§ 3. Римская провинциальная политика

К. Маркс в своих статьях, напечатанных в «Нью-йоркской трибуне», по поводу гражданской войны 1861—1865 гг. в Северной Америке писал, что рабство не может существовать без захвата чужих территорий, без непрерывных войн, ибо рабовладельческий способ производства осуществляет воспроизводство рабочей силы главным образом путем захвата пленных. Отсюда ясна цель тех войн, которые вел Рим на протяжении своего существования.

В результате победоносных войн III—II вв. до н. э. римское рабовладельческое государство превратилось в огромную средиземноморскую державу. Многие страны стали римскими провинциями. Провинциями римляне считали все внеиталийские владения, полностью зависевшие от Римского государства, управляемые римскими магистрами и облагаемые податями.¹³⁵⁾ Первой провинцией Рима стала в 210 г. до н. э. Сицилия, затем в 191 г. Сардиния, несколько позже — балканские страны, затем и азиатские.

Сравнительно быстрая победа римлян над странами Средиземноморского бассейна нуждалась в объяснении. Полибий писал: «Едва ли найдется человек, столь легкомысленный или равнодушный к окружающей жизни, который не пожелал бы понять, какими средствами и при каких общественных учреждениях почти все страны населенного мира попали под власть римлян в течение неполных 53 лет. Никогда раньше не было ничего подобного».¹³⁶⁾ Полибий склонен объяснять быстрое расширение римского владычества совершенством политического устройства Рима. Он находит, что в римском государственном строе сочетались все три формы правления: монархия, аристократия и демократия. Это сочетание различных форм и являлось, с его точки зрения, залогом успеха римлян в их внутренней и внешней политике.¹³⁷⁾ На самом деле причины римских побед следует искать не столько в совершенстве римского государственного устройства или в силе римского оружия, сколько в отсутствии единства среди покоренных Римом стран и в умелом использовании римлянами этого обстоятельства.¹³⁸⁾ [329]

Основным принципом своей внешней политики римляне провозгласили: «Разделяй и властвуй!» Осуществляя этот принцип на практике, они не давали своим противникам объединяться, искусно разжигая существующие между ними противоречия, поддерживая слабых правителей против своих сильных соперников и ослабляя последних тем, что отбирали у них часть их территории в пользу более слабых. Захвату стран предшествовала большая дипломатическая подготовка. Римляне предварительно детально изучали внутреннее положение страны, своей потенциальной провинции, искусственно обостряли социальные противоречия, создавали там преданные себе партийные группировки, всячески поддерживая своих сторонников морально и материально. Примером может служить захват Пергамского царства. Известно, что во вторую половину II в. до н. э. в Пергаме возникают и ведут усиленную борьбу между собой две группировки: антиримская и проримская. В последнюю входили в основном торговцы, связанные с римскими торговыми кругами. Рим усиленно поддерживал эту группировку. Римляне, кроме того, предпринимали активные меры для подрыва пергамской экономики, используя противоречия Пергамского царства с другими эллинистическими государствами Малой Азии (Вифиния, Понт), подстрекая против Пергама зависимые от него области (Галатия). В результате таких и подобных мер усилилось влияние проримской группировки в стране и царем стал сторонник Рима Аттал II. Далее римляне перешли к политике прямой экспансии, в результате которой Пергамское царство потеряло независимость и стало римской провинцией под названием Азия.¹³⁹⁾

В эпоху римских завоеваний завоеванные страны, ставшие провинциями, находились на разных ступенях общественного развития — от первобытнообщинных до рабовладельческих отношений. Стадию первобытнообщинного строя переживали племена Галлии и Германии. Развитыми рабовладельческими странами были государства эллинистического мира: Македонское царство Антигонидов, Египетское царство Лагидов и Сирийское царство Селевкидов. К таким же развитым рабовладельческим странам следует отнести Сицилию, Крит, Кипр. Даже среди стран, находившихся на одинаковой ступени развития, имелись значительные различия, обусловленные историческими условиями жизни данной страны.¹⁴⁰⁾

В провинциях, где еще до римских завоеваний сложились развитые рабовладельческие отношения, римские завоеватели [330] не могли внести ничего нового, не могли устранить начавшийся накануне римского завоевания и продолжавшийся кризис рабовладельческого строя, как не могли они устранить основных противоречий рабовладельческого способа производства. Им оставалось только консервировать рабовладельческие порядки, объективно способствуя тем самым разорению провинций, разрушению их производительных сил.

Но не только Рим влиял на положение покоренных стран. Сами провинции в свою очередь, оказывали большое влияние на жизнь Рима. Став огромной средиземноморской державой, Рим был вынужден изменить все свое прежнее законодательство, возникшее и оформившееся еще до римских завоеваний и теперь не отвечавшее новым требованиям. Рим не мог управлять завоеванными странами, сохраняя структуру города-государства. Римским рабовладельцам нужно было находить новые формы господства над огромными заморскими территориями. Назревала необходимость перейти от бессистемности и примитивности в эксплуатации провинций к более организованным методам их экономического и политического порабощения. Постепенно стала складываться провинциальная система управления.¹⁴¹⁾ Она обусловливалась социально-политическими отношениями как в Риме, так и в провинциях. В связи с тем, что соотношения общественных сил в разные периоды изменялись, менялись соответственно и отношения между Римом и провинциями. В республиканский период наблюдается крайняя неупорядоченность в римской провинциальной системе.

Полновластным хозяином в провинции был наместник. Ввиду удаленности провинций от Рима сенат не мог практически контролировать его деятельность. По существу, кроме срока власти, никаких ограничений для наместника не существовало. Наместники пользовались более широкими полномочиями, чем магистраты, находящиеся в Риме. Если в пределах Рима деятельность всякого должностного лица связывалась рядом ограничений, то в провинции наместник в течение годичного срока оказывался неограниченным правителем.¹⁴²⁾ Обладая правом осуществлять свою власть в провинции от имени римского народа, он использовал это право в своих корыстных интересах для своего личного обогащения. Цицерон, гордившийся тем, что во время своего наместничества не допускал никаких незаконных поборов с населения, отказывался от грабительских приемов своего предшественника, сумел за один год получить дохода от управления Киликией [331] в сумме 2200000 сестерциев.¹⁴³⁾ Преобладающее большинство наместников держало себя в провинции как в завоеванной стране.

У покоренного населения отнимали земли, его облагали контрибуцией, многочисленными налогами и поборами, вывозили в виде добычи почти все материальные ценности. Противопоставляя Рим провинциям, Цицерон писал: «...если мягкость приятна в Риме, где столь велико высокомерие, где свобода не ограничена, где так беспредельно своеволие людей, где, наконец, столько должностных лиц, столько возможностей защиты, так велик авторитет сената, то сколь же приятной может быть мягкость претора в Азии, где так много граждан, так много союзников, столько городов, столько общин ждут кивка одного человека, где нет никаких возможностей защиты, никакого обжалования, никакого сената, никаких народных сходок».¹⁴⁴⁾

Расхищение провинций наместниками стало обычным правом. Цицерон приводит многочисленные этому примеры. Так, Кассий во время своего проконсульства в Сирии так ограбил и разорил ее, что говорили, что Сирия лучше предпочла бы нашествие парфян.¹⁴⁵⁾ Идеализируя наместничество своего брата, он перечисляет все бедствия, которым подвергалась провинция раньше. Среди них отмечаются: непостижимые налоги, тяжкая задолженность, грабежи на дорогах и в сельских местностях, опустошение городов, разбой и убийства.¹⁴⁶⁾

Г. Финлей утверждает, что никогда в мире не существовала власть, более способная на злоупотребления, чем неограниченная власть провинциального наместника.¹⁴⁷⁾ Его беззакония доходили до чудовищных размеров. Например, Веррес, по свидетельству Цицерона, за три года своего наместничества в Сицилии беззастенчиво грабил эту страну и довел ее до разорения. Он даже не останавливался перед грабежом отдельных граждан, храмов и целых городов. С тех, кто хотел получить должность, он брал крупные взятки хлебом и деньгами. Награбленный хлеб этот политический проходимец отправлял, вместо купленного, в Рим и в результате награбил 40 миллионов сестерциев. У частных владельцев и у городов он отбирал драгоценные статуи и другие произведения искусства; установил телесные наказания и даже смертную казнь. Население разбегалось, бросая свое имущество. Веррес был привлечен к суду после того, как приказал распять на кресте одного гражданина, который хотел жаловаться на него. Но [332] Веррес не очень боялся суда: он надеялся подкупить суд награбленными им деньгами.¹⁴⁸⁾ Громкое дело Верреса, обвинение которого поддерживал Цицерон, имело большое политическое значение. Оно обнажило методы провинциального управления римского нобилитета, глубину разложения римской правящей верхушки.¹⁴⁹⁾ Такой же, как «деятельность» Верреса, была «деятельность» наместников и в других провинциях — в Памфилии, Азии. Яркую картину этого произвола рисует тот же Цицерон.¹⁵⁰⁾ Первые впечатления его о Киликии были потрясающими. Она была полностью разорена. Там он ничего другого не услыхал, кроме того, что «люди не могут платить подушных, что все, что можно продать, у всех продано, в городах стоит стон и плач, что совершены какие-то чудовищные злодеяния не человеком, а каким-то ужасным зверем».¹⁵¹⁾ Примерно такую же картину рисует Плутарх в биографии Лукулла.¹⁵²⁾

В провинциях наместнику принадлежала вся полнота военной и гражданской власти. Наместники стояли во главе римских легионов, расположенных в провинциях. Правда, без согласия сената они не могли производить чрезвычайных рекрутских наборов. На них лежала обязанность защиты провинций от вражеских нападений и поддержания порядка в их пределах. Еще при республике вошло в обычай, что наместники провинций в случае одержанной победы получали в дар золотые венки не только от городов своих провинций, но и от соседних и союзных государств.¹⁵³⁾ Так, в триумфальном шествии Цезаря несли 2822 таких золотых венка весом в 20,414 фунтов. Эта дань, сначала добровольная, с течением времени превратилась в тягостную обязанность, безусловного исполнения которой требовали честолюбивые наместники. Империя не изменила этого обычая.¹⁵⁴⁾

Наместники осуществляли в провинциях и высшую фискальную власть, следили за взысканием контрибуций, определяемых по lex provincial и взимаемых посредством прямых сборов. Взимать чрезвычайные контрибуции (decumae alterae) или налагать на население чрезвычайные налоги они могли с согласия сената.¹⁵⁵⁾

В ведении наместника находились не только все военные силы в провинциях, но и уголовное и гражданское [333] судопроизводство. Им принадлежало право жизни и смерти над жителями провинций. Власть наместников простиралась даже на римских граждан, живущих в провинциях. Правда, во II в. до н. э. римские граждане получили право обжаловать судебные постановления наместников в Рим.¹⁵⁶⁾

Подвергавшиеся насилиям провинциалы могли жаловаться в судебную комиссию. Но судьями были тоже сенаторы, и перед подобным судом жители провинций оказывались совершенно беспомощными.¹⁵⁷⁾ Они, по сути, нигде не могли найти защиты против преступлений должностных лиц. Жалобы на вымогательства оставались безрезультатными.¹⁵⁸⁾ Об этом свидетельствуют с самого начала установления римской провинциальной системы многочисленные факты. Так, известно, что в 210 г. до н. э. сиракузяне подали в сенат жалобу на Марцелла и обвинили его в том, что он, по взятии Сиракуз, обошелся с ними исключительно жестоко. Услыхав, что Марцелл снова выбран в консулы и назначен в провинцию Сицилия, жители острова объявили, что они покинут родину, если Марцелл возвратится к ним консулом. Марцелл поменялся провинцией со своим товарищем по консульству, а сенат Марцелла оправдал. Известно, что предшественник Цицерона по управлению провинцией Аппий Клавдий совершенно разорил Киликию, но в честь его собирались строить храм.¹⁵⁹⁾ По установленному порядку провинциалы сами непосредственно не могли подавать сенату жалобы на наместников. Они должны были это делать через ходатая, патрона (patronus). Для этой цели они выбирали кого-либо из своих прежних проконсулов. Последние охотно принимали на себя роль покровителей провинций. Прежде они видели свою выгоду в притеснении населения, а теперь свою славу — в покровительстве ему.¹⁶⁰⁾ Но это покровительство оказывалось номинальным; грабительство в провинциях продолжалось.¹⁶¹⁾

Наместник отправлялся в провинцию с многочисленным штатом своей администрации, в который входили: квестор, легаты, ликторы, глашатаи, секретари, переводчики, врачи, вестовые, исполнители распоряжений и др.¹⁶²⁾ Квестор заведовал расходами денег, отпускаемых сенатом, и вообще вел финансовые и хозяйственные дела. В его руках сосредоточивалась та юрисдикция, которая в Риме принадлежала курульным [334] эдилам. Сверх того, по поручению наместника на него могли быть возложены и другие гражданские процессы и административные обязанности.¹⁶³⁾ По окончании года своей квестуры он даже без формального продолжения власти остается в провинции pro questore, до прибытия своего преемника.¹⁶⁴⁾

К наместнику сенат прикомандировывал одного или нескольких легатов (legati pro praetore), как правило, из числа членов сената. Наместник возлагал на легатов ряд обязанностей по военному управлению и гражданскому судопроизводству.¹⁶⁵⁾ Их посылали иногда в отдаленные части провинции, где они действовали от имени и по поручению наместника. Легаты, как доверенные лица сената, следили за поведением наместника.

Содержание всей этой многочисленной свиты наместника целиком ложилось на провинцию. Римляне, чувствовавшие себя полными хозяевами в провинциях, изыскивали и находили различные способы ограбления бесправного провинциального населения. Грабеж наместниками дополнялся вымогательствами и алчностью римских откупщиков и ростовщиков, для которых в провинциях открывалось широкое поле деятельности по ограблению населения. Как известно, «ростовщичество не изменяет способа производства, но присасывается к нему, как паразит, и приводит его в жалкое состояние. Оно высасывает его соки, истощает его и заставляет воспроизводство совершаться при все более жалких условиях».¹⁶⁶⁾ Земли, рудники отдавались на откуп римским гражданам, которые получали от этих откупов большие прибыли.

Цицерон вынужден говорить о безмерной жадности откупщиков.¹⁶⁷⁾ По откупному договору они держали в своих руках общественные налоги и беспощадно взимали одну десятую с урожая, одну двадцатую с товаров, ввозную пошлину в гаванях, различные налоги внутри страны.¹⁶⁸⁾ Они собирали огромные богатства и вызывали зависть у своих политических противников. Вопрос об откупах стал предметом постоянных споров всадников с сенатом.¹⁶⁹⁾

Другой формой обогащения ростовщиков было превращение провинциальных городов в систематических должников. Под большие проценты города получали у ростовщиков займы, погасить которые вовремя обычно были не в состоянии. Плата за ссуду и долги превращалась в «жесточайшую [335] дань».¹⁷⁰⁾ Проконсул, подкупленный ростовщиками, обычно отвергал жалобы должников, и ростовщики¹⁷¹⁾ подвергали несостоятельный город настоящей осаде и официальному грабежу.

В переписке Цицерона мы находим много материалов, раскрывающих методы экономической эксплуатации провинций римскими ростовщиками. Так, в Киликии два ростовщика — М. Скантий и П. Матиний — ссудили городу Саламину на острове Кипре сто талантов. Вскоре они стали вымогать с населения долг и проценты. Наместник провинции Аппий Клавдий дал им отряд солдат, с помощью которого они с суровой жестокостью взыскивали свой долг. Цицерон был крайне удивлен, когда в переписке с ним его друг Аттик подтвердил, что он сам и Брут принимали участие в этом деле, вызвавшем негодование римского оратора.¹⁷²⁾ Обычно римские наместники брали откупщиков под свое покровительство, облегчая их деятельность.¹⁷³⁾

Одну из важных задач в управлении провинцией Цицерон видел в том, чтобы уметь ладить с откупщиками. «Если мы будем противодействовать им, — писал он, — то мы оттолкнем от себя и от государства сословие, оказавшее нам значительные услуги и связанное через нас с государством; если же мы будем уступать им во всем, то мы позволим окончательно погибнуть тем, о чьем не только благе, но даже выгоде мы должны заботиться».¹⁷⁴⁾

Следует отметить, что первоначально для организации больших военных предприятий сенат вынужден был прибегать к принудительным займам: с граждан собирали трибут. Вследствие продолжительных войн он взимался почти ежегодно, хотя считался чрезвычайной имущественной податью. Трибут собирали по трибам, сообразно с имущественным цензом. Взиманием его заведовали tribuni aerarii, которые и выдавали жалованье солдатам. Займы эти возвращались гражданам из добычи, захваченной у противника. В 167 г. до н. э. [336] контрибуция, полученная с населения Балканского полуострова, оказалась столь значительной, что с граждан Рима перестали брать трибут.¹⁷⁵⁾ Надобность в принудительных займах еще более уменьшилась, когда богатые провинции стали служить постоянным источником доходов. О значительности этого источника доходов может свидетельствовать тот непреложный факт, что к середине 40-х годов I в. до н. э. внешние владения Рима превосходили размером приблизительно в 8 раз территорию Италии. Завоеванная территория провинций рассматривалась как собственность римского народа, как его добыча (praedia), как источник доходов для казны и для отдельных римских граждан.¹⁷⁶⁾

Положение усугублялось еще и тем, что наместники вступали в соглашение с отдельными общинами относительно сбора податей и натуральных поставок. Такой порядок взимания налогов открывал широкий простор большим злоупотреблениям, приводил к утайке денег и значительному ограничению поступления средств в государственную казну. Правда, сенат пытался бороться с этим злом. Он назначил постоянную судебную комиссию для проверки деятельности возвращавшихся в Рим наместников. По Leges repetundarum, изданному в 163 г. до н. э., провинциалы получили возможность жаловаться на своих правителей, хотя практически эти жалобы не удовлетворялись. Борьба сената с растущими утайками сумм, с вымогательствами не улучшила тяжкого положения провинциального населения. Все это только показывало, насколько не упорядочена была провинциальная система. Беспорядочная эксплуатация провинций римскими чиновниками, ростовщиками и откупщиками, приводившая к истощению производительных сил, грозила банкротством самому Риму. Республика оказалась не в состоянии управлять огромной державой, сложившейся под властью Рима. Перед римскими рабовладельцами встала насущная проблема упорядочения провинциального управления, чтобы сохранить в провинциях свое господство. Эту проблему пытался решить Цезарь.¹⁷⁷⁾

Цезарь застал в Римском государстве 14 провинций: семь в Европе, пять в Азии и две в Африке.¹⁷⁸⁾ К их числу он присоединил три новых округа, учредив два новых наместничества — [337] Лукдунскую Галлию и Бельгию — и образовав из Иллирии особую провинцию.¹⁷⁹⁾

Цезарь провел ряд важных мероприятий по упорядочению огромной римской провинциальной системы. Прежде всего он изменил систему назначения наместников. Он их назначал лично, преимущественно из числа своих друзей. Аппиан утверждает, что Цезарь «полководцев в провинции назначал и сменял по своему произволу».¹⁸⁰⁾ Ограничивался срок наместничества;¹⁸¹⁾ провинциальные наместники фактически лишались военной власти. В их ведении теперь находился суд и гражданская администрация. Провинциальными войсками стали управлять назначаемые Цезарем преторы.¹⁸²⁾ Цезарем была сделана попытка ограничить произвол, злоупотребления и беззастенчивый грабеж римскими должностными лицами провинций. В 59 г. до н. э., став консулом, он провел закон против вымогательств в провинциях (Lex Julia repetundarum). По этому закону строго определялись права и обязанности провинциальных наместников, регламентировалась их деятельность.¹⁸³⁾ Провинциалы могли обращаться с жалобой в Рим на тех наместников, которые нарушали законы и занимались вымогательством. Конечно, на деле это не изменило бедственного положения широких масс провинциального населения, тем более, что жаловаться на наместника во время исполнения им обязанностей в провинции запрещалось. Рим принимал жалобы на беззаконные действия наместника только тогда, когда заканчивался срок его полномочий и он оставлял провинцию. Если жалоба достигала римского суда, то и тогда истцы не могли добиться ничего существенного: жалобу рассматривали представители господствующей верхушки, и римский суд всегда оказывался на стороне наместника, принадлежавшего к этой среде.

Цезарь пытался упорядочить в провинциях налоговую политику, урегулировать кредитные отношения. Он положил начало ликвидации откупной системы налогов, заменив ее централизованной системой сбора налогов. Цезарь обвинял сборщиков налогов в том, что они больше всего заботились о своей выгоде.¹⁸⁴⁾ Во многих провинциях сбор прямых налогов был отнят у откупщиков и передан местным общинам под наблюдением специальных уполномоченных Цезаря. Так, в провинции [338] Азия он отменил десятину, а вместо нее установил определенную сумму ежегодных сборов, которые собирались не публиканами, а городскими советами податных округов. Известно также, что население Галлии должно было вносить налоги не публиканам, а наместнику провинции. Широкое развитие в провинциях ростовщичества, тяжелый налоговый гнет привели к большой задолженности провинциалов; они попадали в кабалу к римским ростовщикам и разорялись; многие оказывались не в состоянии уплатить долг и высокие проценты за него. Цезарь ограничивал произвол кредиторов, самовольно установивших высокие проценты с долга и взимавших долги самыми безжалостными способами. Цезарь провел некоторое снижение учетного процента, практиковал зачет выплаченных по долгам процентов в счет погашения.¹⁸⁵⁾

Все эти мероприятия способствовали некоторому оживлению экономической жизни, усилению экономических связей Рима с провинциями.

В целях изыскания новых, более утонченных форм эксплуатации провинциального населения Цезарь пытался расположить к себе провинциальную знать, в пользу которой он и провел некоторые мероприятия. В его законе Lex Julia Genetiva, относящемся к римской колонии в Испании гор. Урсу, определяются права и обязанности магистратов, рассматриваются вопросы местного самоуправления. Этой задаче был подчинен и Lex Julia municipalis, найденный в г. Гераклее. Закон был издан Цезарем в 45 г. до н. э. Он является не только ценнейшим источником по истории римских колоний и муниципий, но и важным свидетельством стремления Цезаря обеспечить управление ими за имущественными слоями провинциалов. Желая укрепить позиции римских рабовладельцев в провинциях и расширить свою социальную базу за счет провинциальной знати, Цезарь распространял права римского и латинского гражданства на провинциальные владения. Так, законом Рубрия (Lex Rubria) от 49 г. до н. э. право римского гражданства распространялось на всю Цизальпинскую Галлию. Право латинского гражданства получил ряд городов Нарбонской Галлии, сицилийские и испанские города, Утика в Африке. Представители местной знати этих городов, занимавшие у себя высшие должности, получали тоже права римского гражданства.¹⁸⁶⁾ Цезарь приписывал знатных и влиятельных провинциалов к сенаторскому сословию и включал их в состав римского сената. Эти привилегии, предоставленные провинциальной знати, превращали ее в привилегированное сословие провинций и в надежную опору римлян. При проведении своих мероприятий Цезарь исходил из того факта, что [539] рационально эксплуатировать богатства провинций можно только в том случае, если привлечь на сторону Рима влиятельные слои провинциального населения. Цезарь правильно учел и то обстоятельство, что такая политика соответствует интересам самих этих влиятельных слоев. Римляне являлись надежной защитой их имущественных и классовых интересов от посягательств трудящихся масс провинций. Напуганная острой классовой и социальной борьбой в провинциях провинциальная знать стала переходить на сторону Рима.

Большое место в провинциальной политике Цезаря отводилось колонизации, преследовавшей цель укрепления власти и экономики Рима, а также дальнейшей романизации провинций. По сообщению Светония, при Цезаре в приморских колониях поселилось 80 тыс. граждан.¹⁸⁷⁾ Цезарь основал много колоний на месте Карфагена и Коринфа, в Испании, Македонии и южной Галлии¹⁸⁸⁾ и таким способом обеспечил землей своих ветеранов и разорившихся римских граждан. В то же время колонии становились укрепленными опорными пунктами римского господства в провинциях. Аппиан подчеркивает, что римляне свои колонии «рассматривали как укрепленные пункты». Являясь удобными стратегическими пунктами и крупными торгово-ремесленными центрами, они способствовали оживлению хозяйственной жизни. Вместе с тем колонизация вызывала обострение социальной борьбы и протесты широких масс провинциального населения.

Таким образом, провинциальная политика Цезаря не меняла существа эксплуатации провинций. Она касалась только упорядочения управления, хозяйственной и политической жизни, поисков новых форм и путей ограбления.

Будучи одним из крупных представителей господствующего класса римских рабовладельцев, Цезарь не мог не проявлять интереса к приобретению новых провинций как новых источников богатств и рабочей силы. Как и другие римские рабовладельцы, он меньше всего думал об участи провинциального населения, о чем свидетельствует его деятельность в Испании, особенно в Галлии.¹⁸⁹⁾

В отношении завоеванных стран Цезарь не отличался гуманностью. Покорение им провинции Галлии сопровождалось большими жестокостями. Он брал приступом города, готовые и без того к сдаче, чтобы иметь повод ограбить их. Он приказал обезглавить весь сенат венетов, сразу продать в рабство 40 тысяч жителей Генабума и отрубить кисти рук у всех, кто взялся против него за оружие в Укселлодуне. Плутарх сообщает, что при подавлении восстания белгов «Цезарь рубил их [340] и усеял озера и реки таким множеством трупов, что по ним, как по мосту, можно было переправляться на другой берег».¹⁹⁰⁾

Политику Цезаря в отношении провинций продолжали и развивали римские императоры.

Смена старой политической формы республики новой — империей должна была принести какие-то элементы планомерности во внешней политике огромной державы, сложившейся под властью Рима. Прежняя система одногодичных магистратур, отсутствие постоянной армии и развитой системы провинциального управления, мало отличавшегося от временной военной оккупации, грубая и беспорядочная эксплуатация провинций, истощавшая их экономические ресурсы, — все это грозило существованию самого Римского государства.¹⁹¹⁾ Вот почему в эпоху империи продолжается упорядочение провинциального управления, ведется борьба против злоупотреблений римских наместников и чиновников в провинциях, за создание более усовершенствованного аппарата ограбления провинциального населения. Значительный шаг в этом направлении был сделан при Августе. Уже в день установления принципата 13 января 27 г. до н. э. произошел раздел провинций на императорские и сенатские. Императорскими были признаны пограничные провинции (Сирия, Северная Испания, три галльские провинции и др.). Сенатскими считались старые провинции, замиренные (Африка, Бетика, Нарбоннская Галлия, Македония, Ахайя, Азия, Сицилия и др.).¹⁹²⁾

В сенатских провинциях наместник имел в основном гражданскую власть и не имел власти военной. Там не было больших военных сил. Сенатская провинция имела право располагать для поддержания внутреннего порядка лишь небольшими отрядами.

Сенатские провинции управлялись обычно консулами или бывшими преторами, в соответствии с чем и назывались консульскими или преторскими. К консульским провинциям относились только Азия и Африка. Все остальные сенатские провинции считались преторскими.¹⁹³⁾ Как и в республиканскую эпоху, сенаторские провинции распределялись между бывшими консулами и преторами по жребию. Наместничество продолжалось, как правило, один год, но иногда длилось и несколько лет.

Формально император не вмешивался в дела сенатских провинций, в действительности же в силу своего ius proconsulari он осуществлял надзор и над ними. Сенат по мере уменьшения своего влияния на политическую жизнь римского общества [341] утрачивал и свои прежние полномочия. Начиная с 27 г. до н. э. вновь завоеванные провинции включались в состав императорских. К III в. н. э. все провинции стали императорскими. Императорские провинции зависели непосредственно от императора и управлялись назначаемыми им наместниками. Продолжительность наместничества зависела всецело от воли императора. Она доходила в некоторых случаях до 20 лет. Август пытался оставлять наместников в каждой провинции на более длительный срок.¹⁹⁴⁾

Все правители перед отправлением в провинцию получали от императора мандат (mandata principis). Это была своеобразная инструкция, которой они должны были руководствоваться в своей деятельности.¹⁹⁵⁾ Инструкция регламентировала деятельность наместников и в какой-то степени ограничивала их не знающую границ жажду к наживе и личному обогащению. Наместники не имели права производить набор войск и взимать налоги без разрешения императора. По распоряжению императора производились переписи провинциального населения. Жители императорских провинций, недовольные своим правителем, имели право жаловаться на него императору, а жители сенатских провинций — или императору или сенату. Особым сенатским постановлением был создан определенный порядок разбора дел о вымогательстве в провинциях. Принимались и выслушивались делегации городов, которые приносили жалобы на беззакония наместников. Правом поднимать обвинение против них пользовались обычно провинциальные собрания. Они имели право издавать декреты в похвалу хорошим правителям, даже представлять их к почетным наградам. Август обращал большое внимание на подобные декреты. В отдельных провинциях, например в Киренаике, привилегированные группы местного населения наряду с римлянами получали право участия в судах по разбору уголовных дел, караемых смертной казнью; исключительно из провинциалов составлялись там суды для разбора гражданских дел. Все это содействовало тому, что в провинциях создавался слой, заинтересованный в сохранении римского господства и поддерживавший Римскую империю. По поводу этих мероприятий сенатору Тразее приписывается следующее изречение: «Когда-то наши подданные трепетали перед республиканскими проконсулами, а теперь императорские проконсулы трепещут перед нашими подданными».

Август покровительствовал в провинциях развитию ремесла и торговли. При нем продолжался процесс упорядочения налоговой системы. Во время своих частых путешествий он останавливался в различных провинциях, как императорских, [342] так и сенатских. В конечном счете верховная власть принадлежала императору во всех провинциях. Все они постепенно стали рассматриваться как неотъемлемые части единой Римской империи.

Императоры со времен Августа почитались в провинциях не только как высшее лицо в государстве, но им воздавались даже религиозные почести. Почти во всех провинциях строились храмы, посвященные богине Роме и Августу. При главном храме провинции ежегодно из различных городов собирались жрецы для торжественного молебствия. Это собрание (Concilium) не только совершало богослужение, но и направляло к императору просьбы, касавшиеся местных дел. Культ Августа и богини Ромы находился в руках местной привилегированной аристократии. Он являлся не только средством пропаганды в пользу Августа, но и выражал лояльное отношение к Риму более зажиточной прослойки провинциального населения. Сам Август допускал почитание своего культа в провинциях, хотя старался делать вид, что это его смущает.¹⁹⁶⁾ Дион Кассий, указав на то, что Август разрешил азиатским городам воздавать ему божеские почести, прибавляет, что «в Риме и Италии никто не смел этого делать».¹⁹⁷⁾

Провинциальная аристократия, являвшаяся оплотом римского владычества, очень ценила предоставленную ей возможность ежегодно собираться на собрание в главном городе провинции, организовать здесь пышные празднества в честь императора, облачать себя пышными титулами, апеллировать к императору в случае нарушения их интересов правителями провинции.¹⁹⁸⁾ Интересы основного населения провинций, естественно, не учитывались.

Таким образом, со времени Августа изменяется политическая роль и политическое значение провинций. Он заложил основы того процесса, благодаря которому постепенно стирались особенности различных провинций. Римские провинции из придатка к городу-государству, из «поместий римского народа» (praedia populi Romani) превращаются в части единого политического целого,¹⁹⁹⁾ чему в известной мере содействовали и военные мероприятия Августа. Он так реорганизовал армию, что, опираясь на нее, смог господствовать над огромной империей. При нем был завершен переход к постоянной наемной армии. Армия подразделялась на две строго различные категории: легионы и вспомогательные войска. Легионы составляли ядро армии и набирались из римских граждан. Провинциалы, [343] включенные в состав легионов, приобретали право римского гражданства. Вспомогательные войска состояли из провинциалов, которые не имели прав гражданства (в первые века империи).²⁰⁰⁾

Все, что было сделано Августом в области провинциального управления, не способствовало улучшению положения широких трудящихся масс провинций. Анализ продолжавшейся эксплуатации в эпоху империи дал полное право Энгельсу утверждать, что «империя не только не устранила этой эксплуатации (провинций), а, напротив, превратила ее в систему».²⁰¹⁾

Порядок, установленный в Римской империи Августом, существовал и после него. Его провинциальную политику продолжал Клавдий. Особенно важны мероприятия Клавдия в отношении галльских провинций. В 48 г. он предложил сенату представить право (право быть избранным в сенат) жителям Галлии. Первыми были введены в сенат эдуи. Хотя это постановление касалось только Галлии, оно свидетельствовало о том, что императоры взяли курс на привлечение в сенат богатых и знатных жителей провинций.²⁰²⁾ Император Тиберий объяснял необходимость проведения такого курса тем, что Италия уже не может существовать без чужеземной помощи. «Жизнь римского народа, — говорил он, — каждый день зависит от случайности моря и непогод. Если наши господа, рабы и поля не будут получать помощи из провинций, то наши сады и виллы нас не прокормят. Вот, уважаемые сенаторы, забота, которая давит государя».²⁰³⁾

В силу этих обстоятельств провинциальная знать стала принимать все большее участие в управлении на местах. Начинается процесс слияния местной провинциальной и италийской знати, образование общеимперской аристократии.

При династии Флавиев Веспасиан стремился найти опору среди романизированной провинциальной аристократии, которой открывался доступ даже в высшее, сенаторское сословие. Принцепсы пытались ограничить произвол на местах. Сам Тиберий говорил: «Хороший пастух стрижет овец, а не сдирает с них шкуру».²⁰⁴⁾ Но лихоимство, вымогательство и преступления не уничтожились в провинциях и во время империи, даже в период ее наивысшего развития. В литературном [344] наследстве Плиния Младшего имеется многочисленное количество свидетельств безжалостного ограбления провинций наместниками. Бывший проконсул Африки Марий Приск, пользовавшийся покровительством императора Домициана, не только занимался вымогательством, но за деньги осуждал невинных и даже предавал их казни.²⁰⁵⁾ Так, от некоего Вителлия Гонората он получил триста тысяч за то, чтобы был изгнан римский всадник, а семеро его друзей казнено. Другой раз наместник получил от некоего Флавия Марциана 700 тысяч, чтобы замучить одного римского всадника, которого действительно высекли, присудили к работе в рудниках и удавили в тюрьме.²⁰⁶⁾ Громкое дело Мария Приска слушалось в сенате в присутствии самого императора. Поддерживали обвинение Плиний и Тацит. Обвиненного осудили на изгнание, награбленное им имущество конфисковали в пользу государства.²⁰⁷⁾ По жестокости и бесчеловечности преступления Мария Приска Плиний считает «зверскими»; считает, что его осуждением была восстановлена справедливость. Но в действительности справедливости не получилось. Провинция продолжала испытывать римский гнет, а осужденный, утаив большую часть своих богатств, обеспечил себе в изгнании роскошную жизнь. Этот широко известный факт отмечался в литературе, но императорская власть не придала ему значения.²⁰⁸⁾

По делу о вымогательствах привлекался к суду Цецилий Классик — проконсул провинции Бетики. По определению Плиния, это «человек гнусный и явный злодей». Он одинаково и зверствовал и вымогательствовал.²⁰⁹⁾ Снова назревало громкое дело. Классика ненавидела вся провинция. Даже когда он покончил жизнь самоубийством, предупредив приговор добровольной смертью, жители провинции настаивали на суде и обвинении покойника,²¹⁰⁾ потребовали следствия над всеми его пособниками. Процесс окончился осуждением проконсула посмертно. В 93 г. н. э. по процессу Бебия Массы, бывшего прокуратора Африки, впоследствии проконсула провинции Бетики в Испании, доносчика при Домициане,²¹¹⁾ виновный был [345] осужден, а его имущество осталось под охраной государства.

Ограбление покоренного населения, продолжавшееся и в период империи, не могло не вызвать возмущения местных жителей против римских завоевателей. Причины этого недовольства ярко охарактеризованы вождем бриттов, восставших против Рима, Калганом. Грабители мира, римляне, — приводит его слова Тацит, — когда им не стало хватать земель для опустошения, начинают уже обшаривать море; если враг богат, они корыстолюбивы, если беден — честолюбивы; их не может насытить ни восток, ни запад: они одни из всех с одинаковой жадностью накидываются на богатство и бедность. Похищать, убивать, грабить — это на их лживом языке именуется управлением, а когда они устроят пустыню, то называют это спокойствием. Природа хотела, чтобы каждому были всего дороже его дети и родственники. Первых отнимают у нас под видом набора для службы в других странах; жен и сестер, даже успевших убежать от вражеской похоти, они оскверняют под именем друзей и гостей. Имущество и богатство уходят на дань, годовой урожай — на хлебный налог, самое тело и руки сохнут от прокладки дорог по лесам и болотам, среди побоев и ругани. Рабов, рожденных для неволи, господа продают всего один раз и даже питают. Британия ежедневно покупает свое рабство, ежегодно кормит своих господ хлебным налогом.²¹²⁾

В эпоху Антонинов, при Траяне Римская империя достигла наибольших размеров. Ее граница начиналась в Северной Британии, затем шла по Рейну и Дунаю. Восточная граница проходила по реке Евфрат. Кроме Италии, в состав империи входили страны Балканского полуострова, ряд стран Азии, северная Африка, Галлия, Испания.

На завоеванных землях возникли новые провинции. За деятельностью своих наместников в провинциях строго следил сам император. На основании переписки Траяна с Плинием Младшим, назначенным правителем провинции Понта и Вифинии с сентября 111 г. н. э. и пробывшим там до весны 118 г., видно, что императоры стремились взять под свою опеку всю жизнь провинций. Все самые мелкие мероприятия и реформы осуществлялись Плинием только после получения от императора соответствующих распоряжений или инструкций относительно их проведения. Даже для того, чтобы построить или отремонтировать в провинциальном городе баню, водопровод, для того, чтобы провести какой-либо праздник или создать пожарную команду, надо было иметь разрешение императора.²¹³⁾ Император внимательно следил за тем, чтобы такого рода постройки не подорвали платежеспособности населения. [346] Императорское правительство регулировало муниципальные финансы. Для этого в городе назначались особые чиновники, городские кураторы (curatores rerum publicarum), которым поручались ревизия и приведение в порядок местных финансов.

Особенно строго следила императорская власть за тем, чтобы предупреждать в провинциях восстания против рабовладельцев. В качестве меры Траян запретил всякого рода большие сборища, связанные с проведением местных праздников, не позволял основывать какие бы то ни было союзы или товарищества.²¹⁴⁾ Но удержать в повиновении покоренные народы в столь большой империи было невозможно. Империи не хватало армии, чтобы удержать все римские завоевания и подавлять восстания.²¹⁵⁾ После Траяна римские императоры уже отказываются от дальнейших завоевательных войн и переходят к обороне, основное внимание обращают на укрепление границ империи. Для обороны римских границ возводятся укрепления и строятся крепости. На тысячи километров протянулись от одной крепости к другой глубокие рвы и валы. На границах стояли римские гарнизоны, чтобы не пускать на территорию империи чужеземные племена и народы.

Императоры обращают особое внимание на упорядочение военных сил Римской империи. При Адриане (117—138 гг.) произошло изменение порядка комплектования войска; в легионы стали принимать провинциалов независимо от принадлежности их к римскому гражданству.

Антонину Пию удалось упрочить то, что сделано было его предшественниками. Римская империя в это время пользовалась миром, экономическое положение ее достигло высокого уровня. Маркс отмечает, что «при нем наблюдается процветание провинций, строгий надзор над их правителями». Расцвет продолжался вплоть до времени Л. Коммода (180—192 гг.): «густота и благосостояние населения, богатство провинций, процветание и блестящее состояние городов, оживление внутренней и внешней торговли».²¹⁶⁾

В эпоху кризиса, в течение III в. императорская власть в Римской империи отличалась большой неустойчивостью. За период с 235 по 284 г. сменилось 26 императоров, из которых только один умер естественной смертью. Ослабляли императорскую власть и центробежные силы, действовавшие в провинциях. Эти явления не могли не вызвать изменений в государственном устройстве империи. Диоклетиан и его преемники завершили процесс превращения Римского государства в [347] неограниченную монархию. При доминате совершенно потеряли значение все старые учреждения. Их место занял широко раздувшийся бюрократический чиновничий аппарат. Этот аппарат начал складываться еще в первые века н. э., но окончательное оформление он получил при доминате, в реформах Диоклетиана и Константина и был зафиксирован в конституции поздней империи.

Реформы, проведенные Диоклетианом и Константином, имели своей целью: 1) укрепление центральной власти, 2) ослабление власти наместников, 3) совершенствование контроля над провинциальной властью и облегчение административного управления.

В конце III в. уже были заложены основы для разделения империи на Западную и Восточную. Западную Диоклетиан отдал своему другу и сослуживцу Максимиану; Восточную взял себе. Эти два императора стали носить с 286 г. титулы «августов», а в 293 г. избрали себе помощников, «цезарей». В соответствии с этим, при внешне сохранившемся единстве, империя разделилась на четыре части с подчинением четырем правителям: двум августам и двум цезарям. Первая часть представляла Восток, куда входили Азия, Египет, Фракия. Эту часть получил сам Диоклетиан. Второй частью считалась Иллирия, куда, кроме нее, вошли Греция и Македония. Она досталась цезарю Диоклетиана Галерию. К третьей части относилась Италия с Африкой и северо-западный угол Балканского полуострова. Здесь стал править Максимиан. Четвертую часть представляла Галлия с Испанией, Британией и Мавританией. Эту часть получил в управление цезарь Максимиана Констанций Хлор.

Такое деление империи свидетельствовало о том, что императоры узаконили нивелирующую тенденцию, характерную для всех периодов Римской империи. Италия при этом потеряла свое привилегированное положение, о чем, в частности, говорит тот факт, что ни один из императоров не избрал Рим своей столицей. Диоклетиан жил в Никомедии, Максимиан — в Милане, Галерий — в Сирмии, Констанций — в Трире. Рим по-прежнему считался столицей всей империи, но политическое значение он уже утратил.

Четыре части разделенной империи получили название префектур. Префектуры делились на диоцезы; сначала их было 12, потом стало 14. Во главе префектур стояли префекты претория, подчиненные императору. Во главе диоцезов находились викарии; они подчинялись префектам и непосредственно императору. Все это делалось для укрепления императорской власти и предупреждения заговоров и мятежей в провинциях. Диоцезы делились на провинции во главе с ректорами.²¹⁷⁾ [348] В зависимости от характера провинции ректоры делились на проконсулов, консуляров, корректоров и президов. Вся империя состояла из 116 провинций, во главе которых стояли 3 проконсула, 37 консуляров и 71 презид.²¹⁸⁾

Если во времена принципата границы провинций совпадали, как правило, с бывшими границами доримского завоевания, то административная реформа Диоклетиана разделила старые провинции и самое Италию на более мелкие части. Объединенная с Сицилией, Сардинией, Корсикой и Рецией Италия составила обыкновенный диоцез. Во всей империи вводились единообразные порядки вне зависимости от местных условий и особенностей. Это новое деление должно было облегчить оборону провинций, контроль за ними и ослабить провинциальных наместников, склонных к узурпации.

В префектуру Восток с резиденцией в Константинополе входило 47 провинций, Орианс был разделен на 15 провинций, Египет на 6, Азия на 10, Понтика на 10, Фракия на 6 провинций. В префектуру Иллирик с резиденцией в Сирмии входили два диоцеза с 11 провинциями: Македония (6 провинций) и Дакия (5 провинций). Префектура Италия с резиденцией в Риме разделялась на 30 провинций, из которых 17 входило в Италию, 6 в Киренаику и 7 в Африку. Префектура Галлия имела 29 провинций. В Испанию входило 7 провинций, в Галлию 17, в Британию 5. Провинции Ахайя и Африка, ввиду их большой значимости, подчинялись непосредственно императору.

По военной реформе количество легионов было увеличено до 72. Правда, легионы стали по своему составу значительно меньшего размера, чем раньше. Армия делилась на пограничные части военных колонистов и подвижные внутренние. И в тех и других большое значение приобретали представители народностей, не входивших в состав Римской империи. Изменился и социальный состав армии: в нее стали набирать, кроме свободных земледельцев, также и колонов.

Все эти реформы были не что иное, как попытки последних римских императоров спасти от гибели пошатнувшийся рабовладельческий строй. Но кризис рабовладельческого строя, с огромной силой проявившийся в Римской империи в III в., был лишь на время отсрочен политикой домината. С IV в. кризис усиливается, принимая более глубокие размеры.

В этих условиях Римское государство продолжало беспощадно грабить провинции. Налоги, конфискации, ростовщичество разоряли мелких и средних собственников. Еще в конце [349] III в. по генеральной переписи всего населения империи (кроме г. Рима) была произведена новая раскладка налогов. Обложению подверглись все отрасли хозяйства, каждое индивидуальное хозяйство, все предметы частной и личной собственности. Римский писатель Лактанций так характеризует эту систему: «Никакое гумно, никакой погреб не избежали насилий разбойников (сборщиков налогов). Уносили все, что служило для поддержания жизни... все виды скота записывались, головы людей отмечались».²¹⁹⁾

Через каждые пять лет производилась новая перепись имущества населения. В зависимости от его размеров делалась раскладка налогов продуктами и деньгами. Занесенные в цензовые списки облагались налогами не по долям урожая, а по твердым платежным единицам (Caput). Отсюда название этого налога — Caputatio. Самой крупной податью была земельная подать. Налоги взимались хлебом, вином, свининой, уксусом, луком и другими продуктами. Для поздней империи характерно существование огромного количества налогов. А. Б. Ранович в «Первоисточниках по истории раннего христианства» приводит список 86 видов налогов.²²⁰⁾ Все их число определялось в 213.

Многочисленные налоги разоряли народные массы. Ритор Либаний рисует картину страшного запустения в сельских местностях. «В наше время, — говорит он, — повсюду видишь запущенные поля, которые приведены в запустение пристрастным взиманием податей; оставшимся же в деревне (когда большая часть населения разбежалась) не к чему запирать дверей, ибо тому, у кого ничего нет, ничуть не приходится бояться грабителей» (т. е. сборщиков налогов — А. Ш.).²²¹⁾ Эти факты являются лишним подтверждением характеристики Энгельсом позднеримской империи. «Римское государство превратилось в гигантскую сложную машину исключительно для высасывания соков из подданных. Налоги, государственные повинности и разного рода оброки погружали массу населения во все более глубокую нищету; этот гнет усиливали и делали невыносимым вымогательства наместников, сборщиков налогов, солдат. Вот к чему привело Римское государство с его мировым господством; свое право на существование оно основывало на поддержании порядка внутри и на защите от варваров извне, но его порядок был хуже злейшего беспорядка, а варваров, от которых оно бралось защищать граждан, последние ожидали как спасителей».²²²⁾ [350]

Этот беспорядок особенно усилился углубившимся процессом экономической децентрализации в Римской империи. Провинции, вошедшие в состав империи и находившиеся на разных этапах экономического развития, в свою очередь быстро включились в общую рабовладельческую систему хозяйства и стали развивать свое местное производство. Создавались местные экономические центры, обогнавшие по уровню своего производства метрополию. Рим оказался в зависимости от провинций.

В то время как в самой Италии история уже поставила в порядок дня вопрос об уничтожении рабства, в провинциях было еще достаточно простора для развития производительных сил. Академик А.И. Тюменев обратил внимание, в частности, на тот факт, что в то время, как в Италии уровень сельскохозяйственной техники оставался прежним, в провинциях происходит ряд технических усовершенствований — появляются колёсный плуг (в Галлии), жатвенная машина (в Африке).²²³⁾

Отсутствие единой экономической базы в Римской империи, экономическое различие между провинциями, особенно между западными и восточными, неоднородность каждой из этих частей привели к экономической самостоятельности провинций и экономической децентрализации внутри империи. Процесс этот оказался гибельным для Рима, ибо грабеж провинций в период общего упадка рабовладельческого способа производства был единственным средством, задерживавшим падение рабовладения.

О том, что Италия начала терять свое монопольное в империи положение, свидетельствует эдикт Каракаллы от 212 г. (constitutio Antoniani), по которому право римского гражданства получало почти все население империи.²²⁴⁾

Кризис Римской империи еще больше усилил децентрализацию. Обмен между провинциями нарушился. Ремесленные мастерские обслуживали главным образом местный рынок. Провинции успешно конкурировали с метрополией. Особенно выделялась Галлия, где местные мастерские вырабатывали керамику, ткани, металлические изделия. На почве экономической самостоятельности провинций вырастала их тенденция к сепаратизму. Внешним проявлением сепаратизма служило появление многочисленных узурпаторов, провозглашавших независимость провинций от Рима. При императоре Галлиене (260—268) от Рима отложилась Галлия, выдвинувшая своим императором Постума, а затем Тетрика; в Иллирии [351] императором стал некто Авреол; в Египте — Эмилиан; в Азии утвердились пальмирский вождь Оденат и его жена Зиновия. Этот сепаратизм, чувствовавшийся и позднее, являлся симптомом распада рабовладельческого общества и зарождения новых, феодальных отношений.

Таким образом, постепенно созданная римская провинциальная система преследовала прежде всего экономические цели— выкачивание богатств из провинций для обогащения римской знати. В период республики наблюдается жадная и беспорядочная эксплуатация провинций; она стала опасной для самого Рима. Поэтому империя приводит эту эксплуатацию в систему, делает ее более упорядоченной. Такая политика римских императоров в первые века империи способствует известному подъему экономики и культуры провинций и укреплению и развитию их связей с Римом. Но уже под влиянием кризиса в III в. н. э. эти связи оказываются разорванными и растущий сепаратизм провинций грозит самому существованию рабовладельческой Римской империи. В этих условиях обмен между провинциями нарушился, что еще больше подчеркнуло конгломератный характер империи. Кризисным явлениям сопутствовало распространение крупного, экстенсивного, основанного на труде колонов хозяйства, мало связанного с рынком.

Римская провинциальная система не смогла обеспечить крепости и монолитности империи. Основанная на беззастенчивой эксплуатации, эта система вызвала ненависть и сопротивление со стороны покоренного населения. С падением западной Римской империи пала и провинциальная система римлян.

¹³⁵⁾ П. Виллемс. Римское государственное право. 1888, стр. 417.

¹³⁶⁾ Polyb., I.1.

¹³⁷⁾ Там же, I.5.

¹³⁸⁾ Г. М. Лившиц. Классовая борьба в Иудее и восстания против Рима. Минск, 1957, стр. 84.

¹³⁹⁾ П. И. Вейнберг. Образование провинции Азии (автореферат кандидатской диссертации). ЛГУ, 1954.

¹⁴⁰⁾ А. Б. Ρанович, указ. соч., стр. 221; О. В. Кудрявцев, указ. соч., стр. 22.

¹⁴¹⁾ С. Л. Утченко. Римское рабовладельческое общество в середине II в. ВДИ, № 4, 1953, стр. 161.

¹⁴²⁾ С. П. Радциг. Цицерон и его время. Цицерон, сб. статей. М., 1959, стр. 25-26.

¹⁴³⁾ Письма Цицерона, т. II, п. СССI, § 9, стр. 186.

¹⁴⁴⁾ Письма Цицерона, т. I, п. XXX, § 22, стр. 97.

¹⁴⁵⁾ Г. Буасье. Цицерон и его друзья, стр. 329.

¹⁴⁶⁾ Цицерон. Письма, т. I, п. XXX, VII, § 25, стр. 98.

¹⁴⁷⁾ Г. Финлей. Греция под римским владычеством. М., 1877, стр. 33.

¹⁴⁸⁾ Цицерон. Сборник статей. М., 1955, стр. 20.

¹⁴⁹⁾ Цицерон выступил против Верреса в интересах всадничества. После его пятой речи подсудимый вынужден был уйти в добровольное изгнание.

¹⁵⁰⁾ Сiс. in Verrem, IV, V; de provinc. cons, III.5; IV.6, 7.

¹⁵¹⁾ К Аттику, V.16.2; ср. VI.1.2.

¹⁵²⁾ Plut. Luc., 19.

¹⁵³⁾ Liv., XL.16, 34, 43.

¹⁵⁴⁾ Р. Шерцль. Римское монетное дело. 1893, стр. 33-34.

¹⁵⁵⁾ Liv., XXVIII.25; XXXVI.2; XXXVII.50; XLIII.2; App. bell. civ., II.8.

¹⁵⁶⁾ Цицерон. Дело Верреса, II.1.28.30.

¹⁵⁷⁾ М. Туллий Цицерон. 1-я речь против Катилины; V речь против Верреса, под ред. С. П. Гвоздева и М. М. Покровского. М., 1947, стр. 41-42.

¹⁵⁸⁾ С. И. Радциг. Цицерон и его время. Цицерон. Сб. статей. 1959. стр. 28.

¹⁵⁹⁾ Буасье. Цицерон и его друзья, стр. 307-308; Цицерон, письма, том II, п. СССVIII, § 2, стр. 12.

¹⁶⁰⁾ К. Зедергольм, указ. соч., стр. 36-37.

¹⁶¹⁾ Liv., XLIII.1-8.

¹⁶²⁾ См. Cic. in Verr., II.10.27.

¹⁶³⁾ П. Виллемс, указ. соч., стр. 423.

¹⁶⁴⁾ Там же, стр. 424.

¹⁶⁵⁾ Liv., XXIX.19.

¹⁶⁶⁾ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XIX, ч. II, стр. 145.

¹⁶⁷⁾ А. И. Тюменев. К выяснению классовой позиции Цицерона. Л., 1934. стр. 196.

¹⁶⁸⁾ Буасье. Цицерон и его друзья, стр. 306; С. Л. Утченко, указ. раб., стр. 162.

¹⁶⁹⁾ Письма Цицерона, т. I, п. XXIII, § 9, стр. 67.

¹⁷⁰⁾ Письма Цицерона, т. I, п. CXXXVHI, § 2, стр. 63.

¹⁷¹⁾ Там же, п. IV, § 1-2, стр. 147.

¹⁷²⁾ См. К Аттику, V.21.10-13; ср. VI.1.5-6; 2.7-8.

В тяжелую эпоху гражданских войн Аттик надолго покинул Рим и удалился и Афины. За недорогую цену он купил земли в Эпире. Каждый год к своему имению прикупал новые земли, и вскоре Аттик сделался одним из крупных землевладельцев в том крае. Из переписки с Цицероном видно, что Аттик обогащался не только на торговле хлебом и стадами, но как ловкий торгаш, который удачно вел свои коммерческие дела. Он был книгопродавцем, воспитывал гладиаторов в своих имениях, был банкиром и ссужал деньги за большие проценты. Сношения его простирались на весь мир; у него были должники в Македонии, в Эпире, в Эфесе, в Делосе и других местах. Он давал взаймы частным лицам и даже городам. См. Г. Буасье. Цицерон и его друзья, стр. 10, 111-112.

¹⁷³⁾ Письма Цицерона, т. I, п, XLVI, § 1, стр. 210.

¹⁷⁴⁾ Письма Цицерона, т. I, п. XXX, XI, § 32, стр. 101.

¹⁷⁵⁾ Liv., XLV.34.

¹⁷⁶⁾ Сiс. in Verrem, II.2.6-9.

¹⁷⁷⁾ Проблеме римской провинциальной системы в эпоху Цезаря посвящены две кандидатские диссертации: 1) П. В. Лазаренко. Восточная политика Юлия Цезаря. М., 1950; 2) Η. Μ. Εлизарова. Провинциальная политика Рима в период империи Юлия Цезаря, 1950.

¹⁷⁸⁾ Провинциями в Европе были: дальняя и ближняя Испания, Трансальпийская Галлия, Италийская Галлия с Иллирией, Македония с Грецией, Сицилия, Сардиния с Корсикой. Азиатскими провинциями считались: Азия, Вифиния и Понт, Киликия с Кипром, Крит. Африканскими являлись Кирена и Африка.

¹⁷⁹⁾ Т. Моммзен. История Рима, т. III, 1941, стр. 449.

¹⁸⁰⁾ Арр., bell. civ., II. 48.

¹⁸¹⁾ Diо Cass., XLIII.25.

¹⁸²⁾ С. И. Ковалев. История Рима, 1948, стр. 467.

¹⁸³⁾ Об этом законе мы знаем из различных ею фрагментов, приводимых в трудах римских авторов. Сам закон полностью до нас не дошел. См. В. Kübler. С. Julii Caesaris commentarii. vol. I-III, Lipsiae, in aedibus B. G. Tonbneri, 1893—1897. В нем собраны все упоминания об этом законе.

¹⁸⁴⁾ См. Цезарь. Записки о междоусобной войне. 1899, кн. III, гл. 32, стр. 181-182.

¹⁸⁵⁾ А. Елизарова, указ. соч., стр. 19.

¹⁸⁶⁾ App. Bel. civ., II.26.

¹⁸⁷⁾ Suet. Caes., I.7.

¹⁸⁸⁾ С. И. Ковалев. История Рима. 1948, стр. 467.

¹⁸⁹⁾ Suet. Caes., 4; Plut. Caes., 12.

¹⁹⁰⁾ Плутарх. Юлий Цезарь.

¹⁹¹⁾ О. В. Кудрявцев, указ. соч., стр. 14-15.

¹⁹²⁾ Dio Cass., LIII.12.

¹⁹³⁾ Г. Μ. Лившиц, указ. соч., стр. 160-163.

¹⁹⁴⁾ См. Г. М. Липшиц, указ. соч., стр. 161-162.

¹⁹⁵⁾ Там же, стр. 163.

¹⁹⁶⁾ Буасье. Римская религия от Августа до Антонинов. М., 1878, стр. 107, 121-122.

¹⁹⁷⁾ Diо Cass., II.20.

¹⁹⁸⁾ М. Ростовцев. Рождение Римской империи. Л., 1918, стр. 142-143.

¹⁹⁹⁾ Η. Α. Μашкин, указ. соч., стр. 370-371.

²⁰⁰⁾ К каждому легиону присоединялся корпус вспомогательного войска, равный ему по количеству. При Августе постоянная армия состояла из 25 легионов. При Веспасиане она увеличилась до 30 легионов, а со времени Септимия Севера имела 33 легиона. См. М. Г. Лившиц, указ. соч., стр. 164.

²⁰¹⁾ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 125.

²⁰²⁾ Н. А. Машкин, указ. соч., стр. 407.

²⁰³⁾ Тас. Ann., III.54.

²⁰⁴⁾ Suet. Tiber., 32.

²⁰⁵⁾ Письма Плиния Младшего, кн. II, п. 11.

²⁰⁶⁾ Там же, п. 11.8.

²⁰⁷⁾ Там же, кн. VI, п. 29.9.

²⁰⁸⁾ Довольно красноречиво говорит об этом Ювенал. Он считал суд над Марией Приском „бесплодным", „...осужденный бесплодным постановлением суда: что такое бесчестье при деньгах. Изгнанный Марий, богов прогневив, уж поет спозаранку. Он веселится — и стоном провинция правит победу" (Ювенал, I.47-50). Дион Кассий утверждает, что осужденные жили в изгнании не хуже, чем в Риме (LVI.27).

²⁰⁹⁾ Плиний. Письма, кн. III, п. 9.1.

²¹⁰⁾ Там же.

²¹¹⁾ Плиний. Письма, III.4.4; VI.29.8; VII.33.4; Тацит. История, IV.50; Агрикола, 45; Ювенал, I.35; Аполлинарий Сидоний. Письма, 5, 7.

²¹²⁾ Тацит. Агрикола, 30-31.

²¹³⁾ Плиний. Письма. X, 24, 116-117.

²¹⁴⁾ Письма Плиния Младшего. X.24, 116, 117.

²¹⁵⁾ Там же, 33.

²¹⁶⁾ К. Маркс, Хронологические выписки. Архив Маркса и Энгельса т. V, стр. 6, 7.

²¹⁷⁾ Каждая провинция состояла из „пагов", городов с прилегающими к ним округами. Характерно, что термин „pagus" употребляется и в средние века для обозначения административных округов.

²¹⁸⁾ М. Драгомаров. Государственные реформы Диоклетиана и Константина. Киевские университетские известия, 1865, № 2, стр. 10.

²¹⁹⁾ См. В. С. Сергеев. Очерки по истории позднеримской империи. „Историк-марксист". 1938. кн. 3, стр. 70.

²²⁰⁾ А. Б. Ρанович. Первоисточники по истории раннего христианства. 1933, стр. 44, док. № 49.

²²¹⁾ Либаний. Речи, II.32.

²²²⁾ К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. I, стр. 125.

²²³⁾ А. И. Тюменев. История античных рабовладельческих обществ. Известия ГАИМК, вып. III, 1935. стр. 233, 244.

²²⁴⁾ А. Ранович. Эдикт Каракаллы о даровании римского гражданства населению империи. ВДИ, № 2, 1946, стр. 71, 73, 79.