Поместная конница Московской Руси. 1480 — 1514 гг.
Конец XV столетия ознаменовался быстрой перестройкой русского военного дела на восточный лад. Это выразилось в изменении всего комплекса военных средств и атрибутов, от вооружения до тактики и управления в бою. Защитное и наступательное вооружение в значительной мере облегчилось. Ушли в прошлое жесткие пластинчатые конструкции. Их место заняли различные гибкие системы защиты. «Новое рождение» получила кольчуга. Абсолютная степень свободы, которую она обеспечивала, как нельзя лучше отвечала требованиям времени. Очень популярны были матерчатые стеганые доспехи. Вопреки бытующему мнению, они вовсе не отличались легкостью и гибкостью, но зато были просты в изготовлении (а значит, дешевы) и надежно защищали от секущих сабельных ударов. Распространились весьма специфичные комбинированные защитные одежды, отметившие целую эпоху в производстве и употреблении доспехов. В первую очередь, это касается кольчато-пластинчатых оборонительных приспособлений. Появившись в XIV в., к XVXVI вв. они стали доминировать, так как совмещали качества кольчуги и пластинчатого доспеха. Копья и пики как основное средство конной вооруженной борьбы сменились саблями и палашами; большее значение в сравнении с предыдущими веками получил лук. В качестве ручного метательного оружия весьма популярным стали дротики — «сулицы», которые на восточный манер носились в прилучных футлярах «джеридах». Последние изредка совмещались с ножнами палаша или меча. Изменилась седловка: глубокие ясельные седла рыцарской эпохи вышли из употребления, уступив легким азиатским седлам с невысокими луками. Посадка в седле с прямыми или почти прямыми ногами, столь удобная для тяжеловооруженного копейщика, сменилась высокой посадкой на коротких стременах, которая была хорошо знакома конным стрельцам XIXIV вв., и теперь стала доминирующей.
Русский воин с европейским тарчем. Радзивилловская летопись 
Шлемы из колодца Арсе¬нальной башни Московского Кремля. Около 1500-х гг. По А. Н. Кирпичникову Чем же объяснить описанные процессы? Возникает соблазн вслед за распространенным в историографии мнением отнести их на счет постоянных военно-экономических контактов со Степью — Казанским, Астраханским, Крымским ханствами. Однако предшествовавшие столетия ничуть не менее активных контактов не мешали сохранять на Руси самобытное вооружение и манеру боя. Даже в самую лихую годину монгольского ига русское военное дело не воспринимало восточного влияния, противопоставляя ему дедовский «русскый бой», который, скорее, имел западную, «рыцарскую» ориентацию. Видимо, причины следует искать в увеличении численности войск. Изменение характера войны потребовало создания новых массовых армий, многократно превышавших княжеские дружины и городовые полки предыдущей эпохи. Тем более это было актуально для стремительно расширявшегося молодого государства Московской Руси, которому необходимо было обеспечивать оборону и порядок на значительных территориях. Столь крупные воинские соединения обеспечить тяжелым снаряжением было просто невозможно. Кроме того, тяжеловооруженный конник-копейщик, требовал долгой многосторонней подготовки: от выездки на длинных стременах (что гораздо сложнее, чем на коротких) до использования длинного копья в бою. Пластинчатые латы и копье сами по себе не обеспечивали никаких преимуществ при боевом контакте. Без специальной подготовки они становились помехой, балластом для непривычного человека. Так, новгородцы в 1455 г. потерпели сокрушительное поражение от московских войск Василия Васильевича, не сумев использовать преимущества своего снаряжения. Как сообщает Иоасафовская летопись: «Они же не знаша того боа (боя), яко омертвеша и руки им осла беша, копиа же имаху долга и не можаху воздымати их тако, якоже есть обычай ратным, но на землю испускающе их.» Поразительно точное и емкое сообщение дополняется язвительным и не менее метким замечанием хрониста от 1470 г. о тех же новгородцах: «ремесленник родився на коне не бывал». Таким образом, многочисленную армию легче было вооружить легким доспехом и наступательными средствами, которые были гораздо дешевле и не требовали столь долгой и дорогостоящей подготовки. Подобное снаряжение и способы его применения были многократно испытаны восточными соседями Руси. Поэтому при резкой смене вектора развития русского военного дела удобнее оказалось не изобретать нечто на пустом месте, а просто заимствовать надежное и проверенное вооружение народов Востока, как нельзя лучше подходившее к изменившимся условиям войны. 
Находка арсенала в Ипатьевском переулке. Москва, до 1547 г. По А. Н. Кирпичникову 
Русские воины в германских доспехах конца XV в. Радзивилловская летопись 
Русский воин с европейским фальшионом. Радзивилловская летопись Войско комплектовалось по принципу феодальной повинности. Если раньше основой армии были городовые ополчения и дружины князей, то к XV в. ею стали отряды мелких землевладельцев, обязанных воинской службой за держание надела. По классической феодальной схеме землевладелец должен был приводить с собой нескольких «воев» и слуг, которых он полностью снаряжал для несения службы. Вместе они формировали низшую организационную единицу — ««списс» или «копье». Кроме мелких дворян на службу являлись и бояре со своей челядью — ««детьми боярскими» и «боевыми холопами». Войско дробилось на подразделения по владельческому признаку, когда непосредственным командиром отряда являлся тот, кто его приводил и вооружал. Верховное командование по феодальной пирамиде замыкалось на великом князе. Свободный отъезд из войска быстро сменился строго регламентированным прикреплением дворов и их владельцев к феодальному собственнику земли. Таким образом, был сформирован класс служилого сословия, позволивший значительно повысить мобилизационные способности страны, что привело к росту численности армии и, как следствие — переходу на новую систему вооружения на восточный манер. Парадоксально, но на Руси генезис феодализма, завершившийся к XV столетию, привел к результатам обратным, чем в Европе. В Московском государстве феодальнообязанный воин-профессионал — это легкий конник с минимальным защитным вооружением, луком и саблей, в Европе же, как известно, термин «воин-феодал» был синонимом тяжеловооруженного рыцаря в латах и с копьем. Суровым испытанием для молодого государства и его армии стала «Великая война» с монголо-татарами, закончившаяся «стоянием» на реке Угре в 1480 г. Новая система набора, организации и вооружения войска и, в первую очередь, поместной конницы как главной ударной силы доказала свою состоятельность и жизнеспособность. Мобильные соединения конницы не дали татарским войскам переправиться через стратегический рубеж реки, что было обеспечено достаточной численностью, организованностью, единым командованием. По замечанию А. Н. Кирпичникова: «... вместо своевольных боярских дружин собиралась организованная сила, подчинявшаяся центральной власти». Стремительно перемещаясь, конные полки успевали прикрывать наиболее опасные участки на многокилометровом фронте, успешно локализовывали прорывы и обеспечивали укрепленные районы, являвшиеся основой оборонительной системы. Итак, «стояние» было выиграно, и с тех пор 1480 г. считается годом окончательного освобождения от власти монголо-татар. Не все кампании завершались столь удачно. Например, битва на реке Орше 1514 г., была проиграна войскам Речи Посполитой. В честь победы неизвестным польским художником было написано грандиозное эпическое полотно, с фотографической точностью воспроизводящее мельчайшие детали вооружения и снаряжения как польских войск, так и московской поместной конницы, что делает картину весьма ценным источником по истории русского военного дела. 
Изображены два всадника русской поместной конницы 1480—1514 гг. Реконструкция основана на изображениях картины «Битва на Орше» (Народный музей в Варшаве), археологических находках в Москве (собрание ГИМа) и на материалах арсенала бояр Шереметевых, а также Царскосельского арсенала (собрание Государственного Эрмитажа). Фигура на переднем плане. Шлем: сфероконический «шелом» с граненой поверхностью и распашной бармицей, закрывающей верхнюю часть лица. Шпиль навершия украшен флажком — «яловцом». Доспех: «бахтерец» с короткими кольчужными рукавами. Наручи: створчатые, латные, восточного образца («базубанды»). Наступательное вооружение представлено чеканом, саблей, луком со стрелами. Вторая фигура (задний план). Шлем: сфероконический «шишак» с характерной низкой тульей. В качестве защиты лица присутствует подвижная носовая пластина, зафиксированная в скобе на налобной части шлема. Имеется также распашная бармица. Подобные шлемы изображены в «Битве на Орше», кроме того, аналогичный экземпляр был найден при раскопках арсенала Кириллово-Белозерского монастыря. Носовая стрелка добавлена гипотетически. Доспех: так называемый «куяк» представляет собой бригандинную защитную конструкцию. Состоит из длиннополого жилета с застежками на боках, который надевается поверх матерчатого ворота-оплечья, к бокам которого пришиты лопастевидные наплечники также бригандинной конструкции. Пластинчатый набор состоит из прямоугольных пластин, расположенных в горизонтальных рядах с взаимным наложением в направлении снизу вверх. Пластины зафиксированы на изнанке несущей основы посредством двух заклепок в верхнем углу каждая. Подобные пластины были обнаружены в Москве в слоях начала XVI в. Конструкция куяка восстановлена на примере аналогичных единовременных азиатских доспехов и более поздних (второй половины XVI—начала XVII вв.) русских куяков из собрания Государственного Эрмитажа (полный куячный комплект с наплечниками происходит из Царскосельского арсенала; похожие, но неполные панцири в арсенале бояр Шереметевых). Наступательное вооружение состоит из лука со стрелами, пики и сабли. |
загрузка...