Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

Дмитрий Зубов.   Всевидящее око фюрера. Дальняя разведка люфтваффе на Восточном фронте. 1941-1943

«Вражеская авиация слишком быстро летает»

   Между тем 1-я эскадрилья, вернувшаяся в марте из Германии и по-прежнему базировавшаяся на аэродроме Смоленск-Норд, продолжала выполнять вылеты над Подмосковьем, Владимирской, Рязанской, Ивановской областями, а также над Волгой в районе Горького.

   Здесь l.(F)/Ob.d.L. противостояла 142-я авиадивизия ПВО полковника Сидора Слюсарева[67]. Между тем значительно усиленный в конце ноября Горьковский диврайон в конце зимы лишился части своих сил, в том числе авиации. Так, в середине февраля из Горьковской области убыли 33-й и 632-й иап. 25 февраля командир Слюсарев писал в Горьковский комитет обороны: «В составе 142-й иад остались 722-й иап, укомплектованный самолетами на 75 %, ночной полк (Правдинск), укомплектованный старой матчастью на 60 %. Это обстоятельство граничит с большим ослаблением работы 142-го иад по прикрытию Горького и особенно по прикрытию автозавода и завода № 21. Прошу вашей помощи в получении от завода № 21 десяти самолетов ЛаГГ-3 для укомплектования 722 и ночного авиаполков в целях доведения их до полной боевой готовности по прикрытию объектов большого государственного значения г. Горького»[68].

   Просьба полковника была услышана, и 6 марта на аэродроме Правдинск-Истомино на основе отдельной ночной эскадрильи был сформирован 786-й иап ПВО. Правда, вначале он состоял всего из той же одной эскадрильи, вооруженной истребителями И-16 и ЛаГГ-3.

   Помимо собственно борьбы с дальними разведчиками, проходившей по понятным причинам в основном безуспешно, в тыловых городах большое внимание уделялось маскировке стратегических объектов. На первый взгляд идея выглядела просто: закрасить корпуса заводов камуфляжной краской, а на крышах «насадить» деревьев и кустов, чтобы они попросту слились с окружающим пейзажем.

   Днем 19 марта начальник штаба МПВО Горьковского авиазавода № 21 А. Соляров отправился на заводской аэродром к поджидавшему его самолету У-2. Цель полета – проверить техническую маскировку предприятия. Старый биплан, натужно ревя мотором, разогнался по грязной взлетной полосе и поднялся в небо. Пилот набрал высоту 2000 м и стал описывать круги над заводом. Соляров обнаружил, что, несмотря на начавшееся таяние снега, город сверху по-прежнему в основном выглядит белым. Заводские корпуса благодаря выполненной на их крышах маскировке имели вид поселка. Фюзеляжи истребителей ЛаГГ-3, находящихся на улице, казались бесформенными грязными пятнами. Около предприятия не было каких-либо четких ориентиров, выдававших его местонахождение, кроме разве что узкой полоски Московского шоссе, и это значительно облегчало маскировку. Довольный увиденным, Соляров приказал пилоту возвращаться на аэродром. Но зимний камуфляж доживал последние дни, и следовало подумать о весенней, а потом и о летней маскировке.

   Однако все эти мероприятия имели лишь относительную эффективность. Дело в том, что расположение крупных промышленных объектов, таких как Ярославский шинный завод, ГАЗ, СТЗ, было хорошо известно противнику еще до войны, и осенью 1941 г. в ходе разведывательных полетов немцы сделали многочисленные фотографии. Весной 1942 г. немецкие самолеты-разведчики регулярно появлялись над городами Поволжья, и техническая маскировка попросту не успевала приводить заводские корпуса в вид, соответствующий окружающему ландшафту, и при сопоставлении фотографий, сделанных в разное время, было нетрудно определить точное расположение и очертания объектов.

   Еще одну проблему создавала непрерывная работа мартеновских печей, так как по ночам домны создавали характерное зарево, в ясную погоду видимое за десятки километров.

   Изучение же немецких аэрофотоснимков показывает, что техническая маскировка была вообще бесполезна. Корпуса цехов, как и любые наземные объекты, имели правильную геометрическую форму (как правило, прямоугольник) и в светлое время суток отбрасывали большие тени.

   В Сталинграде по решению городского комитета обороны весной 1942 г. вообще началось сооружение так называемых «ложных объектов». Суть проекта заключалась в том, чтобы построить на берегу Волги севернее города несколько макетов заводских корпусов для введения в заблуждение вражеских пилотов. Идея эта была не новой. В Горьком, например, уже были возведены ложные объекты рядом с артиллерийским заводом имени Сталина и в Сормовском парке недалеко от авиазавода № 21. Однако, учитывая высокую активность дальней разведки люфтваффе, скрыть от врага постройку этих сооружений было попросту невозможно.

   С мая, когда завершилась битва под Москвой, одиночные самолеты-разведчики, в основном из 1-й эскадрильи группы Ровеля, стали все чаще появляться над глубоким тылом, в частности Горьковской областью. Посты ВНОС все чаще и чаще фиксировали пролеты одиночных «Юнкерсов» в дневное время. При этом отнюдь не всегда полеты проходили на больших высотах.

   Солнечным днем школьница Зина Порхаева возвращалась со своей подругой из школы. Перейдя через Московское шоссе и кладбище, они не спеша шли домой по улочкам Кировского района Горького. Вдруг девочки услышали нарастающий гул и оглянулись назад. Низко над домами стремительно приближался самолет. Вскоре можно было отчетливо разглядеть стеклянную кабину, а в ней лицо летчика. Одновременно с этим школьницы увидели, что на крыльях самолета нарисованы огромные кресты, а это означало, что он немецкий! Зина и ее подруга в ужасе бросились на землю и заплакали, подумав, что фашист сейчас начнет в них стрелять. Но стальная махина с ревом пронеслась над их головами и скрылась за горизонтом. Подобные «чудеса на виражах» сильно воздействовали на моральный дух местного населения, убеждали людей в безнаказанности немцев и бесполезности ПВО. Дневные полеты немецких самолетов над городом на предельно малой высоте, иногда в 40–50 м, производили угнетающее впечатление и четко запоминались на многие годы.

   Еще более сильный эффект произвел пролет «Юнкерса» под Окским мостом, соединяющим нагорную и заречную части Горького. Это случилось средь бела дня на глазах у сотен жителей, в том числе пассажиров трамваев, ехавших по мосту. Самолет появился с северо-востока со стороны Бора, снизился над рекой и прошел под центральным пролетом моста, после чего с набором высоты ушел за высокий берег Оки. При отсутствии каких-либо официальных сообщений местной власти по городу распространялись самые разнообразные и пугающие воображение слухи. Все горьковчане реагировали на эти события по-разному. Одни не обращали внимания, стараясь делать вид, что немецкие авиашоу лишь часть повседневной жизни, другие боялись пересекать Окский мост, всячески отговаривая от этого своих родственников и знакомых, третьи перемещались по улицам с опаской, стараясь избегать открытых мест и держаться поближе к стенам зданий.

   По воспоминаниям Нины Дегтевой, жившей в то время в городе Лысково (80 км к востоку от Горького), в один из летних дней 1942 г. немецкий самолет (скорее всего, разведчик) с небольшой высоты обстрелял из пулемета пристань на Волге, в результате чего погиб один человек.

   21 мая была произведена подробная аэрофотосъемка артиллерийского завода № 92 «Новое Сормово», расположенного в заречной части Горького вдоль Сормовского шоссе. По картотеке люфтваффе он проходил как «Ziel № 7819 R?stungswerk № 92» (завод вооружений № 92). В Советском Союзе все военные заводы получали кодовые номера, видимо, таким способом надеялись запутать вражескую разведку. Однако, как видно, все это оказалось совершенно бесполезно.

   Как видно на аэрофотоснимке, цеха и прилегающая территория были вымазаны немыслимым камуфляжем, на что явно ушло много сил и средств заводчан. Однако и это не помогло. Немецкие дешифровщики белой линией выделили всю территорию и обозначили все сооружения, которые четко выделялись благодаря отбрасываемым на солнце теням.

   За две последние недели мая немецкие самолеты-разведчики шесть раз пролетали над Горьким в дневное время. Сообщения об их появлении регулярно поступали на аэродром 722-го иап ПВО, расположенный в 25 км северо-западнее города. В тот момент в полку имелись пятнадцать исправных высотных перехватчиков МиГ-3, и всякий раз в воздух поднимались по два-три истребителя. Прибыв в квадрат, где с земли был замечен немецкий самолет, они в большинстве случаев могли лишь обозревать пустое небо. Отсутствие встреч с противником объяснялось плохой организацией взаимодействия истребительной авиации с постами ВНОС и умелыми действиями самого противника. Возвращаясь на аэродром, раздосадованные летчики оправдывались: «Вражеская авиация слишком быстро летает, и наши истребители не могут ее догнать». Всего с 15 по 30 мая 1942 г. 722-й иап выполнил 17 самолето-вылетов, и ни одной встречи с противником!



   В состав 142-й иад ПВО к этому моменту входили уже четыре истребительных полка (423, 632, 722 и 786-й иап), базировавшиеся на пяти аэродромах, разбросанных на большой территории. В них насчитывалось около 100 самолетов разных типов, из которых в исправном состоянии находились примерно 70 %. Личный состав состоял из 130 летчиков. Однако боевая подготовка все еще оставляла желать лучшего. Только 33 пилота были обучены полетам в ночных условиях, но и те могли реально действовать только в режиме «свободной охоты». Взаимодействие с другими родами войск, в частности с прожектористами, отработано не было. Тем временем был образован Горьковский корпусной район ПВО под командованием генерала Алексея Осипова[69].

   В мае на вооружение корпусного района поступила первая РЛС РУС-2, способная сделать наблюдение за небом значительно эффективнее. До этого все данные о приближении воздушных целей и их количестве поступали только с НП постов ВНОС. Вскоре ожидалось и прибытие первой станции орудийной наводки СОН-2. Однако все это оборудование еще надо было освоить и проверить в боевых условиях. Из всего этого видно, что во второе военное лето Горьковский корпусной район ПВО вступил плохо подготовленным для отражения возможных массированных налетов, как в количественном, так и в качественном отношении. Однако для борьбы с самолетами-разведчиками и отражения беспокоящих налетов мелких групп бомбардировщиков сил было предостаточно.

   3 июня вопросы противовоздушной обороны обсуждались на заседании городского комитета обороны. На фронте в это время царило напряженное затишье, и никто не мог предполагать, начнет ли противник новое наступление и где нанесет главный удар. Возрастала и вероятность массированных бомбардировок. На следующий день комитет обсудил вопросы размещения управления корпусного района ПВО и командных пунктов, а также восстановление оборонительных рубежей в области. Последний вопрос выносился и на следующие заседания. В центре внимания обкома также постоянно была проблема противохимической защиты населения.

   Тем временем самолеты-разведчики стали чуть ли не каждый день появляться над Горьким. В составе l.(F)/Ob.d.L. к июню насчитывалось восемь Ju-88D и один Bf-110E-3. Ежедневно одна-две машины отправлялись в дальние рейды над советским тылом.

   31 мая самолет-разведчик произвел аэрофотосъемку Игумновской ТЭЦ, расположенной на берегу Волги около Дзержинска. Она питала электроэнергией весь комплекс местных предприятий, занимавшихся в основном производством химического оружия.

   Дешифровка фотографии выявила все важнейшие объекты: котельные помещения, машинный зал, склад угля, две нефтяные «башни» диаметром 30 м и даже «круглые резервуары» диаметром всего 2,5 м!

   Одиночные «Юнкерсы» на разных высотах пролетали над Горьковской областью 1, 2, 3, 4 и 5 июня. Командование 142-й иад вновь и вновь поднимало на перехват свои истребители, однако, как и в предыдущем месяце, все вылеты заканчивались безрезультатно. В бессильной ярости Слюсарев обвинял в этих неудачах посты ВНОС, дескать, те слишком медленно передают информацию о местонахождении и курсе полета цели. И в этом была большая доля правды. Иногда между обнаружением самолета и донесениями с НП имелся интервал в 20–30 минут, а за это время «Юнкере» мог пролететь уже 200 км и вообще уйти из пределов области. Поэтому летчики бесцельно жгли горючее, вхолостую прочесывая то один квадрат, то другой. 6–9 июня пролетов разведчиков зафиксировано не было, но на следующий день над территорией корпусного района вновь появился и, произведя аэрофотосъемку, безнаказанно ушел одиночный Ju-88D.

   13 июня уже над Горьким в очередной раз появился немецкий самолет-разведчик. На его перехват были подняты истребители 722-го иап ПВО. В 10.50 лейтенант П.В. Грозпоцкий на своем МиГ-3 попытался атаковать «Юнкере», который в этот момент находился прямо над городом. Однако ответным огнем бортстрелка его истребитель был сбит, перешел в беспорядочное пикирование и рухнул на прессовый цех автозавода, в пролет между рядами 61–62. В результате была пробита кровля и часть светового фонаря площадью 150 кв. м, разрушены одна ферма перекрытия, связи и прогоны перекрытия между фермами рядов 61–62. Ранения получили трое рабочих, а сам летчик погиб[70].

   Вечер 23 июня показал, что угрозу для жизни горьковчан представляют не только бомбардировщики, летающие обычно по ночам, но и самолеты-разведчики. Одиночный Ju-88, пролетев на большой высоте над городом, неожиданно сбросил на авиазавод № 21 три фугасных и одну зажигательную бомбу. Взрывы прогремели недалеко от северного угла предприятия, на территории Сормовского парка.

   Части противовоздушной обороны продолжали нести боевые дежурства, сохраняя относительную бдительность. Между тем после почти двухнедельного перерыва немецкие самолеты возобновили полеты над Горьковской областью, производя фотосъемку железных дорог, мостов и важных промышленных объектов, а также разведку погоды. 6 июля на аэродром Правдинск-Истомино поступил сигнал о появлении в районе Владимира на большой высоте вражеского самолета, идущего курсом на восток. На перехват вылетели несколько истребителей, в том числе МиГ-3 лейтенанта Кузнецова из 786-го иап. Причем, помимо обычного вооружения, на самолете были подвешены неуправляемые реактивные снаряды. Предположив, что противник летит в сторону Горького, пилот набрал большую высоту и начал поиск разведчика вдоль железной дороги Москва– Горький. Проведя в воздухе около 20 минут, он наконец заметил впереди самолет, идущий на высоте около 8000 м. Это уже был шанс, по крайней мере, удалось установить визуальный контакт.

   Увеличив скорость с одновременным набором высоты, Кузнецов смог сократить дистанцию и уже отчетливо видел силуэт двухмоторного самолета. В это время внизу показался раскинувшийся на обоих берегах Оки Горький с его многочисленными пригородами. С такой высоты все это было как на ладони. Немецкий летчик заметил преследователя, и, изменив курс, «Юнкере»[71] стал уходить на юго-восток вдоль Волги. Тем не менее Кузнецов смог удержаться на необходимой дистанции и, не теряя времени, дал залп из всех пулеметов и одновременно выпустил ракеты. Последние прошли мимо цели, но из правого мотора Ju-88 показался дымок. В результате летчик получил все шансы осуществить первый успешный перехват немецкого самолета над территорией Горьковской области.

   Продолжая преследование, Кузнецов вскоре увидел привычную для опытных пилотов картину. Рули высоты «Юнкерса» резко опустились, и многотонная машина стремительно перешла в пике. Пытаясь сохранить самообладание, лейтенант тоже начал резкое снижение, стремясь во что бы то ни стало не упустить противника. Тем более была надежда, что вражеский самолет сбит и падает или идет на вынужденную посадку. Земля стремительно приближалась, уже стали различимы квадраты колхозных полей и проселочные дороги, а «Юнкере» упрямо шел носом вниз. В итоге у Кузнецова сдали нервы, и он начал выводить свой МиГ из пикирования. И каково же было его изумление, когда разведчик над самой землей тоже выровнялся и на большой скорости продолжил полет в юго-восточном направлении. Советскому летчику все же удалось сохранить визуальный контакт, но дистанция до цели постепенно росла. В итоге погоня продолжалась до Сергача, в районе которого Ju-88 повернул на юг и окончательно ушел[72].

   Хотя лейтенанту Кузнецову и не удалось сбить разведчик, это был первый перехват, увенчавшийся атакой противника, и немецкие пилоты впервые испытали неприятные ощущения от полета над Горьковской областью. Летчики же 142-й иад, вдохновленные примером своего товарища, преисполнились решимости добиться наконец успеха.

   Самолеты 1-й эскадрильи группы Ровеля продолжали периодически летать и над Москвой. Подобные задачи ставились наиболее опытным экипажам, обладавшим навыками ведения аэрофотосъемки с максимально возможных высот.

   В количественном отношении противовоздушная оборона столицы СССР к лету 1942 г. достигла астрономических масштабов. Еще 3 апреля было принято постановление ГКО, по которому вместо корпуса создавался Московский фронт ПВО. Через некоторое время его силы и средства были значительно увеличены. 1300 85-мм зениток, 1500 аэростатов заграждения, 1200 прожекторов! То есть на одну зенитку приходился один прожектор! По приказу комитета в течение апреля все 85-мм зенитные пушки были изъяты из противотанковых полков различных фронтов (всего 272 орудия) и также переданы в Москву. В составе 6-го истребительного авиакорпуса ПВО насчитывалось 23 истребительных авиаполка (пап).

   Однако все это тем не менее не мешало разведчикам безнаказанно летать над городом в течение всего 1942 г.! Москва являлась центральным узлом железных дорог, поэтому от воздушной разведки немцы отказываться не собирались. Лишь 30 июня летчикам 6-го иак ПВО удалось добиться скромного успеха. В этот день над Москвой был поврежден истребителем Ju-88D-1 W.Nr. 430123 из l.(F)/Ob.d.L. Однако самолет смог уйти от преследователей и благополучно приземлиться на аэродроме Смоленск[73].

   Днем ранее еще одна машина была повреждена зенитным огнем в квадрате 85, но тоже смогла вернуться на базу. Повреждения оценили в 20 %. 10 июля в районе Тулы советским истребителям удалось повредить (15 %) еще один Ju-88D-5 W.Nr. 430190. Но и в этот раз разведчик благополучно вернулся на аэродром[74]. Вообще же в течение марта – июня, после того как подразделение вернулось из Ольденбурга, оно не понесло ни одной безвозвратной потери от действий противника.

   До июля 1942 г. полеты над Москвой главным образом вели Ju-88D, но вот 8 июля в небе над столицей впервые появился двухмоторный самолет, не похожий на привычный «Юнкере». В отличие от «восемьдесят восьмых», пилоты которых, выполнив задание, стремились сразу уйти подальше на максимальной скорости, он спокойно и неторопливо прошел над городом, словно не опасаясь атак истребителей. И опасаться было действительно нечего! По команде с КП Московского фронта ПВО в воздух поднялись дежурные истребители, которые почти час набирали высоту. Но ни один из них так и не смог атаковать вражеский самолет, летевший на высоте 13 км. Огонь зенитной артиллерии также оказался бесполезен…[75]

   Через некоторое время последовал еще один полет, и снова многочисленные вылетевшие наперехват МиГи, Яки и ЛаГГи вернулись ни с чем. Летчики докладывали о самолете-призраке, который летел на невероятно большой высоте, слишком высоко и был практически недосягаем. После сравнения с фотографиями известных типов немецких самолетов решили, что призрак более всего напоминает старый бомбардировщик Ju-86…

   И советские летчики не ошибались! В июне с завода в Дессау на аэродром l.(F)/Ob.d.L. в Орше прилетели два новых высотных самолета-разведчика Ju-86R. Они являлись результатом работ инженеров фирмы «Юнкере» по совершенствованию конструкции хорошо зарекомендовавшего себя самолета Ju-86P.

   Машина получила новые, удлиненные на 3,2 м плоскости, после чего размах ее крыльев достиг 32 м. Были подготовлены модифицированные двигатели Jumo 207В-3 с взлетной мощностью 1000 л. с. Они имели систему впрыска закиси азота GM-1, обеспечивавшую мощность в 750 л. с. на высоте 12 200 м. Трехлопастные винты были заменены на четырехлопастные. Крейсерская скорость на высоте 13 700 м составляла 250 км/ч, а максимальная – 420 км/ч на 9000 м и 370 км/ч на 14 000 м. Объем топливных баков увеличился до 1935 л, что дало максимальную дальность в 1735 км и общую продолжительность полета в 7 часов 10 минут. При этом максимальный взлетный вес самолета увеличился до 11 540 кг.

   Высотные разведчики решено было использовать для разведывательных полетов над Москвой и ее окрестностями. После тщательной подготовки 8 июля был произведен первый успешный полет.

   Данные случаи вызвали серьезное беспокойство среди командования ПВО. Больше всего опасались, что немецкие самолеты начнут сбрасывать с недостижимой для истребителей высоты бомбы. Уже 15 июля командование 6-го иак ПВО приказало сформировать в 16-м иап специальную высотную эскадрилью, оснащенную облегченными перехватчиками МиГ-3. Всего полетам на большой высоте решили обучить 64 летчика, из которых 31 получил статус так называемого «заоблачника».

   Однако быстро выяснилось, что научиться летать в стратосфере на обычном одномоторном самолете не так уж просто. Для того чтобы набрать высоту хотя бы 11 500 м (хотя и этого было недостаточно!), пилоту требовалось выполнить массу требований по эксплуатации самолета и мотора, умело пользоваться кислородной маской, хорошо владеть ориентацией на местности. Большая ответственность ложилась и на техников. Чтобы МиГ-3 мог подняться на большую высоту и некоторое время находиться на ней, требовалось особенно тщательно следить за состоянием машины, тщательно смазывать шарниры рулей, закрылков и тяг, использовать только морозоустойчивое зимнее масло. Однако осуществить все это было не так-то просто.

   Кроме того, уже тогда стало ясно, что уже давно не выпускавшиеся перехватчики МиГ-3 к лету 1942 г. устарели, и осуществить на них перехват высотного разведчика вряд ли удастся.

   Пара Ju-86R из группы Ровеля полетала над Москвой чуть более месяца. В августе ресурс их экспериментальных двигателей, составлявший всего 25 часов, был полностью выработан. После этого обе машины перелетели обратно в Германию[76].

загрузка...
Другие книги по данной тематике

Николай Непомнящий.
100 великих загадок русской истории

Валерий Гуляев.
Шумер. Вавилон. Ассирия: 5000 лет истории

Анна Сардарян.
100 великих историй любви

Алла Александровна Тимофеева.
История предпринимательства в России: учебное пособие

Майкл Шапиро.
100 великих евреев
e-mail: historylib@yandex.ru