События 1148 г.
|
В 1148 г. князья продолжили выяснение отношений. В марте, в пору, когда еще глубок снег и крепок лед на реках, Изяслав II собрал полки с правобережья среднего Днепра, из Волыни, привел помощь из Венгрии, призвал берендеев и выехал из Киева на восток к Чернигову.
Ольговичи и Давыдовичи, заперевшись по городам, не смели дать Изяславу II сражение. Стали воины великого князя «воевать» Северские земли «и до Боловоса». Поняв, что из Чернигова никто не выйдет, Изяслав II решил идти к «Любчю» (Любечу) «идеже их есть вся жизнь». Переход от Чернигова до Любеча занял пять дней. Тем временем черниговские князья приободрились, собрались с силой, дождались половцев и рязанских родственников и также подошли к Любечу. Тут черниговские князья «заложились» рекой (притоком Днепра) и начали перестрелку с силами Изяслава II. Весна входила в права. Ночью шел дождь, а наутро Изяслав II с тревогой обнаружил, что лед на Днепре «казится». Великий князь был мудр и опытен и в сражениях, и в жизни и в тот же день обратил внимание воинов, что Днепр за их спинами «располиваеть». Стоило Изяславу II с полками перейти на правый берег, как наутро Днепр «роушися». Начался весенний ледоход, и льдины, со страшным треском ломая друг друга и наползая одна на другую, устремились к югу, к порогам. Долины рек наполнились вешней водой. Дороги стали труднопроходимы, превратившись в месиво из глины и кусков смерзшегося пористого, ноздреватого снега. Приехав в Киев и сев в тереме у очага, Изяслав II поблагодарил Бога за благополучный исход дела, ибо «бе ледъ лихъ», и отправил гонца в Смоленск к брату Ростиславу с рассказом о зимних делах. Венгры, охотно ходившие на Русь, но часто терпевшие урон, и на этот раз потеряли нескольких воинов, провалившихся под лед на озере, видимо, бывшем старицей Днепра. Вернувшись на родину, венгры едва сожалели о походе. Кто-то вез с Руси наложницу, кто-то гривны, а кто-то целую голову и был рад. Ольговичи и Давыдовичи были напуганы и раздосадованы событиями весны 1148 г. Отправили послов к Юрию, коря суздальского князя за то, что не подал помощи, а угрожал Ростиславу Смоленскому. Глеб Юрьевич выехал из ворот Городца Остерского и пустился вскачь к Переяславлю да едва ушел от Мстислава II Изяславовича. Когда ворота Городца Остерского закрылись за Глебом, князь понял, что многих из своей дружины увидеть уже не доведется. Скоро Глеб и сам бежал в Чернигов. По возвращении послов из Суздаля Давыдовичи и Ольговичи, поняв, что помощи от Долгорукого не будет, стали слать послов в Киев. Скоро Изяслав II услышал такие речи: «Миръ стоить до рати, а рать до мира... оже есмы оустали на рать». Дело было и в том, что весна звала крестьян в поле пахать, боронить, сеять. Война истощала не только крестьянские дворы и амбары, но и княжеские усадьбы. Словом, было время — воевали, и делали то на Руси по преимуществу зимой, а пришло время «оуладили». Изяслав II снесся с Ростиславом, прося совета, и из Смоленска пришел ответ: «Оумирися». Вскоре из Киева выехало духовенство, и в Чернигове Ольговичи и Давыдовичи целовали к великому князю крест, обещая «ворожбоу про Игоря отложити. а Роускоу земли блюсти, и быти всимъ за одинъ брать». Лето 1148 г. прошло мирно, урожай собрали, и осенью, в пору, когда на полях желтели стога, а лес подернулся многокрасьем отживавшей листвы, у Городца Остерского съехались Изяслав II и два Давыдовича —Владимир и Изяслав. Скоро в окружении великого князя появился старший сын Долгорукого Ростислав Юрьевич. Этот князь пожаловался Изяславу II (а были они двоюродными братьями), что отец не дал ему волости в Суздальской земле. Не знаю, подумал ли тогда Изяслав И, что его гость мог лукавить, но дал приехавшему города «Божьскыи. Межибжие. Котелницю. и ина два городы». Сидя за столом в Городце Остерском, Изяслав II напомнил Давыдовичам о крестном целовании и объявил, что зимой выходит в поход на Долгорукого. Суздальский князь обижал Новгород, отнял у города дани «и на поутех имъ пакости деять». А пути новгородцев нередко пролегали по верхней Волге, и тут уж Суздаль не давал проходу. План зимнего похода был таков. Как станет на реках лед, Давыдовичи со Святославом Ольговичем пойдут к Ростову через земли вятичей. Изяслав II выступит к Смоленску, к брату Ростиславу. В итоге всем надлежало «снятися на Волзе». Съезд в Городце окончился пиром. Изяслав II собрал за столом князей и бояр и дал им обед «и прибывше оу весельи и оу любви». На том князья разъехались. Мир потомки Мономаха и Олега решили скрепить брачными узами. Ростислав попросил у Святослава Ольговича дочь за своего сына Романа. 9 января 1148 г. из Новгорода-Северского в Смоленск привезли Святославну и тут же повенчали с Романом. Когда полки собрались в Киеве и Изяслав II выезжал из столицы, великий князь обратился к Ростиславу Юрьевичу, прося его идти в «Божьскыи» и не возвращаться в Киев до окончания похода. Изяслав II добавил, прощаясь, «постерези земле Роускои оттоле». Киев остался стеречь младший брат великого князя Владимир Мстиславович. Переяславль — форпост Изяслава II в левобережном поднепровье — продолжал удерживать Мстислав II Изяславович. Когда со стен Смоленска увидели стяги Изяслава II, город возликовал, Изяслав II одарил Ростислава дарами «от Роускыи земле и от всих црьских земль» (из Греции). Ростислав преподнес брату дары от «верхнихъ земль и от Варягъ». Изяслав II недолго пробыл в Смоленске и с малой дружиной ускакал в Новгород. Великого князя встретили со слезами. Новгородцы вышли к Изяславу II за три дневных перехода от города. А за один дневной переход горожане «всими силами оусретоша» великого князя. Среди бескрайних лесов, глубоких снегов, лютых морозов Изяслав II погрузился в море любви и слез. Бороды, мохнатые шапки, кони, собольи и бобровые шубы, сани, монашеские скуфейки — все смешалось в тот день под стенами Новгорода. Северяне умели крепко любить, но умели и крепко ненавидеть. И' все проявления душевных порывов русского человека, а тем более новгородца, не знали границ — либо целует и плачет, либо бьет так, что ни головы, ни ног потом не найти. В Новгороде Изяслава II ожидал сын Ярослав. Великого князя прежде всего повели в Софию, и там, стоя на хорах, среди кряжистых, словно дубы, своенравных и одновременно способных на беззаветную преданность новгородских бояр, Изяслав II прослушал обедню. Вслед за тем по улицам Новгорода побежали «подвоискеи и бириче» великого князя, созывая народ на обед. Это был славный пир, и никто не держал на соседа под кольчугой кинжала. На следующий день утром на Ярославовом дворе собралось вече новгородцев и псковичей. Изяслав II услышал на нем: «Ты наш кнзь ты наш Володимиръ, ты наш Мьстиславъ, ради с тобою идемъ своихъ деля обидъ». Изяслав II выступил с новгородцами, псковичами и с союзными Новгороду карелами к устью Медведицы. Через четыре дня туда же пришел и Ростислав Смоленский «съ всими Роускыми силами» и со смолянами. Великий князь стал двигаться вниз по замерзшей Волге и отправил послов к Юрию. Из Суздаля ответа не последовало, и посол не вернулся. Тем временем Изяслав II подошел к волжскому городу Кснятину. Скоро стало ясно, что Юрий мириться с племянником не спешит. И пошли воевать вниз по Волге до «Оуглече поле» и далее до устья Мологи. Сюда к Изяславу II пришла весть, что Давыдовичи со Святославом Ольговичем стоят в «своих Вятичехъ», ждут, чем дело кончится. К устью Медведицы, как было у словлено, черниговцы идти не собирались. Изяслав II от устья Мологи пустил новгородцев и «Роусь» воевать дядины земли ниже по Волге вплоть до Ярославля. Тем временем наступила весна, и в вербное воскресенье «быс вода по Волзе и по Молозе по Чрево коневи на ледоу». Изяслав II с Ростиславом, пока новгородцы отводили душу под Ярославлем и полонились, решили «оже юже рекы ся роушають» пора идти домой. Ростислав выступил к Смоленску, а Изяслав II пошел к Новгороду, и так разошлись «во свояси». В Киеве Изяслава II ожидали с нетерпеньем. О Ростиславе Юрьевиче, сыне Долгорукого, поведали великому князю, что, помоги господь Долгорукому зимой, не видать белого света семье Изяслава II. Бояре объяснили, что пригрел Изяслав II врага на свою голову. Разговор Изяслава II с Ростиславом Юрьевичем состоялся на днепровском острове, напротив собора Михаила, что в Выдобичском монастыре. Великий князь послал за Ростиславом «насадъ» (лодку) и поместил его в шатре «особно». Разговор двоюродных братьев был краток. Ростислава с четырьмя отроками посадили в насад и отправили прочь от Киева. Дружину и «товаръ отяша». Нетрудно представить, каков был разговор Ростислава с отцом в Суздале. Впрочем, Долгорукий и без того был готов к походу на племянника. |
загрузка...