание. Имеются изображения знахарей, сосущих кровь из пораженной части тела, чтобы таким образом удалить болезнь; этот прием является общеизвестной шаманской практикой. Ужасные фигуры – голые и со снятой с лица кожей – изображены привязанными к раме и выставленными на съедение хищным птицам. Предполагается, что это был способ казни людей, виновных в серьезных преступлениях. На некоторых сосудах показывают сексуальные сцены, и примечательнее всего то, что многие, если не все, отражают своего рода половые отклонения, в отличие от более естественных сцен на ранних сосудах из Салинара. Они достаточно редки и составляют лишь небольшую часть самых больших известных собраний глиняной посуды Мочика. И хотя сосуды с такими изображениями неизбежно привлекают к себе внимание, они вовсе не обязательно указывают на то, что эти отклонения были широко распространены. Ларко, например, заявляет, что они ограничиваются самыми последними стадиями культуры Мочика.

Изображения на глиняной посуде не ограничены темами сверхъестественного, необычного и аномального. На них может быть показано почти все, что угодно. Есть даже сосуд, изображающий человека, моющего свою голову! Часто также изображается животный и растительный мир. Есть олени, рыбы, лисы, лягушки, обезьяны, змеи и другие животные, но особенно красиво вылеплены или раскрашены птицы, иногда можно даже определить тот или иной вид. Совы здесь – особенные фавориты, и часто можно обнаружить человеческие фигуры с лицом, крыльями и хвостом совы. Натуралистически изображенный ягуар, нападающий на заключенного (фото 23), – довольно редкий случай. Среди изображаемых овощей преобладают кукуруза, картофель, кабачок и тыква. Тыквы также иногда использовались как своеобразные вместилища, и они могут быть украшены выгравированными орнаментами.

Мочика хоронили своих покойников лежащими на спине в прямоугольных могилах, облицованных камнем или прямоугольными саманами, в них были сделаны ниши для подношений. Тела часто обертывались в ткань, которая редко когда хорошо сохранялась, иногда их обкладывали связками тростника или же просто клали в гробы из тростника. В редких случаях тела могли быть обложены большими кувшинами или их черепками. Обычно в рот мертвецу клали кусок металла, обернутого, согласно его статусу, в ткань, золото, серебро или медь. Известны также случаи, когда находили трубы из тростника, выходящие из могилы на поверхность до уровня земли. Ларко интерпретирует их как своего рода каналы для транспортировки продовольствия или спиртного, хотя, возможно, они могли быть оставлены и для выхода духа умершего.

Поразительный случай захоронения в тростнике был обнаружен профессором Стронгом в Уака-де-ла-Круз в долине Виру. В прямоугольной яме приблизительно 11 футов глубиной, которая, казалось, была вырыта наспех, он нашел останки человека с медной пластиной во рту, обернутого в тонкую хлопковую ткань и тростник и обложенного несколькими мочикскими флягами. Ниже находился прямоугольный гроб из тростника с остатками грубого покрытия из саржи, рядом же были обнаружены две обезглавленные в качестве жертвоприношения ламы. Согнутые останки двух принесенных в жертву женщин были найдены вне гроба, в двух противоположных углах ямы. Внутри открытого гроба оказалось множество погребальной утвари, включая 27 кувшинов последнего мочикского типа, а также емкости из тыквы, три коробки, сделанные из деревянных планок и обшитые цветной нитью, и остатки перьев и украшений богатых головных уборов. В середине лежали три деревянных посоха, уже достаточно старых еще во время захоронения и имевших следы починки. Один являлся, видимо, военной булавой с грушевидным набалдашником, украшенным сложной резьбой, изображающей сцену борьбы, и вставленным в углубление медным наконечником. На втором была вырезана сова, сидящая на вершине; третий же, покрытый медью, был церемониальной палкой, и на вершине его была вырезана фигура человекоподобного бога с кошачьими клыками, в набедренной повязке и полукруглом головном уборе, спереди украшенном кошачьей мордой и выпуклым сзади. Красные с желтым оттенком глаза, клыки и другие особенности выделялись инкрустацией из раковин, некоторые кое-где уже выпали. По правую руку бога стоял маленький мальчик с большим ртом, из которого, возможно, ранее торчали кошачьи клыки, в руках у мальчика были куски бирюзы.

Эта пара, без сомнения, представляла собой кошачьего бога и его спутника, изображенного в виде покровителя сельского хозяйства. Бирюзовые зерна символизировали кукурузу, которую мальчик сажает, в то время как бог роет землю, так же как это до сих пор делают перуанские женщины, в то время как их мужья роют землю с помощью таккла или палки-копалки.



Рис. 9. Фигура клыкастого бога и мальчика с набалдашника церемониальной палки-копалки, найденной в захоронении мочикского воина-священнослужителя в Уака-де-ла-Круз, долина Виру. Высота около 6 дюймов. (По рисунку Стронга.)


Когда большинство вещей было извлечено из могилы, в левой части гроба нашли скелет маленького мальчика с деформированным черепом и тяжелой челюстью, обернутого в ткань, а вокруг его талии были пришиты позолоченные медные пластины ткани. Под ним лежал слой тростника, занимавший почти весь гроб, а под этим слоем находилось тело очень старого человека, обернутое в ткань, с остатками головного убора, похожего на тот, что был у бога на посохе. Лицо покойника прикрывали две полумаски: медная позолоченная с инкрустацией бирюзой вокруг рта и простая медная на остальной части лица. И старик и мальчик очень напоминали изображения фигур на посохе, но военная булава и посох с совой указывают на то, что старик имел также и другие функции, и Стронг справедливо назвал его священником-воином. Значение посоха с совой неизвестно, но он, несомненно, символизировал некие властные полномочия, и весь этот набор предметов указывает на двойственный характер власти мочикских правителей: религиозный и светский. Почему же старец с такими почтенными знаками отличия был захоронен наспех? Глиняная посуда, обнаруженная там, принадлежит к самым последним стадиям культуры Мочика, когда искусство обнаруживало признаки декаданса и распада, и доминирование Мочика должно было быть скоро оттеснено прибытием захватчиков, несущих новые веяния с юга. Может быть, смерть старика и завершила собой династию, а возможно, враг уже стоял у ворот.

загрузка...
Другие книги по данной тематике

Ральф Уитлок.
Майя. Быт, религия, культура

Джеффри Бушнелл.
Перу. От ранних охотников до империи инков

Жак Сустель.
Ацтеки. Воинственные подданные Монтесумы

Уорвик Брэй.
Ацтеки. Быт, религия, культура

Майкл Ко.
Майя. Исчезнувшая цивилизация: легенды и факты
e-mail: historylib@yandex.ru