Заключение

Гуситские войны явились важнейшим этапом истории чешского народа в эпоху феодализма. Здесь сосредоточились, как в фокусе, все сложные противоречия эпохи — противоречия, в которых отразились и общие закономерности и особенности развития феодальной Чехии. Впервые народные массы всей страны поднялись на вооружённую борьбу за освобождение от эксплуатации и нищеты. Гуситские войны являются ключом к пониманию дальнейшей истории народов Чехословакии.

В ходе гуситских войн обнаружились основные, непримиримые противоречия тогдашнего чешского феодального общества и столкнулись в острой и напряжённой борьбе все классы феодальной Чехии. Гуситские войны превратились в событие международного масштаба. Это была «национально-чешская крестьянская война» (Маркс), направленная против феодального гнёта, против злейшего и коварнейшего врага трудящихся, всеевропейского оплота мракобесия и реакции — против католической церкви, а также против иноземного засилья в стране.

В жестоких схватках гуситских войн ярко выразилась неиссякаемая творческая активность народных масс — главного творца истории. Именами многих героев гуситских войн справедливо гордится не только чешский народ, но и всё прогрессивное человечество. Неувядаемой славой овеяны имена Яна Гуса, Иеронима Пражского, Микулаша из Гуси, Яна Жижки, Яна Желивского, Прокопа Великого, их сподвижников и соратников. Источником [306] величия и силы этих народных героев была органическая, неразрывная связь их с народом, из рядов которого они вышли, близость к которому поддерживала их в трудные годы борьбы, интересы и чаяния которого они выражали, в борьбе за дело которого они не щадили своих сил и отдали свою благородную жизнь.

Главной движущей силой гуситских войн было чешское крестьянство и примкнувшие к нему низы городского населения. Крестьяне Чехии, составлявшие подавляющее большинство населения страны, являлись в то время главными производителями материальных благ, за счёт которых существовали все классы общества. Крестьяне были и решающей силой в славных армиях восставшего чешского народа, героически сражавшегося против численно превосходивших сил феодально-католической реакции.

В великих битвах крестьянской войны XV века трудящиеся Чехии не смогли добиться победы. Полная и окончательная победа народа стала возможной только в XX веке, при совершенно изменившихся исторических условиях, когда победоносная социалистическая революция навсегда разбила оковы эксплуатации и открыла перед народными массами путь к бесклассовому, коммунистическому обществу.

События XV века нельзя рассматривать как буржуазную революцию. Для такой революции в Чехии тогда ещё не было необходимых предпосылок. Недостаточным был уровень развития производительных сил и всей совокупности вырастающих на их основе социально-экономических отношений. Внутри Чехии феодальный способ производства в XV веке ещё не изжил себя. Лишь дальнейшее поступательное развитие могло до предела обострить свойственные феодальной формации противоречия и привести производственные отношения феодализма в несоответствие с уровнем производительных сил, превратить феодализм в тормоз для всего развития страны. Поэтому объективный смысл героической борьбы народных масс Чехии состоял в этот период в том, что она направляла страну на путь дальнейшего развития, в наибольшей степени благоприятствующий росту товарного производства и сопряжённый с возможностью относительно раннего вызревания предпосылок для зарождения капиталистических отношений. Народные массы Чехии боролись, таким образом, за более прогрессивный путь развития своей [307] страны, чем та крайне медленная и мучительная для народа дорога, на которую толкали его в своих узкокорыстных интересах крупные феодалы.

В начале XV века крупные феодалы были ещё слишком сильны. Они сохраняли господство во всех сферах экономической и общественно-политической жизни. Слишком слабым и в силу этого робким и непоследовательным оказалось в этот период, ввиду полного и долгого господства в городах инонациональных элементов, чешское бюргерство — этот трусливый и нерешительный предшественник буржуазии. В ходе своей самоотверженной борьбы народные массы оказались в конце концов одинокими. Трагедия народных масс Чехии заключалась в том, что они, отдавая свои силы и не щадя жизни в борьбе против феодальной эксплуатации и национального угнетения, сражаясь против феодалов и католической церкви, прокладывали путь, на ближайшем этапе которого могла победить лишь буржуазия. Но в XV веке в Чехии ещё не оформился и не сложился класс буржуазии. Поэтому и для такой победы в чешской действительности того времени не сложились ещё необходимые предпосылки.

Чешская крестьянская война XV века не могла привести к победе народных масс, хотя и была более мощной, продолжительной и организованной, чем все предшествовавшие ей крестьянские восстания на Руси, во Франции, в Англии и в других странах. Общие причины поражения всех этих выступлений заключаются прежде всего в низком уровне экономики. Известно, что крестьянские восстания вообще «могут приводить к успеху только в том случае, если они сочетаются с рабочими восстаниями, и если рабочие руководят крестьянскими восстаниями».¹⁾ В Чехии XIV—XV веков не было, да и не могло быть, рабочего класса. Сами крестьяне и городская беднота не в состоянии были добиться победы в борьбе против объединённой, организованной силы феодалов, имевшей в своём распоряжении мощный аппарат подавления — феодальное государство и его органы.

Отрицательно сказывалось отсутствие чёткой положительной программы гуситского движения, которая при тогдашнем уровне развития и не могла быть выработана. Положение восставших народных масс Чехии крайне [308] осложнялось тем обстоятельством, что они имели перед собой не только своих собственных феодалов, но столкнулись с бешеным сопротивлением всех сил международной феодально-католической реакции, которые сплотились против «мятежников и еретиков» вокруг императора Священной Римской Империи под благословляющей десницей римского папы. Император, папа и все чёрные силы феодальной Европы являлись постоянным источником внутренней чешской реакции. С их помощью она пополняла свои резервы в то время, когда силы восставшего народа изматывались в жестоких кровопролитных боях, затянувшихся на многие годы.

Гуситские войны были грандиозным актом борьбы народных масс за дальнейшее прогрессивное развитие своей родины и всего человечества. Революционное выступление чешского народа явилось прологом к началу всемирно-исторической борьбы буржуазии против феодалов — к реформации XVI века, кульминационным пунктом которой была крестьянская война в Германии, названная Марксом «самым радикальным фактом немецкой истории».

В Чехии первой половины XV века борьба восставших крестьян была направлена в первую очередь против феодальной реакции, против католического духовенства, против угрозы иноземного порабощения. В ходе борьбы обнаружились и самые заветные, самые сокровенные, хотя и не всегда ясно осознанные и отчётливо сформулированные чаяния и стремления трудового народа, выдвинувшего идею полного переустройства мира. Тогда эта идея могла быть лишь мечтой, благоприятные предпосылки для осуществления которой сложились много веков спустя, в других исторических условиях.

Великая Крестьянская война в Чехии имела ярко выраженный национальный характер. У Жижковой горы и у Чешского Брода, у Усти, у Такова и у Домажлице в боях с иноземными захватчиками решался вопрос о дальнейшем, независимом существовании чешского народа, о целостности его территории. Именно самоотверженная борьба народных масс против внешних врагов и иноземного засилья внутри страны была одной из необходимых предпосылок для формирования в дальнейшем чешской буржуазной нации.

Марксизм-ленинизм учит, что нации складываются в эпоху подымающегося капитализма, но что элементы [309] наций складываются исподволь, «еще в период докапиталистический».²⁾ Отстаивая от иноземных захватчиков родную страну, добиваясь революционным путём её объединения и предохраняя её от расчленения, угрожавшего Чехии в случае победы феодально-католической реакции, чешский народ отстаивал вместе с тем одну из предпосылок дальнейшего территориального и экономического единства Чехии. В жестоких битвах с врагами решался вопрос о форме существования, даже о самом существовании чешского языка и самобытной чешской культуры. В долголетних войнах формировались и крепли такие черты чешского национального характера, как стойкость, мужество и патриотизм. Славные традиции великой освободительной борьбы помогали чешскому народу устоять и в дальнейшем — в тяжёлые годы габсбургского ига, в мрачные периоды засилья иезуитов и австрийских чиновников.

Упорная и многолетняя борьба чешского народа способствовала формированию в будущем словацкой нации: в совместных боях крепла дружба чехов и словаков, росло сознание единства и общности их исторических судеб, подготавливался исторический акт воссоединения их в едином Чехословацком государстве.

Национальная борьба обострила и социальные противоречия в Чехии накануне и в годы гуситских войн. Она усиливала классовую борьбу и вместе с тем ослабляла весь класс эксплуататоров-феодалов в целом. Хотя чешская крестьянская война была, как и все антифеодальные выступления крестьян в средние века, в значительной степени стихийной, развернувшаяся в тесной связи с нею национально-освободительная борьба помогала крестьянам преодолевать свою неорганизованность.

Гуситские войны, будучи кульминационным пунктом национально-освободительной борьбы чешского народа в средние века, составили вместе с тем важный этап в многовековой борьбе всех славянских народов против иноземной агрессии. Гуситскими войнами, в частности, надолго были ослаблены силы наиболее жестоких и упорных врагов славян — реакционных германских феодалов. Угроза порабощения свободолюбивого чешского народа германским императором, немецкими князьями и прелатами [310] была к началу XV века вполне реальна и очень велика. Величайшее значение гуситских войн состояло в том, что они предотвратили тогда эту грозную опасность.

В ходе гуситских войн был нанесён сокрушительный удар католической церкви, являвшейся в средние века «наиболее общим синтезом и наиболее общей санкцией существующего феодального строя».³⁾ Католическое духовенство в Чехии, владевшее накануне крестьянской войны едва ли не половиной всех земель страны, лишилось на долгие годы своего имущества и доходов, а прелаты, попы и монахи оказались изгнанными за пределы Чехии. Гуситские войны расшатали устои католической церкви во всей Европе и нанесли непоправимый ущерб авторитету папства — этого постоянного центра самой чёрной реакции, мракобесия и изуверства.

Чешская реформация начала XV века явилась, таким образом, всеевропейским событием величайшего значения. Глубокое социальное содержание идей реформации прикрывалось в связи с условиями того времени религиозной оболочкой, которая накладывала на него свой уродливый отпечаток. Но и в таком виде идеология чешской реформации XV века составляла необходимую подготовительную ступень в созревании общеевропейской реформации — первого, по словам Энгельса, акта борьбы европейской буржуазии против феодализма. Эту преемственную связь живо ощущали деятели реформации в XVI веке. Мартин Лютер в первые годы своих выступлений неизменно называл себя последователем великого Яна Гуса, изучал, переводил и распространял в Германии его произведения. Образ Яна Жижки, неумолимого врага католического духовенства, восхищал Ульриха фон Гуттена.

Сложное соединение различных направлений и взглядов, выражавших в конечном счёте несовпадавшие интересы различных классов и социальных групп,— сочетание, которое представляло собой идейную основу чешской реформации XV века, имело своим исходным пунктом учение бюргерского реформатора Яна Гуса.

Пражские магистры — идеологи чашников по мере бурного подъёма революционной активности народных масс отходили всё дальше от требований, сформулированных Гусом. Выражая интересы бюргерства и шляхты, [311] они не пытались развивать антифеодальную сторону учения Гуса, а, напротив, неуклонно шли на сближение с феодальной реакцией и католической церковью.

В противоположность этому крестьяне и плебс, вдохновляемые и руководимые народными проповедниками, стремились максимально использовать учение Гуса как орудие в своей антифеодальной борьбе. Учение Гуса было дополнено творчеством народных масс. Именно эксплуатируемые массы трудового народа и в первую очередь хилиастические проповедники раннего Табора развивали дальше учение Гуса в условиях крестьянской войны и общенародной борьбы против иноземных захватчиков.

Антифеодальная и антикатолическая идеология чешских крестьян своей религиозной формой принадлежала прошлому, но по своему содержанию предвосхищала будущее. Несмотря на незрелость и наивность мечтаний чешских революционных сектантов эпохи крестьянской войны, их глубоко выстраданные, хотя и смутные мечты о светлой жизни для всех трудящихся явились одним из величайших достижений чешского народа в средние века.

Трудно преувеличить значение гуситских войн и для развития чешской национальной культуры. Не говоря уже о сравнительно широком распространении образования среди народных масс и подъёме чешской народной литературы, музыки и песенного творчества, следует особенно выделить в числе величайших культурных достижений Чехии XV века зарождение, пусть в туманной и неопределённой форме, идеалов переустройства общества. В сокровищницу мировой прогрессивной, революционной мысли внесли свой вклад, пусть скромный вследствие условий того времени, такие сыны чешского народа, как Мартин Гуска и Пётр Каниш, словак Лукаш из Нового Града и многие другие, отдавшие свою жизнь за благородное дело освобождения трудящихся.

Поражение восставших чешских крестьян имело тяжёлые последствия для всей дальнейшей истории чешского и словацкого народов, затормозило дальнейшее прогрессивное развитие производительных сил Чехии. Во всех сферах экономической, политической и культурной жизни впоследствии возобладали тёмные силы феодальной реакции.

Больше всех выиграли от чешской реформации крупные феодалы. Чешские паны, расправившиеся с помощью [312] иноземной реакции с народными массами, усилились и обогатились за счёт захвата монастырских и церковных земель, за счёт ограбления мелкой шляхты, за счёт принижения бюргерства. После подавления вооружённого сопротивления народа паны получили возможность ещё больше увеличить свои богатства путём непомерной эксплуатации крестьянства. После многолетних войн, после зверской расправы с «мятежниками» во многих местах страны вотчинникам ощутительно недоставало рабочих рук. Боязнь нового выступления крестьян заставляла феодалов всеми способами укреплять своё социальное и политическое господство, сурово и бдительно следя за всякой попыткой крестьян сплотиться для новой борьбы. Крепостное право рассматривалось феодалами как наиболее удобный способ сохранения феодальной собственности. Католическая церковь со своей стороны объявляла крепостное состояние естественным положением крестьянина. Прямым следствием победы феодальной реакции явилось торжество крепостническо-барщинного пути аграрного развития. Только намечавшаяся в самых общих чертах к началу XV века тенденция развития Чехии по пути, наиболее мучительному для народных масс, связанному с наименее быстрым темпом развития производительных сил,— тенденция вторичного закрепощения, заявлявшая о себе резким увеличением к концу XIV века отработочной ренты на севере и в центре Чехии, теперь восторжествовала по всей стране. Победе этой тенденции способствовали перемещение европейских торговых путей в связи с великими географическими открытиями и революция цен в Европе. В XVI и особенно в XVII веке, после Белогорской катастрофы и опустошений Тридцатилетней войны, в чешских землях устанавливаются самые варварские формы второго издания крепостничества.

Творческие возможности народа были скованы цепями крепостного права. Положение крестьян было чрезвычайно тяжёлым. Для них не было защиты ни в судах, ни в органах габсбургской администрации. Они были лишены самых элементарных человеческих прав, а материальное их положение граничило с катастрофой. Войны, поборы, эпидемии, засухи и всякие стихийные бедствия постоянно стояли за спиною чешских крестьян и удерживали их на грани физического вымирания. В таких условиях чешское крепостное село могло представлять собой очень узкий [313] внутренний рынок, емкость которого возрастала чрезвычайно медленно. Крестьянин мог быть потребителем продуктов городского ремесла лишь в незначительных размерах. Это тормозило развитие товарно-денежных отношений в недрах феодального способа производства, задерживало вызревание элементов капиталистических отношений.

В результате поражения крестьянской войны чешские города понесли непоправимый урон, и темп развития их хозяйства замедлился. Всесильные паны дезорганизовали торговлю системой бесконечных ограничений, регламентацией пошлин и штрафов. Во многих местах феодалы совершенно оттеснили бюргеров от оптовой и даже розничной торговли. Поэтому на городской жизни и на всём хозяйстве Чехии особенно болезненно отразились последствия великих географических открытий и революции цен.

Зарождение капитализма в Чехии происходило в крайне неблагоприятных условиях, а кризис феодальных отношений наступил только в конце XVIII и первой половине XIX века. Ещё более задержалось социально-экономическое развитие Словакии, находившейся под гнётом своих, венгерских и австрийских феодалов. Только в наше время народно-демократическая революция в Чехословакии навсегда уничтожила последние пережитки феодализма.

Если в сфере экономики победа феодальной реакции проявилась в замедлении роста производительных сил, обнищании и разорении крестьян, в известной дезорганизации городского ремесла и торговли, то в области политической она привела к торжеству центробежных тенденций, носителями которых были крупные паны. Ослабленная в экономическом и политическом отношении, Чехия уже к началу XVI века потеряла своё ведущее место в Центральной Европе. Нельзя понять дальнейшую судьбу народов Центральной Европы без учёта тяжёлых последствий поражения чешского народа в Великой Крестьянской войне XV века. Белогорская катастрофа в XVII веке была подготовлена зловещей победой сил реакции над восставшим чешским народом на Липанском поле.

Поражение чехов в Великой Крестьянской войне привело к тому, что католическая церковь в Чехии сравнительно быстро восстановила свои позиции. Уже в 1437 году на улицах Праги можно было увидеть рясы католических [314] монахов и сутаны патеров. Во второй половине XV века церкви и монастыри снова завладели частью утраченных в годы гуситских войн имений. С переходом Чехии под власть Габсбургов католическое духовенство получило нового сильного союзника в лице австрийской феодальной монархии. С середины XVI века в Чехии появились иезуиты, а после Тридцатилетней войны католическая реакция праздновала свою победу, уничтожая последние, как ей казалось, следы «еретичества и непокорности».

Укрепление католической церкви в Чехии имело отрицательные международные последствия. Уже ко второй половине XV века выяснилось, что силы феодально-католического лагеря всё ещё велики, что международный оплот мракобесия — престол св. Петра — хотя и пошатнулся, но устоял. Реформация XVI века и Великая Крестьянская война в Германии пробили ещё более широкую брешь в здании католического фанатизма и изуверства, но и они не сумели окончательно свалить папство и его союзников. Однако было бы неправильно умалять значение удара, нанесённого католической иерархии и всему церковному зданию в XV веке восставшим чешским народом. Можно сказать без всякого преувеличения, что борьба чешских крестьян подготовила почву и наметила путь для первой всеевропейской битвы буржуазии против феодализма и его оплота — католической церкви.

Историческое значение гуситских войн определяется размахом многолетней героической борьбы народных масс, восставших против феодальной эксплуатации, католического мракобесия и национального угнетения. Международное значение гуситских войн было очень велико. Вожди крестьянских масс постоянно мечтали о том, чтобы распространить идеи чешской реформации по всему миру. Эти мотивы звучали уже в проповедях пламенного трибуна восставшего пражского плебса — Яна Желивского. О них свидетельствовали манифесты таборитов — эти замечательные образцы агитационной литературы XV века. Гуситские войны способствовали подъёму классовой борьбы крестьян и городской бедноты во многих странах феодальной Европы, в первую очередь в тех областях, где, пренебрегая опасностью и ежеминутно рискуя жизнью, действовали самоотверженные проповедники чешского народа — соратник Гуса Иероним Пражский, побывавший среди русских людей в Пскове, распространители [315] антикатолических и антифеодальных взглядов Табора, бесстрашно восходившие на костры во Фландрии, Шотландии и Каталонии. Везде, где народ страдал под гнётом феодалов и попов, слова гуситской проповеди находили себе путь к сердцам простых людей, а известия о победах их чешских братьев по классу наполняли верой в возможность успеха и решимостью бороться за своё освобождение. Во многих случаях распространение идей крестьянской войны совпадало с открытыми народными восстаниями, облегчало и ускоряло их развязывание, порой даже вызывало их.

Большое значение имела антифеодальная борьба в Словакии, зародившаяся ещё в годы пребывания крестьянских армий таборитско-«сиротского» союза на территории страны и достигшая наивысшего подъёма в конце 40-х и 50-х годов XV века, когда плечом к плечу с словацкими и чешскими крестьянами сражались украинцы, поляки и венгры.. Относительная отсталость словацких земель не позволила этому движению приобрести такую силу и размах, какие имели гуситские войны в Чехии, но оно навсегда вошло славной страницей в историю словацкого народа и явилось убедительным доказательством тесных связей двух братских народов.

Гуситские войны заметно отразились и на истории соседней Польши. Немало польских крестьян, плебеев и мелких шляхтичей принимало непосредственное участие в событиях крестьянской войны, сражаясь на стороне восставшего чешского народа. В ряде мест на территории польских земель народные массы поднимались с оружием в руках против своих угнетателей. Так, в начале революционных событий в Чехии восстала беднота Вроцлава. Это движение было подавлено. Сочувствие польского народа восставшим чехам выражалось в массовой поддержке гуситских войск на территории Силезии и Великой Польши и в присоединении к таборитам отдельных отрядов, среди которых были не только поляки, но и русские, и литовцы.

При участии польского и украинского народов происходило в 1440—1442 годах крестьянское восстание в Северной Молдавии, направленное против местных бояр и польских панов. И в этом восстании мы снова встречаемся с совместными действиями крестьян, принадлежавших к разным народностям, против феодалов и их пособников. [316]

Крупное крестьянское восстание, притом непосредственно связанное с крестьянской войной в Чехии, произошло в Трансильвании (1437—1438 годы). Валашские, молдавские, венгерские, словацкие и немецкие крестьяне дружно сражались здесь против феодалов и католических попов, воспламенённые речами гуситских проповедников.

Грозным напоминанием о Великой Крестьянской войне в Чехии явилось для феодальной Европы мощное крестьянское восстание в Венгрии в 1514 году. В ходе этого восстания, во главе которого стоял герой венгерского народа Дьердь Дожа, венгерские и словацкие крестьяне потрясли основы феодального Венгерского государства. Венгерские повстанцы не только свято чтили память великого Гуса, погибшего за столетие до этого времени, но среди них были и гуситские проповедники, агитация которых сыграла немалую роль в деле подготовки самого восстания. В первой венгерской хронике, составленной на родном языке Иштваном Секей Бенцеди (XVI век), Гус сопоставлялся с Мюнцером, и притом оба они оценивались как святые мученики, борцы за правду.

Гуситские войны оказали огромное революционизирующее воздействие и на Германию. Трудящиеся массы Германии приветствовали героическую борьбу чешских крестьян. Ведущая роль в восприятии революционных традиций чешского народа принадлежала немецкому крестьянству, в то время как бюргерство крупных немецких городов относилось к событиям в Чехии и в XV веке и впоследствии гораздо более сдержанно. В Германии многие выходцы из плебса были активными сторонниками табо-ритов. Несмотря на запугивания и ложь феодалов и попов, народные массы германских земель оказывали помощь гуситским армиям, действовавшим на немецкой территории, и порой вливались в их ряды. Под влиянием чешских событий происходили восстания крестьян в ряде округов юго-восточной Германии: в Баварии, Тюрингии и Саксонии. Крестьянские волнения происходили и в Австрии.

После подавления крестьянской войны в Чехии славные традиции таборитов были восприняты и продолжены крестьянами Германии, восстававшими во второй половине XV века, которые донесли их до времени Великой Крестьянской войны в Германии (1525 год). Значение этих традиций прекрасно сознавали передовые люди [317] Германии того времени. Вожди Великой Крестьянской войны в Германии, особенно Томас Мюнцер, с большим уважением и любовью относились к памяти Яна Гуса и его последователей, а себя считали наследниками и продолжателями их дела. Известно, что в 1521 году Томас Мюнцер специально ездил в Прагу, чтобы установить связи с последователями гуситского движения.

Отзвуки гуситских идей вместе с манифестами Праги и Табора распространялись в самых отдалённых от Чехии странах феодальной Европы. Никакие репрессии феодалов не могли воспрепятствовать росту сочувствия трудящихся масс Германии чехам, поднявшим оружие против злейшего врага всех народов Европы — папы и католического духовенства. Имеются сведения о распространении гусизма в Англии и во Фландрии, во Франции и в Испании, в Италии и в других странах.

Поэтому есть все основания считать гуситские войны не только выдающимся событием в истории одного чешского народа, но важным этапом истории всего европейского крестьянства, в истории его многовековой борьбы против феодальной эксплуатации.

Велико значение гуситских войн и в истории военного искусства. Сам характер многолетней крестьянской войны, массовость и классовый состав чешских армий требовали иной организации вооружённых сил, чем обычная организация и тактика феодальных армий XV века. Организация и тактика гуситов были выработаны в ходе войны на основе соединения лучших образцов отечественного боевого опыта с творчески применёнными достижениями европейского феодального военного искусства. В то же время гуситскими полевыми армиями были органически усвоены формы вековой борьбы народных масс против феодалов. В ходе войны восставшие массы сумели сплотиться и организовать свой ударный отряд — постоянные войска таборитов и «сирот», крестьянские по составу своих бойцов. Народ выдвинул в эти годы из своей среды талантливых полководцев и организаторов, которые выигрывали сражение у превосходивших сил значительно лучше вооружённого врага. Имена Яна Жижки и Прокопа Великого вошли в пантеон выдающихся деятелей мирового военного искусства. Но они были не одиноки. В ходе войны выдвинулись многочисленные кадры военачальников, смелых, инициативных, решительных, выигравших [318] не одну жестокую схватку с врагом. Величие гения народных полководцев состояло в их неразрывной связи с народом.

Военное искусство гуситских армий являлось в XV веке вершиной военного искусства феодальной Европы. Вместе с тем в нём содержались уже элементы такой военной организации и тактики, развитие которых в ту пору могло быть только делом будущего. Военное искусство гуситов впервые включало в себя использование значительных масс пехоты, применение подвижной полевой артиллерии, использование возов в качестве тактической и боевой единицы. Большим достижением армий Табора было чёткое взаимодействие всех видов оружия. Гуситские военачальники руководствовались в войнах, которые им приходилось вести, продуманными планами, координировали действия отдельных подразделений своих армий, сочетали различные роды оружия, умели определить и осуществить направление главного удара. Это было возможно не только потому, что военачальники таборитов обладали выдающимися способностями, но главным образом потому, что их крестьянские армии решительно отличались от рыцарских ополчений и наёмных армий. Армии гуситов пополнялись за счёт повстанцев, глубоко убеждённых в правоте и справедливости своего дела, пламенных патриотов, способных на самоотверженные подвиги. Поэтому армии таборитов смогли создать небывалую прежде дисциплину и отличались высоким моральным духом.

Неожиданные военные успехи «мятежного мужичья» были сначала непонятны их врагам, но затем их опыт стал изучаться за рубежом. Вскоре выявилось, что недостаточно рабски копировать военные приёмы таборитов, так как сила их заключалась не только и не столько в этих приёмах, сколько в породивших их революционном подъёме и воодушевлении, охвативших широкие народные массы. Поэтому плодотворное усвоение боевого опыта гуситских армий оказалось возможным лишь там, где народные массы принимали активное участие в военных действиях и видели в них своё кровное дело. Так, воинские традиции таборитов были усвоены и получили дальнейшее развитие в многолетней борьбе венгерского народа против турецких полчищ. Эти традиции сознательно поддерживались великим полководцем Венгрии Яношем Гуниади, [319] возглавлявшим в середине XV века упорную борьбу венгерского народа против турецких феодалов-агрессоров. Славные боевые традиции гуситских народных армий живут и ныне в армии народно-демократической Чехословацкой Республики, стоящей рядом с героической Советской Армией и вооружёнными силами других народно-демократических государств на страже мира во всём мире.

Неумирающие традиции Великой Крестьянской войны XV века составляют один из неиссякаемых источников животворного патриотизма чешского и словацкого народов. На протяжении многовековой истории народов Чехословакии они являлись знаменем борьбы за социальное и национальное освобождение. Представители сил реакции, наследники тех, кто избивал пленных на Липанском поле, хотели навсегда сломить боевой дух чешского народа, вытравить из его сердца память о славных страницах его истории. Но напрасно католические прелаты и паны сжигали летописи и разрушали памятники славной борьбы народа, напрасно усердствовали габсбургские администраторы и иезуиты, преследуя чешский язык, уничтожая книги, закрывая школы, напрасно распинались продажные слуги буржуазии — историки вроде Пекаржа, пытавшиеся исказить и оболгать героическое прошлое чешского народа. Чешский народ пронёс сквозь века память о своих бессмертных предках — бойцах крестьянского Табора.

Многочисленные крестьянские восстания, вспыхивавшие в Чехии в XVI—XVIII веках, проходили под прямым воздействием гуситских традиций. Участники крестьянского восстания 1775 года приносили клятвы в верности своему делу на могильном камне Прокопа Великого. Они сознательно подчёркивали этим свою связь с таборитами и преемственность их идей. Национальное возрождение Чехии и Словакии в XIX веке связано с гуситскими традициями. Представители левого демократического крыла в период революции 1848 года в Чехии стремились использовать гуситские традиции и пропагандировали их. Рабочее движение Чехии восприняло традиции борьбы за социальную справедливость, начертанные на знамени Табора, наполнило их новым содержанием и превратило в мощное оружие в руках рабочего класса. Коммунистическая партия Чехословацкой Республики подняла их на качественно [320] новую ступень. В тяжёлые годы немецко-фашистской оккупации они помогали бороться с врагом, а в настоящее время помогают строить социализм.

Памятник Гусу в Праге

Именно поэтому трудящиеся массы народной Чехословакии бережно хранят воспоминание о событиях далёкого прошлого. Трудно отыскать в Чехии хоть один сколько-нибудь значительный населённый пункт, где нет улицы или площади, носящих славные имена Гуса, Жижки и других героев крестьянской войны, где не было бы воздвигнутых в их честь памятников или мемориальных досок. Но самым лучшим и самым прочным памятником является благодарность и любовь народа. Ежегодно 30 мая собираются на Липанском поле десятки тысяч трудящихся. Тут присутствуют и седеющие учёные, и ученицы начальной школы, и остравские шахтёры, и рабочие Праги, и крестьяне из окрестностей Тахова или Усти. Многочисленные экскурсии рабочих, крестьян и трудовой интеллигенции направляются в Козий Град и посещают дом, где жил Гус. Каждый год 6 июля по всем [321] деревням и городам Чехии зажигаются костры, напоминающие о гибели Гуса и о великих освободительных традициях чешского народа, навсегда прочно связанных с его именем. В этих патриотических демонстрациях принимают участие чехи и словаки, ныне равноправные и свободные граждане народно-демократической Чехословацкой Республики.

В годы гуситских войн создавались и крепли традиции совместной борьбы угнетённых масс разных национальностей против эксплуататоров. На полях битв Великой Крестьянской войны сражались плечом к плечу чехи и словаки, поляки и русские, немцы и венгры. Это являлось одним из источников силы гуситского революционного движения. Традиции совместной борьбы трудящихся независимо от национальной принадлежности укрепляют в наше время традиции пролетарского интернационализма народов народно-демократической Чехословацкой Республики.

Гуситские войны всегда пользовались сочувствием русского, украинского и белорусского народов.

Трагическая судьба чешских повстанцев волновала передовых сынов России, Украины и Белоруссии. О дружбе и братском союзе освобождённых славянских народов мечтали декабристы. Великий украинский поэт Тарас Григорьевич Шевченко выразил любовь и уважение братских народов Украины, России и Белоруссии к славным традициям гуситов в своей поэме «Еретик». Рисуя величественный образ Гуса, павшего жертвой феодально-католической реакции, великий народный поэт Украины высказал глубокую уверенность в том, что зажжённая Гусом

Гениальным пророчеством звучало сокровенное пожелание поэта:

того солнца правды, которое народы нашего времени видят в бессмертных идеях ленинизма, осветивших народам [322] нашей Родины и всего мира путь к счастью — путь к построению коммунизма. Именно в братском единении славянских народов и трудящихся всех стран видел великий сын украинского народа залог светлого будущего своей Родины, которая стоит ныне в первых рядах строителей коммунизма, являясь составной частью тех прогрессивных сил, которые, по словам Шевченко,

¹⁾ И. В. Сталин, Соч., т. 13, стр. 112-113.

²⁾ И. В. Сталин, Соч., т. 11, стр. 336.

³⁾ Ф. Энгельс, Крестьянская война в Германии, стр. 34.