Глава 2.4. Фрагмент скифского эпоса: Алкман о «колаксаевом коне»
|
Свидетельства определенного знакомства с иранскими номадами сохранились также во фрагментах поэта VII в. до н. э. Алкмана (ср. выше, 2.3.7). Датировка основных сочинений поэта определяется в настоящее время достаточно уверенно концом VII в. до н. э. благодаря упоминанию в одном из его фрагментов детей спартанского царя Леотихида (fr. 5.2 Page = 80 Calame)1. Эти тексты стоят особняком от рассмотренных выше, поскольку содержат свидетельства не только о внешних контактах греков с евразийскими номадами, но и об их взаимодействии в области духовной культуры.
В одном из папирусных фрагментов Алкмана (fr. 1, 59 Page = 3, 59 Calame) две участницы хора сравниваются с двумя бегущими конями: ίππος Ίβηνώι Κολαξαΐος δραμήται. Находящийся в том же папирусе схолий поясняет, что речь идет о породах лошадей (ταύ]τα γένη έστιν ...ικών ίππων). То же толкование содержится и в найденном позже сильно разрушенном комментарии к тому же «Парфению» (Р. Оху 2389, fr. 6), который содержит ссылку на Аристарха: πε[ρι δέ τοΰ γένο]υς τών I ΐππω]ν Αρίσταρχος ο[ϋτως ίστορ]εΐ' άμ|φότερ]α ταύτα γένη ίπ[πων -ι]κά. λέΙγ- ]δέ άμφοτέρω[ν τάχει διαπρε]πόντων I προφ]έρειν τον [Ί]βην[όν2. Название первой из пород уже давно было сопоставлено с лидийским этнонимом Ίβηνοί (Steph. Byz. s.v. Ιβαιοι), а второй — с известным из Геродота (IV, 5) именем мифического скифского царя Κολάξαϊς; это сопоставление стало общепринятым3. При этом обычно предполагалось, что «ибенский» и «колаксайский» — синоним «лидийского» и «скифского», и речь идет просто о лидийской и скифской породах лошадей4. Такое толкование, однако, вовсе не обязательно, несмотря на то, что оно было распространено уже в эллинистическое время, как показывает ссылка на Аристарха. В самом деле, оба названия нигде более не засвидетельствованы5 и вполне возможно, что речь идет о созданой ad hoc интерпретации. Вероятно, что Алкман здесь имел в виду не реально существовавшие конские породы, а чудесных коней-персонажей легенд, о чем может свидетельствовать и то, что ибенский и колаксаев кони упомянуты в одном ряду с названным несколько раньше чудесным скакуном «крылатых снов» (стк. 48 — 49: παγόν άεθλοφόρον καναχάποδα των ύποπετριδίων ονείρων)6. Нельзя исключать, кроме того, что речь идет об окказиональных поэтических эпитетах, перифразирующих понятия «лидийский» и «скифский». Однако в этом случае пришлось бы признать, что для Алкмана и его слушателей имя Колаксая было настолько знакомо, что могло заменять само название скифов, что в свою очередь предполагает невероятно хорошее знакомство не только со скифами, но и с их духовной культурой. 1 West 1965, 188-194; Calame 1983, 434-437; Schneider 1985, 1-59. 2 Lobel, Roberts, Turner, Bams 1957, 37-38. 3 Diels 1896, 358-359, cp. Page 1951, 90; Calame 1983, 331. 4 О скифской породе лошадей см. Devereux 1965, 176-184. 5 Обширный материал, касаюшийся связанной с коневодством лексики, содержится на свинцовых табличках, обнаруженных в двух колодцах на афинском Керамике (574 экземпляра) и агоре (111 экземпляров). Таблички представляют собой часть архива афинской кавалерии второй половины IV и III вв. дон. э. и содержат имена владельцев коней, их масть, описание тавра или особых примет и цену: Braun 1970, 198-269; Kroll 1977, 83-140. Ничего подобного упомянутым Алкманом словам на табличках нет. 6 Ср. Devereux 1965, 176. |
загрузка...