Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

Александр Фурсенко.   Династия Рокфеллеров

VI

Биографы Рокфеллеров называют их «экспонатом № 1» американского образа жизни. В этом есть доля истины, если говорить о господствующем классе США. Новое поколение династии Рокфеллеров по-прежнему представляет лицо американского капитализма, служит выразителем его интересов. Правда, говоря так, биографы имеют в виду другое. Им хочется приблизить своих «героев» к «среднему американцу». Они стремятся подчеркнуть, что нынешнее поколение Рокфеллеров своим поведением в корне отличается от основоположника династии Джона Д. I, имя которого приобрело одиозный характер. Моррис ссылается на высказывание одного из братьев. «Даже если бы мы хотели, — говорил он, — мы бы не могли делать того, что делал наш дед». С этим трудно спорить.

Времена изменились, и даже сильные мира сего вынуждены считаться с происшедшими переменами. Старые магнаты могли позволить себе публично заявить: «Плевать на всех!». Новые крайне осторожны в обращении с общественным мнением. Они всегда старались не выделяться из общей массы. А со временем боязнь, что публике откроется правда об их образе жизни и действительном положении в обществе, усилила стремление смешаться с толпой. Они разыгрывают людей, обеспокоенных заботой об общем благе, хотят предстать в роли носителей прогресса и его добрых гениев. А с другой стороны, стараются быть менее заметными. «Смотрите, — говорят они, — мы такие же, как все. Мы простые и славные парни». Они хотят убедить общественное мнение в том, что не принадлежат себе, а свое состояние отдали на благо народу. «Они хорошие люди», — твердят в один голос биографы Рокфеллеров.

Стремление скрыть богатство и спрятаться от взоров публики сказалось на изменении форм управления корпорациями и контроля над ними. Система участия чрезвычайно усложнилась, и зачастую невозможно отличить, где кончаются интересы одной финансовой группы и начинаются интересы другой. В этом заключается объективный процесс развития финансового капитала и его всепроникающего влияния. Таким путем крупнейшие финансовые группировки за последние десятилетия значительно расширили сферу своей власти. Разрослась корневая система, при помощи которой они осуществляют господство. Но, с другой стороны, усложнившаяся система участия представляет собой форму социальной мимикрии. Тщательно скрываемые размеры пакетов акций, не поддающееся простому глазу переплетение связей и интересов различных группировок способствуют сокрытию истинного положения.

Можно ли подсчитать размер состояния Рокфеллеров? Ответить на этот вопрос, оказывается, не так-то просто. «Никто в действительности не знает размеров богатства Рокфеллеров», — пишет «Юнайтед Стейс Ньюс энд Уорлд Рипорт». Сами они подобного рода цифры не разглашают, а то, что попадает в печать, далеко не всегда отличается достоверностью. По подсчетам журнала «Форчун», к концу 50-х годов старший из братьев, Джон, владел от 400 до 700 миллионов долларов. Остальные братья и их сестра Эбби, имуществом которой они обычно управляют по доверенности, имели каждый от 100 до 200 миллионов долларов. Впоследствии газета «Уолл-стрит Джорнэл» уточнила, что, не считая унаследованного капитала, каждый из братьев к началу 60-х годов располагал не менее чем 180—200 миллионами долларов. Однако эта цифра — лишь нарост на состоянии, которое было передано по наследству.

Третье поколение Рокфеллеров (вместе с их детьми) получило еще при жизни Рокфеллера II от 600 миллионов до 1200 миллионов долларов и около 150 миллионов долларов посмертно. Это главным образом акции нефтяных компаний и банка, переданные на правах пожизненной опеки. Капитал этот неотчуждаем, его нельзя израсходовать. Но, в сущности, ничего не меняется. Полученное по наследству состояние вложено в предприятия, которые остаются стержнем империи Рокфеллеров. Проценты на этот капитал растут, а его владельцам всегда открыт широкий кредит. Между тем форма, в которой Рокфеллер II передал свое состояние детям п внукам, позволила избежать уплаты налогов на наследство. В результате одно из крупнейших американских состояний, вопреки разрекламированной строгости налоговой системы, согласно которой наследники получают лишь небольшой процент, практически перешло к ним целиком.

Помимо капиталов, которые принадлежат каждому из Рокфеллеров лично, к фамильному состоянию относятся средства благотворительных фондов. Созданные на деньги Рокфеллеров и контролируемые ими, эти фонды являются неотъемлемой частью семейных владений. Их капитал составляет более миллиарда долларов. Таким образом, если сухммировать, размер состояния Рокфеллеров составит около 4 миллиардов долларов. Но, видимо, и эта сумма не является полной. Можно согласиться с Олсопом, что Рокфеллеры «намного богаче, чем это обычно считается». Американский журналист отвергает распространенную в США оценку «Форчуна», согласно которой сумма семейных капиталов равняется 2—3 миллиардам долларов. «Я никогда не был допущен к секретным финансовым архивам Рокфеллеров, — пишет он, — но я готов съесть собственные ботинки и запить их беарнским вином, если эти цифры не являются сильно заниженными». Олсоп считает вероятным, что действительный размер нынешнего состояния семейства «в несколько раз превышает общепринятую цифру». «Меня нисколько не удивило бы, если бы этот капитал..., — заключает он, — составлял около 10 миллиардов долларов».

В добрые, старые времена Рокфеллер I, взяв в руки карандаш, мог подсчитать свое состояние с точностью до одного цента. В начале 900-х годов он так и сделал. Расчет составил 815 647 796 долларов 89 центов. Теперь иное положение. «Подобно большинству очень богатых, — пишет «Ныосуик», — Рокфеллеры не знают, сколько у них есть на деле в тот или иной момент». Усложнилась система участия, значительно расширилась сфера приложения семейных капиталов, а стоимость биржевых ценностей сильно колеблется. Все это затрудняет точный подсчет и делает его практически невозможным. Тем не менее трудно поверить, что за прошедшие полвека с лишним состояние, вложенное главным образом в прибыльное нефтяное дело, увеличилось лишь в 3—4 раза. По данным журнала «Тайм», только Лоуренс Рокфеллер за 14 лет, о 1945 по 1959 г., вложив пять миллионов долларов в ряд доходных отраслей, довел эту сумму до 33 миллионов долларов. В нефтяной промышленности рост при-былей был несколько медленнее, но, как уже говорилось, и здесь только за одно пятилетие оказалось возможным утроить вложенный капитал. Таким образом, темп накопления богатства Рокфеллеров был, несомненно, выше, чем это принято считать.

Сейчас много говорят об исчезновении и раздроблении крупнейших американских состояний. Предсказывают, что в следующем поколении Рокфеллеров капитал этого богатейшего в мире семейства «демократизируется», так как будет разделен между 22 отпрысками пяти братьев. К тому же дети нынешних Рокфеллеров начали обзаводиться семьями. Биографы Рокфеллеров подсчитали, что потомство Джона Д. I уже достигло 60—70 человек, а состав ныне здравствующих Рокфеллеров — 40 человек.

Трудно сказать, как организуется в будущем этот клан, распадется ли .он на отдельные, самостоятельные ветви, либо будет по-прежнему действовать как тесно сплоченная группа. Можно только напомнить, что аналогичного рода прогнозы относительно неминуемого распада делались уже много лет назад, когда еще живы были отец и дед нынешних Рокфеллеров, а сами они только начинали свою карьеру. Однако прогнозам этим не суждено было сбыться.

Немало говорят также о моральном «перерождении» магнатов капитала, о том, что они окончательно отказались от стяжательства и ведут образ жизни скромных тружеников. Ссылаются на то, что они постоянно заняты, загружены делами. Однако праздный рантье никогда не был и не является по сей день типичной фигурой среди обладателей крупнейших американских состояний. Правда, подсчитано, что около одной четверти мультимиллионеров США ведет именно образ жизни рантье. Но большинство из тех, кто, подобно Рокфеллерам, получил состояние по наследству, продолжает активно действовать, дабы сохранить и приумножить свое богатство. Точно так же не выдерживает критики и другой аргумент, выдвигаемый буржуазной социологией, о том, что современным магнатам присущи скромность запросов, простота в одежде и т. п.

За внешней скромностью — пышные апартаменты с десятками комнат, бассейнами и прочими атрибутами. В имении Покантико-Хиллз все, кроме Уинтропа, выстроили себе фешенебельные особняки. Только стоимость картин художников-импрессионистов, развешанных в особняках Рокфеллеров, составляет целое состояние, У Дэвида есть «хобби» — он собирает жуков, и его коллекция насчитывает около 30 тысяч экземпляров. Собирание насекомых стало интернациональной модой среди богачей. Один из Ротшильдов прославился коллекцией блох. Он систематизировал ее и известен как энтомолог. Дэвиду Рокфеллеру приписывают открытие двух видов жуков, но его коллекция носит любительский характер. Однако, когда речь идет о Рокфеллерах, то тут даже «хобби» выглядит иначе, чем у простых людей. Для коллекции Дэвида выделено особое помещение, и за ней наблюдает специально приставленный человек. Рядом с жуками находится погребок, в котором сосредоточена одна из лучших в мире коллекций французских вин. Биографы Дэвида называют это его «слабостью». Он большой гурман. Рассказывают даже, что однажды, проезжая через Париж, в разгар алжирского кризиса, сопровождавшегося обострением враждебного отношения к американцам, Дэвид, пренебрегая опасностью, поехал обедать в один из самых фешенебельных ресторанов.

Жуки, вина, произведения искусства — все это далеко не единственные предметы, коллекционируемые Рокфеллерами. Наряду с роскошными апартаментами в Нью - Йорке и загородными домами в фамильном имении Покантико - Хиллз братья выстроили себе виллы на различных курортах. В итоге у Рокфеллеров образовалась своего рода коллекция особняков. В начале автомобильной эры вся семья обходилась одним старым «Фордом». Но времена изменились. Миллионы автомобилей заполнили дороги США. Теперь роскошный лимузин не так сильно выделяется из общей массы, и гараж в Покантико-Хиллз, предусмотрительно выстроенный старым Рокфеллером на несколько десятков машин, перестал пустовать.

Здесь можно увидеть самую дорогую машину «краун импириал». В ее внутренней отделке использованы лучшие сорта кожи и ценные породы дерева. Она снабжена установкой для кондиционирования воздуха, телевизором в радиоустановками. Мотор и узлы машины собираются в Детройте, а затем они отправляются в Турин, где в руках лучших итальянских мастеров машина постепенно превращается в настоящий дворец на колесах. Ежегодно выпускается не более двух десятков таких машин. Они баснословно дороги и по карману только обладателям крупных состояний. Рядом с «краун импириал» в гараже Рокфеллеров «кадиллаки», «бентли». И тут же — автомобили первых выпусков. Они тоже стоят больших денег. Иметь такие машины считается шиком. Поэтому никого не удивляет, когда кто-нибудь из Рокфеллеров вдруг выезжает на старинной фордовской модели.

У причала Покантико-Хиллза на Гудзоне стоит целая флотилия речных судов с первоклассными ходовыми ка-чествами. Все они отличаются хорошей отделкой. Один Дэвид имеет четыре речных катера, на которых он и его семья путешествуют из своего имения в Нью-Йорк. Хуже положение Уинтропа. Он живет вдалеке от финансовой столицы, в Арканзасе. Поэтому ему приходится пользоваться сообщением по воздуху. Уинтроп построил на территории своего ранчо собственный аэропорт, в ангарах которого четыре личных самолета, в том числе один — реактивный. Самолеты решают проблему расстояния, и, говорят, что даже стричься Уинтроп регулярно летает к своему парикмахеру в Нью-Йорк. Все это, понятно, мало похоже на образ жизни среднего американца.

Рокфеллеров часто сравнивают с представителями других финансовых династий. В этом есть смысл. Сравнение позволяет лучше уяснить их положение в экономике и политике США, их роль в современной американской системе.

На протяжении многих лет первое место на Уолл-стрите принадлежало Морганам. «Корнер», как называли здание на углу Уолл-стрита и Брод-стржта, в котором находится «оффис» моргановского банка, в течение нескольких деся-тилетий играл господствующую роль среди финансовых группировок Северо-Востока США. Он командовал ста-лелитейной промышленностью, железными дорогами, и ему принадлежал неоспоримый авторитет в банковской сфере. По размаху операций и финансовой силе никто не мог равняться с «Морганом Великолепным», как титуловали хозяина крупнейшего американского банка. В середине 30-х годов размеры капитала, контролируемого Морганами, в несколько раз превышали рокфеллеровский. Однако за два последних десятилетия произошел коренной сдвиг. В результате положение двух группировок практически сравнялось. Рокфеллеры сделали резкий рывок, и в настоящее время претендуют на первое место. Это оказалось возможным по ряду причин. Во-первых, Рокфеллеры сильно укрепили свои позиции в банковской сфере. Если вначале фирма Моргана занимала положение монополиста в банковском деле, являясь банкиром банкиров, то затем создание Федеральной резервной системы банков, к которому приложили руку Рокфеллеры и другие противники финансовой диктатуры Морганов, подорвало их монопольное положение. Наряду с этим падению роли Морганов способствовало возвышение других соперничающих банков, в том числе рокфеллеровских «Чейз нейшенл» и особенно «Чейз Манхэттен».

Во-вторых, соотношение сил изменилось в результате сдвигов в промышленной структуре США, вследствие чего нефтяная промышленность — главный оплот Рокфеллеров — оставила далеко позади сталелитейную, служившую основой могущества Морганов. В то время как производство стали с начала века до середины 50-х годов увеличилось в 7.5 раз, нефтяная промышленность выросла в 34 раза. В начале 900-х годов на долю сталелитейных компаний приходилось более 30 процентов активов крупнейших промышленных корпораций, а на долю нефтяных — лишь 7.4 процента. Спустя полвека положение стало прямо противоположным. На долю нефтяных компаний приходится около 30 процентов, а на долю сталелитейных — около 12 процентов. «В результате этих изменений, имевших место в промышленности, — пишет В. Перло, — группа Рокфеллеров располагает теперь приблизительно такой же суммой прибыли и средств для инвестиций, как и группа Морганов с союзниками».

В-третьих, важной причиной успехов рокфеллеровской группировки является ее растущее влияние в военной промышленности. Морганы тоже имеют обширные интересы в военном бизнесе, например в производстве ядерного оружия. Но Рокфеллеры захватили контроль над многими источниками сырья и контролируют производство обогащенного урана. Однако главное даже не в этом. Благодаря активной деятельности «Корпорации Бр. Рокфеллеров» и лично Лоуренса Рокфеллеры смогли закрепить за собой ряд особенно перспективных и доходных военных предприятий. А это послужило причиной того, что в целом по темпу роста прибылей Рокфеллеры обогнали Морганов.

Наконец, в-четвертых, немалую роль в возвышении Рокфеллеров сыграла их экспансия на международной арене. Филиалы нефтяных компаний в Латинской Америке, на Ближнем и Среднем Востоке, густая сеть заправочных станций и торговых пунктов во многих странах мира, различные предприятия в слаборазвитых странах — все это приносит колоссальный доход и способствует укреплению финансовых позиций Рокфеллеров. В результате последним стало принадлежать ведущее место в международных операциях Уолл-стрита. До второй мировой войны и в этой области Морганам принадлежала первенствующая роль. Но после войны они ее утратили, уступив первое место Рокфеллерам. Например, если в Банке международных расчетов, созданном после первой мировой войны, руководящую роль играли Морганы, то в Международном банке реконструкции и развития, учрежденном после второй мировой войны, эта роль уже принадлежит Рокфеллерам.

В начале нынешнего века Морганы и Рокфеллеры занимали господствующее положение в финансово-экономической жизни США. Какова бы ни была разница в их положении, им принадлежала роль заправил американского бизнеса. «Эти две гигантские группы..., — писал в 1904 г. известный американский экономист Джон Муди, — являются сердцем деловой и политической жизни нации, а все другие — артериями, пронизывающими тысячами нитей всю жизнь страны и доводящими их влияние до каждого очага в городе и деревне. Все они связаны с этими гигантскими центральными источниками, зависят от них, и над всеми господствуют их влияние и политика». Спустя полвека картина изменилась. Морганы и Рокфеллеры продолжают оставаться крупнейшими американскими магнатами. Но им пришлось потесниться, поделив власть с Дюпонами, Меллонами и другими влиятельными группами. Нью-Йорк по-прежнему является ведущим финансовым центром страны, но он утратил свою монополию. Появились местные центры и соперничающие группы — Бостонская, Чикагская, Кливлендская, Калифорнийская, Техасская и др. Хотя каждая из них в той или иной мере связана с Уолл-стритом, они претендуют на самостоятельную роль и не желают мириться с господством нью-йоркских финансистов. Со всем этим приходится считаться Рокфеллерам, разрабатывая и осуществляя стратегию, призванную сохранить и упрочить позиции одной из ведущих финансово-промышленных групп США.

Достижение этой цели потребовало многое пересмотреть и перестроить. Рокфеллеры расширили свои связи, усложнилась система их отношений с другими финансовыми группировками. С другой стороны, они распространили влияние на такие сферы промышленного производства, которыми раньше не занимались. Интересы сплочения нью-йоркских финансистов перед лицом растущей мощи «местных групп» заставили их пойти на сближение с Морганами. «Корнер» стал участвовать в размещении займов нефтяных компаний «Эссо» и «Мобил», а президент «Эссо» вошел в состав правления «Корнера». Морганы и Рокфеллеры сотрудничают в «Америкен телефон энд телеграф Ко» — одной из крупнейших корпораций, владеющей практически всей телефонной сетью США. Рядом с представителями «Корнера» в правлении этой компании заседают директора «Чейз Манхэттен» и «Эссо». Таким образом, две ведущие финансовые группы Нью-Йорка, основные соперники за господство на Уолл-стрите, в ряде важнейших предприятий объединили свои усилия. В этом нет ничего необычного. Самая жестокая конкуренция предполагает возможность монополистических соглашений. И Морганы не являются в этом смысле исключением.

Одна из важнейших сфер, с которой связаны интересы Рокфеллеров, — это автомобильная промышленность. Сама по себе данная отрасль производства приобрела в Соединенных Штатах доминирующее положение. В американской литературе встречается даже термин — «автомобильная революция», которая, по словам авторитетов, перестроила всю экономику, подвергла трансформации общество и цивилизацию страны. Автомобиль стал предметом национального культа. Пятая часть бюджета населения Америки тратится на покупку автомобилей. Около 10 миллионов рабочих и служащих прямо или косвенно связаны с производством автомобилей и их обслуживанием. Количество автомашин на дорогах США достигает почти 100 миллионов.

Корпорации, занятые выпуском автомобилей, принадлежат наряду с нефтяными к числу крупнейших монополистических объединений. Ведущая из них «Дженерал моторе» возглавляет список 100 крупнейших американских корпораций. Она связана с империей Морганов и Дюпонов. Две другие ведущие автомобильные фирмы — Форда и Крайслера. Первая из них была пионером автомобилестроения, на протяжении многих лет лидировала в этой отрасли и до сих пор занимает в списке 100 крупнейших корпораций третье место. Компанию Форда нередко сравнивают с рокфеллеровской «Стандард ойл». В то время как развитие первой проходило в значительной мере под знаком инженерных открытий и достижений, эволюция второй была в своей основе чисто спекулятивной. Конечно, и Рокфеллер, чтобы завоевать, а затем удержать монополию, использовал технические нововведения, но в истории «Стандард ойл» они не играли такой роли, как в истории «Форд Ко». С другой стороны, у этих компаний были и общие черты. Обе они длительное время не были связаны с банками, сами осуществляя собственное финансирование.

В условиях бурного развития финансового капитала, растущих связей банков с промышленностью система само-финансирования со временем превратилась в тормоз для дальнейшего роста. Рокфеллеры вовремя разглядели необходимость перестройки. Форды же слишком долго придерживались «изоляционизма», упустили момент и занялись этим лишь в самые последние годы. В результате «Дженерал моторе», заимствовав принципиальную схему производства Фордов, но применив более прогрессивные методы финансирования, обошла своих конкурентов и вырвалась на первое место.

Что же касается третьей автомобильной компании—«Крайслера», то она значительно меньше двух названных. Если «Дженерал моторе» производит половину всех автомобилей, «Форд» — одну треть, то «Крайслер» — лишь десятую часть. Однако трудно предсказать, как сложатся силы в дальнейшем и не обгонит ли вдруг эта компания своих соперников. Неравномерность развития при капитализме, условия капиталистической конкуренции всегда оставляют открытой такую возможность.

Рокфеллеры сильно заинтересованы в автомобильном бизнесе. Они выросли на нем и продолжают питаться им. Ведь основную часть прибыли, получаемой нефтяными компаниями на американском внутреннем рынке, составляют доходы от продажи горючего. Подсчитано, что автотранспорт США ежегодно расходует 200 миллионов тонн бензина, каждая легковая машина — около двух с половиной тонн. Вся территория США пересечена бетонными автострадами, общая протяженность которых достигает пяти миллионов километров. Эта гигантская сеть, почти в 130 раз превышающая длину экватора, повсеместно усеяна заправочными станциями и стоянками, многие из которых носят вертящиеся и призывно сверкающие неоном эмблемы «Эссо», «Мобил» и других рокфеллеровских компаний. Кроме того, Рокфеллеры и непосредственно заинтересованы в автомобильной промышленности. Их финансовая группа имеет связи с банком, который финансирует компанию «Крайслер», а недавно представитель Рокфеллеров Дилуорт занял пост директора этой компании. Неизвестно, как пойдут дальше эти отношения, но скорей всего они будут активно развиваться.

Наконец, для иллюстрации взаимоотношений Рокфеллеров с местными группировками необходимо сказать о техасских промышленниках. Известный американский пи-сатель Джон Стейнбек писал, что Техас все более и более превращается в «обособленную силу». Действительно, за последние годы слово Техас по разным поводам — трагическим и торжественным, ординарным и сенсационным — часто мелькает на страницах газет. Техасские ранчо стали одним из атрибутов знатности. «Если у кандидата на какой-нибудь государственный пост нет собственного ранчо, — пишет Стейнбек, — у него, говорят, мало шансов на победу». Писатель отмечает неуемную энергию, воинственность и подвижность техасского капитала. Он сравнивает техасских акционеров с войском, которое идет на завоевание новых земель. Огромное богатство нажито в Техасе на скотоводстве, военной промышленности и банковском деле. Но основа могущества Техаса — нефть. На ней сколотили крупные состояния такие магнаты, как П. Гетти, Г. Хант, Меркинсоны и др. Нефть питает агрессивность техасского капитала. Не довольствуясь рамками собственного штата, нефтепромышленники Техаса залезают в другие районы и захватывают месторождения нефти за рубежом.

Самоуверенные и агрессивные техасские «выскочки» бросили вызов Уолл-стриту. Всего несколько лет назад без финансовой поддержки нью-йоркских банков техасские капиталисты абсолютно не мыслили своего существования. Они по сей день продолжают от них сильно зависеть. В частности, и Рокфеллеры принимают участие в финансировании некоторых техасских компаний. Однако возросшее финансовое могущество, а также активное участие представителей этого штата в военном ведомстве и политической жизни страны открывают для Техаса перспективы, которые все больше начинают беспокоить финансистов Северо-Востока.

Таким образом, успехи местных финансовых групп создают угрозу господству Уолл-стрита. Но на сегодняшний день ему еще продолжает принадлежать доминирующая роль. Что же касается конкретно Рокфеллеров, то они по-прежнему выступают в роли лидеров американского капитализма, и в этом смысле укрепившееся за ними название «капиталистов № 1» имеет отнюдь не символическое значение.

В своей экономической диссертации Дэвид Рокфеллер писал: «Существование монополии является первопричиной социального зла». Говорят, этим он выразил свое кредо. Однако практическая деятельность главы крупнейшего американского банка, вся семейная политика Рокфеллеров направлены на поддержание монополии, на расширение сферы их господства. Изменились формы, посредством которых осуществляется монополия, виды и типы контроля над корпорациями банками. Выросли и укрепились финансовые группы, которые, по определению советского экономиста С. М. Меньшикова, возводят монополизацию «на качественно новую ступень».

Корпорации сохраняют свое значение. Пользуясь выражением Миллса, они остаются важнейшей ячейкой организованной частной собственности, опорными конструктивными узлами системы частного богатства, формой проявления монополии. Но одновременно появились сверх монополии, связывающие корпорации и соответствующих монополистов в своего рода империи. «Эти империи финансовых магнатов не имеют твердых границ, — пишет Перло. — Объединяясь для грабежа, правители таких империй редко сохраняют согласие при дележе. Интересы одной группы проникают в область другой, и многие корпорации находятся под совместным контролем. В результате постоянных закулисных маневров, изменяющих границы империй и нарушающих равновесие сил, происходят взаимные вторжения и слияния корпораций». Наиболее устойчивой разновидностью «империй» являются семейные финансовые группы, но и они не имеют четко очерченных границ.

На нынешнем этапе развития капитализма появились иные, чем прежде, значительно усовершенствованные. Хотя нередко, как указывалось, и скрытые от глаза средства поддержания монополии. Между участниками финансовой группы может не быть специальных соглашений, ни письменных, ни устных, но их действия систематически координируются. Именно эта координация и приобретает решающее значение. Раньше дело обстояло проще. Рокфеллеру и его союзникам принадлежал контрольный пакет акций, и они командовали корпорацией. Это был довольно несложный, если не сказать примитивный, механизм. Однако ныне, в условиях сокращения пакетов акций, положение изменилось, и монополия осуществляется посредством изощренной системы переплетающихся и скрещивающихся связей.

Несколько лет назад журнал «Американ Меркиори» опубликовал статью, в которой, сравнивая Рокфеллеров с Ротшильдами, пришел к выводу, что те и другие имеют между собой много общего: первые служат олицетворением американского образа жизни, вторые — западноевропейского капитализма. С этим выводом трудно не согласиться. Однако по сравнению с Ротшильдами Рокфеллеры представляют собой более развитую финансовую группу. Такое заключение оправдано как ввиду особенностей экономического развития США, огромных масштабов экспансии американского капитала на международной арене, так и в силу той роли, которую магнаты Уолл-стрита играют в политической жизни страны. Политическая сфера стала важной стороной деятельности американских финансовых групп, и Рокфеллеры — наиболее убедительное доказательство того, что в современных условиях «большой бизнес» органически сплетается с «большой политикой».
загрузка...
Другие книги по данной тематике

Андрей Буровский.
Евреи, которых не было. Книга 2

Эрик Лоран.
Нефтяные магнаты: кто делает мировую политику

Луис Мигель, Мартинес Отеро.
Иллюминаты. Ловушка и заговор

В.С. Брачев, А.В. Шубин.
Масоны и Февральская революция 1917 года
e-mail: historylib@yandex.ru