III. Пушкин, как восстановитель гармонического облика русского человека Допетровской Руси
|
Как некий Херувим,
Он несколько занес нам песен райских, Чтоб, возмутив бескрылое желанье В нас, чадах праха, после улететь... А. Пушкин. Моцарт и Сальери. Бердяев, Мережковский и ряд других представителей "западнической линии" в наши дни усиленно подчеркивали, что Пушкин лишен русских национальных черт: стихийности, безграничности, дионистического начала. "Не был еще интеллигентом Пушкин, — пишет Н. Бердяев в "Русской идее", — величайшее явление русской творческой гениальности первой трети века, создатель русского языка и русской литературы... Но в нем было что-то ренессансное и в этом на него не походит вся великая русская литература XIX века, совсем не ренессансная по духу. Элемент ренессансный у нас только и был в эпоху Александра I и в начале XX века. Великие русские писатели XIX века будут творить не от радостного творческого избытка, а от жажды спасения народа, человечества и всего мира, от печалования и страдания о неправде и рабстве человека. Темы русской литературы будут христианские и тогда, когда в сознании своем русские писатели отступят от христианства. Пушкин единственный русский писатель ренессансного типа свидетельствует о том, как всякий народ значительной судьбы есть целый космос и потенциально заключает в себе все. Так Гете свидетельствует об этом для германского народа". Все это бесстыдная интеллигентская ложь. В. Шубарт правильно подчеркивал, что "русские тоже имели свою готическую эпоху, ибо они воплощали гармонический прототип еще в более чистой форме, нежели Запад". В главе "История русской души" Шубарт пишет: "Первоначально русская душа, так же, как заодно европейская во времена готики, была настроена гармонически. Гармонический дух живет во всем древнем русском христианстве. Православная церковь принципиально терпима. Она отрицает насильственное распространение своего учения и порабощение совести. Она меняет свое поведение только со времен Петра I, когда подпав под главенство Государства, она допустила ущемление им своих благородных принципов. Гармония лежит и в образе русского священника. Мягкие черты его лица и волнистые волосы напоминают старые иконы. Какая противоположность иезуитским головам Запада с их плоскими, цезаристскими головами". 5 Когда Тверской купец Никитин в написанном в 16 в. "Хождении за три моря "восклицает: "Да сохрани Бог землю русскую! Боже сохрани! Боже сохрани!" он только следует древней русской традиции. Это Древнее отношение к Родине воскрешается Пушкиным в письме к Чаадаеву, когда он пишет своему былому ментору: "Клянусь Вам моей честью, что я ни за что не согласился бы ни переменить родину, ни иметь другую историю, чем история наших предков, какую нам послал Бог". Афанасий Никитин, посетивший много стран, пишет: "...На этом свете нет страны, подобной нашей. Некоторые вельможи земли русской несправедливы и недобры. Но да устроится русская земля! Боже! Боже! Боже!" А. Пушкин пишет Чаадаеву: "...Я вовсе не склонен восхищаться всем, что вижу кругом...", но тем не менее заявляет, что он ни за что бы не променял ни родины, ни родной истории. Что в этих взглядах на русское прошлое и на Россию есть общего с взглядами русской интеллигенции на русское прошлое и Россию? Утверждение Герцена, что на великое явление Петра Россия ответила великим явлением Пушкина, которым так любит спекулировать русская интеллигенция, абсолютно ложно. Революция, совершенная Петром, вызвала к жизни появление Радищева — "отца русской интеллигенции". Это Радищев является законным и идейным наследником дела Петра. А Пушкин — духовный антипод "отца русской интеллигенции" — является восстановителем духовных традиций, существовавших в допетровской Руси. Потребовалось около столетия, чтобы русский народ изжил следы духовного и социального потрясения и на революционный переворот, устроенный Петром, ответил появлением Пушкина. Гармонический духовный облик духовно созревшего Пушкина, вопреки утверждениям Бердяева и других представителей русской интеллигенции, близок к духовному облику величайшего человека Московской Руси — св. Сергия Радонежского. В предисловии своей книге "Преподобный Сергий Радонежский" Б. Зайцев отмечает в духовном облике Сергия Радонежского "глубокое созвучие народу, великая типичность, сочетание в одном рассеянных черт русских". Сергия Радонежского от всех "терний пустынножительства защищало и природное спокойствие, ненадломленность, невосторженность, в нем решительно нет ничего болезненного". "Не его стихия крайность". "В нем есть смолистость севера России, чистый, крепкий и здоровый ее тип... Если считать — а это очень принято — что "русское" — гримаса, истерия и юродство, "достоевщина", то Сергий Радонежский явное опровержение. В народе, якобы призванном к ниспровержениям и разинской разнузданности, к моральному кликушеству и эпилепсии — Сергий как раз пример — любимейшей самим народом — ясности, света прозрачного и ровного". Явным опровержением теорий русской интеллигенции, духовных наследников Петра I, что русский народ — "народ потревоженного, дисгармоничного духа", является и духовный облик величайшего поэта земли Русской. Это только сами творцы этой ложной теории являются людьми потревоженного духа. Чувствуя свою духовную неполноценность, они пытаются наделить своими типичными чертами и весь русский народ. Появление Пушкина знаменовало, что Русский гений снова восстанавливал связи с национальными традициями. "Призвание Пушкина состояло в том, чтобы принять душу русского человека во всей ее глубине, во всем объеме и оформить, прекрасно оформить ее, а вместе с нею — и Россию. Таково было великое задание Пушкина: принять русскую душу во всех ее исторически и национально сложившихся трудностях, узлах и страстях; и найти, выносить, выстрадать, осуществить и показать всей России — достойный ее творческий путь, преодолевающий эти трудности, развязывающий эти узлы, вдохновенно облагораживающий эти страсти..." 6 Митрополит Анастасий в книге "Пушкин и его отношение к религии и Православной Церкви" пишет: "Все, что отличает и украшает Пушкинский гений — его необыкновенная простота, ясность и трезвость, свободный ум", чуждый всяких предрассудков и преклонения пред народными кумирами, правдивость, доброта, искренность, умиление пред всем высоким и прекрасным, смирение на вершине славы, победная жизнерадостная гармония, в какую разрешаются у него все противоречия жизни — все это несомненно имеет религиозные корни, но они уходят так глубоко, что их не мог рассмотреть сам Пушкин. Мережковский прав, когда говорит, что "Христианство Пушкина естественно и бессознательно". ...Повсюду у Пушкина слышится вера в русский характер, вера в его духовную мощь, а коль вера, — стало быть, и надежда, великая надежда за русского человека.
он, — Гляжу вперед я без боязни. У духовно созревшего Пушкина нет и намека на радищевское отношение к русской действительности. В лице Пушкина русский народный дух излечивается, наконец, от искажений, которых нанесла ему совершенная Петром I революция. В Пушкине русская душа обретает снова утерянное душевное здоровье, жизнерадостность и гармонию, которыми она обладала до Петра I, восстанавливает порванные нити с древними русскими традициями. В Пушкине возрождается гармоничная душа человека допетровской Руси. Шубарт справедливо замечает, что "со словом Россия следует связывать не только мысль о Достоевском. Ведь и Пушкин русский, более гармонически настроенный, чем Гете, а в своем внутреннем спокойствии и светлой преображенной эстетике, более близкий грекам, нежели творец Фауста". Да, Пушкин более гармоничен по душевному складу, чем Гете, так же, как величайший святой русского народа Сергий Радонежский, более гармоничен, чем любимый святой католичества — Франциск Асизский. Русские святые, так же как и простые русские люди допетровской Руси не имеют ничего общего с типом русского интеллигента — этого антигармоничного типа человека. Все попытки русской интеллигенции доказать, что духовный склад Пушкина — не является национальным, обречены на неудачу. Пушкин — это образ русского человека, такого, каким он был до Петра, и такого, каким он должен был стать, если бы он пошел за Пушкиным, а не Белинским. В этом смысле и надо понимать замечания Гоголя, что "Пушкин — чрезвычайное и, может быть, единственное явление Русского духа. Но это — русский человек в конечном его развитии". По мнению Гоголя, таким как Пушкин "явится миру русский человек через двести лет". "Пушкин знал, что всякая земная сила, всякая человеческая мощь сильна мерой и в меру собственного самоограничения и самообуздания. Ему в земных делах и оценках была чужда расслабленность, нездоровая чувствительность, и вместе с тем ему прямо претила пьяная чрезмерность, тот прославленный в настоящее время "максимализм", который родится в угаре и иссякает в похмелье..." 7 Пушкин совершил самую трудную победу, доступную для всякого человека, — дал своей душе — меру и гармоничную форму. Совершив этот тяжелый подвиг, Пушкин открыл дорогу к новым блистательным победам. Он понял, что социальные страсти и революционные безумства плохой путь для тех, кто хочет реального счастья для своей родины. Пушкин понял, что Россия может завоевать свое счастье не бунтами, а упорным трудом поколений, стремящихся парализовать последствия тяжелой, мучительной Русской истории. Пушкин шел тем же путем, каким шел оформитель души русского народа после постигшей его катастрофы в виде нашествия монголов — св. Сергий Радонежский. Утверждение Герцена, что на великое явление Петра I Россия через сто лет ответила явлением Пушкина — является неверным. Историческая роль Пушкина состояла в том, что он должен был силой своего гения положить конец подражательному европейскому периоду русской культуры, дать снова гармонию русской душе, утерянную ею со времен Никона и Петра, снова сделать ее чисто русской, свободной от механического подражания европейской культуре. Первые годы жизни Пушкина протекли, когда еще жил родоначальник ордена русской интеллигенции Радищев. В последние годы жизни Пушкина на общественную арену выступил Белинский, который окончательно оформил орден русской интеллигенции, как космополитически настроенный слой русских европейцев, принципиально отвергающих возможность построения самобытной русской культуры и отрицающих всякую политическую ценность самодержавия. Эпоха, в которую жил Пушкин, была переломная во всех отношениях: политическом, социальном, культурном. Только что отгремела Великая французская революция. Пушкину было только пятнадцать лет, когда Европа и Россия начали залечивать раны, нанесенные Французской революцией и наполеоновскими войнами. Все еще было в брожении и в движении. Отзвуки революции вспыхивали во всех странах, даже в Англии. Короткая жизнь Пушкина, охватившая собой первую треть XIX века, соответствовала по времени бурному и богатому событиями периоду Русской и мировой истории. Когда Пушкину исполнилось 17 лет, возникает масонский союз Спасения, поставивший себе целью ту же задачу что поставили французские масоны — разрушение монархии в России. Когда Пушкину минуло двадцать шесть лет, масоны-декабристы попытались в декабре 1826 года устроить в России великую всенародную резню по образцу французской революции. Пушкин жил в эпоху, когда победив Наполеона и охранив свою государственную и политическую независимость Россия собирала силы, чтобы снова пойти по своему историческому пути, с которого ее свернул Петр I. Пушкин жил в переломную эпоху, когда две духовных тенденции ратоборствовали друг с другом: тенденция насаждения в России европейской культуры, завершение дела, начатого Петром, и тенденция возвращения к исконно русским политическим и социальным идеям. Первую тенденцию выражал Александр Радищев, первый русский интеллигент, человек полностью находившийся в духовном плену у Запада и его последователи, а вторую — Александр Пушкин, русский образованный человек, в котором широко и всестороння раскрылась русская духовная культура и особенности русского национального духа. Эпоха Пушкина — эпоха великого исторического перевала.. Закончился многовековой период, невероятно тяжелый, требовавший огромного напряжения физических и духовных сил. Собирание территории и племен для созидания одной из самых крупных в истории мира империи был закончен. В результате многовековой упорной борьбы с соседями на западе и востоке, русский народ отстоял свое право на национальную и духовную независимость. Победа над Наполеоном была апогеем этой напряженной, не стихавшей века борьбы. Россия еще только стояла на пороге того, чтобы начать разрубать многочисленные Гордиевы узлы, завязанных ее трагической историей в области духовной, социальной и хозяйственной. В годы жизни Пушкина Россия только приступала к решению этих Гордиевых узлов. В лице Пушкина она снова, как до Петра I, становилась на дорогу, которая вела ее к созиданию самобытной великой русской культуры. После татарщины, великой смуты, после раскола, Пушкин был первым русским человеком, который переборол в своей душе все тяжелое духовное наследие этих эпох. Это был первый русский человек, в душе которого снова господствовала гармония и мера... На Пушкине, проживи он дольше и окажи он на современный ему образованный слой то влияние, которое ему было предназначено, закончила бы свое существование русская интеллигенция начавшаяся Радищевым. Закончился бы период подражания европейской культуре и начался бы Пушкинский период — период цветения самобытной русской культуры, эпоха создания русского национального образованного слоя. И все пропасти, которые возникли в эпоху великой смуты, раскола и совершенной Петром революции, были бы своевременно засыпаны. 5В. Шубарт. "Запад и душа Востока". 6Проф. И. Ильин. "Пророческое призвание Пушкина". 7Проф. И. Ильин. "Пророческое призвание Пушкина". |
загрузка...