Основная литература, необходимая для церковных нужд Эфиопии, имелась уже к концу XV столетия. Но страшные потрясения XVI века (см. главу 2) принесли с собой совершенно новые реалии, при них увидела свет новая литература. Старая вера в то, что войны с мусульманами и последовавшее вплотную за ними нашествие галла привели к полному окончанию какой бы то ни было культурной активности, оказалась совершенно несостоятельной. Эти события конечно же принесли с собой всеобщую разруху и анархию, обнищание, голод и преждевременную смерть. Тем не менее в самой этой гуще общенародного и личного несчастья нашлись образованные люди, сделавшие новые переводы с арабского и даже с латинского; и богословы тоже не прекращали работ, защищающих от нападок их христианскую веру. В это же самое время велись тщательные записи всех беспрецедентных событий, причем не только самими абиссинцами, чье существование как независимой нации было под угрозой, но и со стороны противника – мусульманскими летописцами.
Один из самых значительных персонажей в абиссинской истории литературы – некий Салик, араб неизвестного происхождения, поселившийся в Эфиопии при правлении Лебна-Денгхели – царя, принявшего в 1520 году португальское посольство. Салик перешел в христианскую веру и стал монахом под именем Ембаком (Хабаккук) и в конце концов возвысился до настоятеля великого монастыря Дэбрэ-Либанос. Это сделало его етчегхе, то есть главой всех монастырей, – положение, которое не занимал ни один иностранец, до него и впоследствии. Ембаком, ставший знаменитым за свою ученость и религиозное рвение, поскольку сам являлся мусульманином, написал апологетическую работу Анкаса Амин (Врата Веры). В ней он анализирует отрывки из Корана, чтобы продемонстрировать всеобщую притягательность Евангелия по сравнению с ограниченным призывом учения Мухаммеда. Также он защищал христианскую концепцию Троицы, вопреки утверждению мусульман (используемому тогда в качестве антихристианской пропаганды), что она равносильна политеизму; также он представляет продуманную защиту религиозных картин и изображений, запрещенных исламом. Ембаком также переводил книжки с арабского языка, включая широко распространенную легенду буддийского происхождения из Индии Баралан и Ееасеф.
Среди других религиозных работ беспокойного XVI столетия можно упомянуть Хайманота Абау (Вера отцов), содержащую отрывки из Афанасия, Кирилла, Амвросия и других отцов церкви: она заменила старого Керлоса (святого Кирилла) и с тех пор была в большом почете. Определенный исторический интерес представляет Метсехафа Кедар (Книга нечистоты), наказывавшая отступников, возвращающихся в христианское стадо. А таких было множество, ибо во время войн с мусульманами для абиссинских христиан переход в ислам – часто единственная альтернатива мученичеству. Также появилась в обращении новая агиографическая работа Деяния святого Себастьяна, очевидно переведенная непосредственно с латинской версии. Присутствие католиков имело ограниченное воздействие на литературу. Приблизительно в середине этого столетия царь Галавдевос, или Клавдиус, для обращения которого в свою веру иезуиты сделали все, что было в их силах, написал свою хорошо известную книгу «Исповедание веры», примечательное изложение эфиопской точки зрения на религию.
Обращая внимание на исторические записи этих тревожных времен, мы обнаруживаем, что абиссинская позиция хорошо представлена в серии царских летописей, написанных на эфиопском языке. И указанная здесь летопись Галавдевоса (1540–1559), сына Лебна-Денгхели, является чрезвычайно важным источником по изучению истории этого времени, рассказывающая о некоторых деталях мусульманского вторжения. Интересно, что современная тому периоду арабская хроника – «История завоеваний Абиссинии», написанная, вероятно, выходцем из Харара, – описывает ту же самую историю, увиденную глазами мусульманских захватчиков, которые все еще были победителями в конфликте. Страдания христианской Эфиопии также записаны в красочных деталях в биографической работе под названием Деяния Текле-Алфа – настоятеля монастыря в Годжаме. И здесь снова мы видим параллельные описания мусульманских хроник, показывающих, насколько трагичной была доля простого населения во время этих долгих войн и по ту и по другую сторону.
Но беды Эфиопии не прекратились и после отбитых мусульманских атак. Истощение и раздробленность народа открыли ворота для новых захватчиков, ищущих жизненного пространства и жаждущих завоеваний. Их превосходящее число было столь же ужасно, сколь и силы Грана. Этими новыми пришельцами были племена галла, проникшие на нагорье с юга и оккупировавшие огромные пространства плато и средние вершины. Это новое несчастье опять-таки имело отзвук в области литературы. Достойная внимания История галла, написанная во второй половине XVI столетия неким Бахреем, священником при дворе Малака-Сагада и писателем, наполнена истинным духом исторического исследования.
Представляется невозможным расширить это обозрение до XVII столетия за исключением двух работ особой важности. Фетха Нагаст (Закон царей) – книга юридических предписаний, основанная на византийском праве, была переведена с арабского и оставалась чрезвычайно влиятельной в Эфиопии вплоть до настоящего времени. Компендиум церковной песни, деггва, также появился в это время и часто сопровождается музыкальной записью в виде миниатюрных значков и символов, написанных поверх линии. Царские летописи поддерживались на протяжении почти каждого правления в XVII, XVIII и далее столетиях (рис. 36). Хотя и некоторые амхарские разговорные слова и идиомы начали просачиваться в них в течение XVIII столетия, все хроники продолжали писаться на эфиопском языке. Амхарский же был утвержден как официальный язык для этих и других целей несчастным императором Теодоросом (1855–1868).
Хотя в этой части я слегка и затронул книги послесредневекового периода или даже современные, но я должен в заключение напомнить, что все они имели форму манускриптов, написанных на пергаменте. Даже при том, что большинство из них, находящихся сейчас в обращении, датированы XVIII, XIX или даже XX столетием, все они имеют древнее оформление и в действительности являются выдающимися памятниками средневекового мастерства, дожившими до наших дней. Работа лучших каллиграфов может быть необыкновенно красивой, и я очень радовался тому, что в своем последнем путешествии в Эфиопию в отдаленных монастырях все еще встречал людей, владеющих этим редким ныне ремеслом.
|