Глава I. Рождение новой религии

«Не может считаться истинным верующим тот, кто не любит своего брата-мусульманина, как самого себя». Это изречение основателя ислама пророка Мухаммада вменяет в обязанность каждому члену мусульманской общины относиться к единоверцам, как к братьям, оказывать им в случае необходимости всемерную поддержку и всяческую помощь.

Аравия в VI—VII веках. Ислам возник среди арабов Хиджаза, северо-западной области Аравийского полуострова, в начале VII века. Какие причины вызвали его появление, какие исторические условия способствовали его укреплению и распространению у населения Аравии, где искать политические, социальные и этнографические корни этого феномена? На эти вопросы исследователи ищут и зачастую находят ответы в многочисленных источниках как доисламской, так и раннеисламской эпохи. Ценные исторические сведения содержит эпиграфика, сохранившаяся на памятниках и руинах городов Южной Аравии. Это более пяти тысяч надписей, излагающих государственные акты, правовые установления, долговые обязательства, сообщения о военных походах и т. п. Доисламская арабская поэзия, устные предания, записанные в VII—VIII веках, отразили повседневную жизнь аравийцев, их обычаи, взаимоотношения между арабскими племенами. Античные, византийские, персидские, сирийские авторы также повествуют о быте и верованиях жителей Аравии. Наконец, сам Коран является важнейшим источником по доисламской и раннеисламской истории арабов.

На рубеже VI—VII столетий подавляющее большинство населения Аравии составляли кочевники-скотоводы. Собственно, их и называли арабами: 'араб, а'раб, 'урб, 'урбан¹. Лишь после VII века этот этноним распространился и на оседлое население в тех странах, жители которых приняли ислам и постепенно перешли на арабский язык. В более раннее время даже южные аравийцы, занимавшиеся земледелием, например йеменцы и др., противопоставляли себя арабам, хотя язык их был очень близок к диалектам кочевых племен. Это противопоставление отражено и в генеалогических преданиях — родословных. Родоначальником северных племен, преимущественно кочевых, считается Мудар, а южных — Йаруб.

Арабский язык принадлежит к семитской ветви, куда входят древнейшие языки Ближнего Востока — вавилонский, ассирийский, финикийский, еврейский, арамейский, а также ахмарский и некоторые другие языки Эфиопии. Из них наиболее родственны арабскому древнееврейский и его современный вариант—иврит. Например, арабское приветствие «Салям аляйкум!» (Мир вам!), принятое во всем мусульманском мире, по-еврейски звучит довольно похоже: «Шалом алейхем!» В глубокой древности, возможно, еще в III тысячелетии до н. э., предки арабов и евреев составляли одну этническую и языковую общность в Северной Аравии.

Древние евреи тоже были кочевниками. Некоторые источники называют местность между Египтом, Аравией и Палестиной «пустыней сынов Израиля». Поэтому в арабских и еврейских легендах много общих персонажей и сходных сюжетов. Но еврейские племена, завоевав в XIII веке до н. э. Палестину, перешли там к оседлости и, окончательно отделившись от других семитов, образовали самостоятельную народность.

Этноним «араб» встречается в ассиро-вавилонских документах. Так называли в Месопотамии (южная область современного Ирака) жителей страны, лежащей к западу, то есть Северной Аравии. Этимологически это название связано с семитским словом «гарб» — «запад». В древнеперсидских источниках словом «арбайа» обозначается пустыня, в еврейском священном писании «арбайа» значит «кочевник». У греческого историка Геродота «араб» — синоним аравийца, жителя Аравии. Но в Коране это слово выступает уже только в качестве этнонима — самоназвания этнической общности арабских племен, которые, как правило, были кочевыми. Лишь небольшая часть их осела в оазисах и небольших городах — Мекке, Ясрибе, Таифе.

Ведущая роль кочевого скотоводства в хозяйстве аравийцев объясняется географо-климатическими условиями: лишь отдельные районы полуострова, в основном на юге, например в Йемене, пригодны для земледелия; остальную часть аравийской территории занимает пустыня с редкими небольшими оазисами.

Просторы почти безводных земель со скудной растительностью стали вотчиной кочевой вольницы — бедуинов, как называют аравийских номадов. Бедуин, арабское «бадави» (от «бадв» — «жизнь в пустыне»), и значит, собственно, «житель пустыни». Бедуины разводили, да и сейчас разводят, преимущественно верблюдов, которые являются универсальным средством жизнеобеспечения человека в жарких областях, почти лишенных влаги. Верблюд — это пища и питье (мясо и молоко), одежда и обувь (шерсть и кожа), отличный транспорт в безводных песках (не зря его назвали «кораблем пустыни»). Большое значение имели верблюды и в военном деле как верховые животные.

Благодаря своему вольному, «автономному» образу жизни, бедуины были слабо связаны с оседлым миром Аравии, практически независимы от ее земледельческой и городской цивилизации юга, где давно, еще до новой эры, возникли классы и государственная власть. У бедуинов в большой степени сохранялись патриархальные отношения, родоплеменные обычаи, характерные для кочевого общества с его слабым социальным расслоением.

Что касается оседлого мира Аравии, то земледелие наибольшего развития достигло, как уже отмечалось, в южной ее части. В древности здесь были созданы грандиозные оросительные сооружения. Их остатки сохранились до наших дней. Однако уже в VI веке ирригационная сеть пришла в упадок. В какой-то мере это было вызвано природными катаклизмами — наводнениями и селями в сезоны дождей, землетрясениями. Так, в середине VI века вода прорвала гигантскую Марибскую плотину, после чего резко сократились орошаемые площади. Но крупнейший урон системам ирригации нанесли вражеские нашествия. Земледельческие области Аравии, как наиболее богатые, стали в это время ареной завоевательных походов эфиопов и иранцев. Разрушениям подверглись и города, находившиеся еще в римскую эпоху в цветущем состоянии. В VII веке от них остались лишь пустынные груды развалин. Древнеарабский поэт Маймун ибн Кайс аль-А'ша (умер в 630 году) восклицает: «О ты, видевший дворец Райман в Йемене! Он опустел, а его залы превратились в руины... Его лишили девственности сначала эфиопы, а потом — персы; так что ворота его снесены, высокие башни разрушены, земля вокруг стала дустынной...»

Выход из строя ирригации, иноземные завоевания привели к тому, что оседлая цивилизация Южной Аравии была подорвана. Здешнее государственное образование — княжество Химйар было присоединено к Ирану, стало провинцией сасанидской державы. Кроме этого княжества существовали еще три аравийских государственных образования — княжество племен кинда, княжество племени лахм, или Хира, и княжество Гассанидов. Они были расположены на севере Аравии, население их было полукочевым, полуоседлым. Все они испытывали мощное политическое и военное давление Ирана и Византии, так как граничили с этими могучими тогда державами. К концу VI века они прекратили свое существование: либо распались, либо превратились в иранские или византийские окраинные провинции.

Как показали исследования А. Г. Лундина, аравийские княжества были раннеклассовыми государствами. По социальной характеристике они сходны с молодой Киевской Русью. В них существовала система уделов, которыми управляли младшие члены княжеского рода; собиралась дань с подчиненных племен, размер штрафа за убийство зависел от социального положения убитого...²

Хотя история, как говорится, не знает сослагательного наклонения, можно все же предположить, что развитие Аравии пошло бы по другому пути, не погибни эти княжества. Уровень социального развития раннеаравийских государств дает основание полагать, что история арабов продолжала бы двигаться дальше по пути упрочения феодальных отношений в какой-то другой форме, чем это произошло после возвышения исламского Хиджаза; возможно, роль объединения Аравии взяло бы на себя одно из этих государств. Однако такой ход исторического процесса был прерван.

После гибели княжеств в Аравии возник политический вакуум. Не было не только сильной общеаравийской государственной власти, но и сколько-нибудь значительной региональной, которая могла бы стать центром притяжения при формировании единого государства. В этих условиях кочевая вольница бедуинов получила почти безграничную власть над Северной и Центральной Аравией, особенно над внутренними районами. На севере, где недавно существовали довольно развитые государственные образования, обосновываются номады (от греч. noma-dos — кочующие). Функции государственной власти пытаются вершить наиболее удачливые военные предводители племен.

В социальном развитии происходит движение вспять: раннефеодальные или, лучше сказать, раннеклассовые отношения (так как в Аравии появились элементы и рабовладельческой эксплуатации) оттесняются патриархальными, родо-племенными, характерными для кочевого общества.

Отсутствие государственного, политического единства приводит к хаосу во взаимоотношениях племен. В межплеменных отношениях отрицательную роль сыграла и политика аравийских княжеств, пока те еще существовали. Соперничая друг с другом, они втягивали в свои распри племена бедуинов, разжигали противоречия между племенами, провоцируя перманентную войну одних племен против других.

Межплеменные усобицы превратились в ожесточенные войны, длившиеся десятилетиями. А это в свою очередь мешало зарождению общеаравийской политической, государственной власти.

Получился заколдованный круг, сложилась тупиковая ситуация. Неблагополучие, безысходность создавшегося положения осознавали многие мыслящие арабы. Так, выдающиеся поэты Зухайр ибн Аби Сульма и ан-Набига аз-Зубйани гневно осуждали межплеменные войны, страстно призывали, подобно автору «Слова о полку Игореве», к единству. Можно сказать, идея единения носилась в воздухе. Но пока никто не мог ни обосновать ее с необходимой для этого духовной силой, ни создать идеологию этого единения. Существовавшие же у племен идеологические представления были прямо противоположны идеям межплеменного единства.

Доисламские арабы в подавляющем большинстве были язычниками, многобожниками. Их религиозные представления можно назвать племенным генотеизмом³. У каждого племени было свое божество, персонифицированное каменным или деревянным идолом, свой культ. То и другое олицетворяло общность соплеменников, но в то же время обособляло племена друг от друга, даже противопоставляло их друг другу. Эти божества, племенные покровители, соперничали и враждовали между собой, как и племена, которые им поклонялись. Такие верования глубоко укоренились в умах арабов. Возможно, они шли от очень древних воззрений — тотемистических. Тотем — родоначальник племени, представляемый, как правило, в образе какого-либо животного, превратился затем в бога-покровителя. Это предположение можно аргументировать, во-первых, тем, что некоторые древнеаравийские божества интерпретируются именно как животные (звери) и птицы: Йагус — лев, Иа'ук — конь, Наср — орел; во-вторых, названия некоторых племен также могли быть связаны с тотемами: бакр — молодой верблюд, кальб — пес, асад — лев, бану са'ляба — лисята. Но как бы там ни было, многобожие стало главной идеологической помехой на пути слияния племен в один этнос, арабскую народность.

Межплеменные войны вызвали еще одну особенность кризиса аравийского общества. Набеги и грабежи разоряли одни племена, те слабели. Другие, наоборот, обогащались добычей, усиливались. Но при этом богатела и возвышалась, как правило, племенная верхушка — вожди, старейшины. Это вело к росту социальных противоречий внутри усилившихся племен, что выражалось в кризисе родо-племенных связей, традиций.

Действительно, к началу VII века социальный кризис среди бедуинов стремительно нарастал⁴. В ряде племен разложение патриархального строя, подрыв традиций племенного демократизма зашли довольно далеко. Сложилась элита из представителей сильных родов. Она владела наибольшим количеством скота, захватывала коллективные пастбища, общеплеменные источники воды — колодцы, водоемы, без которых жизнь в Аравии вообще невозможна. Слабые роды беднели, терпели унижение со стороны сильных и богатых родов. Единство племени разъедалось конфликтами между складывавшимся сословием племенной знати и оскудевшими соплеменниками. Одно из преданий рассказывает, как в племени ваиль, в которое входили кланы таглиб и бакр, вождь таглибитов Куляйб ибн Раби'а, избранный в соответствии с правилами племенной демократии главой племени, стал нарушать патриархальные обычаи, притеснять бакритов. Он захватил лучшие пастбища и запретил им пасти на них скот, прибрал к рукам охотничьи угодья, объявил водоемы своей собственностью и не позволял никому ими пользоваться. Чтобы еще больше подчеркнуть свою власть, он заставлял рядовых соплеменников приветствовать себя поклонами. В конце концов в племени вспыхнула война между кланами, которая продолжалась, по преданию, сорок лет.

О кризисе патриархального права говорят приводимые в преданиях случаи убийств, не отомщенных по обычаю кровной мести: ослабевшие роды не могли защитить личность бедуина, обеспечить его безопасность. Многочисленные изгои, покидавшие племя из-за внутриплеменных конфликтов, создавали шайки разбойников, нападали на кочевья и оседлые поселения, грабили, вопреки племенным традициям, соплеменников. Кризис родо-племенного строя нашел отражение в доисламской поэзии. В творчестве поэтов, например Имру-уль-Кайса, и особенно Тарафы, появляются мотивы сожаления об ушедших «добрых старых временах», сетования об утрате племенного единства, патриархальных обычаев.

В это время, то есть к рубежу VI—VII веков, когда, казалось, социальный и политический кризис в Аравии достиг предела, а хаос межплеменных войн — апогея, на западе полуострова, в Хиджазе, усиливается племя курайш, обосновавшееся в Мекке. По преданию, оно возникло из десяти раздробленных родов, кочевавших вблизи этого города. Вначале это были типичные бедуины: они разводили верблюдов, сдавали их внаем торговцам, сопровождали караваны, совершали набеги... Их объединил Кусай, который и водворился в Мекке. Поэтому некоторые историки называют его Тесеем или Ромулом арабов. О былом кочевничестве курайшитов говорит также тот факт, что родственное им племя хуза'а продолжало жить в палатках севернее Мекки, ведя прежний кочевой образ жизни. Кроме того, известно, что племя бакр, кочевавшее около Ясриба, входило в объединение кинана, от которого вели родословную и курайшиты.

Через Хиджаз вдоль побережья Красного моря проходил древний караванный путь, имевший важное экономическое значение для племен, осевших на перевалочных пунктах этой торговой дороги,— в Мекке, Ясрибе, Таифе. Крупнейшим из них была Мекка. Верхушка курайшитов, используя выгодное положение Мекки на перекрестке торговых путей, получает широкие возможности для обогащения, укрепления своей власти. Мекка становится одним из экономических центров Хиджаза. Растет и ее политическое влияние. С Меккой соперничает Ясриб, другой хиджазский город, где обосновались племена аус и хазрадж. Иными словами, возникает двойной «центр силы» — Мекка и Ясриб, своего рода арабские Киев и Новгород (те ведь тоже стояли на торговой трассе — пути «из варяг в греки»). Этим городам и предстоит, по воле исторических обстоятельств, сыграть решающую роль в объединении Аравии, а Хиджазу в делом — стать ядром этого объединения.

Возвышению Мекки, кроме экономических и политических причин, способствовали идеологические факторы. Этот город имел важное значение в религиозной жизни арабских племен. В нем находилась Кааба — древний языческий храм, почитаемый арабами. В одну из стен Каабы вделан Черный камень — аль-хаджар уль-асвад, упавший, по преданию, с неба (возможно, метеорит). Это и придало храму особую святость. В знак почитания Каабы многие племена поставили вокруг нее скульптурные изображения своих племенных и родовых богов. Всего их было около 360. В строго определенное время года арабы совершали паломничество в Мекку, чтобы поклониться Черному камню и своим племенным идолам. На этот период прекращались, по древней традиции, все межплеменные войны, распри между родами, приостанавливалось действие обычая кровной мести.

Общепризнанными хранителями Каабы, еще с середины V века, были курайшиты. До них этим правом одно время обладало племя хуза'а. В руках курайшитов находились ключи от храма, их представители отправляли должности, связанные с соблюдением религиозных ритуалов. Племя курайш и союзные с ним племена снабжали паломников пищей, водой, одеждой. Все это давало курайшитам ряд привилегий, возвышало их над племенами, совершавшими паломничество, — ведь они были хозяевами, принимавшими гостей.

Время паломничества совпадало к тому же с сезоном традиционной ежегодной ярмарки, проводимой в Мекке. На ней заключались крупные торговые сделки. Естественно, что мекканские купцы, как хозяева и устроители ярмарок, имели оптимальные условия для обогащения. Так религиозные привилегии курайшитов переплетались с экономическими выгодами купцов этого племени.

Но это лицевая сторона медали. Оборотной ее стороной было колоссальное имущественное и социальное расслоение мекканцев. На одном полюсе сконцентрировалось богатство. Некоторые торговцы отправляли и принимали громадные караваны с товаром. Например, один из мекканских караванов, снаряженный в 624 году, состоял из тысячи верблюдов. Ростовщики, финансировавшие торговые операции, наживались баснословно, беря от 100 до 400% годовых. В кабалу к ним попадали не только сами мекканцы, но и бедуины, принимавшие участие в торговле. Особенно разбогател род умаййа (омейя), занявший господствующее положение в племени курайш. Эта родовая аристократия сосредоточила в своих руках большие богатства — скот, земли, рабов.

На другом полюсе находилась беднота. Здесь был оскудевший род хашим, были и некоторые разорившиеся торговцы, которым не улыбнулась фортуна, бедуины, потерявшие скот,— са'луки, или су'люки (арабское множ, число «са'алик» от «са'аляка» — бедность, нищета), были и изгои из племен — тариды. Социальные контрасты вызывали, естественно, недовольство обездоленных слоев.

Итак, на рубеже VI—VII веков Аравия переживала политический, социальный, идеологический кризис. Не было общепризнанного аравийского политического центра. Междоусобные войны разоряли хозяйство. Родовой строй кочевников разлагался. Социальные противоречия, особенно среди городского населения, например Мекки, обострились. Обособленные племенные культы, многобожные верования препятствовали объединению племен в одну народность. Разрешить этот кризис можно было лишь путем выработки новых идей, направленных на объединение племен, создание централизованного государства, уничтожение племенного многобожия, смягчение социальных противоречий. В исторических условиях средневековья это могла сделать только новая религиозная идеология. Этой идеологией стал ислам.

Мухаммад и распространение его учения. Основателем новой религии — ислама был Мухаммад. Мусульмане разных национальностей произносят это имя по-разному: турки — Мухамет, персы — Мохаммед; старое русское произношение — Магомет. Родился пророк ислама около 570 года, умер в 632 году. Свои проповеди он начал в родном городе — Мекке. Затем, в 622 году, переселился в Ясриб, который получил название «Медина (точнее — аль-Мадина, сокращенное от «Мадинат ун-на-би» — «Город пророка»). Здесь он и похоронен в заложенной им мечети Масджид ун-наби, к которой примыкал его дом.

Первая биография Мухаммада составлена Ибн Исха-ком, мединцем, родившимся через полвека после кончины пророка и умершим в Багдаде в 768 году. Она дошла до нас отрывками в сочинениях более поздних авторов — Ибн Хишама, Ибн Са'да и других. Обычно ее называют Сира, сокращенно от «Сират расуль Аллах» — «Жизнеописание посланника Аллаха». Имеются и независимые источники, подтверждающие, что Мухаммад не мифический персонаж, а историческая личность. Это, например, папирус из Египта, датируемый 643 годом, в арабском тексте которого содержится имя пророка — Мухаммад ибн Абдуллах — наряду с именами других известных деятелей первоначального ислама. Сохранились также послания, отправленные от лица Мухаммада сасанидскому шаху Хосрову II Парвизу, наместнику Александрии, другие письменные свидетельства историчности основателя ислама и арабского государства Аравии.

Происходил Мухаммад из обедневшего рода хашим племени курайш. Хашимитов притесняли разбогатевшие соплеменники из другого рода — умаййи. Таким образом, еще в детстве будущий пророк столкнулся с социальной несправедливостью. К тому же он рано остался сиротой. Сперва умер отец — Абдуллах, затем мать — Амина. Сначала его воспитывал дед — Абд уль-Мутталиб, а позже, после смерти деда, дядя по отцу — Абу Талиб. Мальчиком ему пришлось пасти скот, юношей он нанялся в погонщики караванов. В 24 года Мухаммад поступил на службу к богатой купчихе-вдове, сорокалетней Хадидже, вскоре женился на ней и сам стал торговцем. Некоторые моменты ранней биографии Мухаммада отражены в Коране: «Разве не нашел Он (Аллах.— Д. Е.) тебя сиротой — и приютил?., нашел тебя бедным и обогатил?» (93: б, 8). (Цитаты из Корана даются в переводе И. Ю. Крачковского: Коран. М.. 1986; первая цифра обозначает суру — главу, вторая — аят — стих.) В сорокалетнем возрасте Мухаммад начал свою проповедь единобожия (по-арабски «таухид»).

В мусульманской историографии период арабской истории до ислама получил название «джахилийа» (невежество). Оно употребляется и в Коране (например, 33:33; 48:26). В исламоведении этот термин обычно переводят как «язычество». Мусульманские же богословы толкуют его как «время неведения, незнания». Но, по мнению венгерского исламоведа Игнаца Гольдциера, это не совсем верно. «Если бы Мухаммад, — пишет он, — считал доисламский период временем незнания, он ему противопоставил бы не веру в Аллаха, а «ильм» — знание. Правда, в старом языке понятия, «джахль» и «ильм» взаимно противопоставлялись, но первоначальное значение «джахль» было антитезой слова «хильм» — благоразумие, кротость. «Халим» значило «спокойный, добрый, рассудительный» (человек), противоположностью чего был «джахиль» — необузданный, жестокий дикарь»⁵. Таким образом джахилийа в устах Мухаммада означала скорее дикость, варварские обычаи, которые он хотел уничтожить проповедью новой религии и тем самым преодолеть племенную рознь, кровавые усобицы, установив всеаравийское единство в лоне ислама. Однако, как отмечает немецкий исламовед Август Мюллер, и сам Мухаммад не смог побороть в себе некоторые пороки джахилийи: «неукротимая беспощадность, какую он часто проявлял при уничтожении врагов, была древней чертой арабской суровости»⁶.

В период джахилийи языческая, многобожная Аравия оказалась как бы островком среди монотеистических религий, которые широко распространились в соседних регионах и, можно сказать, взяли ее в клещи. Христианство господствовало в византийских провинциях — Египте, Сирии, Палестине, Малой Азии, а также в Эфиопии, проникло в Иран. Иудаизм частично сохранился в Палестине, был занесен и в ряд других стран, вплоть до Ирана. Больше того, в самой Аравии появились христианские и иудейские общины. Особенно много их было на юге Аравии, в земледельческих районах. Но и некоторые аравийские кочевые племена были целиком обращены в христианство, например племя таглиб. Отдельные оседлые племена, такие, как кайнука, надир, курайза, поселившиеся в Ясрибе-Медине, исповедовали иудаизм.

Под влиянием этих религий в Аравии еще в VI веке появились проповедники единобожия — ханифы, учение которых сложилось из элементов иудаизма и христианства и базировалось на общесемитскйх преданиях. Они поклонялись единому богу — Рахману (буквально — «Милостивому»). Мухаммад в начале своей проповеднической деятельности мало чем отличался от ханифов, призывая слушателей вернуться к древней вере арабов — религии Авраама или, по-арабски, Ибрахима. Иными словами, он в чем-то также исходил из семитских традиций единобожия. Действительно, Коран так характеризует веру Авраама: «Следуйте... за религией Ибрахима, ханифа,— ведь он не был многобожником!» (3:89). Впоследствии Мухаммад считал Ибрахима основателем Каабы. Имя же единого бога — Рахман — он сделал одним из эпитетов Аллаха и каждую проповедь начинал словами: «Бисмилляхи-р-рахмани-р-рахим» — «Во имя Аллаха милостивого, милосердного».

Наконец, было еще одно обстоятельство, способствовавшее довольно быстрому переходу арабов к монотеизму. В их религиозных представлениях существовал, правда, еще смутный образ верховного божества — Аллаха. Об этом, в частности, говорят древнеарабские антропонимы (личные имена). Еще до ислама имя Абдуллах — Раб Аллаха (его носил отец Мухаммада) было распространено наряду с такими языческими антропонимами, как Абд Шамс — Раб Солнца, Абд Иагус — Раб (бога) Иагуса и другими, в которых первым компонентом было слово «абд» (раб), вторым — название божества. Имен, составленных по такой модели, довольно много. Абд уль-Узза, Абд Манаф, Абд уд-Дар, Абд уль-Мутталиб. У арабов-христиан в ходу было имя Абд уль-Масих — Раб Мессии, то есть Христа. Впоследствии у арабов-мусульман эти имена исчезли, но сам способ образования антропонимов, связанных с именем бога, сохранился. Так, наряду с именем Абдуллах получили распространение имена, в которых второй компонент — эпитет (синоним) Аллаха: Абдуррахман — Раб Милостивого, Абдуррахим — Раб Милосердного, Абдульазиз — Раб Могучего, Абдулькарим — Раб Щедрого, Абдульбаки — Раб Вечного, Абдулькадир — Раб Предопределяющего (судьбу)... Все их не перечислить: ведь по исламской традиции Аллах имеет 99 эпитетов.

Само слово «Аллах» состоит из артикля «ал-» и компонента «лах», производного от «илях» (бог, божество), родственного общесемитскому «ил» («эл»), имеющему аналогичный смысл. Например, древнееврейское «плохим» значит «боги», единственное число — элоах, или элоха. В арабском языке артикль «аль-» как бы выделяет из сонма богов (алиха) одного, определенного бога, стоящего выше других. Подтверждение этому опять-таки дает антропонимия. Имя Абдуллах по-русски иногда передают как Абдаллах. Но первоначальное, доисламское его написание выглядело как Абд уль-Илях, то есть «Раб (определенного) Бога», «бога с большой буквы», хотя арабская каллиграфия «больших», то есть прописных, букв и не предусмотрела...

Надо заметить, что понятие о верховном божестве было свойственно не только арабскому язычеству. Оно характерно и для других политеистических религий, где ,чаще выступает в образе бога-отца, бога-прародителя: Дьяус-Питар — у древних индоевропейцев, Зевс — у эл-линов, Юпитер — у римлян, Перун — у восточных славян, Тэнгри — у тюрков. Больше того, он сохранился у христиан в виде бога-отца, одной из ипостасей триединого Бога.

Мухаммад считал себя пророком единого бога — Аллаха, избранным им для того, чтобы наставить людей на путь истинной веры. «...0 люди! Я — посланник Аллаха к вам всем, Того, которому принадлежит власть над небе-сами и землей,— нет божества кроме Него... Веруйте же в Аллаха и Его посланника... и следуйте за ним...» (7:157—158).

В Мекке проповеди Мухаммада были встречены знатными курайшитами, особенно из рода умаййа, крайне враждебно. Ведь он отвергал языческие культы, а это, по мнению мекканских богатеев, могло нанести ущерб святости Каабы, с поклонением которой были связаны не только их религиозные чувства, но и весьма ощутимые материальные выгоды. Кроме того, в ранних проповедях посланник Аллаха осуждал чрезмерное богатство, призывал помогать бедным, соблюдать справедливость. Особенно резко выступил он против ростовщиков, закабалявших целые бедуинские роды. Противники Мухаммада стали его высмеивать, называть «лжеучителем», «лжепророком». Затем стали угрожать, даже замышляли убить.

Преследуемый влиятельными курайшитами, Мухаммад был вынужден покинуть Мекку и с группой своих сторонников переселиться в Ясриб. Считается, что это переселение, по-арабски хиджра, произошло 16 июля 622 года. Эта дата позже стала первым днем мусульманского летосчисления. В Ясрибе, ставшем вскоре называться Мединой, проповеди Мухаммада встретили почти всеобщее одобрение. Мединцы, видевшие в Мекке постоянного конкурента, объединились вокруг пророка, посылавшего гневные проклятия в адрес их торговых и политических соперников. Принявшие новую веру — ислам жители Медины (их стали называть ансарами — приверженцами) составили вместе с переселенцами из Мекки (мухаджирами) ядро мусульманской общины — уммы.

Мухаммад стал не только духовным главой религиозной общины, имамом, но и правителем Медины, судьей и военачальником. При этом он исходил из родо-племенных традиций: вождь племени — саййид ведал всеми общественными делами, вел переговоры с другими племенами, судил соплеменников, во время войны командовал ополчением, иногда руководил отправлением религиозного культа. Все эти функции Мухаммад сосредоточил в своих руках. Он как бы стал саййидом, но не одного племени, а всей мусульманской общины, доступ в которую был открыт членам любых племен, правда, на условии признания нового вероучения и отказа от язычества, подчинении законам уммы и власти ее главы. Таким образом, в понятии мусульман с самого начала слились воедино община и государство, религия и политика, духовная и светская власть.

В личных взаимоотношениях с членами уммы Мухаммад тоже вел себя как саййид, который, по племенной традиции, должен был быть щедрым, гостеприимным, помогать вдовам, сиротам. Это; естественно, сглаживало имущественное неравенство первых мусульман, тем более что пророк требовал такого же поведения от своих сподвижников.

Борьба мединцев под руководством Мухаммада против Мекки привела к союзу уммы с бедуинами, у которых росла неприязнь к этому городу богатых торговцев и ростовщиков, присвоивших себе к тому же религиозные привилегии. Родилось массовое антимекканское движение. Новая вера быстро обретала своих сторонников. Многие племена присоединились к пророку добровольно, часть племен обратили в ислам силой оружия. К концу 630 года почти вся Аравия признала власть Мухаммада.

Новое вероучение приняли в конце концов и мекканцы, оценившие способность Мухаммада объединить разрозненные и враждовавшие друг с другом племена. Все курайшиты вошли в умму, подчинились ее главе как духовному и политическому руководителю. Кое в чем и он пошел на компромисс. Учитывая экономическое и религиозное значение Мекки, посланник Аллаха сделал ее духовным центром своего теократического государства. Кааба, как творение пророка Ибрахима, была провозглашена мусульманской святыней, к которой правоверные должны совершать, как прежде язычники, паломничество. Ее стали называть «Дом Аллаха» — «Байтуллах». Стоявшие вокруг Каабы идолы были уничтожены, подобно изваяниям Перуна и других богов при крещении Руси. Единобожие как символ единства арабов пришло на смену многобожия. Этническая и языковая общность аравийцев закрепилась религиозной. Об этом итоге красноречиво сказано в Коране: «Держитесь за вервь Аллаха все, и не разделяйтесь, и помните милость Аллаха вам, когда вы были врагами, а Он сблизил ваши сердца, и вы стали по Его милости братьями!» (3:98).

Ислам сгладил на время и социальные противоречия, проводя в жизнь принцип эгалитаризма — равенства всех мусульман перед Аллахом и принцип социальной справедливости, что выразилось не только в осуждении чрезмерного богатства, но и в учреждении особых налогов на состоятельных членов уммы для помощи беднякам. Вместе с тем ислам создал свою систему эксплуатации — патриархально-феодальную, при которой наиболее жесткие методы угнетения и присвоения прибавочного продукта были направлены против «неверных», немусульман, сначала в Аравии, а затем и в завоеванных странах Ближнего Востока и Северной Африки.

Ислам за пределами Аравии и раскол. Укоренившись в Аравии, ислам стал знаменем арабской экспансии за пределы полуострова. После арабских завоеваний новая религия широко распространилась среди многих народов Азии, Африки, Европы. В Арабском халифате, теократической империи средневековья, ислам постепенно приобрел ярко выраженные классовые черты религиозной идеологии феодального общества. Прежняя система патриархально-феодальной эксплуатации сменилась чисто феодальной, при которой и крестьяне-мусульмане стали объектом жестокого угнетения и ограбления со стороны феодалов-единоверцев.

Быстрое распространение ислама было связано прежде всего с завоевательными войнами арабов в Западной Азии и Северной Африке. В начале VIII века Арабский халифат занял огромную территорию от Испании и Марокко на западе до Средней Азии и Индии на востоке. Военные успехи имели свои причины. Молодой арабский феодализм, обладавший крепкой централизованной властью, встретил слабых врагов. Две «сверхдержавы» раннего средневековья — Иран и Византия — были обессилены не только постоянными войнами друг с другом, но и внутренними усобицами. Эти государства вступили уже в следующую стадию развития феодализма, в стадию феодальной раздробленности и непрочной центральной власти, когда сепаратизм отдельных феодалов делает почти независимыми от центра целые провинции. Подорвана была и идеологическая опора обеих держав. Духовное обоснование власти византийских императоров, восточное христианство, уже не было единым. От православия откололись многие церкви, возникали ереси. В религиозную форму облекалась борьба угнетенных народов Византии. В Египте от Константинопольской патриархии обособилась коптская церковь, в Сирии — яковитская и несторианская, в Ливане — маронитская. Копты и несториане встречали арабов чуть не как освободителей. Иран тоже раздирали религиозные распри. Социальный протест против династии Сасанидов, правившей в Иране, вылился в новое религиозное течение — манихейство, затем в маздакизм, враждебные зороастризму, государственной религии.

Арабское войско, состоявшее преимущественно из ополчений кочевых племен, спаянных традиционной родо-племенной дисциплиной, вдохновлялось и идеей беспощадной борьбы с иноверцами. Бедуинов вела в поход и жажда добычи в богатых странах Востока. Сами они обладали отличными воинскими качествами — были прекрасно натренированными с детства наездниками. Ислам, сильный в то время своим единством, провозгласил «священную войну» против немусульман, которая стала одной из обязанностей каждого мусульманина.

Наряду с насильственным, под страхом смерти обращением в ислам использовались «моральные и материальные» стимулы. В завоеванных странах большинство населения обычно принимало ислам, поскольку это давало целый ряд юридических и моральных преимуществ, так как только мусульмане были полноправными подданными, а приверженцы других религий считались людьми «второго сорта». Мусульмане платили гораздо меньше налогов, чем немусульмане. Перешедшие в ислам рабы, а их было еще много в бывших римских провинциях и в Иране, освобождались от рабства. Ислам выступал и против кастовых ограничений, поэтому члены низших каст охотно становились мусульманами. Все это способствовало упрочению религии завоевателей в Халифате, а позже и в других мусульманских государствах — империи Сельджукидов, Османской державе, сефевидском и каджарском Иране, Делийском султанате, Индии Великих Моголов...

В некоторые страны ислам проник и мирным путем, благодаря влиянию высокоразвитой культуры позднего арабского средневековья, впитавшей в себя достижения античной, византийской, древнеиранской цивилизаций, а также через торговые и иные связи. Мусульманские проповедники, путешественники, купцы занесли вероучение Мухаммада в Китай, Индокитай, Индонезию, в африканские страны южнее Сахары.

Однако новая религия не долго была единой. Борьба между феодальными группировками, социальный протест низов против ужесточения эксплуатации — все эти политические движения облекались в религиозные одежды, что было характерно для многих стран в эпоху средневековья (достаточно вспомнить хотя бы религиозные войны в христианской Европе — восстания гуситов в Чехии, крестьянскую войну в Германии, борьбу между католиками и гугенотами во Франции).

Дробление ислама на различные течения началось еще во второй половине VII века. Арабский халифат, подобно многим феодальным империям, был недолговечным. Единым централизованным государством он пробыл лишь до середины VIII века: в 756 году в Испании образовался самостоятельный Кордовский эмират. А к X веку фактически власть халифов распространялась только на Ирак. В Аравии, Египте, Северной Африке, Сирии, Палестине, Иране, Средней Азии власть захватили местные династии.

Такова была логика истории: развиваясь, феодализм порождал центробежные тенденции. Уже при третьем преемнике Мухаммада — халифе Османе (644—656) вспыхнула первая междоусобная война. Обстановка еще более накалилась при четвертом халифе — Али (656—661). Против него выступил влиятельный'наместник Сирии Муавия. Группировка Али потерпела поражение. Его последователи, получившие название «ши'а» (арабское— «группа приверженцев», «сторонники»), основали новое направление ислама — шиизм. Остальные мусульмане стали именовать себя суннитами, от слова «сунна», которым обозначают предания о жизни и высказываниях Мухаммада. Поборники суннизма считают, что именно они наиболее полно и последовательно придерживаются разъяснений принципов веры, изложенных в этих преданиях.

Так было положено начало двум главным направлениям в исламе — суннитскому и шиитскому. Впоследствии в одних странах возобладало одно направление, в других — другое. Сунниты, к примеру, составили большинство населения Турции, Афганистана, Египта, Пакистана; шииты — Ирана (90% населения), Ирака (58%). Довольно значительна их доля и в населении йеменской Арабской Республики (55%), Бахрейна (54%), Ливана (27%), Сирии (15%), Кувейта (19%), Саудовской Аравии (10%), Иордании (10%).

И в дальнейшей истории мусульманских стран борьба различных политических и социальных сил принимала религиозную окраску расколов, ересей, появления новых пророков, защитников и толкователей «истинного ислама». В итоге мусульманство, как и другие мировые религии — буддизм, христианство, распалось на не-сколько течений и великое множество — около семидесяти — сект.

¹ В арабистике апостроф применяется при транскрипции арабской буквы «айн», обозначающей смычной горловой согласный звук, и знака «хамза», разделяющего легким прерыванием голоса два гласных звука. В первом случае надстрочный апостроф принято давать в перевернутом положении, во втором — обычном.
² Лундин А. Г. Государства Аравии IV—VI вв. и социальные корни ислама //Бартольдовские чтения. М., 1982. С. 34—36.
³ Генотеизм, или этнотеизм — поклонение каждого племени своему определенному племепному божеству.
⁴ 4 Вряд ли прав А. Г. Лундин, полагающий, что социальный и идеологический кризис в Аравии VI—VII веков не мог быть кризисом родо-племенного строя. Он аргументирует свой вывод тем, что задолго до этого времени в Аравии образовались ранние государства — Химйар, Хира, Кинда, Гассанидов, наличие же государственности свидетельствует о существовании классов, иными словами, о пройденном этапе родо-племенных отношений. Однако сам же он пишет, что после исчезновения указанных государств их место «пытаются занять удачливые военные вожди племен» (Государства Аравии IV—VI вв. и социальные корни ислама//Бартольдовские чтения. С. 36). А это значит, что вместо государств, вместо классовых отношений вновь воцарились родо-племенные отношения и появилась отправная точка для возникновения кризиса родо-племенного строя.
⁵ Гольдциэр И. Культ святых в исламе (Мухаммеданские эскизы). М., 1938. С. 153—154.
⁶ Мюллер А. История ислама от основания до новейших времен. Спб., 1895. Т. 1. С. 65.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 7708

загрузка...

Другие книги по данной тематике