Леви Липман: серый кардинал Бирона

   Одна из самых заметных еврейских фигур в финансовой и политической жизни России XVIII в. – конечно, Леви Липман. Его судьба примечательна множеством фактов. Но первый и самый удивительный для нас заключается в том, что Леви Липман «был единственным некрещеным евреем при Императорском Дворе» (здесь и далее цитируется статья Льва Бердникова «Казус Липмана»).

   Биография Леви Липмана до его прибытия в Россию мало известна. Судя по некоторым данным, он родился в конце XVII в. в Курляндии. Первое упоминание о Липмане историки нашли в документах 1721 г.: «Проехал почтой из Ревеля в Петербург голицынский придворный жид Липман». Есть в этой записи ошибка – Липман никакого отношения к князю Голицыну не имел. Скорее всего, виной тому обычная невнимательность: «голштейнский» было прочитано как «голицынский». Поскольку если Липман на тот момент и был чьим-то «жидом», то именно герцога Голштейна-Готторпского Карла Фридриха (1700–1739).

   Карл Фридрих был отпрыском шведских королей, а Липман оказался в нужное время в нужном месте. Герцог, в отличие от своих современников, которые с трудом выносили иноверцев, подобными фобиями не страдал, и с удовольствием пользовался финансовыми талантами Липмана. Благодаря приближенности к Карлу Фридриху, Липман оказался в России, когда летом 1721 г. тот по личному приглашению императора Петра Великого с помпой прибыл в Санкт-Петербург.

   Петр рассчитывал, что герцогу со временем будет принадлежать шведский престол, и спешил выдать за него свою старшую дочь Анну. Герцог привез в Россию огромную свиту, причем Липман был в ней вовсе не единственным иудеем. Шведский Двор вынужден был просить для них специального разрешения на въезд в страну, поскольку, как мы писали выше, иудеям пребывание в России было запрещено. Но разрешения были получены, и Леви Липман благополучно пересек границу в составе богатой свиты герцога, чтобы остаться здесь навсегда.

   Шведскому герцогу приглянулась Россия. Он пробыл здесь долгие шесть лет, успев за это время жениться на старшей дочери императора Анне и стать членом Верховного тайного совета. Не отставал от своего патрона и Леви Липман, который быстро сориентировался в обстановке и за те же шесть лет своего пребывания в России сумел стать нужным многим важным людям при российском дворе. Пожалуй, самым судьбоносным в жизни финансиста Липмана было знакомство его с вдовствующей герцогиней Курляндской Анной Иоанновной.

   Карл Фридрих Голштейн-Готторпский

   Российская императрица Анна Иоанновна

   Будущая императрица томилась в Курляндии в ожидании денежных подачек из Московии. Историки утверждают, что именно огромные долги и большая нужда свели Анну Иоанновну с Липманом. «Принуждена в долг больше входить, – писала она в Петербург „батюшке-дядюшке“ Петру I и „тетушке-матушке“ Екатерине I, – а не имея чем платить, и кредиту не буду нигде иметь». Судя по всему, родственники из России мало интересовались судьбой курляндской страдалицы. Это и сыграло важную роль в жизни Липмана – он с удовольствием давал герцогине в долг. И она в будущем этого не забудет. Через нее же свела судьба Липмана и с Эрнстом Иоганном Бироном, который занимался в Курляндии всеми денежными поручениями Анны Иоанновны.

   Эрнст Иоганн Бирон (23 ноября 1690 г. – 28 декабря 1772 г.) – регент Российской империи, герцог Курляндии и Семигалии, фаворит русской императрицы Анны Иоанновны.

   Лаврентий Сиряков. Эрнст Иоганн Бирон. Гравюра 1881 г. с автографом

   Бирона не раз обвиняли в стяжательстве, покровительстве инородцам и презрительном отношении к русскому народу. Народ он, и правда, недолюбливал и не скрывал этого, а вот все остальные обвинения не имеют никаких документальных подтверждений. Мнение некоторых историков, полагающих, что виной бедственного положения России во времена Анны Иоанновны была бироновщина, сегодня считается ошибочным.

   Это опровергает и тот факт, что назначенный регентом после смерти императрицы Бирон взялся править честно и справедливо. Не продержавшись и года, Бирон пал жертвой заговора, был арестован, приговорен к смерти и сослан в Пелым (Урал). Только после воцарения Елизаветы узник был возвращен в Центральную Россию, а Петр III вызвал его в Петербург, вернул ему ордена и звания. Все, кроме Курляндского герцогства, которое в свою очередь вернула Бирону уже Екатерина II. Умер Бирон в Митаве, 82 лет от роду. Там же в герцогском склепе был похоронен.

   Б.-Ф. Растрелли. Дворец Бирона в Митаве

   Сделав удивительную карьеру при дворе Анны Иоанновны еще в Курляндии, Бирон прибыл с ней в Россию и стал ее правой рукой на все годы ее царствования. Герцог частенько обращался к Липману за советами и одалживал немалые суммы денег. Некоторые современники считали, что Липман, который сам не мог принимать политических решений в силу иудейского вероисповедания, был при Бироне серым кардиналом. Это, впрочем, вряд ли верно. Тем более, что Липман к приезду Бирона в Россию уже занимал весьма важное положение в экономических делах короны Российской империи.

   Когда притязания Карла Фридриха на шведский престол потеряли всякие основания, при российском дворе его тоже заметно разлюбили. Поэтому летом 1727 г. он вынужден был вернуться в Голштинию, оставив в России и свои амбиции, и своего лучшего финансиста Липмана.

   Леви остался в Петербурге и, судя по всему, сумел пригодиться самому богатому и влиятельному человеку в России – князю Меншикову. Тот приблизил к себе Липмана сразу же после отъезда герцога. Он разглядел в этом «жиде» человека, полезного самыми разными талантами. И в первую очередь Липман помогал Меншикову улаживать финансовые вопросы, возникавшие при дворе. Путем многоступенчатой интриги добившись помолвки малолетнего императора Петра II со своей дочерью Марией, Ментиков, в сущности, захватил власть в государстве. Недовольных таким положением дел он награждал титулами и землями, а Липмана сделал своим главным финансовым советником. Вскоре после отъезда герцога Карла Фридриха 26 июня 1727 г. Липман, по указу Меншикова, получает 6000 рублей «за сделанные три кавалерии (ордена) Святой Екатерины с бриллиантами». Нужно понимать, что это по тем временам сумма баснословная.

   Если воспользоваться ранее выведенной нами формулой расчета курса современный рубль / рубль минувших дней, можно приблизительно представить, какими суммами оперировал Леви Липман в пересчете на наши деньги. Будем исходить из того, что 1 рубль серебром (728 пробы) в эпоху правления Петра II весил около 28 граммов. В таком случае 6000 рублей, которые получил Липман от Меншикова, это 168 кг. Сегодня серебро 925 (более высокой) пробы в виде лома стоит около 15 рублей за грамм. У нас проба ниже, значит, допускаем, что серебро наших монет стоит около 10 современных рублей. Итак, 168 кг серебра Липмана будут стоить 1 млн 680 тысяч современных рублей. Конечно, расчеты наши весьма приблизительны, но представление о том, какова цена не самой крупной сделки в исполнении Леви Липмана, они нам дают.

   Но Липман не остановился на достигнутом. Он – едва ли не главный финансовый агент и ювелир при дворе Петра II. Через него юному императору и его августейшей сестре Наталье Алексеевне поставлялись дорогие перстни и «разные золотые и серебряные с бриллиантами вещи». За эти украшения он получил уже 32 001 рублей. Состояние Леви Липмана росло и обрело фантастические размеры.

   Помимо поставки ювелирных украшений ко двору и финансовых вложений, которые потом возвращались к нему с процентами, талантливый иудей зарабатывал на информации. Среди придворных он слыл лучшим знатоком ювелирного дела, его приглашали оценить драгоценности самые именитые лица государства. Среди его клиентов в первую очередь оказались персоны царских кровей – юный император Петр II и его августейшая сестра Наталья Алексеевна. Кстати, после ее смерти в 1729 г. он получил задание оценить оставшиеся после нее драгоценности. Человек, обладавший такими знаниями, мог легко рассчитывать на благосклонность интригана Меншикова. И тот щедро платил Липману за верность.

   Но поставщиком Императорского Двора Леви довольно долго оставался исключительно де факто – даже могущественный Меншиков не решался официально закрепить за евреем право вести бизнес в России. Такое право Липман получит, но несколько позже, уже при Анне Иоанновне, которая не забудет доброго отношения и щедрой помощи Липмана в бытность ее в нищете и забвении.

   Князь Александр Меншиков

   Едва взойдя на престол, Анна Иоанновна «в особенности наградила очень щедро некоторых купцов, которые именно решались давать деньги в заем». Скорее всего, среди них был и Липман, едва ли не единственная финансовая опора герцогини в Курляндии.

   Отношение Анны Иоанновны к еврею Липману характеризовало отношение российской власти к евреям вообще: царица ненавидела евреев и всячески препятствовала их проникновению в Россию. Его же выделяла и щедро одаривала деньгами и чинами. «Щедра до расточительности, любит пышность до чрезмерности, отчего ее Двор великолепием превосходит все прочие», – писали об императрице ее современники. И только Леви точно знал, как удовлетворить все капризы царицы. За что бывал вознагражден неумеренно: сначала Анна Иоанновна распорядилась выплатить «купцу Липману за взятые у него к высочайшему Двору алмазные вещи» 45 000 рублей (на этот раз попробуйте сами пересчитать, сколько это по современному курсу). Позднее вышел «монарший указ об уплате еврею около 160 000 рублей» (перерасчет производить не советуем во избежание нанесения себе моральной травмы).

   Но только в 1734 г. Анна Иоанновна впервые одарила придворного поставщика драгоценностей настоящей милостью. Он получил официальную должность обергоф-комиссара. В изложении писателя-историка Валентина Пикуля в романе «Слово и дело» момент создания новой должности для Липмана описан так:

   «Из-за спины Анны нагнулся к ней блистательный Бирен с приятной улыбкой на красных выпуклых губах.

   – Анхен, – шепнул умилительно, будто в самое сердце голосом проникая, – мы совсем забыли о Лейбе Либмане, а его ведь можно при деньгах определить, ибо этот маклер толк в них понимает.

   – Придумай чин ему сам, – сказала Анна…

   Бирен вечером утешил Лейбу Либмана:

   – Маклерство твое при дворе одобрено, и отныне ты будешь обергофкомиссаром при мне и при царице… Целуй же руку!».

   Скорее всего, эта сцена произошла исключительно в воображении писателя, который основывался на текстах историков, полагавших, что Липман был всего лишь ставленником Бирона. Спустя два года императрица дала Липману новое звание – камер-агента.

   Многие исследователи – вслед за историком князем Петром Долгоруким – полагают, что должности «были созданы специально для Липмана». Фактически это верно, до появления Липмана при Дворе подобных званий известно не было. Однако при дворах августейших особ других европейских государств состояли евреи в рангах и выше – вплоть до премьер-министров, и для Липмана позаимствовали из германских табелей о рангах новые звания, дабы не давать имеющиеся и не раздражать тем самым коренных носителей чинов и регалий. Анна Иоанновна, старательно подражавшая своим западным соседям, с удовольствием дала бы Липману звание и повыше. Тем более, что по его векселям платили и в Вене, и в Мадриде – человеком в Европе он был небезызвестным. Но, увы, знаменитого финансиста Липмана в России приходилось прятать за иностранным званием и в тени Бирона.

   Между тем Липман стал одной из самых важных финансовых фигур в России. Помимо ювелирных дел, на которых он заработал репутацию, теперь в его ведении и перевод денег русским дипломатам для неотложных нужд, и финансирование российской армии – особенно при ее размещении за границей, и торговля вином. Липман же привозил в Россию врачей и театральных актеров – для здоровья телесного и духовного Ее Императорского Величества. Суммы, которые были в его распоряжении с разрешения российского Двора, завораживают – только в 1734 г. он получил более 95 тысяч рублей.

   Хоть Леви и не был ставленником Бирона, но его власть хорошо осознавал. В разных делах он выступал то как его личный кредитор, то как партнер – вместе они вели на паях крупные коммерческие дела. Укрепил союз Липмана с Бироном титул герцога Курляндского, который последний получил от императрицы. Он тут же передал все финансовые вопросы Курляндии в ведение еврея.

   Карта Курляндии (территория нынешней Латвии и части Литвы)

   Леви Липман – чуть ли не хрестоматийный пример еврея-бизнесмена, чтущего бизнес-заповеди Священных еврейских текстов. Липман честен. И это признавали даже самые отъявленные юдофобы той эпохи. Есть свидетельство того, что люто ненавидевший евреев испанский посол герцог Иаков Франциска Лириа-и-Херика в раздражении обозвал Леви честным евреем. А ведь от этого вельможи такую похвалу заслужить было невозможно.

   По свидетельствам очевидцев, он бизнес вел честно, в делах был надежен, слово держал. Все свои обязательства выполнял всегда и точно в срок.

   Другим качеством Липмана, которое вполне соответствует упомянутым правилам праведного еврея-бизнесмена, было умение быть щедрым и сопереживать. Рассказывают, что как-то раз молодой ювелир, швейцарец Еремей Позье, вздумал бежать за границу, задолжав немалую сумму. Липман погасил долг неопытного юноши и помог с заказами. Позье позже вспоминал, будто Леви уверял его, что в России можно «честно заработать весьма приличные деньги».

   Сколь ни велики были титулы и финансы Липмана, он не забывал о соплеменниках. Историки любят пересказывать случай шкловского еврея Кушнеля Гиршова, у которого поручик Бекельман и солдат Иванчин похитили малолетнего сына. Проживать в России евреям было запрещено, а потому никаких шансов, что власти будут помогать несчастному искать ребенка, не было. Но вдруг выходит именной указ о возвращении сына отцу и наказании похитителей. В удивительной этой истории нет ничего удивительного – обладая финансовыми рычагами воздействия на власть, Липман изо всех сил старался помогать евреям, которые вопреки запретам все-таки жили в России.

   Мало того, он и сам немало способствовал появлению соплеменников в России, даже в столицах. Он получил от императрицы разрешение «держать при себе евреев сколько ему угодно», несмотря на запрет пускать в Москву и Петербург иноверцев. Со временем вокруг Леви образовалась настоящая еврейская колония. Как и его собратья при европейских дворах, он покровительствовал созданию в столицах религиозной общины.

   Однако серьезного политического влияния на судьбы евреев Липман, несмотря на утверждения тенденциозных летописцев, не имел. Александр Солженицын в своем труде «200 лет вместе» утверждает, что указы императрицы о запрете евреям торговать и арендовать земли в Малороссии, а впоследствии и о высылке евреев не исполнялись при содействии Леви. Однако финансист не мог влиять не только на императрицу, но даже и на Бирона, который в 1740 г. повелел выслать из Курляндии всех евреев, предварительно принудив выплатить налоги. И это при том, что фактическим министром финансов Курляндии был Липман. Судя по всему, Бирон, постоянно живший в долг, не так уж и зависел от него. И уж тем более даже те огромные деньги, которые получал в свое распоряжение иудей от императрицы, не могли уберечь его соплеменников от гонений в России.

   Одним из любимых развлечений историков или тех, кто ими называется, становится поиск теневых фигур, стоявших за известными деятелями. Основываясь всего на одной фразе заезжего дипломата – можно сказать, что «именно Липман управляет Россией» – принято считать еврея-финансиста едва ли не кардиналом Ришелье в Российской империи. Однако притеснения, которые терпели во времена его правления его соплеменники, дают понять, что никакой реальной властью иудей не обладал. А невыполнение законов в России происходит ежедневно и ежеминутно, и вряд ли в этом мог быть виноват Липман.

   Вероятнее всего, утверждения об очень тесных отношениях, связывавших Бирона с Липманом, всего лишь беспочвенные домыслы. Доказательством тому может служить факт, что, когда Бирон оказался в опале (был арестован и сослан), еврея не тронули. Что удивительно, если допустить, что он числился близким соратником Бирона, ведь все остальные из окружения герцога стали опальными вместе с ним. Между тем, отставки финансиста не последовало, несмотря на то что в зарубежных газетах ее объявили. Опровергать досужие домыслы пришлось газете «Санкт-Петербургские ведомости» от 13 января 1741 г. «Обер-комиссар, господин Липман, – сообщало издание, – коммерцию свою по-прежнему продолжает и при всех публичных случаях у здешнего Императорского Двора бывает». Причина такой непотопляемости знаменитого финансиста, конечно, не в расположении регентши Анны Леопольдовны, которая одним ударом расправилась со всем окружением герцога Бирона. Дело в деньгах, которыми надежно и безотказно снабжал монаршие особы Липман. Причем не только российские, но и европейские: к примеру, Брауншвейгская фамилия приобрела при посредничестве Липмана бриллиантов и ювелирных изделий на 160 000 рублей.

   Однако ни уникальные познания в ювелирном деле, ни умение угодить даже самым капризным вкусам европейских императоров не спасли еврея Леви от мистического ужаса перед иудеями, который испытывала следующая императрица России Елизавета. Памятуя о ереси жидовствующих, которая, как эпидемия, распространялась в России во времена Ивана III, Елизавета страшно опасалась иудеев. Этому способствовали и мифы о могуществе «придворного жида», которые муссировались при Дворе.

   Елизавета, еще будучи цесаревной, не раз слышала пугающие рассказы придворных о том, какой властью обладает Липман в России. Поэтому, едва взойдя на престол, она прогнала его от себя, упразднив все введенные для него должности.

   Газета «Санкт-Петербургские ведомости» в XVIII в.

   Отныне иудей становится всего лишь конторским служащим, к которому с подозрением и нелюбовью относится начальство, поручая ему дела, до смешного неважные. «Сохранились „Росписи живописным картинам и другим куриозным вещам“, которые Липман приобрел для Кунсткамеры и оценил в 252 рубля, – пишет Лев Бердников. – Библиотекарь Императорской Академии наук Иоганн-Даниель Шумахер 15 апреля 1742 г. распорядился: мастеру живописных дел Иоганну-Элиасу Гриммелю дать свою оценку этим вещам и подать о сем надлежащий рапорт». Сложно представить, какие чувства испытывал Липман, в ведении которого были едва ли не все ювелирные приобретения российских монархов за последние 20 лет, согласовывая сделку на 252 рубля с мелкими чиновниками.

   Императрица Елизавета Петровна

   Последнее упоминание о еврее-финансисте встречается в газете «Санкт-Петербургские ведомости» за 1743 г. Оно могло бы считаться свидетельством того, что Липман, несмотря ни на что, должность свою сохранил. В нем сообщается, что знаменитый иудей по-прежнему находится при дворе в должности обергофкомиссара. Но многие историки полагают, что это лишь ошибка журналистов. Как завершилась жизнь этого удивительного человека, неизвестно. Предполагается, что умер он в 1745 г., оставив историкам лишь догадываться, куда подевались баснословные богатства, которые Липман не мог не скопить за свою долгую и успешную финансовую карьеру.

   История не сохранила портретов Липмана. Судя по всему, как истинный иудей, он не позволял художникам писать себя (согласно Второй заповеди Торы: «Не делай себе никакого изображения, ни того, что на небе вверху, ни того, что на земле внизу, ни того, что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им…» (Исход, 20:45), иудеям запрещены всякие изображения человека). Однако современники запомнили его в пышном костюме, достойном министра. Писатель Леонтий Раковский в своем романе «Изумленный капитан» (1936 г.) так описывает диалог корчмарей-евреев о нем:

   «– Липман одет не хуже царских министров.

   – Что, у него такой красивый жупан?

   Лейзер усмехнулся.

   – Жупан. Ха! У него не жупан, а кафтан с золотыми пуговицами. Если бы мне одни пуговицы с его кафтана, я бы, ей-богу, каждую субботу надевал бы чистую рубаху!».

   Впрочем, тот же Раковский пишет, что дома Липман ходил в ермолке и соблюдал субботу и кашрут. Многие его сородичи, занимавшие подобные посты при дворах европейских императоров, могли позволить себе и во дворцы являться в национальной еврейской одежде. Липман же вынужден был хотя бы внешне надевать костюм, который прилично было носить настоящему российскому дворянину, оставаясь иудеем в душе.