Черный и белый боги – сотворцы Мира
Кто же есть трикстер в мифологии древних славян и в их, так сказать, «домашней» Природной вере? Первый, кого обычно называют исследователи – Черт. Хотя образ черта, конечно, имеет дохристианское происхождение, между чертом в язычестве и чертом в христианстве есть разница. В отличие от христианского, в языческих представлениях черт не плохой, а просто иной, так как находится за чертой жизни и смерти. Говоря современным языком, он такой же «аутсайдер», как и Трикстер. Нельзя не признать, что христианские представления о дьяволе оказали серьезное влияние на облик беса и/или черта. В фольклоре и на народных картинках черти – антропоморфные существа, покрытые черной шерстью, с рогами, хвостами и копытами (нередко с одним копытом, что есть признак одновременного пребывания в двух мирах или принадлежности Иному миру). Черт – вылитый греческий бог природы Пан, плоть от плоти Дикого Леса. Известны народные представления о подвижности, «вертлявости» чертей (бесов), их способности к исключительно быстрому передвижению (Березович, Родионова, 2002, с. 7–44). Черт, подобно трикстеру, находится в пространстве, отдельном от людей и от богов. Ему присуща способность к оборотничеству: он превращается в черную кошку, собаку, свинью, змея, но чаще всего в человека – странника, младенца, кузнеца, мельника. Черт постоянно вмешивается в жизнь людей, причиняет мелкие неприятности, принуждает к неоправданным поступкам, насылает морок, заставляет плутать пьяных, провоцирует на преступление, самоубийство, соблазняет женщин, стремится заполучить душу человека (Мифы…, т. 2, с. 625). Но в итоге «порча» Божьего Творения чертом оказывается посвятительным испытанием, которое устраивает Темное начало Светлому. Известно, что скандинавского бога-трикстера Одина именовали богом висельников (повешенных). В этой связи упомянем о связи веревки вообще с нечистой силой или даже дьяволом. Это находит отражение в ситуации самоубийства, которое «благословляется» нечистой силой. Бытуют истории о том, как девушка, привязавшая веревку, чтобы повеситься, была спасена ангелом-хранителем, после чего услышала брань удалявшегося черта (Новичкова, 1995, с. 596); как мужик, собиравшийся повеситься, видел во сне ухмылявшегося черта с веревкой (Черепанов, 1996). «Воздействие нечистой силы на висельника, надевающего на себя петлю по наущению или прямо с помощью дьявола, считается и у славян почти повсеместно причиной самоубийства» (Славянские древности…, т. 1, с. 378). Вспомним и о чудодейственных свойствах, приписываемых веревке, из которой была сделана петля. Черт занимается подменой детей и их воспитанием (что, кстати, может косвенно указывать на то, что Велес выступал как покровитель или воспитатель молодых людей), удачно защищает своих любимцев на светском суде, оказывается, кстати, кумом Бабы-яги. Подобно трикстеру Уленшпигелю, черти подсовывают недостойным нечистоты вместо причастия (Зеленин, 2002, с. 171–175, 299, 304). Конечно, и они попадают впросак – например, их подстреливает охотник, а, проиграв спор, черти, подобно лешим, вынужденно отдают право беспрепятственной охоты и/или волшебные предметы добру молодцу, а оброк – мужичку типа Балды (Сказки и песни Белозерского края, 1999, №№ 7, 35, 42, 96). Черт дает мужику деньги под залог души и остается с носом, в обмен на душу служит вместо солдата и не выдерживает тягот службы (Садовников, 2003, № 79–80). Если же обратиться к европейскому фольклору, то черт тоже уступает в находчивости Пьеру или Жаку-пройдохе (Франц. нар. сказки, 1959, с. 266–276). В славянском фольклоре и в эпосе ближайших соседей славян сохранились множественные фрагменты дуалистического мифа о сотворении мира и самого человека двумя началами – божественным и «дьявольским», стало быть, Светлым и Темным, подчас двумя братьями. На проверку в этом мифе так называемый Белобог (или собственно Бог) выступает как культурный герой, а его спутник и соперник, соревнующийся с ним (т. е. Чернобог) проявляет себя как самый настоящий Трикстер.  «Стал Господи мир творить, где народу жить. Распустил он море-окиян; надо землю сеять. Прибежал лукавый чорт, да и говорит Господу: ”Ты, Господи, все творишь: весь мир сотворил, окиян-море напустил; дай мне хошь землю насеять”. – “Сей!” – сказал Господи. Сеял, сеял лукавый – никакого толку! “Опускайся ты, лукавый, – сказал Господи, – на самое дно моря, достань ты, лукавый, горсть земли”; вынырнул – глядь, всю землю водой размыло. Опустился в другой – тоже: в горсти нет земли. Опустился лукавый в третий раз и, по божьему по веленью, оставалась за ногтем песчиночка. Бог взял ту песчиночку и насеял всю землю, с травами, с лесами, со всякими для человека угодьями. – “Будем с тобой, Господи, братьями родными, – сказал лукавый Господу: Ты будешь меньшой брат, я большой!” Господи усмехнулся. “Будем, Господи, братьями ровными”. Господи усмехнулся опять. “Ну, Господи, ты будешь старший брат, я меньшой!” – “Возьми, – говорит Господи, – возьми меня за ручку повыше локотка; пожми ты ручку ту изо всей силы”. Лукавый взял Господа за ручку выше локотка; жал ручку изо всех сил, устал от натуги, а Господи стоит да только усмехается. Тут Господь только взял лукавого за руку: лукавый так и присел. Господи наложил на лукавого крестное знамение, лукавый и убежал в преисподнюю. Люди, да еще святые люди, нарицаются сыны божии, а лукавый хотел к Господу в братья залезть!» (Киреевский, 1986, т. 2, с. 38). «Стал Господи мир творить, где народу жить. Распустил он море-окиян; надо землю сеять. Прибежал лукавый чорт, да и говорит Господи: “Ты, Господи, все творишь: весь мир сотворил, окиян-море напустил; дай мне хошь земли насеять!” – “Сей!” – сказал Господи. Сеял, сеял лукавый, – никакого толку! – “Опускайся ты, лукавый, – сказал Господи, – на самое дно моря, достань ты, лукавый, горсть земли»”. Опустился лукавый на дно моря, захватил лукавый горсть земли; вынырнул: глядь – всю землю водой размыло. Опустился в другой, – тоже: в горсти нет земли. Опустился лукавый в третий раз, и, по Божьему по велению, оставалась за ногтем песчиночка. Бог взял ту песчиночку, и насеял всю землю, с травами, с лесами, со всякими для человека угодьями» (Буслаев, 1859, т. I, отд. 2, с. 100). «В начале Света благоволил Бог выдвинуть Землю. Он позвал Черта, велел ему нырнуть в бездну водяную, чтобы достать оттуда горсть земли и принесть ему. – Ладно, думает Сатана, я сам сделаю такую же землю! Он нырнул, достал в руку земли и набил ею свой рот. Принес Богу и отдает, а сам не произносит ни слова… Господь куда ни бросит землю – она вдруг является такая ровная-ровная, что на одном конце станешь – то на другом все видно, что делается на земле. Сатана смотрит… хотел что-то сказать и поперхнулся. Бог спросил: чего он хочет? Черт закашлялся и побежал от испугу. Тогда гром и молния поражали бегущего Сатану, и он где приляжет – там выдвинутся пригорки и горки, где кашлянет – там вырастет гора, где привскачет – там высунется поднебесная гора. И так бегая по всей земле, он изрыл ее: наделал пригорков, горок, гор и превысоких гор» (Афанасьев, 1994, т. 2, с. 458–462). «По старосветному Окиян-морю плавало два гоголя, первый – бел-гоголь, другой – черен гоголь. И теми двумя гоголями плавали сам Господь Вседержитель и Сатана. По божию велению, по богородицину благословению Сатана выздынул со дна синя моря горсть земли. Из той горсти Господь сотворил ровные места и путистые поля, а Сатана понаделал непроходимых пропастей, ущелий и высоких гор» (Ончуков, 1998). «Вот, когда Бог сотворил воду, то и говорит Сатане: “Поди в море, возьми со дна горсть песку и принеси Мне, Я сотворю землю”. Сатана достал со дна две горсти песку (он уж тогда задумал обмануть Господа и так же творить как он), принес одну горсть и подал ее Богу, а другую затаил у себя. Бог бросил горсть песку – и родилась земля. Но когда он ушел, и кинул свою горсть Сатана, то на земле появились горбины и каменные горы. Вот почему на земле родились горы» (Бурцев, 1910, т. 6, с. 121). «Бог человека по своему образу и подобию создал, и черт тоже захотел сделать: написал и вдунул в него свой дух. Выскочил козел рогатый – черт испугался и попятился от козла. С тех пор он и боится его. Вот почему в конюшнях козла держат, и на коноводных тоже – где бывало пар до ста лошадей, всегда козла держали. Он – чертов двойник» (Садовников, 2003, с. 248). А вот версия создания человека, изложенная еще языческими волхвами в споре с Яном Вышатичем, усмирителем белозерских язычников в пересказе самого Яна (христианина по вероисповеданию) и летописца. Человека создали Бог и Сатана: «Бог мывся, отерсе ветхем и сверже с небесе на землю; и распреся сатана з богом, кому в нем творити человека. И сотворил диавол человека, а бог душу в онь. Тем же аще умрет человек, в землю идет тело, а душа – к богу». Ян тех волхвов повесил, «и в другую нощь медведь возлез, угрыз, снесть их… » (ПСРЛ, т. I). Скандинавский Локи тоже участвовал в сотворении человека. Индоевропейские корни летописного свидетельства о волхвах весьма убедительно, на наш вгляд, обосновал Л. Р. Прозоров, невзирая на появившуюся в Интернете критику в его адрес (Прозоров, 2006а). Следующий рассказ записан в Пензенской губернии у мордвы по историческим меркам недавно. Нередко русские язычники, не желавшие поступиться верой предков, уходили на восток. На Волге они смешивались с местным финно-угорским населением, и миф накладывался на миф: «Человека хотел сотворить не Чам Пас, а Шайтан: собрал глины, песку и земли от семидесяти семи стран света, но слепить благообразно тела не мог – то слепит свиньей, то собакой, то гадом; а ему хотелось сотворить человека по образу и подобию Божию. Позвав птичку-мышь, он сказал ей: “Лети на небо, там у Чам Паса полотенце висит; когда он в баню ходит, тем полотенцем обтирается; висит оно у него на гвоздике, заберись ты в один конец полотенца, свей гнездо, разведи детей, чтобы один конец полотенца стал тяжелее и упал бы ко мне на землю”. Летучая мышь так и сделала. Шайтан обтер полотенцем слепленного им человека, который получил образ и подобие Божие, но вложить в него живую душу он не мог. Когда Господь оживил его, Шайтан вступил с ним в спор: и на его долю из человека надобно что-нибудь ему дать. Решили так: “Образ и подобие от моего полотенца, – сказал Чам Пас, – и душа моя, а тело пусть будет твое”. А птичку-мышь Чам Пас наказал за службу Шайтану: отнял у нее крылья и приставил голый хвост, так же как у Шайтана, и дал такие же лапы, как и у него» (Веселовский, 1889, с. 10–11). Как указывает Д. Громов, зафиксировано свыше десятка фольклорных вариантов данного сюжета (Громов, 2005, с. 8–29; Труды экспедиции…, 1872, с. 145; Радченко, 1910, с. 74–76; Галицько-руськi народнi легенди, 1902, с. 222, № 388).  «Шол по земя Господь Бог, а с ним дьявол. Ну, тот, который людей сомущает, и здумал он и Бога сомутить. И так и шли они. Им на путе стречатца куча земли. “Кто, – говорит дьявол, – из нас сильнее, ты али я, покажем свою силу”. Взял землицы, плюнул на нее, в руках повалял и сделал вроде как статуй, человека обрисовал. “Вот видишь, он на меня походит (похож)”, – говорит дьявол Исусу Христу. Ну, подошел Исус Христос к етой статуе. А она на полу лежит. Дьявол не мог ее уставить, штоб стояла. Так подошел Исус Христос, взял капочку самую земли на ладонь, на руку-то, маленько слюной спустил, размешал эту грязь, да по губам и помазал этому-то статую. Потом в лицо дунул – дух доспел. Статуйто и оживел, стал, поднялся и пошол. Дьявол-то улетел. Тело-то в нас дьяволово, от земли, а душа-то Богова – она завсегда и после смерти уходит к нему обратно на небо» (Фольклор Приангарья, 2000, с. 47–48). «Чорт сотворил тело человека из глины, но не мог оживить его; Бог сказал чорту: “Отдай мне человека, я дам ему жизнь”; чорт отдал, чтобы посмотреть, как это сделать». Далее черт пропускает момент творения, и так и не узнает, как Бог оживил человека (Зеленин, 1914, с. 675–676). «Тай вiн тогди злипиў з земли чоловiка и зачьнў на него хiкати, плювати, харкати, аби єго оживити, а далп телепає ним, шторцує – не мож. Приходит Пан-бог и питає еп: – «А ти шо, мой, робиш?» – «А, каже, я собi зробиў товарищi, бо ти, каже, маєш товаришi, а я ни маю; хочу собi зробити также товаришi». – А Бог каже: – «А деж ти годен собi товаришi зробити?» – «Тай казаў єму ити вiд того гет и вiвернуў того чоловiка, тим шо вiн – оссина єму – обхаркаў у середину, и оживиў єго и назвав єго Адам» (Матерiяли до гуцульської демонологiї, 1909, с. 66). «Бог сотворил ангела по образу своему и подобию, а дьявол, как нечистая сила, стал ему завидовать и начал из земли и воды составлять тварь, которая во всем походила на ангела. И так он из земли создал человека, поставил его на солнце сушиться… Нечистый невесело смотрел на свое создание, которому не мог дать души. В это время пришел Господь Бог и спросил его: – “Что это такое, что ты слепил из земли?” – “Человек”, – отвечал дьявол. – “Так что же он не ходит?” – “Не могу дать ему души”, – ответил дьявол. – “Э, хорошо, – сказал Господь. – Так я ему дам душу, и, пока он жив, пусть будет моим, а когда умрет – твоим”. Дьявол согласился на это условие. Тогда Бог, рад тому, что даст душу еще одному созданию, усмехнулся и дунул в лицо человека. И вот человеческое лицо озарилось божеской светлостью, стало милым и улыбающимся, как у ангела, а очи тихонько открылись, и в них явился лик Божий, исполненный ангельским блаженством. И поэтому и теперь у человека, который ничего не имеет на душе, которого не мучит никакой грех, на лице видны душевная чистота и ангельская благость, как в тот момент, когда ему Бог своим духом дал душу» (Вольтер, Вукичевич, 1915, с. 101–114.). Все перечисленное в точности соответствует мифологическому представлению о трикстере по выделенным выше второму, а отчасти пятому и шестому признакам. |
загрузка...