Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

Андрей Васильченко.   Тайные общества Третьего рейха

Глава 12. Золото для грядущего Рейха

Однако не стоит полагать, что «алхимический проект» Франца Таузенда предполагалось использовать только для глобального подрыва капиталистической системы. Тот факт, что одним из активнейших участников экспериментов являлся генерал Людендорф, отчетливо указывает на намерение использовать искусственное золото для политических целей, то есть направить на финансирование националистических организаций. Во времена Веймарской республики только два представителя высшего командования Германии продолжали пользоваться значительной общественной поддержкой и уважением. Одним из них был фельдмаршал Пауль фон Гинденбург, вторым — генерал Эрих Людендорф. Нельзя сказать, что эти высокопоставленные офицеры были очень дружны. После поражения Германии в Первой мировой войне они сторонились друг друга. Во многом это было связано с тем, что Людендорф решил связать свою судьбу с праворадикальными силами, в то время как фон Гинденбург продолжал оставаться классическим консерватором. Людендорф полагал, что Германия потерпела поражение в войне из-за «предательства тыла». Впрочем, нельзя не учитывать, что перемирие 29 сентября 1918 года было заключено по сугубо военным, а не внутриполитическим причинам. Однако для Людендорфа реалии осени 1918 года выглядели несколько иначе: «Берлин ничему не смог научиться на основании всей своей предыдущей истории. Он ощущал только лишь бессилие по отношению к противнику. Там была утрачена вера в победу. Мысль о скорейшем заключении мира стала сильнее воли к победе. Путь к миру виделся отнюдь не через уничтожение противника. Народ упустил момент, чтобы завоевать тяжкую, но все-таки победу». Генерал Людендорф был одним из активнейших пропагандистов, который настаивал на версии «предательского удара в спину». Дескать, окопавшиеся в тылу евреи, пацифисты и социалисты предали сражавшихся на фронте солдат, устроили революционный переворот, чем и вызвали поражение Германии в мировой войне. К слову сказать, эти идеи были очень популярны в немецком обществе.

Скорее всего, в марте 1920 года генерал Людендорф был участником «капповского путча», когда бригада Эрхардта смогла захватить Берлин. По странному стечению обстоятельств, Людендорф именно в это время оказался в германской столице. Но путчистам не удалось удержать власть — вспыхнула всеобщая забастовка и они были вынуждены сдать свои позиции. После этого генерал Людендорф перебрался в Мюнхен, где познакомился с Гитлером.

Это произошло в 1921 году. Гитлер сразу же оценил пропагандистский потенциал прусского генерала, который пользовался большой популярностью в стране. Во время «пивного путча», который произошел в Мюнхене в ноябре 1923 года, генерал Людендорф был в рядах восставших национал-социалистов. Когда их колонна была расстреляна силами полиции, то генерал не прекратил свое движение — он прошел сквозь все полицейские кордоны. Никто не решился выстрелить в национальный символ Германии, героя проигранной войны. После того как путч провалился, многие из национал-социалистов предстали перед судом по обвинению в заговоре против государства, что приравнивалось к государственной измене. Именно в этом время Людендорф учредил еженедельную газету «Фёлькишер курьер», который преподносился публике как «боевой листок Национал-социалистического освободительного движения». Первый номер этой газеты вышел из печати в феврале 1924 года.

Людендорф чувствовал себя лично ответственным за судьбу этой газеты, а потому пытался взять на себя все типографские расходы. Однако со временем они стали непосильными даже для генерала. Ему с трудом удавалось сдерживать требующих свои деньги кредиторов. И именно в это время в поле его зрения попадет Франц Таузенд с его экспериментами по изготовлению золота. Сразу же надо оговориться, что значительная часть финансовых средств, собранная «Обществом 164», пошла на то, чтобы погасить долги «Фёлькишер курьера». Связь между обществом Франца Таузенда и национал-социалистической газетой выявлялась даже в выборе места, где должна была быть создана лаборатория Таузенда. Дело в том, что владельцем здания в Гильхинге, где в итоге и была создана лаборатория, являлся не кто иной, как обер-лейтенант Отто Фухс, который также являлся директором издательства «Фёлькишер курьер». Второе общество, созданное Таузендом вместе с Ринхардтом (собственно «Общество 164») по своей правовой форме являлось обществом с ограниченной ответственностью. По большому счету оно никогда не афишировало своей деятельности, а его участниками называлось «обществом продукта». Его учредителями в июле 1925 года выступили двадцать человек. Как уже говорилось выше, среди них были: Шульце, Маннесман, Куммер, Лебрехт Штреммель, Фриц Дёринг, Букелей и генерал Людендорф. Инвесторы, в первую очередь Людендорф, предоставили Таузенду восемь сотрудников, которые были выходцами из офицерских кругов, причастных к деятельности военизированных организаций. Кроме этого надо подчеркнуть, что именно юрист генерала Людендорфа составил текст договора, который был подписан Францем Таузендом. Согласно этому документу 75 % собранных средств генерал должен был направлять на «национальные цели». Поначалу Таузенд не проявлял большого «аппетита». Более того, ставки штатных сотрудников «Общества 164» были настолько небольшими, что едва превышали уровень прожиточного минимума тех лет. Едва ли стоит удивляться тому, что реальным предводителем «Общества 164» был не Франц Таузенд, а генерал Людендорф. Во время судебного процесса 1931 года адвокат Таузенда иронично отметил, что «Общество 164» было бы правильнее называть «Обществом Людендорфа». «Это была форменная Людендорф и К°!» Ввиду того, что генерал получал 75 % всех собранных средств, подобное сравнение не было преувеличением.

В одном газетном репортаже, который велся из зала суда, о финансовых средствах общества сообщалось следующее: «На вопрос, куда подевались собранные средства, Франц Таузенд ответил: „Я и сам задаюсь таким же вопросом!“ Когда тот же самый вопрос был задан еще раз, Таузенд пояснил, что, скорее всего, собранные деньги были потрачены на политические цели. Таузенд не смог указать, какая именно партия получила эти средства, так как не интересовался политикой и не состоял ни в одной из политических партий. После этого председатель суда огласил текст договора, который был заключен между учредителями общества. Центральной фигурой являлся Людендорф. Кроме этого Людендорф обозначался в документе как доверенное лицо, которое должно было получать 75 % прибыли от всей этой аферы с золотом. Он даже не был обязан давать отчет о расходовании этих средств… Когда финансовые дела „Общества 164“ разбирались более подробно, то Франц Таузенд пояснил, что из миллиона марок, собранных организацией, приблизительно полмиллиона пошли на то, чтобы выплатить долги, которые имелись еще до того, как было создано общество. В частности, деньги были использованы для того, чтобы погасить задолженность за типографские услуги, которая имелась у газеты „Фёлькишер курьер“».

Год спустя после окончания процесса судья заявил в комментариях одной газете, что долг «Фёлькишер курьера» в то время составлял приблизительно 300 тысяч марок. «Действительно, генерал с самого начала воспользовался предоставленным ему правом финансировать не изготовление золота (которое так и не было получено), а пускать денежные средства на националистические акции». О выплатах «Фёлькишер курьеру» на процессе также свидетельствовал Фриц Кюхенмайстер: «Мой брат Йоханнес Кюхенмайстер передал деньги (часть наличными, часть переводом на банковский счет) еще до того, как было основано „Общество 164“. Кроме этого он временно выделил финансовые средства для газеты „Фёлькишер курьер“. Частично эти средства были отданы, но часть из них так не была возвращена. Деньги выделялись „Обществу 164“ в форме займа. Часть эти векселей позже была выкуплена д-ром Букелеем».

Ринхардт кроме всего прочего показал на процессе: «„Фёлькишер курьер“ в то время был боевым вестником политической направленности. Друзья господина Людендорфа планировали, что после основания общества оно будет заниматься финансовой поддержкой этой партийной газеты… Действительно, в 1925 году д-р Букелей выкупил часть векселей, чтобы они были использованы именно для этих нужд». Однако в то же самое время Ринхардт категорически отрицал, что при создании «первого общества Франца Таузенда» могли иметься связи между ним и газетой «Фёлькишер курьер». Он подчеркивал, что эти связи были установлены только после учреждения «второго общества» («Общества 164»). «Между предприятием „Таузенд-Ринхардт“ не имелось никаких финансовых отношений с „Фёлькишер курьером“». Впрочем, было бы большой ошибкой полагать, что в момент создания «первого общества» Ринхардт был совершенно аполитичным молодым человеком. Он уже был активистом националистической организации ветеранов войны «Стальной шлем», которая являлась военизированным крылом «Немецко-национальной народной партии». Хотя бы по этой причине Ринхардт был вхож в берлинский «Национальный клуб», который финансировался германским промышленником Стиннесом. В этом клубе нередко бывал и генерал Людендорф. В данном случае первый мостик между Таузендом и националистическими организациями Веймарской республики мог перекинуть не генерал Людендорф, а все-таки Рудольф Ринхардт. Не исключено, что именно от Ринхардта генерал узнал об «алхимическом проекте». На это указывает тот факт, что со временем Ринхардт был активно привлечен к работе «Фёлькишер курьера». Он стал не просто сотрудником газеты, но и писал для нее некоторые статьи. Учитывая данные обстоятельства, можно предположить, что ликвидация предприятия «Таузенд-Ринхардт» была своеобразной уступкой влиятельным фигурам из правого лагеря, которые задумали создать «Общество 164».

Во всяком случае, Франц Таузенд на судебном процессе заявлял: «Ринхардт установил связи с семьей Кюхенмайстера, и оттуда же получал деньги. В тот момент предприятие „Таузенд-Ринхардт“ было уже ликвидировано. Аналогичной деятельностью Ринхардт занимался и с другими личностями. Обо мне было рассказано Вильгельму Фрику[24]. Тем не менее я никогда не интересовался его политическими делами. Ринхардт же посещал множество собраний. Вероятно, он был заинтересован в том, чтобы стать сотрудником партии Людендорфа». Сам Ринхардт никогда не отрицал того факта, что принимал участие в работе «Фёлькишер курьера», о чем не раз заявлял во время суда над Таузендом. Можно было бы предположить, что «Фёлькишер курьер» был одной из многочисленных немецких националистических газет 20-х годов, которые со временем бесследно исчезали с политического ландшафта. Однако это было не так. Газета Людендорфа со временем объединилась с официальным партийным изданием национал-социалистической партии — «Народным обозревателем». Не забыли национал-социалисты и про некоторых из участников «алхимического проекта». Вильгельм Вайсс, который был не только участником «пивного путча», но и выпускающим редактором «Фёлькишер курьера», 1 января 1927 года стал начальником отдела информации «Народного обозревателя». В 1932 году он был назначен руководителем центрального издательства НСДАП. Рудольф Ринхардт также смог сделать карьеру в НСДАП. Он нашел себе работу в имперской пресс-службе национал-социалистической партии. В 30-е годы он вместе с Максом Амманом занимался унификацией немецкой прессы, после чего смог создать гигантский издательский концерн.

Но вернемся обратно к судьбе Людендорфа, рассказ о котором мы прервали на событиях «пивного путча». Суд над путчистами многие в Германии сочли форменным фарсом. Гитлер был приговорен к пяти годам тюремного заключения (на свободе он оказался уже в 1925 году). Генерал Людендорф и вовсе был оправдан. В день, когда ему был вынесен оправдательный приговор, Людендорф сфотографировался рядом с Гитлером в позе победителя. Если Гитлер оказался отрезанным от политической деятельности, то Людендорф, как предводитель Национал-социалистического освободительного движения, решил принять участие в выборах рейхспрезидента Германии. Однако на этом поприще он не смог снискать успеха. Голоса ему отдали лишь 1 % избирателей. Писавший в тюремном заключении «Мою борьбу» Гитлер счел, что подобный исход выборов был позором, а потому решил «выдавить» Людендорфа из руководства национал-социалистическим движением.

Подавленный подобным развитием событий Людендорф решил несколько изменить тактику своих действий. В сентябре 1926 года он сочетался браком с Матильдой фон Кемниц, с которой познакомился еще в 1923 году. Их роднила вера в конспирологические версии развития истории. Оба супруга полагали, что современная им политика находилась под воздействием «надгосударственных сил». Они винил во всех бедах Германии масонов, евреев и иезуитов. Свои конспирологические идеи Людендорф стал развивать еще в начале 20-х годов. Так, например, в 1921 году он писал о «мировом заговоре» следующее: «Франция и Англия рука об руку идут с верхушкой еврейского народа. Вероятно, эти страны управляемы ей. Евреи же рассматривали мировую войну всего лишь как средство для создания своего государства в Палестине». О католиках генерал сообщал следующее: «В католических странах государственная власть находится под влиянием Рима. В Германии же с ее преобладающим протестантским населением ситуация — совершенно иная. Здесь католики не могут служить делу укрепления государственности». Со временем теории Людендорфа стали приобретать более радикальный характер — он видел во всех политических событиях «проявления деятельности дьявольской триады: иезуитских генералов, масонских президентов и еврейского синедриона». Позже к этим «силам зла» добавились «азиатские священнослужители из Тибета», далай-лама и т. д.

После женитьбы взгляды Людендорфа стали приобретать отчетливо выраженный мистический характер. На это хотя бы указывало название организации, через которую он пропагандировал свои идеи — «Союз немецкого познания Бога». Это словосочетание несло на себе гностический отпечаток (познание = гнозис). По его мнению, противники Германии использовали для своей «подрывной работы» даже иностранные слова, которые вводились в немецкий язык: «Общепринятые понятия подменяются иностранными словами, в которые заложен совершенно ненемецкий смысл. „Интернациональный“ стало синонимом „правильного“, все „народное“ провозглашено „вредным“, а „дружба народов“ и „пацифизм“ объявлены мечтой о вечном мире, но это так и остается всего лишь мечтой». Дуалистическое мировоззрение Людендорфа не раз находило выражение в его речах. Так, например, на заседании «Кольца высшей школы» он произнес: «В принципе все объясняется борьбой двух миров. Один принцип, который мы называем „злом“, представлен преимущественно иудеями. Добро же является уделом благородного нордического человека». Забегая вперед, надо отметить, что свои отношения с Национал-социалистической партией генерал Людендорф разорвал окончательно только в 1928 году.

Какое же значение имел именитый генерал для набиравшего силу «молодого» национал-социалистического движения? Он был его спонсором и своего рода продюсером. Именно благодаря Людендорфу национал-социалисты стали получать первые серьезные финансовые пожертвования. Он был посредником между финансовыми, промышленными кругами и правыми радикалами. В высшем обществе радикальные националисты и правые экстремисты воспринимались как некие «плебеи», в то время как Людендорф считался «достойным человеком». Хотя бы по этой причине баварские правые радикалы осенью 1923 года (то есть накануне подготовки «пивного путча») не получали непосредственного финансирования. Деньги сначала передавались Людендорфу, а лишь затем он направлял их НСДАП или другим «боевым союзам». В некоторых немецких исследовательских работах приводится даже версия, что Людендорф для этих целей мог получать средства от русских (великий князь Кирилл и генерал Бискупский) эмигрантов. В данном случае средства, поступавшие «Обществу 164», могли восприниматься как еще один источник финансирования национал-социалистического движения. Вывод о том, что 75 % денежных средств, которые жертвовали Таузенду, пошли национал-социалистам, напрашивается сам собой. Впрочем, документально подтвердить эти сведения не представляется возможным. Деньги «Общества 164» в размере нескольких сотен тысяч марок на суде были объявлены «бесследно исчезнувшими». Однако прозорливые газетчики еще в 1931 году (то есть за два года до прихода Гитлера к власти) провозглашали, что деньги алхимика шли на создание Третьего рейха!

Имелся лишь один-единственный свидетель, записи которого косвенно подтверждали, что «алхимический проект» Таузенда пусть и косвенно, но все-таки был связан с НСДАП. Речь идет о профессоре Отто Винхаузе, которому удалось достать документы, касающиеся Вилли Шуберта. Шуберт был архитектором Таузенда, который занимался перепланировкой замка Тарандг. Этот рассказ от лица Шуберта был записан в 1956 году. «Однажды мой отец рассказал, что замок Тарандг должны были продать. Его владелец барон фон Рекум потерял все свое состояние в годы инфляции, а потому содержание замка стало для него непосильной ношей. Некоторое время спустя я узнал, что замок приобрел египетский подданный по имени Фаннос. У него было даже собственное имение в Каире. Однако его жена (немка по национальности, уроженка Берлина), его золовка и его теща не могли перенести климат Каира, а потому эти дамы должны были жить в замке Тарандт… В помещениях было прохладно и даже влажно… Надо было перекрыть крышу замка, для чего требовалось по меньшей мере 100 тысяч марок… В этих условиях египтянин отказался от перепланировки замка и решил его перепродать. Когда я позже прибыл в гости к своим родителям, то отец рассказал, что замок намерился купить некий Франц Таузенд. У моего отца была доверенность на продажу замка, а потому именно он оформил его приобретение. Волею случая мне удалось лично познакомиться с Францем Таузендом. Он зашел в гости к моему отцу, чтобы обсудить некоторые вопросы. Таузенд показался мне очень скромным человеком… я смог набраться наглости, чтобы попросить осмотреть замок, дабы иметь возможность дать консультации относительного его ремонта и перепланировки… Мы выпили за удачу будущего проекта. От ассистента профессора Кегеля (Горностроительная академия Фрайберга) я узнал, что Таузенд приобрел у государства местную шахту. Я воспользовался случаем, чтобы спросить об этом. Меня интересовало, намеревался ли он добывать там серебро. Мне было известно, что работа шахты была приостановлена, так как в ней уже не могли добыть значительного количества серебра, а некоторые из штолен пришли в полную техническую непригодность. Но он заявил мне, что создает там исследовательскую структуру, где будут трудиться химики и инженеры-электрики. Он не намеревался добывать серебро привычным способом, а „производить“ его по собственным наработкам. Серебро планировалось добывать путем электролиза, для чего в шахту требовалось провести электричество. Вместе с тем ему не требовалось дорогое оборудование, которое было нужно для прокладки новых штолен. Он не планировал осуществлять бурение. Он был одержим фантастической идеей выплавлять серебро прямо из земли, пропуская через нее электрический ток… Во время нашей следующей беседы Таузенд сообщил мне, что владел замком в Италии. Кроме этого он хотел добывать в Мюнхене золото непосредственно из руды. Полученные гигантские суммы он хотел пустить на развитие собственных предприятий. Однако большую часть прибыли предполагалось направить на нужды политической партии, а именно НСДАП. На другое утро мы на его автомобиле, стареньком и потрепанном „Форде“, направились в дрезденский банк…»

При указанной форме финансирования политических организаций (то есть через «Общество 164») у инвесторов и кредиторов возникало множество проблем. Но нельзя не отметить, что при этом они получали некоторые льготы по налогообложению. Еще в 1920 году в Германии был принят закон, который предусматривал налоговые послабления для людей, которые жертвовали деньги политическим партиям. Однако точная формулировка закона говорила о «культурных, благотворительных, общественно-полезных и политических объединениях». Во всех остальных законах не говорилось ни слова о «политических жертвователях». Их положение было слишком шатким, чтобы можно было воспринимать как единственно возможный путь финансирования немецких националистов. По этой причине начался поиск вариантов и альтернатив. Это может объяснить поведение некоторых из инвесторов и кредиторов «Общества 164». На это указывают слова Кюхенмайстера, которые тот невольно произнес во время суда над Таузендом. Он заявил о том, что его семья хотела помочь Людендорфу, «Фёлькишер курьеру», а потому перевела «Обществу 164» 80 тысяч марок. Журналисты не могли не отметить, что «свидетель пытался представить эту в высшей мере сомнительную финансовую операцию в самом благоприятном свете». «Он утверждал, что не стал требовать у общества квитанцию о полученных деньгах». Трудности во время судебного процесса также были связаны с тем, что «Общество 164» преследовало «научно-идеалистические цели». Опять же надо подчеркнуть, что научные объединения в Германии того времени пользовались налоговыми льготами. Если же оценивать сумму, которую удалось в целом собрать под проект Таузенда, то она была более полутора миллионов марок. Свидетели на суде не слишком стремились распространяться об объемах своих пожертвований, кредитов и инвестиций, так как возникал автоматический вопрос о том, что деньги, выделенные на политические цели, не были учтены в налоговых поступлениях государства.

Даже если производство золота выглядело как авантюра, то за ней скрывалось еще одно предприятие, а именно махинации с деньгами, собранными под «Общество 164». Имеются косвенные свидетельства того, что это было отнюдь не единственной попыткой Людендорфа провернуть денежную операцию. В 1929 году мюнхенская пресса писала: «Дело Таузенда очень напоминает один случай мошенничества, который рассматривался два года назад судом Мюнхена. Тогда некто заявлял, что открыл способ производства золота из соли. Желавшие получить сказочную прибыль промышленники предоставляли эту субъекту немалые суммы. В том случае тоже мелькало имя Людендорфа, как одного из организаторов алхимического предприятия». Современные немецкие исследователи смогли обнаружить в архивах документы, которые касались Ганса Унруха, торгового агента из Берлина. Он утверждал, что был в состоянии наладить массовое производство золота, используя в качестве исходного материала обыкновенную соль. Чтобы наладить это процесс, Унрух основал исследовательское общество «Нитор». Однако очень быстро выяснилось, что указанный торговый агент был мошенником. В мае 1926 года против Ганса Унруха и его помощника Рейнхольда Крузенбаума было выдвинуто обвинение в обмане и мошенничестве. Сохранившийся текст обвинительного акта позволяет восстановить некоторые из деталей этой истории.

«Унрух покинул реальную школу в старших классах. Во время войны он был летчиком. Затем он неоднократно работал в качестве коммерческого представителя различных фирм. Его брат-близнец Вилли пытался изобрести машину, которая бы генерировала электрический ток совершенно новым способом. По этой причине он был обвинен в мошенничестве, затем предстал перед судом и получил тюремный срок. После суда над Вилли Унрухом реализацией проекта по созданию нового электрического генератора занялся Ганс Унрух. Он смог добыть средства к существованию в размере 200 тысяч марок, выманив их у торгового агента Макса Грёнинга, который заинтересовался новым аппаратом по производству электрической энергии. Эти средства были переданы Унруху через Крузенбаума… Осенью 1924 года Унруху впервые пришла в голову мысль изобразить синтез золота. Изначально это было мошенническим трюком. За счет этой аферы он получал деньги, которые позволяли ему жить на широкую ногу. В итоге во время визита в Мюнхен он проживал в фешенебельных отелях „Баварский двор“ и „Экссльсиор“… Чтобы придать убедительности своему обману, он воспользовался сходством своего имени с одним дворянским родом и присвоил себе титул барона… Унрух не имеет постоянных занятий… Весьма характерным для него являлось заявление, что он мог из вагона соли произвести два килограмма чистого золота». Далее в документах говорилось: «Унрух с 1924 года был втянут в сомнительные финансовые предприятия. Чтобы погасить имевшиеся долги, он прибег к следующему методу: он обращался к людям, которых считал состоятельными и платежеспособными. Он предумышленно вводил их в заблуждение, что сделал открытие, благодаря которому при помощи электрического тока можно было получать золото из поверенной соли. Он наделся, что использование этого мнимого открытия могло принести немалые прибыли, но для этого требовались инвестиции в его проект. Чтобы лишить потенциальных жертв мошенничества каких-либо сомнений, он демонстрировал им якобы открытый способ извлечения золота из соли. Это происходило прямо на квартире Унруха. Многие из жертв лично присутствовали на демонстрации этих опытов. Сами эксперименты заключались в том, что генерировалась электрическая дуга, которая пропускалась через соль. Далее шло утверждение, что после нескольких часов электрического воздействия на соль в ней возникали капли золота. В конце каждого эксперимента он поджигал магниевый порошок, которым посыпал соль. Унрух был прекрасно осведомлен о том, что данный процесс не имел никакого отношения к добыче золота. Однако присутствовавшие на демонстрации жертвы могли самостоятельно провести этот опыт, после окончания которого находили в соли небольшие капельки золота. Для достижения этого эффекта Унрух приобретал золотую проволоку. Ее небольшие части он во время эксперимента добавлял в соль. Унрух настолько хорошо освоил этот трюк, что никто не смог заметить обмана… Указанным способом ему удалось ввести в заблуждение семь человек, которые поверили в то, что он может добывать золото… Ниже описанными финансовыми делами занимался Крузенбаум, которого Унрух сделал своим доверенным лицом по вопросам, связанным с мнимой возможностью производства золота. Унрух гарантировал ему процентное участие в извлеченной прибыли. Задача Крузенбаума состояла в том, чтобы продать или добыть финансирование для „золотого предприятия“ Унруха… 1 апреля 1925 года Крузенбауму удалось заинтересовать берлинского торгового агента Фридриха Миноукса мнимым открытием возможности получения золота. Он свел его с Унрухом. Тот дал Миноуксу ложные сведения. После этого он привлек Миноукса и его компаньона Альфреда Панофски (оба являлись директорами торгового предприятия в Берлине) к финансированию его изобретения. В результате этого от Миноукса был получен чек на 50 тысяч марок. Аналогичная сумма была получена и от Панофски… После того, как Унруху удалось убедить торгового агента Отто Хеннемана, он планировал пустить полученную прибыль на создание фабрики минеральных удобрений и разработку мраморного карьера». «Хеннеман подобно торговому агенту Гансу Бернхардту узнали о проекте Унруха из газетной рекламы. В ней рассказывалось о возможности проекта, а также говорилось о поиске инвесторов. Унрух заверял людей, предоставивших ему свои капиталы, что кроме всего прочего он был связан с руководством государства. В частности говорилось, что после личной беседы с Гинденбургом правительство Германии согласилось приобрести у него новый генератор электрического тока за 50 миллионов марок».

Как и Франц Таузенд, так и Ганс Унрух должны были участвовать в следственном эксперименте — под строгим надзором Унрух должен был синтезировать золото в одной из лабораторий технического института Мюнхена. В документах сохранились описание этого события: «На автомобиле Унрух был доставлен из следственной тюрьмы в технический институт. Чтобы избежать возможности трюков, был подготовлен сюрприз. Алхимика заставили полностью раздеться. После этого он получил другую одежду. После этого Унрух утратил свою уверенность. Тем временем криминалисты обыскали его старую одежду. Они обнаружили в подкладке куртки несколько зерен золота… При всех своих прошлых экспериментах он подкладывал в соль куски золотой проволоки под один из графитовых штифтов дуговой лампы. Так ему удавалось „получить“ золото из поваренной соли».

Во время следствия Ганс Унрух все-таки согласился с тем, что занимался мошенничеством. В то же самое время Крузенбаум продолжал настаивать на том, что верил в возможность получения золота, так как полностью доверял Унруху. Перед началом судебного процесса Ганса Унруха обследовал судебный психолог Фогт. Он нашел, что его подопечный являлся «психопатом, одержимым фантастическими идеями, у которого проявлялись истероидные черты». 20 июля 1926 года суд вынес Гансу Унруху приговор: 4 года и 8 месяц тюрьмы, с зачетом срока проведенного в предварительном заключении. Крузенбаум был оправдан и освобожден прямо из зала суда. Некоторое время спустя, после апелляции, срок пребывания Унруха в тюрьме был сокращен до 3 лет.

После прочтения приведенных выше документов может возникнуть вопрос: а при чем здесь генерал Людендорф? Чтобы ответить на него, надо обратить более пристальное внимание на одного из пострадавших от действий Унруха — а именно промышленника и торговца Фридриха Миноукса. В 1919 году Миноукс (1877–1945) был генеральным директором берлинского филиала концерна Стиннеса. В его задачи входило обеспечение хозяйственной экспансии концерна в сферу автомобилестроения, производства бумаги и полиграфии. В 1920 году Миноуксу было поручено руководить входившим в промышленную группу Стиннеса химическим предприятием «Кохолит». Дело у Миноукса шли неплохо, а потому в 1921 году он позволили себе приобрести загородный особняк в Ванзее. Однако Миноукс никогда не ограничивался сугубо экономической деятельностью. В 1922 году он заинтересовался политикой. В итоге в 1923 году он познакомился с генералом Людендорфом, который ввел промышленника и торговца в различные ультраправые и националистические организации. Так концерн Стиннеса оказался причастным к финансированию «Немецкого боевого союза», который был создан на основе союза «Оберланд», организации «Имперский флаг» и штурмовых отрядов (СА) Национал-социалистической партии. Ответственным за предоставление денег этой ультраправой коалиции был как раз Фридрих Миноукс. Именно «боевой союз» был движущей силой «пивного путча», который произошел в Мюнхене в ноябре 1923 года. В то время загородный дом Миноукса не раз использовался для проведения встреч лидеров националистических организаций. В октябре 1923 года между Стиннесом и его подчиненным произошла ссора, после чего Миноукс создал собственную фирму, торговавшую углем. Но даже в этих условиях он не прекратил своей политической деятельности. В 1932 году Миноукс стал членом правления «Общества по изучению фашизма», которое должно было координировать действия всех националистических и ультраправых организаций. Когда в 1933 году к власти пришли национал-социалисты, то торговец был приглашен в состав «Академии немецкого права». Некоторое время он почивал на лаврах, однако в 1940 году был арестован. Миноукса обвиняли в финансовых злоупотреблениях. Чтобы разделаться с долгами, он был вынужден продать свое имение в Ванзее. Покупателем особняка стал не кто иной, как Гейдрих. Однако официально покупка была оформлена на фонд «Нордхав». Именно в этом здании в 1942 году прошла печально знаменитая «ванзейская конференция», на которой обсуждались проблемы «окончательного решения еврейского вопроса». Впрочем, все это не спасло Миноукса от судебного преследования. В 1941 году он был приговорен к пяти годам тюрьмы.

Во время судебного процесса над Унрухом в качестве свидетеля допрашивался Альберт Хирт. Он показал: «15 мая 1925 года Лидия Штоленберг, доверенное лицо Крузенбаума, направилась в Мюнхен. Там она встретилась со своим знакомым Отто Ландграфом, которому поведала о возможности получения золота… Ландграф в то время был доверенным лицо Унруха». Именно Ландграф познакомил участников данного «алхимического проекта» с инженером Альбертом Хиртом, который трудился в Штутгарте. После этого Унрух провел несколько демонстраций своих опытов в Берлине и в Штутгарте. Ландграф и Хирт оказались настолько поражены ими, что сразу же учредили исследовательское общество, которое должно было заниматься изучением «открытия» Унруха. 30 августа 1925 года Хирт и Ландграф перевели на счет общества сумму размером в 27 тысяч марок.

Альберт Хирт был настолько интересной фигурой, что ему надо уделить особое внимание. Едва ли его можно было назвать наивным простачком, которого смог обмануть предприимчивый авантюрист. Альберт Хирт был швабским изобретателем, который совмещал свои изыскания с коммерческой деятельностью. Так, например, в 1905 году он основал в Штутгарте предприятие «Норма-кугель». Однако этим сфера интересов Хирта не ограничивалась. В Баварии он был известен как один из финансистов радикального союза «Немецкая национальная защита» (Труцбунд). Организационным руководителем Труцбунда был близкий друг Хирта, Альфред Рот. После того как в 1922 году «Немецкая национальная защита» была запрещена, Рот некоторое время скрывался в имении Альберта Хирта, расположенном на Боденском озере. Фигура Хирта примечательна еще тем, что он был дружен с Фрицем Кюхенмайстером, который был не только правым активистом, но и свидетелем по делу Франца Таузенда.

Если обобщить все эти сведения, то окажется, что «алхимические проекты» Франца Таузенда и Ганса Унруха, которые на первые взгляд казались мошенничеством, на деле являлись всего лишь прикрытием для махинаций, целью которых было финансирование ультраправых организаций, в том числе национал-социалистической партии. Во время судебного заседания 19 октября по делу Унруха были упомянуты «высокопоставленные личности», которые полагали, что благодаря этой авантюре могли достать средства для «национальных целей». Полный список этих личностей не был оглашен, однако были упомянуты имена представителей Кобургской династии, в том числе отрекшегося в 1918 году от престола болгарского короля Фердинанда и русского генерала Бискупского, который в Германии являлся выразителем интересов монархистов и легитимистов. Несколько лет спустя нечто аналогичное будет высказано на суде по делу Франца Таузенда. Как видим, кроме желания получить искусственным путем золото в упомянутых историях отчетливо проявлялся мотив политического финансирования. В обоих случаях косвенно упоминались имена Бискупского и кобургских князей. А это автоматически выводило на русские эмигрантские круги.

В кругах, близких к генералу Людендорфу, в 20-е годы главной целью «восточной политики» считали реставрацию русской монархии, что являлось поводом для теснейших контактов с генералом Бискупским. Монархическая Россия виделась Людендорфу в качестве союзника немецкого рейха — обе страны должны были вести ожесточенную борьбу против «Версальской диктатуры». Было ли возможно в случае с Францем Таузендом, что итоговым получателем собранных средств в конце цепочки являлась НСДАП? Подобное предположение не было преувеличением или досужим домыслом. В данном случае надо учитывать тот факт, что одним из инвесторов Таузенда был король Фердинанд Болгарский, который в начале 20-х годов предоставлял деньги не только Людендорфу, но весьма охотно кредитовал Национал-социалистическую партию. Кобургская династия, к которой принадлежал король Фердинанд, в период с 1922 по 1924 год поддерживала финансами «молодое» национал-социалистическое движение. Кроме этого не стоит забывать про то, что в 1921 году в Райхехалле состоялся конгресс русских монархистов, на котором была учреждена организация «Ауфбау — экономико-хозяйственное объединение Востока». Эта организация сразу же попала в поле зрения ОГПУ. В документах советских спецслужб, в частности, сообщалось: «„Ауфбау“. Чрезвычайно интересной является деятельность Шейбнера-Рихтера[25], стоящего во главе общества „Ауфбау“. Общество это, официально преследующее чисто коммерческие цели, на самом деле является конспиративной политической немецкой монархической организацией. Шейбнер, безусловно, инструктируется во всех своих действиях Бискупским, который использует его для своих комбинаций. В настоящее время Шейбнер с Бискупским ведут чрезвычайно сложную политическую игру, которая в главном ставит себе следующие цели.

1) Восстановление Габсбургов [на] австро-украинском престоле. Для работы в этом направлении у них находится полковник Бауэр, состоящий в самых тесных сношениях с Бискупским. В Австрии происходит организация состоящих из немцев особых отрядов под руководством германских офицеров, посланных для этой цели из Баварии. Отряды эти переходят границу тихо и распространяются… Особенно сильно они развиты в Тироле. Вся затея с вышеназванным Вильгельмом Габсбургским, в которой видную роль играют Шейбнер и Бискупский, была подготовкой к общему плану более крупного масштаба.

2) Восстановление Виттельсбахов на южногерманский престол (Бавария, Вюртемберг, Штутгарт). Несомненно, что в этой комбинации Шейбнер и Бискупский поддерживаются баварской королевской партией и германскими националистами ДНФИ.

3) Соединение с Венгрией, которая к тому времени должна слиться с Австрией под скипетром Габсбургов. В Венгрии работа в этом направлении производится правыми венгерскими кругами, находящимися в тесной связи с таковыми же в Баварии».

Интересными являлись выводы сотрудников ОГПУ: «Несомненно, что в этой всей комбинации главной двигательной силой является группа Людендорфа, в руках которой находится вся подготовка намечающегося в Баварии переворота, разработанного как в военной, так и в гражданской частях». Макс Эрвин Шойбнер-Рихтер, стоявший во главе «Ауфбау», представляет интерес не только как внешнеполитический консультант, но и как соратник Гитлера. Шойбнер-Рихтер в начале 20-х годов выполнял функции идеолога национал-социалистического движения. Однако он погиб во время «пивного путча», после чего был причислен к числу «мучеников движения». Именно после гибели Шойбнера-Рихтера на роль главного идеолога НСДАП стал претендовать другой «русский немец» — Альфред Розенберг. Если говорить о деятельности «Ауфбау», то ее главной задачей было налаживание контактов между немецкими экономико-хозяйственными кругами и русскими эмигрантами-монархистами. Так, «Ауфбау» получало поддержку от фирм «МАН» и предприятий Маннесмана. Собранные этой организацией деньги распределялись между Людендорфом и Бискупским. По этой причине все «алхимические проекты», связанные с именем Людендорфа (Унрух и Таузенд), можно рассматривать отнюдь не как самоцель, а всего лишь прикрытие для финансирования ультраправых немецких и русских эмигрантских организаций, которые имели прогерманскую ориентацию.

Отношения между Гитлером и Людендорфом не всегда были одинаково хорошими. Если на судебном процессе 1924 года Гитлер говорил о «боготворимом мною генерале», то через несколько лет он счел его обузой, мешавшей партии. Впрочем, после прихода к власти Гитлер решил не забывать про Людендорфа, который занял своего рода почтенное место в «национал-социалистическом пантеоне». В 1942 году во время одной из застольных бесед Гитлер высказал идею, что могила Людендорфа должна стать «одной из самых чтимых святынь». Позже был создан проект, согласно которому захоронение Людендорфа должно было стать смысловым стержнем нового «Солдатского зала» в Берлине. То есть, несмотря на ссору с генералом, Гитлер все-таки не стеснялся быть ему обязанным и признательным.

загрузка...
Другие книги по данной тематике

под ред. А. Черинотти.
Розенкрейцеры: из молчания – свет

Игорь Панарин.
Первая мировая информационная война. Развал СССР
e-mail: historylib@yandex.ru