Приложение 2. Ультрамодерн, эпоха империй, закат государств

Интервью А. Дугина В. Тимошенко – журнал «Бизнес и инвестиции». 2003. Июнь

В. Тимошенко : Александр Гельевич, похоже, что современный мир входит в точку бифуркации, после которой может последовать его развитие, устойчивость, порядок или хаос, неустойчивость, разупорядоченность?

А. Дугин: Я рассматриваю нынешнюю международную ситуацию как предельно логическую и предельно понятную. Точка бифуркации – это открытая возможность протекания процессов становления будущего в двух направлениях. Эти процессы имеют свою логику и прекрасно просчитываются современными математическими методологиями. В самой теории хаоса, полной неопределенности, если есть элемент непредсказуемости, то вместе с ним граничные условия заданы. Теория хаоса – это одна из вполне корректных и научных моделей понимания реальности. В обыденном сознании хаос представляет собой нечто полностью спонтанное и случайное, но с позиции точных наук хаос предсказуем и описываем. Неизвестно лишь, в каком именно из двух возможных направлений пойдет развитие, пройдя точку бифуркации, развилку.

Что же происходит в современном мире, если описывать систему в терминах современной физики? Мир действительно подошел к точке бифуркации. Перед нами два варианта общественного развития мирового сообщества. Старая система миропорядка рухнула, и процесс просто не может протекать и дальше в тех параметрах и в том направлении, в котором он протекал до этого. Выбор пути дальнейшего развития человечества стоит так остро (бифуркационно) именно потому, что инерциальное продолжение прежней траектории развития невозможно.

Развитие двухполюсного мира во второй половине ХХ века предопределяло структуру международных институтов, блоков и групп государств – НАТО, Варшавского договора, ООН и т. д. Ялтинский мировой порядок просуществовал до начала 90-х годов. Затем одна из несущих конструкций этого двухполюсного мира (в лице Советского Союза) развалилась под давлением извне и из-за внутреннего гниения. Эта система стала недееспособной. Она была обречена.

Вторжение американцев в Ирак – это финальный этап распада Ялтинского мира. Сегодня основные международные институты предшествующего миропорядка – ООН, НАТО, ЮНЕСКО, различные региональные организации – перестали быть стабилизирующим фактором мировой политики, утратили свой смысл.

Отныне мир может развиваться по двум равновозможным сценариям.

Первый вариант: однополярный мир с безусловной и неограниченной доминацией США. В таком случае все международные институты превратятся в провайдеров американской мировой гегемонии. Такое развитие приведет к тому, что вся планета превратится в «Соединенные Штаты Мира», а американская система ценностей будет спроецирована на все человечество, несогласные с этим порядком вещей будут подвергаться уничтожению – что мир и увидел в Ираке.

Но есть и другой вариант мирового развития. После прохождения точки бифуркации может возникнуть многополярный мир, где полюсами будут объединенная Европа, Евразия, исламский мир, тихоокеанский японо-китайский кондоминиум и, в перспективе, транссахарская Африка и т. д. Многополярный мир, состоящий из интегрированных «больших пространств» – это вторая возможность развития человечества.

В нынешней мировой системе продолжение сохранения международной системы в «старом духе» исключается. ООН сегодня не может выполнять те функции, которые возложены на нее уставом. Мы стоим на пороге выбора. Старого мира больше нет, но за образ нового, складывающегося на наших глазах мира идет ожесточенная борьба.

Рушится даже не столько Ялтинская система, сколько сама модель государств-наций. Сегодня нет надежды на сохранение суверенных государств – это элемент предшествующего этапа социально-политического развития. В нынешнем мире возможны: либо глобальный мир без государств вообще, либо государства, объединенные в некие большие блоки («большие пространства») в рамках многополярности. С суверенитетом, и всеми политическими атрибутами буржуазной государственности придется расстаться.

Те коллективные политические организмы, которые ранее выступали в истории как суверенные государства, сегодня подлежат существенной трансформации, по большому счету – растворению и исчезновению. В будущем мире, и по первому и по второму сценарию, не будет ни государства Россия, ни государства Франция, ни государства Украина, ни государства Германия. Будут цивилизационные геополитические блоки, основанные на иных принципах, нежели нормы классической государственности (концептуализированные Боденом, Маккиавелли и Монтескье). И именно эти геополитические блоки – империи нового типа – будут носителями суверенитета. Либо будет «единое мировое правительство» в лице американской администрации.

В. Тимошенко : Причины таких гипотетических процессов лежат в объективной плоскости либо предопределяются субъективными началами, где одна воля навязывается другим. «Золотой миллиард» будет определять будущее, заставлять остальной мир работать на себя?

А. Дугин: Логика мировой истории движется от традиционного общества к современному, от религиозного мировосприятия к светскому, материалистическому, точнее, прагматическому. Смена различных формаций, эволюция политических парадигм человечества имеют очевидную векторную направленность, поэтому то, что происходит сегодня, нельзя свести к «злой воле» богатого севера или последствию революционного развития информационных технологий. Глобализация – процесс, логически завершающий путь развития европейского человечества, начиная с Нового времени, с эпохи Просвещения. И нравится ли это кому-то или нет, но США, шире, либеральная демократия, сегодня – это естественный и последовательный результат применения принципов «современного мира», «модерна» к истории. Другое дело, что сам вектор десакрализации и материализации человечества может быть воспринят на «ура», а может быть категорически отвергнут. Глобализм – это такая же идеология, как марксизм или нацизм. В него надо верить, с ним надо морально солидаризироваться. Да, это пик модерна, но и модерну, современности можно сказать категорическое «нет». Сегодня вопрос стоит очень жестко: либо глобализм как самая продвинутая фаза «модерна», либо многополярность, которая, по сути, означает радикальную переоценку ценностей, мировоззренческий переворот, планетарную консервативную революцию, поскольку сторонники многополярного мира, в той или иной степени, оказываются в лагере защитников традиционного общества, религиозной культуры, этнических и национальных традиций перед лицом американского «melting pot», всеобщей унификации и нивелировки.

В. Тимошенко : Ни к заговору сионистов…

А. Дугин: Знаете, я исследовал разные версии конспирологии – «теории заговоров», написал на эту тему монографическое исследование. В конце концов я пришел к выводу, что это не более чем гротескно упрощенная форма объяснения сложных явлений. Штампы конспирологического сознания занятны с точки зрения социологии, гносеологии, часто – психопатологии, но это специальная тема разговора. Объяснение проблемных моментов истории с помощью версии «заговора злодеев», «масонов», «сионистов» или «неофашистов» – это не слишком содержательный способ исторического исследования, хотя, повторяю, весьма занятный для социолога.

Сегодня выбор стоит очень серьезный, и он брошен самой природе человека, его исторической идентификации. Начиная с эпохи Просвещения, европейцы (а за ними неохотно, упираясь, и остальное человечество) инвестировали свое бытие в прогресс, в становление, в развитие. Они порвали с Традицией, осмеяли ее константы, ее метафизику. Человек сказал прогрессу и современности «да». В правильности такого морального выбора в течение нескольких веков у большинства сомнений не было.

Сегодня мы сталкиваемся с доведенными до логического конца последствиями этого выбора: виртуализация пространства, разрушение семьи, глобализация технологий и массовых коммуникаций, пролиферация легитимизированной содомии и транс-гендерной хирургии, вал наркозависимости, экологические катастрофы, генная инженерия и, как логически завершающий аккорд, появление «нового человека», идеального субъекта глобального общества – человеческого клона. Все это воплощено в США, либерализме, атлантизме.

Здесь у многих возникает глубокий вопрос. А так ли уж хороша современность, раз она приводит к такому результату? Так ли хорош отказ от традиций и верований? Обязательно ли человеку избавляться от своих корней, этнической идентичности, языка, культуры? Многие – перед грозным лицом Джорджа Буша-младшего и его автоматических солдат, цинично танцующих на танках рэп перед иракскими детьми, чьих родителей они только что расстреляли, – делают выбор в пользу Традиции. Если мы хотим быть последовательными, то, отвергая глобальную диктатуру США, мы должны пересмотреть наше отношение к «модерну» вообще, а значит, к Новому времени, к его мировоззренческим и философским установкам. То, что мы имеем сегодня, это не извращение прогресса, это его прямое и закономерное следствие.

В. Тимошенко : Но ведь трудно отказаться от этатистских традиций. Государство всегда было высшей ценностью самоорганизации общества. Сегодня существуют огромные государства, которые не пожелают гегемонии одной, даже очень могущественной страны.

А. Дугин: Безусловным символом и флагманом мирового развития является США, которые представляют собой не просто удачливое государство или ловкий народ, а пик развития современного мира, основу «золотого миллиарда». Но огромное количество населения Земли продолжает жить традиционными ценностями. Индусская, исламская, славянская, китайская, евразийская цивилизации – фактически весь мир – не готовы конвертировать свой исторический потенциал в эту систему «ультрамодерна» («ультрасовременности»), которую олицетворяют собой США и их «новый мировой порядок».

Дело даже не в том, кто остается за бортом, а кто попадает в «золотой миллиард». Как только мы начинаем мыслить в таких категориях, мы попадаем в концептуальный капкан. Критерии материального качества жизни, преуспеяния, экономического развития и т. д. заведомо навязаны нам обществом «золотого миллиарда», в этих критериях уже неявно содержится их положительная моральная оценка. Так, рассуждая вроде бы о технических и прагматических вещах, мы подпадаем под гипноз идеологической обработки.

В традиционном обществе «бедные» не хотят всегда оставаться бедными, но они не оценивают богатство как абсолютный нравственный критерий и способны делать выбор между богатством и честью, богатством и верностью, богатством и достоинством. В либерально-капиталистическом обществе «бедность есть порок», а «богатство – святость»; это вытекает из «протестантской этики», как показал Макс Вебер. Эта этика лежит в основе «золотого миллиарда». Тот, кто с этим согласен из традиционных обществ – является «агентом влияния» либерализма и глобализма. Но подавляющее большинство человечества совершенно к этому не готово. Потому мы имели такую жесткую реакцию, в том числе и европейского сообщества, на то, что происходило в Ираке.

Война в Ираке стала окончательным наступлением ультрамодерна, ультрасовременности на остатки традиции. Не ислам, не фундаментализм бросает вызов США, а все традиционное человечество не согласно с теми путями, которыми идут США, или, по меньшей мере, с темпами, которыми они идут.

В. Тимошенко : Может быть, правильнее: не ислам бросает вызов США, а наоборот?

А. Дугин: Я это как раз и подчеркнул. В Ираке не было фундаментального исламизма. Саддам Хусейн обратился ко всем своим союзникам, в том числе и к мусульманам, с лозунгами воевать с США, но не нашел поддержки.

Ситуация сегодня особенно обострилась из-за того, что президент Буш-младший не делает различий между атмосферой внутри американского общества, где у его позиции есть много приверженцев, и мировыми внешнеполитическими процессами. Он очень домашний президент, глобалист локального разлива.

Буш убежден, что насаждение американских ценностей по всему миру – это факт сам собой разумеющийся. В силу специфического техасского идиотизма он не долго думая отождествил американские либеральные ценности с современными общечеловеческими ценностями. По сути он прав, и точно так же думает любой глобалист, но по форме он проводит эту линию столь неуклюже и одиозно, что фактически разоблачает страшный смысл происходящего, срывает фиговые листки глобалистских приличий, проявляет оскал американской гегемонии в неприглядном и откровенном виде. Это есть синдром чрезмерного и даже несколько простодушного «американского мессианства» Буша-младшего.

Буш действовал в Ираке так, как он действовал бы против своей внутренней оппозиции. Например, Билл Клинтон или Альберт Гор действовали бы иначе, хитростью добились бы от ООН определенной поддержки и т. д. Буш не антитеза Клинтону и демократам, он прямолинейно выдает единую сущность американской глобальной политики.

Буш не может вызывать симпатий, но надо признать, что он помогает человечеству разобраться, «в чем дело», он срывает маски, активно дискредитирует либерализм, американизм и глобализм в глазах народов, и это уже хорошо. Буш воплощает в себе откровенность американского зла.

В. Тимошенко : Американскому лидерству никто не может бросить вызов в современном мире?

А. Дугин: В одиночку США сегодня никто вызов бросить не может. Ни Китай отдельно, ни Европа отдельно, ни, тем более, Россия или исламский мир. Если мы предложим гипотетическую биполярность в прежнем, классическом ключе, у нас ничего не получится. Америка использует тогда региональные противоречия. Китай получит конфликт с Индией и Вьетнамом, Европа будет воевать с Россией и с исламским миром. Принцип старый: разделяй и властвуй. Америку может остановить только консолидированная позиция всего человечества, солидарно выступающего за многополярность. Бороться с США можно только всем вместе, любые другие попытки противостоять США будут провалены.

Россия должна сегодня стать активным и последовательным сторонником процессов региональной глобализации. Я приветствую объединение Европы, в первую очередь Франции и Германии, и считаю, что необходимо усилить внимание к СНГ. Государств, в старом понимании, ни в многополярном, ни в однополярном мире просто не будет. Некоторые элементы административного устройства останутся, но национально-государственной администрации не будет. С США можно бороться, только объединившись в цивилизационные блоки. Только так можно локализовать гегемонистские устремления США. Американская цивилизация имеет право на существование, на процветание, на лидирующие позиции в мире, но только наряду с другими цивилизациями. Поэтому сегодня задача локализовать американскую экспансию в рамках атлантического и тихоокеанского пространства, замкнуть США между океанами, вернуть их к доктрине Монро. Это не только наша стратегическая задача, это задача Китая, Европы, исламского мира.

В. Тимошенко : Если американский вектор мирового развития победит и станет определяющим, тогда рухнет система национальных государств, национальных культур, национальных языков?

А. Дугин: Знаете, Америка строилась как страна, в которой не существует национальных культур, либо они не отражены в правовых нормах. США строились на отсутствии коллективной идентичности. Это логика либерализма, естественный результат развития англо-саксонской номиналистской философии, англосаксонского протестантского духа. Эти же тенденции сформировали философию современности, структуру модерна. В этом смысле американцы даже не понимают, что что-то можно разрушать. Они искренне считают, что если кто-то не воспринимает их систему ценностей и правил как высшее благо, тот просто недоразвит. Американцы не воспринимают другое, альтернативное устройство, как нечто существующее, с чем надо спорить, что надо опровергать, критиковать и т. д. Они просто сносят это с лица земли и ставят силой то, что им близко, понятно. Американцы не стоят перед нравственным выбором: нужно ли подавлять, разрушать, уничтожать другое. Другого для них нет, так как нет, по большому счету, и своего. Они говорят: «цивилизовать», «развить», «включить в современный мир», «привнести демократию», «дать свободу информации». Это типичный американский бессознательный расизм. Американцы искреннее считают себя пиком развития человечества, его вершиной. Все остальное человечество – это просто недо-Америка.

При таком мировом порядке возникает угроза не только национальным культурам, языкам, религиям, этносам. Это, прежде всего, угроза человеку. Человек без качеств – не настоящий человек. Житель будущего американского однополярного мира – это человек без подсознания, без культуры, без психики. Он не естественный, но искусственный человек. Отсюда и идея клонирования людей, это технический метод создания «людей без свойств» (Роберт Мюзиль), чей приход и так подразумевается логикой развития ультрамодерна.

Реальным существом без свойств, без подсознания, без совести и исторических корней является клон. Будучи произведенным искусственно, он получает программу поведения целиком извне.

Эта идея не новая. Еще Джон Локк рассматривал сущность человека как «tabula rasa», «чистый лист». Но человеческая «tabula rasa» в реальности постоянно наполняется неконтролируемым спонтанным содержанием – языком, культурой, знаниями, генами. Прервать эту связь со своей культурой, человеческой антропологической матрицей призвана генная инженерия. Американский порядок, по мере его глобализации, потребует в скором времени антропологического скачка, и приход «нового человека» будет неизбежен. «Новый человек» глобального мира, его идеальный субъект – это клон.

За всем американским – милыми безделушками и технологичными приборами, дешевыми окорочками, быстро обслуживаемыми макдональдсами, вездесущим телевидением, технично снятыми боевиками, экстравагантной масс-культурой – проглядывает идея пришествия «искусственного человека», «идеальной машины», клона. Я видел где-то интересную карикатуру: на ней изображен человек с телевизором вместо головы, который смотрит внимательно в другой телевизор.

О конфликте между технологией и культурой прямо говорят многие теоретики постиндустриального общества, например, Даниэл Белл. Он прямо утверждает, что культура, будучи резервуаром иррационального, традиционного, душевного, мешает динамичному развитию технологий. По Бэллу, подлинно технологическое общество возникнет тогда, когда культура, религиозная, национальная и даже светская, будет ликвидирована, подвергнута своего рода «геноциду».

Причем Белл не стремится кого-то напугать такой перспективой, это говорится сухим спокойным тоном, как констатация. Культура нам мешает, мы должны рационализировать общественную жизнь. Начать следует с языков. Многообразие языков затрудняет коммуникации, мешает бизнесу. Давайте отменим языки, и все будем говорить на английском, предлагают глобалисты…

В. Тимошенко : Но единство в многообразии, говорил Аристотель…

А. Дугин: Единство в многообразии – это сегодня революционный лозунг сторонников многополярного мира. Это жестко антиглобалистский и антиамериканский тезис, как и сам Аристотель, которого либерал Карл Поппер давно зачислил в разряд «врагов открытого общества». Для глобалистов место Аристотеля где-то рядом с Бен Ладеном и Саддамом Хусейном.

Человечество должно отстоять себя перед лицом нового мирового порядка и его клонов. Многие наши современники, увы, уже сегодня «протоклоны». Человечеству как единству многообразия брошен серьезнейший вызов. Американская парадигма – это однообразие в единстве, полная административная унификация индивидуальных молекул, людей, сведенных до атомарного уровня. Это и есть единство однообразия.

В. Тимошенко : А как Россия может вписаться в многополярный или монополярный мир? Классически только в рамках государственности общество может самоорганизоваться, а культура – получить развитие.

А. Дугин: Рассматривать Россию вне многополярного и однополярного мира нельзя только потому, что сегодня абсолютно все взаимосвязано. У России нет возможности просто продолжать быть тем, что она есть сейчас. Она должна сделать выбор в нынешней точке бифуркации – тот или иной, но какой-то должна сделать обязательно. Либо мы принимаем американский проект, однополярный глобализм, и безвозвратно исчезаем как национальное государство, особая культура, соцветие этносов и конфессий, либо находим место в многополярном мире как один из суверенных полюсов наряду с другими. В многополярном мире для России есть место, есть степень свободы, есть возможность отстоять свой собственный выбор, но Россия должна стать чем-то большим, чем она сама, Сверх-Россией, Россией-Евразией, ядром демократической Евразийской Империи.

Многополярный мир – это необходимое условие существования и развития России. В однополярном мире (и влиятельнейший идеолог однополярного мира Збигнев Бжезинский это четко показал) для России места нет. С его точки зрения, было бы рациональнее и технологичнее, чтобы России не существовало как единого целого вовсе.

Многополярный мир – это не только вопрос, но и ответ. Отстоять такой мир для нынешней России есть главная задача. На решение этой задачи надо бросить все: ресурсы, идеологию, всю структуру внешней и внутренней политики, социальную стратегию, экономику, партнерские отношения по поставке энергоресурсов и т. д. Многополярный мир – это уже основа стратегии внешнеполитического и внутриполитического развития России. Если мы делаем такой выбор, мы автоматически попадаем в один контекст. Если соглашаемся с однополярностью – в другой. Если откладываем выбор – то ни в какой не попадаем, как сейчас. Мы не можем заниматься ни одной насущной проблемой внутри России – ни реформой административной системы, ни ЖКХ, ни приватизацией РАО ЕЭС, пока не определимся относительно точки бифуркации, о которой мы говорим. От этого фундаментального выбора зависит все: состоится ли у нас альянс с Европой, с Китаем, с США или с Японией; надо ли нам наращивать вооружения или ликвидировать их вовсе, а если наращивать, то какие; на чем следует поставить акцент в развитии политико-партийной системы и что является второстепенным и т. д.

Все это напрямую зависит от принципиального выбора. И решив эту задачу тем или иным образом, мы получим граничные условия, в которых придется действовать и жить долгие десятилетия, если не века.

В однополярном мире России просто не будет, но, несмотря на это, в окружении президента, в нашей российской элите многие продолжают настаивать на сближении с США. Эти агенты влияния представляют собой «партию клонов»…

Выбор же многополярности как вектора мирового развития ведет к необходимости, несмотря ни на какие затраты, идти на интеграцию на постсоветском пространстве. Разговор, который Россия начинает вести с позиции силы то с Грузией, то с Украиной, в такой ситуации просто исключен. Россия более всех заинтересована в многополярном мире и должна мирно и по-хорошему объяснить другим молодым странам СНГ, что и им в однополярной системе места не предвидится. Поэтому мы спасемся только все вместе. Однако прежде чем кому-то что-то объяснять, надо вначале понять самим.

В. Тимошенко : Но не имея государств, этносы быстро растворяются, ассимилируются…

А. Дугин: В империях этносы живут веками, тысячелетиями. Примеры – царская, советская империи. Во Франции триста лет назад жило 120 народностей, а сегодня не осталось ни следа от этих этнографических групп. В России же тысячелетиями живут многочисленные этносы. Это национальная политика «больших пространств» и есть свойство империи.

Например, украинцы должны понимать, что интеграционные процессы с Россией – это не русификация, не утрата национальных ценностей, а наоборот. Это единственная возможность сохранить Украину как особенную и специфическую этнокультурную и религиозную общность, как народ, как единое пространство. Это сложно объяснять, но объяснять надо.

В. Тимошенко : Традиционно ядерное оружие сохраняло мировое статус-кво и являлось гарантией мира на земле. Является ли сегодня ядерное оружие инструментом мира?

А. Дугин: Ядерное оружие может сохранить мир, но не само по себе. Ядерное оружие – это лишь средство, лишь продолжение политики. Сущность войны остается незыблемой, как это сформулировал Клаузевиц, – «война есть продолжение политики». Ядерное оружие возникло как продолжение «холодной войны» и так же является продолжением политики того периода. Ядерное оружие и сегодня, по сути, есть инерция политики развалившегося двухполюсного мира.

Сейчас, если мы согласимся на однополярный мир, то ядерное оружие будет только у США, остальные ракеты и ядерные боеприпасы распилят под видом гуманитарной помощи – под веселую музычку Бориса Моисеева – как награда за самоуничтожение. Тогда ядерное оружие будет продолжением политики однополярного мира, мы же на самом деле должны говорить о ядерной многополярности. Ядерному потенциалу США противопоставляется мировой ядерный потенциал.

Следовательно, Россия должна не только сохранять, но и наращивать свою ядерную мощь. России необходимо включиться в процесс пролиферации ядерного оружия в других евразийских странах. Передать российские технологии ядерного оружия Ирану, Индии, арабскому миру, Европе. Залог нашей безопасности – ядерная многополярность – тогда ряд крупных держав или цивилизационных блоков – «больших пространств» – будет обладать ядерным оружием и проводить самостоятельную внешнюю и внутреннюю политику, сдерживая потенциальную агрессию со стороны США и других ядерных держав собственным потенциалом. Ядерная Европа, ядерная Азия, ядерный Китай, свободная ядерная Япония – вот залог новой мирной политики и ядра системы безопасности многополярного мира. Ядерное оружие является продолжением нашей ценностной и политической системы. Мы отстоим наши духовные, сакральные ценности ядерным средствами или оружием нового поколения. Тот, кто не заботится о своей ядерной безопасности и не тратит на нее средства в критический момент истории, тот будет рабом. Надо уметь себя защитить. Хочешь мира – готовься к войне.

В. Тимошенко : Но новое мышление Горбачева как раз и фиксирует невозможность решать политические проблемы ядерным оружием.

А. Дугин: Горбачев – предатель и отщепенец, он разрушил великое государство. В результате его безответственных высказываний и преступных действий весь мир оказался под пятой американской диктатуры. Горбачев – это антиавторитет в чем бы то ни было, позорный и жалкий тип.

В. Тимошенко : Россия не должна участвовать в глобальных процессах, но присоединиться к антиглобалистам?

А. Дугин: Вокруг нас идет передел мира. Мы должны стать субъектом, а не объектом мировой политики, а то, рано или поздно, нам выставят условия, которые мы не сможем не принять. Россия должна сегодня участвовать в глобальных процессах. Это возможно в рамках многополярного мира. Многополярный мир тоже предполагает глобализацию, но региональную, для нас, например, в рамках СНГ. Повторяю, в многополярном мире нет России, Украины или Белоруссии по отдельности. В многополярном мире есть только Евразийский Союз, единая Европа, объединенная Азия и т. д. Изменения в мире неизбежны. Брутальные, жесткие, жестокие, немедленные и драматические. Я повторяю: неизбежны. России надо принять либо одну модель, либо другую. В многополярном мире мы сохраняем историческую преемственность и сохраняем идентичность в новой евразийской форме, в однополярном мире мы обречены на уничтожение, на геополитическую ликвидацию.

В. Тимошенко : Сколько понадобится социального времени, чтобы в мире произошли те изменения, о которых вы говорите?

А. Дугин: Геополитические циклы долгие. Они прослеживаются в пространстве столетий. То, что для меня как геополитика было вчера, для многих – незапамятная древность. Но сегодня у человечества нет запаса геополитического времени, которое могло бы длиться одно-два десятилетия. События, о которых мы говорили, происходят уже сейчас. Мы это видим, ощущаем на себе. С точки зрения геополитики «сегодня» или «вчера» не играет никакой роли. Когда произошел слом двуполярного мира? В 1989-м – вместе с падением Берлинской стены, в 1991-м – при распаде СССР или в 2003-м – при начале агрессии против Ирака? И тогда, и тогда, и тогда…

С геополитической точки зрения – это одно и то же событие, одно мгновение. Времени у нас в запасе больше нет. Совсем. Чем дальше мы откладываем решение глобального уравнения, тем хуже наше положение. Пришло время выбора.