«Один за другим срывались в пике «Юнкерсы»

   В сентябре 1941 г. перед командованием немецкой группы армий «Север» и 1-го воздушного флота со всей актуальностью встал вопрос о разрушении главной базы Балтийского флота в Кронштадте и уничтожении находящихся там крупных кораблей. Именно в это время сначала финны, а затем и немцы столкнулись с неожиданной проблемой, а именно – огнем корабельной артиллерии с моря, а также всевозможных береговых и железнодорожных орудий. Так, в ночь на 4 сентября обстрел финских войск на Карельском перешейке начал легкий крейсер «Киров», который из своих девяти 180-мм орудий главного калибра выпустил 85 снарядов. С 4 по 6 сентября он выполнил более тридцати стрельб, помогая частям советской 23-й армии остановить финнов на приморском участке, на рубеже реки Сестра.

   7 сентября башни «Кирова» развернулись в южном направлении, и снаряды полетели за Ораниенбаум (ныне г. Ломоносов). После этого корабль попеременно стрелял по обоим берегам Финского залива. На южный берег был послан корректировочный пост, хотя радиосвязь с ним и была неустойчивой. Как только наступала ночь, к борту крейсера подходила баржа с боеприпасами, и артиллеристы до утра заполняли погреба снарядами.

   С 5 сентября регулярный обстрел наступающих на Ленинград германских войск начал линкор «Октябрьская революция» под командованием контр-адмирала М.З. Москаленко. Огонь велся прямо из Средней гавани Кронштадта, а также с Кронштадтского и Петергофского рейдов. Затем с огневой позиции в бассейне Морского канала по немецким позициям начал стрелять и второй линкор, имевшийся в составе Балтфлота, – «Марат» капитана 2-го ранга П.К. Иванова. С 9 сентября его 305-мм орудия ежедневно вели огонь по нескольким целям, и ежесуточный расход выстрелов достигал 177. Побережье также начали обстреливать легкий крейсер «Максим Горький» и два эсминца. По наступающим немецким частям стрелял и лидер «Ленинград», выходивший для этого на позицию в район Ораниенбаума.

   Стрельба в основном велась по площадям, но мощные разрывы 305-мм снарядов и остававшиеся после них огромные воронки оказывали сильный моральный эффект на пехотинцев. Кроме постоянных обстрелов побережья, Балтийский флот все еще представлял определенную угрозу и для германо-финских коммуникаций на море.

   Так или иначе, но немецким командованием было принято решение вывести из строя крупные корабли Балтфлота и разрушить его главную базу ударами с воздуха. Из данных аэрофотосъемки следовало, что в середине сентября 1941 г. в Кронштадте находились два линкора, два крейсера, 13 эсминцев и 42 подводные лодки. Правда, большинство последних с середины сентября в целях маскировки в светлое время суток погружались под воду и ложились на грунт на глубине 10–15 м. Кроме того, в базе находились 12 минных заградителей, 38 торпедных катеров, 9 канонерских лодок разных типов, 62 минных тральщика и множество других вспомогательных судов. К этому можно прибавить и три недостроенных эсминца «Опытный», «Строгий» и «Стройный». Стоянки у пирсов, гавани и рейд были буквально забиты кораблями, так что недостатка в целях не было.

   Противовоздушная оборона Кронштадта, как водилось, собиралась с миру по нитке. Здесь имелись и допотопные 76-мм орудия времен Первой мировой войны, и трофейные финские «Бофорсы», и более современные 85-мм пушки, в общей сложности 349 стволов всех калибров, в том числе 158 на кораблях. Наиболее мощное противосамолетное вооружение стояло на легких крейсерах «Киров» и «Максим Горький» – по семь 100-мм зениток. В составе ПВО базы было два авиаполка – 5-й и 71-й иап ВВС КБФ, – насчитывавшие около 60 самолетов, в основном И-16 и И-153. Руководил всеми этими силами генерал-майор Зашихин, назначенный 3 сентября начальником береговой обороны военно-морской базы Кронштадт.

   16 сентября командир VIII авиакорпуса генерал Вольфрам фон Рихтхофен прилетел на аэродром Тирково, расположенный южнее города Луга. Там уже с 29 августа базировались штаб штурмовой эскадры StG2 «Иммельман» во главе с оберст-лейтенантом Оскаром Динортом, 1-я группа майора Хичхольда и 3-я группа гауптмана Штеена. Встретившись с Динортом, фон Рихтхофен передал ему приказ командования – нанести удар по кораблям русского флота^[136].

   В тот же день в воздух поднялись 27 Ju-87R из III./StG2 во главе с гауптманом Штееном. Их первой целью был линкор «Марат», который, по данным воздушной разведки, находился в Морском канале и оттуда вел огонь по немецким позициям. Погодные условия были не лучшими, по маршруту полета висели плотные облака с нижней кромкой на высоте 800 м и верхней на высоте 1800 м. И лишь непосредственно над Финским заливом облачность стала немного рассеиваться и в ней появились разрывы. Вскоре немецкие летчики заметили внизу крупный корабль, который они идентифицировали как линкор «Марат». Гауптман Штеен немедленно передал по радио приказ об атаке. «Штуки» разделились на две группы, заходя на «Марат» одновременно с носовых и кормовых курсовых углов. И если группе Ju-87, заходившей с кормы, не дал точно прицелиться огонь кормовой батареи из трех 37-мм зенитных автоматов, то другой группе никто помешать не мог. Как уже упоминалось выше, в тот день попаданием немецкого 105-мм снаряда такая же зенитная батарея в носовой части линкора была выведена из строя.

   В результате в «Марат» попали три 500-килограммовые бомбы. Две из них, пробив верхнюю броневую палубу на правом шкафуте в районе кают-компании, взорвались уже на нижней броневой палубе, которая при этом была прогнута и вдавлена на 30 см, а третья бомба разорвалась на юте. Еще одна бомба, срезав ствол 120-мм орудия № 13, взорвалась у борта.

   Уже на отходе группа Ju-87R, которую прикрывали Bf-109F из JG54, была атакована советскими истребителями. Пилоты последних затем заявили о том, что сбили четыре «Штуки» и один «Мессершмитт». Кроме того, еще на три сбитых штурмовика претендовали зенитчики «Марата». В то же время, по данным люфтваффе, III./StG2 и JG54 потеряли в ходе этого вылета лишь по одному самолету.

   Все три бомбы в силу недостаточности своего калибра не смогли проникнуть в жизненно важные помещения «Марата» и потому оказались в основном разрушенными салон кают-компании и каюты офицеров. При этом интересно, что советские моряки считали, что это были 250-килограммовые бомбы. Однако от мощного сотрясения и воздействия осколков была выведена из строя кормовая группа 76,2-мм орудий, повреждены башня главного калибра № 4, несколько 120-мм орудий, дальномеры и визиры, а также дизель-генераторы и ряд вспомогательных механизмов, находившихся в кормовой части.

   Но самую большую опасность представляло проникновение огня через вентиляционную систему в артиллерийский погреб башни главного калибра № 4. Создалась реальная угроза гибели корабля. Тогда, задыхаясь от дыма, два матроса своими телами закрыли раструб вентиляционной трубы и таким образом преградили доступ пламени к снарядам. При взрывах погибли 25 моряков из экипажа линкора.

   Атака «Марата» и взрывы на нем были видны даже из Кронштадта. Сразу после окончания налета он своим ходом ушел на Малый Кронштадтский рейд, ведя при этом огонь по видимым целям на южном берегу Финского залива. На другой день помятый линкор перешел на Большой Кронштадтский рейд, откуда 18 сентября буксиры провели его, как потом оказалось, в «последний путь» – в Среднюю гавань, где поставили у стенки Усть-Рогатки для исправления боевых повреждений и текущего ремонта.

   В 18:00 19 сентября в Кронштадте был подан сигнал «Воздушная тревога», и действительно вскоре появились немецкие самолеты. Это были Не-111 из 5-й эскадрильи KG4 «Генерал Вефер», сбросившие бомбы с большой высоты. Той самой, которая ранее специализировалась исключительно на минных постановках. Взрывы прогремели в Средней гавани, а на жилые кварталы базы упали две 500-килограммовые бомбы, которые, правда, не причинили серьезных повреждений. По бомбардировщикам открыли огонь 100-мм орудия легкого крейсера «Киров», 76-мм зенитки линкоров «Марат» и «Октябрьская революция», а затем и береговые зенитные батареи. В итоге им удалось повредить Не-11 IP-4^[137] W.Nr. 2996, однако бомбардировщик смог благополучно вернуться на аэродром.

   Уже на следующий день во время очередного налета на базу погибли первые суда. Затонули буксир «Красный флот» и портовая баржа «КП-15». На Большом Кронштадтском рейде был тяжело поврежден грузовой пароход «Мариа» тоннажем 1485 брт. Команда в течение суток боролась за живучесть судна, но в конце концов оно все же затонуло. Кроме того, в ходе налета на Ленинград на Неве был потоплен тральщик ТЩ-36 и повреждена канонерская лодка «Селемджа».

   21 сентября в 11:44 над Кронштадтом появились 25 Ju-87R из III./StG2 «Иммельман» под прикрытием небольшой группы Bf-109F из JG54. Зенитчики открыли заградительный огонь, причем первыми начали стрелять орудия эсминца «Стерегущий», стоявшего на Восточном рейде. Однако снаряды рвались далеко в стороне от стремительно приближавшихся пикировщиков. Над целью они сделали круг, после чего моряки и жители Кронштадта могли видеть классическое, ставшее их британским коллегам давно привычным зрелище: «Штуки» одна за другой делали переворот через крыло и, завывая сиренами, почти вертикально пикировали на корабли. Невзирая на бешеную пальбу зениток, они упрямо шли на свои цели, а потом выходили из пике над самой водой. Затем базу сотрясли мощнейшие взрывы.

   Позднее командир эсминца «Стерегущий» капитан 3-го ранга Е.П. Збрицкий вспоминал: «Сейчас услышал доклад старпома: «Справа за кормой четыре Ю-87». Дежурный боцман, еще по привычке с Моонзунда, все время неотлучно находился у шпиля, поэтому, услышав сигнал боевой тревоги, сейчас же начал выбирать якорь-цепь. Через минуту мы уже дали ход. Еще до съемки якоря зенитчики открыли огонь по пикировщикам. 16 Ю-87 из сорока участвовавших в налете построились в круг и начали пикировать на корабль. Первые же бомбы упали за кормой и попали в катер. Бомба переломила катер пополам и, взорвавшись на грунте, подбросила его на высоту мачт корабля.

   Один за другим срывались в пике «Юнкерсы», переваливаясь через крыло. Бомбы непрерывно рвались около эсминца, но он, закрываемый фонтанами взрывов, упорно продолжал идти вперед, отстреливаясь всеми калибрами. Наконец одному из самолетов удалось накрыть корабль серией бомб. От близких разрывов некоторые зенитчики были ранены, контужены или сброшены взрывной волной в море. Часть пикировщиков летела на малой высоте вдоль корабля и штурмовала его пулеметно-пушечным огнем. Появились убитые и раненые. Замолчал левый пулемет ДШК на мостике. Военком корабля, полковой комиссар Малявкин, раненный в голову, занял место пулеметчика. Уже убит старпом. Все больше убитых и раненых…»^[138]

   После очередной атаки «Стерегущий» полностью скрылся за столбами воды, огня и дыма. В эсминец попали три бомбы: одна в помещение главстаршин, вторая – в район 1-го машинного отделения, а третья – в борт в районе кают-компании. Сотни осколков буквально изрешетили палубу и корпус. По данным люфтваффе, прямых попаданий добился все тот же обер-лейтенант Рудель.

   Самые тяжелые последствия вызвал взрыв в машинном отделении. Механизмы сорвало с фундаментов, большинство трубопроводов было перебито. В турбогенераторе № 1 вспыхнул пожар, но огонь распространиться по кораблю не успел, так как был залит хлынувшей через пробоины водой. 1-е машинное и 3-е котельное отделения оказались затопленными, образовался сильный крен на правый борт. Но, несмотря на стремительно падавшее давление пара, «Стерегущий» все же успел на одной турбине дойти до отмели. Объем разрушений не оставлял надежды на спасение корабля. Через четверть часа после начала налета эсминец повалился на правый борт и затонул на глубине 5,5 м.

   Вскоре к месту катастрофы подошел быстроходный штабной катер, который подобрал немногих уцелевших членов экипажа «Стерегущего», в том числе забинтованных командира Збрицкого и военкома Малявкина, которые, по свидетельству очевидцев, были черны от копоти, как негры.

   Отличился и командир 7-й эскадрильи StG2 гауптман Купфер. Он добился прямого попадания в эсминец «Грозящий», стоявший на ремонте в сухом доке «Памяти трех эсминцев», в Лесной гавани Кронштадта. Сброшенная им бомба разорвалась на верхней палубе корабля в районе 187-го – 191-го шпангоутов, проделав в ней дыру размером 2 на 3 м. Однако и Ju-87R самого Купфера при выходе из пике получил серьезные повреждения от зенитного огня. Осколками зенитных снарядов были наполовину обрублены лопасти винта, а огромная пробоина в руле направления почти лишила пилота возможности управлять самолетом. С большим трудом Купферу удалось дотянуть до расположения немецких войск и совершить вынужденную посадку в районе Красногвардейца (Гатчины).

   Помимо боевых кораблей, «Штуки» атаковали и грузовые суда, стоявшие в Кронштадте. Ими был потоплен ледокольный грузовой пароход «С.А. Леваневский» тоннажем 2333 брт, находившийся в Военной гавани.

   Еще не успел рассеяться дым от разрывов, как в воздухе появились 15 Ju-88A из KG77. Их целью были линкор «Марат», поставленный у стенки Усть-Рогатки, и линкор «Октябрьская революция», стоявший на якоре на Петергофском рейде. «Юнкерсы» атаковали корабли с пикирования с кормовых курсовых углов. Несколько мощных взрывов прогремело рядом с бортами «Марата». Вода буквально вспенилась, целые столбы воды с донным илом взлетали вверх на десятки метров, а затем с грохотом обрушивались на палубу. Однако линкор на сей раз избежал попаданий.

   Зато в «Октябрьскую революцию», продолжавшую обстреливать немецкие позиции, «Юнкерсы» всадили сразу три 250-килограммовые бомбы, которые попали кучно в носовую часть линкора в районе 20-го шпангоута. Они пробили верхнюю 37-мм броневую палубу и взорвались в верхнем твиндеке, полностью разрушив шпилевое отделение, а также другие помещения между броневыми переборками на 29-м и 14-м шпангоутах. При этом средняя 25-мм броневая палуба серьезных повреждений практически не получила, однако часть нижележащих помещений оказалась затопленной.

   В 1-м и 2-м отсеках линкора погас свет, из глубины корпуса вырывался пар. Начался пожар. После этого в борьбу с огнем вступила аварийная команда во главе с капитан-лейтенантом Какстовым. В полной темноте матросам пришлось искать место разрыва паровых магистралей. Горели 14-я каюта и судовая лавка. Пламя охватило также развороченные взрывом химический пост и медицинский кабинет. На верхней палубе пылал деревянный настил. В результате прямых попаданий носовая часть корабля до башни № 1 главного калибра была практически превращена в металлолом, хотя жизненно важные узлы и не пострадали. Внешний вид линкора был ужасен. В носу зияла огромная дыра, из которой торчали изуродованное железо, трубопроводы, обгорелые детали механизмов.

   Атаке подвергся и минный заградитель «Марти», стоявший у одного из причалов. В момент налета на его борту не было ни командира, ни военкома, которых незадолго до этого срочно вызвали в штаб. Старший помощник М.И. Иванов, увидев пикирующие на корабль самолеты, приказал открыть огонь. Вскоре бомба попала в стенку причала рядом с заградителем. Осколки, разлетаясь веером, накрыли корабль. Корпус был пробит в нескольких местах, получила пробоину топливная цистерна. Кроме того, осколками разбило щит 1-го орудия, перебило расчет и ранило пулеметчика. После этого старпом лично встал за ДШК и стрелял из него до окончания налета.

   При отражении этого налета в воздух были подняты 19 истребителей: десять И-153, четыре И-16, три МиГ-3, по одному Як-1 и ЛаГГ-3. Однако вся эта «коллекция» самолетов не смогла помешать «Юнкерсам» нанести удары по линкорам. Зато собственные потери составили три машины, несколько других получили повреждения, в том числе от огня своих собственных зениток.

   Один из сбитых над Кронштадтом истребителей принадлежал капитану И.М. Уманскому. Он стал жертвой, что большая редкость, прямого попадания снаряда своей же зенитной артиллерии, палившей почем зря в белый свет как в копеечку. Летчик, раненный в голову осколками, все же успел выпрыгнуть из падающего самолета на высоте чуть более 100 м и раскрыть парашют. Вскоре Уманский плюхнулся в воду и проплавал в ней около часа. К счастью, приводнение пилота было замечено его коллегами. Вызванный ими катер МО подобрал его и доставил в горящий Кронштадт, где Уманского положили в госпиталь. Доблестные же зенитчики, вероятно, записали этот истребитель на свой счет, радостно объявив, что «еще один стервятник рухнул в море».

   Вслед за Ju-88A Кронштадт с пологого пикирования атаковали 22 Bf-109E-4/E-7 из 9-й эскадрильи JG27. Истребители несли под фюзеляжами по одной фугасной бомбе SC250. Их пилотам удалось повредить эсминец «Гордый», но и моряки не остались в долгу. Два «Мессершмитта» были подбиты зенитным огнем и, оставляя позади дымные шлейфы, ушли в сторону открытого моря. Остальные пилоты тут же сообщили об этом на командный пункт своей группы. Вскоре оба летчика были подобраны гидросамолетами Не-59В-2 из 9.Seenotstaffel, вылетевшими с базы около Хельсинки^[139].

   После некоторой паузы последовало еще несколько массированных налетов. В 13:15 прямое попадание получил эсминец «Сильный». 100-килограммовая бомба угодила в кормовую надстройку в районе 159-го – 166-го шпангоутов, еще несколько бомб разорвались в 10–15 м от корабля, осыпав его осколками. Корма эсминца получила сильные повреждения, вспыхнул пожар, погибли 7 человек из экипажа, и 27 были ранены. Во избежание взрыва командир «Сильного» капитан 3-го ранга А. Е. Шомраков приказал немедленно затопить кормовые погреба боезапаса № 3, 4, 5 и 7, а немного позднее и погреб № 2. Одновременно за борт выбросили весь опасный «балласт» – запасы 76-мм зенитных снарядов, глубинные бомбы и торпеды. Вечером поврежденный эсминец перешел с рейда в гавань и ошвартовался у стенки Морского завода.

   Одна бомба разорвалась в 10–15 м от левого борта только что отремонтированного эсминца «Славный», находившегося на Кронштадтском рейде. От сотрясения на нем вышли из строя два котла во 2-м котельном отделении. Осколками перебило паропровод перегретого пара, в результате пострадали три матроса, и затем один из них умер от полученных ожогов, еще трое были ранены осколками.

   Уже вечером в одном из налетов на корабли Балтфлота снова участвовала 7-я эскадрилья StG2 «Иммельман» во главе с гауптманом Купфером, только что получившим новую машину. Штурмовики опять атаковали «Марат», но все сброшенные ими бомбы взорвались около бортов линкора, не причинив ему вреда. И уже второй раз подряд при выходе из пике командирский Ju-87R был поврежден зенитным огнем, предположительно с «Октябрьской революции». На этот раз у него были пробиты плоскости, и Купфер снова совершил вынужденную посадку, едва дотянув до линии фронта.

   Уже в сумерках Кронштадт атаковали Ju-88 А из I. и II./KG77, причем ведущие машины пилотировали командиры групп – гауптманы Йоахим Пёттер и Дитрих Пёльц. Зенитчики на берегу и кораблях едва успевали перевести дух и поднести снаряды, как откуда ни возьмись появлялись все новые немецкие самолеты и гавань снова наполнялась надсадным ревом моторов, воем сирен и грохотом взрывов. Авиаудару подвергся док «Памяти трех эсминцев» и рейд.

   В результате были потоплены грузовой пароход «Барта» тоннажем 2324 брт, три вспомогательных судна и три портовые баржи. Получили повреждения крейсер «Киров», тральщик ТЩ-206, подводная лодка Щ-302 и канонерская лодка «Пионер». В 17:15 на «Кирове» осколками бомб были ранены контр-адмирал В.П. Дрозд и командир артиллерийской боевой части корабля капитан-лейтенант А.А. Клименко. От близких разрывов местами смялась верхняя палуба, корпус получил пробоины. Но крейсер продолжал вести огонь по берегу, в том числе и в темное время суток.

   В ходе массированных бомбардировок досталось и самому Кронштадту. Были разрушены водопроводная сеть и линии электропередачи, взлетели на воздух склады с боеприпасами и другим флотским имуществом. В Морской госпиталь попало несколько крупных фугасных бомб, и в результате западное крыло главного корпуса обрушилось. На территории Морского завода упали 16 фугасных бомб, и взрывы разрушили механический цех. На Артиллерийском ремонтном заводе пострадали мастерские телемеханики, гидроакустики, оптических приборов, приборов управления артогнем и радиоаппаратуры. Также были уничтожены нефтебаки, насосная станция дока и 6 жилых домов.

   Погибли в общей сложности 135 человек, еще 95 получили ранения и контузии. По воспоминаниям контр-адмирала Пантелеева, такое большое число жертв объяснялось плохой работой службы МПВО: «Во время налетов на перекрестках улиц стояли толпы зевак и смотрели, как падают бомбы». До поздней ночи в Кронштадте полыхали пожары, слышались стоны раненых, по гавани в поисках уцелевших матросов шныряли катера. Подводя итоги дня, командование Балтийского флота могло с облегчением констатировать, что, несмотря на потери, главные силы – линкоры «Марат» и «Октябрьская революция», а также легкие крейсера все же остались в строю. Потери люфтваффе составили два вышеупомянутых «Мессершмитта» из JG27.

   В 5:15 22 сентября над Кронштадтом прошел самолет-разведчик люфтваффе, зафиксировавший результаты вчерашних налетов. Утро на базе прошло в напряжении, которое чувствовалось повсюду, во всех ее уголках: в казематах петровских фортов, в жилых домах, на заводах, причалах, маяках, позициях зенитных батарей и, конечно, в первую очередь на многочисленных кораблях. Подводные лодки снова залегли на дно, часть кораблей сменили позиции. Среди обшарпанных корпусов линкоров, крейсеров и эсминцев шныряли буксиры и вспомогательные суда. В небо всматривались десятки наблюдателей с биноклями и стереотрубами.

   Около 15:00 с юга послышался гул приближающихся самолетов. При этом никаких сообщений с радиолокационных станций на сей раз не поступило. Наблюдатели же насчитали 70 бомбардировщиков. Фактически над Финским заливом шли 38 Ju-88A из KG77 в сопровождении истребителей из JG54. Зайдя со стороны солнца, они несколькими волнами с пикирования атаковали стоянки судов и портовые сооружения.

   Из-за отсутствия электроэнергии сигнал «Воздушная тревога» подавался весьма архаичным способом, а именно ударами колоколов Морского собора. И снова силы ПВО оказались не в состоянии помешать немцам. Для стрельбы по пикирующим самолетам применялись лишь морские 45-мм зенитные пушки, имевшие малую скорострельность. Хотя, по мнению самих пилотов люфтваффе, участников налетов на Кронштадт, зенитный огонь и был очень сильным, велся он слишком беспорядочно, а расчеты и замеры выполнялись с грубыми ошибками. Бешено выпускавшиеся в небо снаряды рвались далеко за хвостами стремительно приближавшихся «Юнкерсов».

   Затем ближе к ночи последовал еще один налет. В результате этих двух авиаударов были потоплены два вспомогательных судна, а еще несколько, в том числе плавбаза «Смольный», получили тяжелые повреждения. Одна 250-килограммовая бомба взорвалась в доке «Памяти трех эсминцев», в 5 м за кормой стоявшего там эсминца «Грозящий», и к уже имевшимся повреждениям корабля добавились новые. Особенно тяжело во время бомбежки пришлось расчетам зенитных орудий. Например, на крейсере «Киров» ранения различной тяжести получили десятки матросов.

   Атаке бомбардировщиков подвергся и Малый рейд, где стояли тральщики ТЩ-206, ТЩ-203 и ТЩ-205. Их командиры вовремя заметили пикирующие самолеты и начали маневры уклонения. В итоге им удалось избежать прямых попаданий, однако ТЩ-206 все же пострадал от близких разрывов. Корпус был буквально изрешечен осколками, позднее матросы насчитали в нем до 300 пробоин! Получили ранения многие члены экипажа, в том числе командир тральщика капитан 3-го ранга Резванцев.

   При бомбежке также сильно пострадали корпусной цех Морского завода и два дока. Однако под конец дня зенитчикам все же удалось поразить малокалиберным снарядом Ju-88A-5 W.Nr. 2153 из 4-й эскадрильи KG77, находившийся в тот момент на высоте 4000 м. Был убит штурман фельдфебель Шлахтер, но поврежденный «Юнкере» все же смог благополучно вернуться на аэродром Сиверская.

   Командование ВВС КБФ поднимало в воздух все свои немногочисленные исправные истребители. Затем их пилоты смело заявили о том, что в тот день в ходе отражения налетов на Кронштадт они уничтожили восемь бомбардировщиков, но кого и где они сбили, так и осталось тайной.

   Наибольшего успеха пилоты «Штук» добились 23 сентября, когда обер-лейтенант Рудель прямым попаданием бронебойной бомбы РС1000^[140] потопил линкор «Марат». Взрыв вызвал детонацию боезапаса в артиллерийском погребе башни главного калибра № 1. Последовал гигантской силы взрыв, мгновенно унесший жизни 326 моряков из команды «Марата» и фактически оторвавший нос корабля. Среди погибших были командир линкора капитан 2-го ранга П.К. Иванов, старший помощник капитан 3-го ранга B.C. Чуфистов, комиссар и еще несколько старших офицеров^[141].

   Командир подводной лодки Л-3, стоявшей у пирса недалеко от «Марата», капитан-лейтенант П.Д. Грищенко затем вспоминал: «Сплошной огонь охватил корабль в несколько секунд. Вслед за этим оглушительные взрывы, один, второй. Огромные клубы дыма и огня окутали носовую часть линкора, снова два взрыва. Отчетливо видно, как массивная металлическая фок-мачта со всеми надстройками, мостиками, площадками, сплошь заполненными фигурами в белых матросских робах и синих командирских кителях, медленно отделяется от линкора и, на лету разваливаясь, с грохотом падает в воду. Полностью исчезла носовая часть корабля, а с ней и орудийная башня с тремя 12-дюймовыми орудиями»^[142].

   А.М. Горчаников, находившийся в момент взрыва в кормовой части линкора, пережил весьма неприятные ощущения: «Раздался настолько сильный взрыв, что нас, находившихся в судовой мастерской, подбросило чуть ли не до подволока (потолка). Многие получили ушибы; лопнули крепления шкивов у станков в судовой мастерской. В этот момент начали быстро тускнеть, а затем и вовсе погасли электрические лампочки. Мы остались в темноте; помогли карманные фонарики. Находившийся с нами молодой командир поста пытался звонить по телефону, но ему никто не отвечал. Тогда я предложил чуть приоткрыть входной люк и осмотреться. Когда задрайки броневой крышки были отданы и крышка приподнята, мы увидели солнечные лучи».

   В тот же день Руд ель потопил и лидер «Минск». Это был крупный успех люфтваффе. Однако все попытки уничтожить еще и крейсер «Киров» окончились безрезультатно. При этом погиб командир III./StG2 гауптман Штеен. Его «Штука» врезалась в воду рядом с кораблем. Тем не менее в результате близких разрывов крейсер получил многочисленные повреждения. В надводном борту выше броневого пояса насчитывалось 80 пробоин, сам броневой пояс был пробит осколками в двух местах, на 114-м шпангоуте была сгофрирована водонепроницаемая переборка, 55 иллюминаторов остались без стекол. Кроме того, были повреждены три дальномера и правый торпедный аппарат, вышли из строя прицелы и визиры трех зенитных батарей. У «Кирова» выгнуло всю верхнюю палубу, сместились фундаменты орудий, прогнулись внутренние переборки, во многих местах разорвало трубопроводы и крепления. В итоге крейсер окончательно стал небоеспособным как боевой корабль, а отремонтировать его в условиях войны и блокады уже не представлялось возможным. Передвигаться «Киров» мог лишь с помощью буксиров.

   То же самое можно было сказать о линкоре «Октябрьская революция». Корабль подвергся неконтактному воздействию 98 взрывов бомб на расстоянии до 25 м от борта и тридцати семи – на дистанции в 25–50 м. От взрывов и сотрясений внутри сорвало многие механизмы, помяло обшивку и переборки, помпы почти непрерывно откачивали из трюмов воду. В результате старый корабль потерял способность самостоятельно передвигаться. Затем в конце октября его перевели для ремонта на Балтийский завод в Ленинград, и впоследствии линкор уже больше никогда не выходил в море.

   После понесенных потерь командование Балтфлота находилось в состоянии близком к панике, в частности, на полном серьезе рассматривался вопрос о немедленном прорыве подводных лодок из Кронштадта в Мурманск и т. п. Поняв, что на серьезное усиление противовоздушной обороны базы рассчитывать не приходится, вице-адмирал Трибуц отдал приказ перевести все корабли, способные двигаться, в устье Невы. 24 сентября туда передислоцировался легкий крейсер «Киров», а также три уцелевших эсминца и ряд вспомогательных судов. Считалось, что ПВО Ленинграда куда сильнее, чем в Кронштадте, и там им будет безопаснее, однако вести с реки огонь по немецким позициям было весьма затруднительно.

   Всего в ходе авиаударов, проведенных в течение одной недели, с 19 по 27 сентября 1941 г., германские бомбардировщики и штурмовики уничтожили в Кронштадте 18 кораблей разных классов, включая семь боевых. Кроме того, различные повреждения получили еще 13 кораблей, в том числе четыре эсминца. Попутно в Финском заливе в окрестностях Кронштадта и Ленинграда были потоплены еще три судна, в том числе тральщик ТЩ-33.

   Советская ПВО претендовала на 35 самолетов, сбитых непосредственно над Кронштадтом. Однако на самом деле потери люфтваффе над базой Балтфлота оказались ничтожными: один Ju-87 и два Bf-109! При этом погибли только три летчика: фельдфебель Шлахтер из 4./KG77, гауптман Штеен и фельдфебель Шарновски из III./StG2. Еще несколько самолетов, получив повреждения, смогли вернуться на свои аэродромы или же совершили вынужденные посадки в расположении немецких войск, как, например, «Штука» все того же Купфера. При этом сами советские ВВС потеряли машин больше, чем немцы, – 13 истребителей.

   Вторая мировая война в очередной раз за два года доказала, что даже в своих базах корабли больше не могут чувствовать себя в безопасности.