3. Второй период: сатиры философско-моралииаторские

   ФИЛОСОФИЯ «ЗОЛОТОЙ СЕРЕДИНЫ». В поздних сатирах обличительные мотивы уже сочетаются с модными сентенциями, размышлениями в духе философии «золотой середины». Здесь Ювенал близок к Горацию. Бескомпромиссный обличитель в ранних сатирах, он теперь не одобряет крайности во всем. В 11-й сатире, посвященной пирам, поэт рассуждает о том, что угощение должно соответствовать достатку, что простая трапеза в сельской тиши много приятней роскошного городского чревоугодия вкупе с непристойными представлениями. Именно на такое скромное угощение, на котором прозвучат стихи Гомера и «родного Марона», т. е. Вергилия, зовет Ювенал своего друга.

   В 14-й сатире обсуждается проблема воспитания. Судьба детей, их характер во многом зависят от родительского примера.

 

Воля природы всегда такова: и скорее, и легче

Нас совращает пример пороков домашних, и прямо

В душу нам входят они под влиянием старших…

От недостойных вещей воздержись!

 

   И далее:

 

Доброе дело – народу, отечеству дать гражданина,

Если его создаешь ты полезным для родины, полным

Для земледельца работ, для военных и мирных занятий.

Больше всего будет значить, каким ты наставишь наукам,

Нравам его.

 

   ДОБРЫЕ СТАРЫЕ НРАВЫ КАК ИДЕАЛ САТИРИКА. Пагубно пристрастие к богатым постройкам, тяга к роскоши. От родителей дети способны унаследовать вредоносные суеверия. Огорчительно, если в чадах пробудится скупость, которая принимает патологические формы, побуждая людей «в нищенской доли влачить свою жизнь ради смерти в богатстве». Давно замечено: «жадность к монете растет соответственно росту богатства». Дурные наставления корыстным чадам скверно отзовутся на самих же родителях. Нередки случаи отцеубийств. Богатое наследство, полученное детьми, станет источником новых тревог и забот; придется жить «со страхом», постоянно охранять имущество. Отсюда проистекает совет, сформулированный Ювеналом:

 

Столько имей, столько просят и жажда, и голод, и холод,

Сколько еще до тебя, Эпикур, в твоем садике было довольно,

Сколько еще до тебя получали Сократа пенаты,

Мудрость не скажет того, что противно бывает природе.

 

   Идеал Ювенала – и в этом он не был одинок среди писателей – «добрые старые» римские нравы. Истинное благородство приобретается достойными делами и утрачивается из-за дурного поведения. История Рима пестрит примерами, когда из среды патрициев выходили люди, себя запятнавшие пороками. Те же, кто прославил свое государство подвигами и самопожертвованием, оказывались плебеями по происхождению. Затронутая здесь тема естественного благородства человека – поистине вечная: она пройдет через всю мировую литературу и с особой силой зазвучит в эпоху Возрождения.