А вот это, — увлеченно рассказывал французский археолог с заскорузлыми руками и обветренным до красноты лицом, — мы нашли совсем недавно.
На его ладони лежала фибула, искусно украшенная металлическая застежка наподобие броши. В древней Галлии с помощью таких изящных фибул богатые и знатные люди застегивали плащи. Вокруг нас было чистое поле, на котором в скором времени планировали построить то ли завод, то ли гипермаркет. Но по закону местность должны были сперва обследовать археологи: а ну как под землей отыщется что-то интересное? И ведь действительно отыскалось.
Мы стояли прямо посередине галло-римской виллы. Сама вилла, конечно, не сохранилась, уцелели лишь части фундаментов древних построек и захоронения. В них и были найдены сокровища: фибулы и прекрасно сохранившиеся стеклянные сосуды, которые в скором времени должны будут украсить местный археологический музей. Впрочем, для археологов важны не только сами находки, но и все остальное: расположение фундаментов, местонахождение найденных предметов, особенности почвы и так далее. И, собрав воедино все полученные данные, они могут восстановить картину двухтысячелетней давности.
— В первом веке нашей эры, — рассказал археолог, — здесь жило галльское племя атребатов. Вилла принадлежала богатому человеку, имени которого мы не знаем. Знаем только, что своим богатством он обязан соли. В те времена в Галлии, как и повсюду в Западной Европе, соль была редкостью, и далеко не каждый мог позволить себе не то что засолить мясо впрок, а даже насыпать щепотку соли в кушанье. Продажа бесценных кристалликов была выгодным делом, и здешний владелец солеварни наверняка был одним из первых богачей своего племени. Соль добывали из морской воды: наливали ее в бочки и везли сюда с моря…
— Но позвольте, — спросил кто-то из слушателей, — до моря-то здесь далековато!
Несмотря на солоноватый воздух и запах йода, который приносил мощный ветер, дующий с Ла-Манша, морской глади нигде на горизонте не наблюдалось.
— Отсюда до моря шестьдесят километров, — ответил археолог. — Сейчас меньше часа на машине ехать, а по тем временам расстояние приличное. Действительно, гораздо удобнее было бы выстроить солеварню на берегу и доставлять сюда уже не воду, а готовую соль. Сперва мы и сами удивились, а потом поняли, что, если бы солеварня была далеко от виллы, работники воровали бы готовую соль на берегу и продавали «налево». Сами понимаете, за две тысячи лет люди не изменились! А морскую воду не украдешь и за пазухой не спрячешь. Скорее всего ее везли в запечатанных бочках, да еще под охраной. А потом уже на месте под бдительным оком хозяина выпаривали соль. Затрудняюсь даже предположить, сколько рабочих рук требовалось для того, чтобы солеварня работала без перебоев.
Как обычно бывает, у археологов, как и у других исследователей, вопросов больше, чем ответов. Например, не совсем понятно, что за странные сооружения — то ли мощеные дорожки, то ли основания зданий — были сделаны возле местного кладбища, где найдены стеклянные сосуды. Но не было бы вопросов — не возникали бы ответы, и мы так никогда и не узнали бы, как кельты две тысячи лет назад добывали (и подворовывали) соль.
…Под низкими свинцовыми тучами парил яркий воздушный змей. Внизу, в раскопах, с совочками и грабельками аккуратно копали землю молодые ученые. Все вместе выглядело безумной пародией на детскую площадку с песочницей.
— А змей-то зачем?
— Аэрофотосъемка. Самолет нанимать дорого. Поэтому изобрели что попроще: примотали скотчем к змею обычную «мыльницу» и поставили на режим автоматической фотографии со вспышкой каждый 30 секунд. Ветер у нас все время крепкий, высота у змея приличная. Перегоняем снимки на компьютер и просматриваем. Иногда находим интересное. Ну и потом, посмотрите, с каким удовольствием мой коллега с этим змеем возится: может, в детстве не наигрался…
Если вы читаете эту книгу, то у вас наверняка тоже сохранилось здоровое любопытство, без которого ребенок не ребенок, да и взрослый не совсем человек. И даже если вы не копаете землю в поисках интересных находок и не приматываете к воздушному змею фотоаппарат, вас тем не менее тоже занимают некоторые вопросы касательно кельтов. Например: кто такие кельты и почему их так называют? Откуда они взялись? Где жили, чем занимались? И откуда вообще мы о кельтах что-то знаем?
С этого, пожалуй, и стоит начать. Итак, первое. Насколько нам известно, кельты никогда не называли сами себя кельтами. Например, владелец уже знакомой нам солеварни назвался бы так: «Я такой-то, сын такого-то из племени атребатов». А спроси его о кельтах как о народе, долго бы думал, кто это такие, да так ничего бы не надумал. Еще, чего доброго, разозлился бы.
Для того чтобы не создавать дополнительной путаницы (а в том, что касается кельтов, ее и так создали предостаточно), придется сделать несколько уточнений. Это немного уведет нас в сторону цифр и фактов, но без них никак не обойтись.
Итак, название χελτοι ввели в обиход греки, а римляне называли этот народ (или эти народы?) другим словом — galli, то есть галлы. В наше время под кельтами мы подразумеваем все народы, говорившие на кельтских языках и жившие на огромной территории от Ирландии и Испании на западе до Карпат на востоке, от Шотландии на севере аж до самой Малой Азии на юге. А галлами зовем лишь тех из них, кто жил под боком у римлян: на территории современной Франции, Бельгии и Северной Италии. Говоря о кельтах, также неплохо бы уточнить, каких именно мы имеем в виду — древних или современных. Так вот, уточняю: в первой части книги речь пойдет о древних кельтах, а во второй — о современных. Поэтому не стану злоупотреблять словом «древний», лучше расскажу, с какого времени мы можем говорить о возникновении кельтов как этноса и их расселении на территории Европы. Конечно, с точки зрения науки это будет обобщение и бессовестное упрощение, но мелкие детали и дискуссионные вопросы я оставлю для научных конференций и обсуждений с коллегами.
Поскольку этнос — понятие расплывчатое, то попробую избежать всяческих двусмысленностей: под первыми засвидетельствованными в истории кельтами я имею в виду тех, кто говорил на языке, который лингвисты весьма условно называют протокельтским или общекельтским и который позже распался на отдельные языки (о них еще будет рассказ). Большинство исследователей согласны с тем, что именно кельты создали культуру, которую условно называют Гальштатской, по названию города Гальштат (или, если точнее, Хальштатт, по-немецки пишется Hallstatt), расположенного в юго-западной Австрии, где было найдено захоронение, относящееся к этой эпохе. Существовала эта культура в период примерно с 900 по 400 год до н. э. и для того времени была поистине выдающейся. Особенно поражает искусство кузнецов и оружейников, делавших причудливо украшенные мечи, кинжалы, топоры, ножи, бронзовые шлемы, фибулы с фигурками зверей. Не отставали и гончары, украшавшие керамическую посуду разноцветными орнаментами.
На смену Гальштатской культуре пришла Латенская, получившая название в честь деревни Ла-Тен (La Tène) в Швейцарии. Эпоха Латенской культуры (400 г. до н. э. — до начала новой эры) считается расцветом кельтской цивилизации. Именно в это время кельты, обитавшие до того на сравнительно небольшой территории в Центральной Европе (в основном там, где сейчас расположена Австрия, а также в долине реки Рейн и частично — на территории современных Чехии и Словакии), заселили большую часть Западной Европы и просочились даже на территорию современной Турции, где образовали небольшой кельтский островок. Носители Латенской культуры тоже были искусными ремесленниками, и если начать перечислять здесь все, что они умели ковать из железа, серебра, золота и бронзы или лепить из глины, придется сделать эту книгу многотомной. Но я лучше помещу на последней странице список литературы, которую можно будет почитать, если уж очень захочется подробностей.
Откуда же мы все это знаем о кельтах? Об одном из источников, то есть о данных археологии, я уже рассказала. По-хорошему, этот пункт надо было сделать далеко не первым в списке, но уж очень хотелось рассказать про галльскую фибулу и воздушного змея. Дальше, рассказывая о древности, я постараюсь придерживаться строгого порядка в изложении. Ведь говорят, что научные работники люди ужасно дотошные и занудные, хотя лично я среди кельтологов ни одного такого не видела. Но раз существует такое расхожее мнение, придется ему соответствовать.
Итак, еще один источник сведений о кельтах — это труды античных авторов. Они пишут много интересного, причем некоторые из них даже не пересказывают чьи-то сплетни, а повествуют о собственных путешествиях. Так и хочется поверить им на слово, уж очень занимательно рассказывают. Правда, здравый смысл и жизненный опыт показывают, что одни путешественники склонны преувеличивать, другие — видеть в иноземцах только плохое (свой-то народ без недостатков, конечно же!), а третьи попросту дурят читателя в корыстных или, как сейчас принято говорить, в рекламных целях. Приведу один простой пример.
Самым точным и подробным описанием жизни и быта древних галлов является книга Гая Юлия Цезаря «Записки о галльской войне». Тут ничего не скажешь — Юлий Цезарь самолично завоевал Галлию, изъездил ее вдоль и поперек. Ему ли не знать, кто такие галлы и как они живут. Однако у дотошных исследователей возникают вопросы — а откуда ж у Цезаря некоторые фактические нестыковки: например, рассказ о галльских мечах, которые настолько непрочны, что после каждого удара гнутся и чуть ли не сворачиваются в трубочку? Археологи, которые периодически находят галльские мечи отличного качества, со знанием дела расскажут вам, что это полная ерунда! И не слишком ли дикими он изобразил соседей галлов, жителей Британии?
Да и просто по-житейски можно прикинуть: а надо ли было Цезарю быть во всем точным и справедливым? Задумаемся, а зачем он вообще эту книжку написал? Явно не для того, чтобы студентам-филологам было что читать на уроках латинского.
Представьте себе ситуацию: Цезарь превысил свои должностные полномочия и угрохал (другого слова нет) кучу денег (не своих, а налогоплательщиков) на многолетнюю войну. Кроме всего прочего, на войне погибло много солдат, у которых, наверное, были родственники. И ни налогоплательщикам, ни родственникам убитых солдат скорее всего не очень понятно было, с какой такой надобности вдруг Галлию завоевали и для чего нужно было столько лет вести эту кровопролитную войну. И многие начинали поговаривать, что, мол, Цезарь-то это сделал только из-за своих амбиций и ради личного обогащения (а некоторые остряки такие стихи про это написали, что неудобно здесь цитату приводить). И Цезарю необходимо было не просто рассказать, как он здорово повоевал, но показать читателю, какого грозного и коварного врага он сокрушил, разумеется, для блага сената и народа римского. И так про галлов и их соседей германцев написать, чтобы простые римские граждане ужаснулись: если бы не отважный Цезарь, то кто бы от таких врагов защитил? Поэтому галлы у него и получились суровыми и свирепыми.
Разумеется, я не утверждаю, что на самом деле галлы были тише воды ниже травы: они и дрались друг с другом, и головы врагам отрезали, всяко было. Но почитаешь латинских и греческих авторов и поражаешься тому, какой портрет среднестатистического кельта выходит. Впрочем, лучше, чем австрийский кельтолог, профессор Гельмут Биркхан, я все равно на эту тему ничего не скажу. Поэтому послушаем Биркхана:
«Как же в Средиземноморье представляли типичного кельта?
Выглядит он просто страшно: громадное, мощное тело со светлой или красноватой кожей, светлые или рыжие волосы, спутанная шевелюра, упрямое выражение лица и дикий, пристальный взгляд. Голос глубокий, громкий и всегда звучит угрожающе, даже если кельт настроен достаточно дружелюбно. У кельтской женщины тоже сильное тело: она наделена дикой красотой, у нее рыжие или белокурые волосы. Со сверкающими глазами, набычив шею и скрипя зубами, она размахивает своими огромными белыми мускулистыми руками. Защищая своего супруга, которому равна по силе, она раздает удары и пинки, словно выстрелы из катапульты. Жены кельтов плодовиты. Любят детей и хорошо кормят их грудью. Дети рождаются седыми, и только потом цвет волос у них становится таким же, как у родителей (!). С детства они закаляются с помощью холодной воды и легкой одежды».
Вот так изображали кельтов в своих произведениях такие уважаемые античные авторы, как Страбон, Марк Манилий и Диодор Сицилийский! И это еще что…
«Кельты всегда очень воинственны, — продолжает профессор Биркхан. — Воспитанный с детства в строгой дисциплине, в поединке кельт показывает высочайшую отвагу. Он чистосердечен, но в то же время вспыльчив и горяч. Кельт бесстрашен, он легко впадает в боевую ярость и кипит отвагой. В то же время, заболев, он разражается плачем. Однако его героизм граничит с идиотизмом: желая испытать свою доблесть, кельт, стоя на берегу с мечом в руке, спокойно ожидает прилива, чтобы сразиться с волной. В таких битвах погибает больше кельтов, чем в сражениях. Поскольку родина его находится в северных краях, кельту свойственна большая отвага при нехватке ума, и он даже вообще не способен думать и рассуждать».
Тут сразу приходят на ум анекдоты о народах Крайнего Севера… А ведь так и есть: во все времена у всех народов бытовали рассказы и анекдоты о соседях и их якобы не очень высоких умственных способностях. Правда, кельты в описаниях античных авторов порой напоминают анекдотических кавказцев: мол, и наивные, и чуть что — за нож хватаются и кричат «Зарэжу!».
«Кельт — кровожадный воин, — пишет Биркхан, — и он убивает не только всех мужчин в захваченном поселении, но и всех беременных женщин, о которых какой-нибудь провидец сказал, что они беременны мальчиками. Вынужденный каннибализм кельтам также не чужд, а уж на самом западе и севере он, судя по всему, обычное явление…
Главный порок кельтских женщин (на которых их мужчины совсем не обращают внимания) — это их эротическая распущенность. В Британии вообще царствует инцест, однако многие женщины целомудренны от природы. Основной порок мужчин — это гомосексуализм, который прямо-таки свирепствует среди кельтов, а порой выдается за добродетель, но прежде всего — пьянство. Ведь каждый кельт — прирожденный алкоголик!»
Прочитав это, диву даешься: что все-таки кельты в итоге делали с пленными юношами: убивали, поедали, пили с ними за компанию или как? В любом случае такой портрет-карикатура — не что иное, как образ ужасного соседа-врага, общий для всех времен и народов. Профессор Биркхан вспоминает, что у них в Австрии почти то же самое рассказывали о русских во время Второй мировой войны и после нее. Хотя нам-то с вами очевидно, что это просто возмутительная клевета! (Отмечу в скобках: то, что у нас принято рассказывать про жирных тупых американцев, тоже, мягко говоря, не совсем правда. По крайней мере мне как-то чаще попадались умные и худощавые граждане США.) Но вернемся к кельтам.
Еще один источник знаний о них — это письменные памятники, то есть надписи, которые сами кельты оставили на своих языках. В древности кельты книг не писали (этим они всерьез увлеклись позже, уже в Средние века). Но до нашего времени сохранились надписи на камнях, металлических табличках, на надгробиях, монетах, черепках и различных предметах обихода. Надписи, как правило, коротенькие, да и разнообразием тексты не отличаются, но ученые и этому рады: никто лучше не расскажет о кельтах, чем они сами.
И если мы сопоставим сведения, полученные от археологов, с древними надписями и не будем принимать на веру все, что понаписали античные авторы, то перед нашим внутренним взором предстанут не спивающиеся агрессивные каннибалы нетрадиционной сексуальной ориентации, а трудолюбивые кузнецы, гончары, предводители племен и племенных союзов и прочие вполне умные и адекватные люди. Хотя, судя по некоторым галльским надписям, злонамеренные колдуньи, наводящие порчу друг на друга, тоже встречались.
И вообще, на мой взгляд, создавать в воображении портрет «типичного кельта» не имеет смысла. Археологи и антропологи считают, что единого «кельтского» типа с каким-то особенным строением черепа или характерными чертами лица и цветом волос не существовало. Рыжий-конопатый кельт (такими сейчас обычно представляют шотландцев или ирландцев в рекламе виски), конечно, не выдумка античных авторов, но и по сей день наряду с рыжими кельтами есть и темноволосые (таких много в современном Уэльсе), а в некоторых областях Бретани кельты и вовсе смуглые и скуластые, да с карими глазами — ни дать ни взять потомки Чингисхана!
|
