Скифский воин. Вторая половина VII — VI вв. до н. э

Cкифы были, пожалуй, первыми конными кочевниками, которые появились на авансцене европейской истории. Геродот посвятил их описанию значительную часть своего труда. Однако, несмотря на большое количество сведений, в вопросах происхождения и ранней истории скифов по сей день остается много неясного. Впервые эти, по-видимому, ираноязычные кочевые племена, пришедшие из глубин Центральной Азии, зафиксированы в источниках в связи с драматическими событиями, происходившими на Ближнем Востоке в конце VIII—VII столетий до н. э.

Первыми из причерноморских степей в Закавказье вторглись племена киммерийцев, родственные скифам. По сведениям античных авторов, скифы попали в пределы Переднего Востока, преследуя киммерийцев. В ассирийских документах скифы («ишкуза») фигурируют с 70х гг. VII в. до н. э., однако ассирийцы и вавилоняне, похоже, не всегда четко различали скифов и киммерийцев («гимирри»). Судя по немногочисленным и не бесспорно интерпретируемым изображениям, костюм и вооружение всадников обоих племен были почти идентичны. Археологический материал, связываемый исследователями с присутствием киммерийцев в Малой Азии, также позволяет говорить о значительном сходстве (если не тождестве) киммерийской и раннескифской культур. Не исключено, что речь идет о двух волнах скифского нашествия.

Вторгшись в Переднюю Азию, скифы совершали набеги на Ассирию, доходили до границ Египта, разграбив попутно Сирию и Палестину. Владыки переднеазиатских государств стремились заручиться поддержкой воинственных номадов. В 672 г. до н. э. царь Ассирии Асархаддон склонил скифов на свою сторону, выдав дочь за одного из скифских вождей. Храбрые и воинственные скифы внушали страх как своим врагам, так и союзникам. В конце концов их вожди были истреблены на кровавом пиру мидийского царя Киаксара. Лишенные руководства скифы вернулись на Северный Кавказ, а позднее в степи северного Причерноморья. Современная наука считает, что, возможно, эта легенда относится только к незначительной части скифов, большая часть которых оставалась в северном Предкавказье на всем протяжении переднеазиатских походов.

Вооружение скифских воинов этой эпохи прекрасно реконструируется по захоронениям в Келермесских, Ульских и Костромских курганах, расположенных на Кубани. Богатые погребения в Келермесских курганах исследователи часто связывают с начавшимся в середине VII в. до н. э. исходом старшего поколения скифов из переднеазиатского региона. Обнаруженные в этих захоронениях памятники позволяют детально воссоздать комплекс вооружения знатного скифского воина эпохи переднеазиатских походов.

Сложившееся в это время наступательное вооружение скифского всадника не претерпело существенных изменений вплоть до знаменитой скифо-персидской войны в конце VI в. до н. э. Естественной принадлежностью каждого скифского воина является знаменитый в древности лук. Скифский лук имел форму сложной сигмаобразной дуги с выгнутыми наружу плечами. Эта форма во многом похожа на современный спортивный лук, но для древности она была достаточно необычной. Следует отметить небольшие размеры скифского лука, длина которого составляла около 60 см. Однако некоторые луки могли быть длиной до 1 м. Сама форма скифского лука говорит о том, что он был составным, то есть изготавливался из нескольких деревянных частей, которые склеивались между собой и могли быть обмотаны берестой.

Бронзовые чешуйки панцирного набора из Келермесского кургана 1/Ш. По А. К. Галаниной

Золотая пластина в виде оленя. Украшение горита. Костромской курган. VII в. до н. э.

Лук и стрелы скифы помещали в футляр, который назывался горит и являлся характерной особенностью скифского вооружения. От колчана он отличается тем, что предназначен, в первую очередь, для хранения лука с натянутой тетивой. Стрелы помещались в другое отделение, расположенное на внешней поверхности футляра. Гориты изготавливались из дерева, иногда армированного железными прутьями, и покрывались кожей. К сожалению, у нас нет никаких сведений о существовании горитов и их форме в ранний период скифской истории, кроме изображений на каменных изваяниях, которые позволяют определить ее только приблизительно. Не исключено, что в это время в употреблении были и колчаны. Украшением горита считается крупная четырехугольная золотая пластина с изображением оленей, найденная в Келермесских курганах. Последнее время к накладкам на горит относят массивные золотые фигуры пантеры и оленя, которые ранее считали украшениями щитов. Кроме того, на ранних памятниках найдены металлические и костяные застежки, служившие для замыкания клапана колчана.

В скифский колчанный набор входило от 50—60 до 200 и более стрел. Для раннего периода скифской истории были характерны преимущественно двухлопастные наконечники, сделанные из бронзы. Форма пера лавролистная или даже ромбовидная, у основания иногда расположен шип для затруднения извлечения. Наконечники небольшого размера, древко стрелы вставлялось во втулку. Трехлопастные и трехгранные наконечники, а также применение для их изготовления железа и кости встречается относительно редко, хотя в отдельных регионах можно отметить преобладание таких форм. Стрелы делались не только из дерева, но и из тростника, или составлялись из этих двух материалов.

Основным оружием ближнего боя скифского всадника было копье. Судя по всему, длина копий колебалась в пределах 1,7—2,2м. Наконечники копий за редчайшими исключениями делались из железа. Применялись относительно тонкие наконечники лавролистной формы с втулкой, переходящей в ребро, идущее вплоть до наконечника, или с невыделенным ребром Длина наконечников колеблется в пределах 30—50 см У основания втулки иногда делались утолщения в виде колец для придания прочности креплению наконечника.

Короткий меч — акинак — всегда являлся непременным атрибутом скифского всадника, служа не только наступательным оружием, но и своеобразным подтверждением статуса мужчины-воина. Недаром он упоминается Геродотом как один из центральных предметов скифского религиозного культа. Невозможно провести четкую границу между скифскими кинжалами и мечами, так как их форма абсолютно идентична. Любопытно, что в раннее время меч и кинжал одновременно встречаются только в самых богатых гробницах, воины победнее обходились только одним акинаком. Считается, что длина кинжалов колебалась в пределах 17—40 см, а мечей — 50—70 см, хотя отдельные экземпляры достигали более значительных размеров. Практически все скифские мечи сделаны из железа, в редких случаях из бронзы изготавливалась рукоять или только навершие. В ранний период бытовали акинаки с клинком, у которого лезвия шли параллельно друг другу. На клинке находилось перекрестье, которое могло отличаться разнообразной формой, а сверху на рукоять укреплялось навершие. Ранние мечи имели так называемое «брусковидное» (прямоугольное) навершие и перекрестье «почковидной» или «бабочковидной» формы. Оба эти типа перекрестья напоминают перевернутую фигуру «сердечко», только у «почковидного» острая часть закруглена, а у «бабочковидного», если оно не совершенно «сердцевидно», прилежащие к острой части стороны вогнуты (как у представленного на реконструкции меча). Кроме того, существовали так называемые «антенные» (то есть загнутые вверх) навершия. Акинаки носились в обтянутых кожей или тканью деревянных ножнах. Нижняя часть имела утолщение, за которое персы привязывали шнур, удерживавший ножны в вертикальном положении. В верхней части ножен находился выступ для прикрепления их к поясу, иногда устью ножен придавалась форма нижнего края перекрестья, а в некоторых случаях оно утапливалось в ножнах. Скифы носили мечи на правом боку, так, чтобы их нижняя часть направлялась влево, на лошади их перекладывали через седло. Вероятно, отсутствие необходимости привязывать нижнюю часть привело к появлению ножен без утолщения на конце.

В самых богатых захоронениях ножны обкладывались золотыми пластинами. Наиболее примечательными являются ножны из Келермесских и Мельгуновского курганов, которые напоминают переднеазиатские образцы (такой меч представлен на реконструкции). На этих ножнах изображены фантастические существа, некоторые из них держат в руках натянутые луки, а в верхней части изображено дерево с фигурами крылатых гениев по сторонам. Судя по размеру, в раннее время акинак служил преимущественно для колющих ударов. Однако к раннему времени относится и некоторое количество длинных мечей без навершия, которые, по всей видимости, применялись для рубки с коня. К концу периода этот тип мечей исчезает.
Редким видом вооружения скифов являются топоры и клевцы. Носились они, как и мечи, на правом боку. Топоры и клевцы делались преимущественно из железа, хотя для раннего времени зафиксированы бронзовые и биметаллические (из бронзы и железа) клевцы. Скифские боевые топоры были проушными и имели разнообразную форму, обычно расширяясь к рабочей части и чуть склоняясь вниз. Уникальным является топор из Келермесских курганов, чье лезвие и обух симметрично расширяются от проушной части. Рукоять, обух и проушная часть топора покрыты золотыми пластинами с узорами в переднеазиатском стиле (этот топор представлен на реконструкции).

Реконструкция узды коня из Келермесского кургана 1/В. По А. К. Галаниной

Железный топор с золотыми накладками. Келермесские курганы. VII в. до н.э.

Наконечники копий из Келермесских курганов. По А. К. Галаниной

Древнейшим и наиболее распространенным видом корпусного доспеха был кожаный панцирь. Не фиксируемый археологически этот доспех может быть реконструирован на основании каменных скифских изваяний. Для его изготовления применялась, вероятно, обработанная сухим способом кожа крупного рогатого скота. Такой панцирь мог кроиться как в виде двубортной куртки, так и, для удобства одевания, из двух частей, наспинной и нагрудной, соединявшихся посредством ремешков на плечах и боках. Уже в раннее время появляются панцири, усиленные металлическими пластинами или чешуйками.

В VII—VI вв. до н. э. чешуйчатый панцирь был, по-видимому, исключительной принадлежностью знати, но впоследствии получает более широкое распространение. Железные, бронзовые, значительно реже костяные чешуйки нашивались непосредственно на кожаную основу. Зачастую панцири имеют биметаллическое покрытие (из бронзовых и железных пластин). Для изготовления основы использовали тщательно обработанную растительными дубителями кожу крупного рогатого скота, взятую со спинной части, — более прочную и плотную по сравнению с кожей, шедшей, к примеру, на колчаны. С целью достижения большей эластичности доспеха пластины панцирного набора могли крепиться на кожаных полосах, нашитых в горизонтальном порядке на обработанной кожаной основе. Размеры панцирных пластин чрезвычайно разнообразны. Происходящие из раскопок Келермесских курганов бронзовые и железные пластины с прямоугольным верхним и закругленным нижним краем имеют размеры 1,4—1,6 х 1,3 см; три отверстия, пробитые вдоль верхнего края, служили для крепления пластин к основе. Число пластин панцирного набора, обусловленное типом и размером доспеха и величиной самих пластин, было значительно и доходило более чем до 3,5 тысяч. Для придания панцирю импозантного облика применялась плакировка железных и тщательная полировка бронзовых пластин, на панцирном наборе помещались золотые бляшки.

Характерным элементом ранней скифской паноплии¹ были бронзовые шлемы так называемого «кубанского» типа. Они характеризуются округлой тульей с валиком, проходящим по оси передней стенки корпуса и завершающимся небольшим выступом или петелькой, служившей для крепления султана. Лицевой вырез оформлен окаймленными бортиком надглазными дугами, сходящимися к переносице и образующими наносный выступ. Толщина стенок колеблется в пределах 3—3,5 мм, вес — 1,4—1,9 кг. По нижнему краю пробивались или просверливались отверстия для крепления кожаных (возможно — войлочных) нащечников и назатыльника, имевших, по-видимому, чешуйчатое покрытие. Шлемы «кубанского» типа изготовлялись литьем с использованием трехсоставной формы.

Применение скифами в VII вв. до н. э. каких либо других типов шлемов, кроме «кубанского», неизвестно. Только в VI в до н. э. появляется шлем с пластинчатым покрытием. С другой стороны, позднее описанные шлемы полностью выходят из употребления в регионе. Любопытно, что прекращение использования шлемов данного типа совпадает по времени с исчезновением из наступательного арсенала скифов биметаллических клевцов. Не исключено, что распространение массивных литых шлемов связано с необходимостью защиты головы от удара клевцом Вопрос о происхождении шлема «кубанского» типа остается дискуссионным.

Предпочтительной представляется точка зрения, связывающая «кубанские» шлемы с памятниками из Северного Китая: именно там обнаруживаются ближайшие типологические и конструктивные параллели, датируемые ранним периодом Западного Чжоу. На реконструкции показан шлем из 2го Келермесского кургана высотой 17,3 см и весом 1,9 кг.

Бронзовый шлем кубанского типа. Келермесские курганы. VII в. до н.э.

Скифские воины определенно пользовались щитами. Однако относительно их формы для раннего времени почти ничего не известно. Со щитом, имевшим железное покрытие, традиционно связывали золотую фигуру «оленя», обнаруженную при раскопках Костромского кургана, однако, согласно предположению А. Ю. Алексеева, она служила украшением горита.
Своеобразным был и ранний уздечный набор скифского всадника. В это время широко применялись двухсоставные бронзовые удила, скрепленные кольцами на концах, со стремявидными окончаниями.

Железные удила входят в широкое употребление начиная с VII в. до н. э. К удилам крепились бронзовые литые или железные псалии с тремя отверстиями (дырками или петлями). Центральное отверстие служило для привязывания к удилам, а также для крепления центрального нащечного ремня уздечки, а его боковые ответвления крепились в два других отверстия. Судя по сибирским аналогиям, кожаные уздечки состояли из затылочного, налобного, наносного и подбородочного ремней. Для их скрепления служили бронзовые или костяные пронизи геометрической формы, иногда в виде круглых бляшек с петельками, порой они оформлялись в зверином стиле. Относительно скифской седельной упряжи данные весьма немногочисленны. Предполагается, что они применяли мягкие седла. Вероятно, форма скифских чепраков могла быть заимствована в Передней Азии.