§ 4. Крушение Македонского государства

Победу над Македонией римские рабовладельцы восприняли как большое и важное событие. На четвертый день после битвы при Пидне, в то время как в цирке проходили игры, распространился слух о победе на Балканах. Римские должностные лица стали искать виновника «этой неожиданной радости». Но его, говорит Ливий, не оказалось. Это были еще не достоверные известия, а лишь радостные предзнаменования.⁴¹⁸⁾ Лишь на 13-й день после сражения в Македонии римский консул доложил на заседании сената о борьбе Эмилия с Персеем, об уничтожении македонского войска и о сдаче римлянам всех македонских городов. Это известие было встречено оглушительными криками и рукоплесканиями.

По постановлению римского сената в 168 г. до н. э. были посланы «десять римских сенаторов с тем, чтобы устроить дела в Македонии согласно с интересами римлян».⁴¹⁹⁾ Интересы римских рабовладельцев при устройстве македонских дел стояли на первом плане; интересы побежденных македонян фактически не учитывались. Это следует особо подчеркнуть, потому что Ливий приводит римскую патриотическую версию о том, что римляне главным образом действовали в угоду македонскому народу. Он указывает, что Эмилием Павлом для Македонии были составлены законы с такой заботливостью, что казалось, будто они написаны не для побежденных врагов, а для союзников, оказавших добрые услуги.⁴²⁰⁾ От имени [260] сената и римского народа Эмилий продиктовал Македонии условия «свободы».

Решение сената от 167 г. до н. э. о судьбе Македонии и Иллирии Ливий начинает излагать словами: «Прежде всего было решено оставить свободными жителей Македонии и Иллирии. Пусть все народы видят, что оружие римского народа приносит не порабощение свободным, а напротив, свободу порабощенным».⁴²¹⁾ Десять римских легатов, посланных сенатом для создания статуса побежденной Македонии, составили инструкцию, которую Эмилий Павел утвердил как новый устав Македонии.⁴²²⁾ Приказав представителям македонских общин прибыть в Амфиполь, римский консул в присутствии толпы македонян еще раз объявил приказание римского сената „omnium primum liberos esse iubere Macedonas".⁴²³⁾

Тит Ливий в ярких красках изображает тот момент, когда в Амфиполе Эмилий Павел среди глубокого молчания народа объявил решение сената о предоставлении македонянам свободы. Этот факт был использован историками романофильского направления для доказательства освободительной миссии римских войск на Балканах. Такой точки зрения придерживался Ростовцев, объявивший, что Македония, после завоевания ее римлянами, осталась свободной.⁴²⁴⁾ Н. И. Новосадский подчеркнул, что Македония после 168 г. до н. э. не только оставалась свободной, но и сохраняла право пользоваться своими законами, избирать свои власти, удерживать прежний административный строй.⁴²⁵⁾ Все это является большим преувеличением.

Что подразумевалось под римской свободой, ясно видно из другого текста Ливия. Эта свобода противопоставляется царской, монархической власти. Свободные народы, по Ливию, могли пользоваться свободой под защитой и покровительством [270] римлян, а те народы, которые еще живут под властью царей, могут приобрести свободу, если вместе с римлянами выступят против своих царей.⁴²⁶⁾

Ларсен указывает, что понятие libertas являлось специфическим антимонархическим актом. Прокламация о свободе Македонии и Иллирии означала, в действительности, упразднение царской власти в этих областях.⁴²⁷⁾

Даруя свободу, римляне убрали из побежденной земли свои гарнизоны. Римский протекторат не исключал известной территориальной самостоятельности, поскольку она не затрагивала интересов римской международной политики.⁴²⁸⁾

Ф. К. Папазоглу отмечает, что римляне говорили о македонской свободе так, потому, что еще не созрел момент для территориальной экспансии и аннексирования побежденной земли.⁴²⁹⁾

В связи с этим правомерно поставить вопрос, почему римляне после полной капитуляции македонского царя и победоносного завоевания Македонии не превратили ее сразу в провинцию, как это было сделано с другими завоеванными странами, а стали демагогически провозглашать свободу для македонян? Объяснение этого факта следует искать в процессах, происходивших как в побежденной Македонии, так и у победителя Рима. Дело в том, что даже после решающей римской победы на Балканах среди македонян и греков было немало людей, которые не смирились с поражением. Великодушно представленная римлянами свобода должна была смягчить впечатление от тяжелого разгрома.

В то время в самом римском рабовладельческом обществе по поводу направления римской провинциальной политики, которая прямым образом отразилась на судьбах Македонии, обострилась борьба двух влиятельных партийных группировок.

Как известно, основным источником доходов сенатской олигархии издавна являлась эксплуатация и ограбление провинций. Полученные от захваченных стран богатства нобили использовали на покупку земель, рабов, на предметы роскоши. Вместе с представителями нобилитета через банкиров, ростовщиков и откупные компании эксплуатировали провинции всадники. Являясь представителями рабовладельческой [271] верхушки, как нобили, так и всадники одинаково грабили провинции и отличались лишь в методах ограбления, на почве чего и шла борьба между ними. Эта борьба заметно усилилась еще в период пунических войн, когда обе группы господствующего класса совершенно четко определили различные пути и способы ограбления завоеванных стран. Программа торгово-ростовщических кругов состояла в том, чтобы все завоеванные области присоединить к римской территории в качестве провинций, подобно Сицилии и Сардинии, и отдать на разграбление римским ростовщикам и откупщикам. Выполнение программы, предполагавшей эксплуатацию провинций при посредстве откупов, сулило им львиную долю добычи.⁴³⁰⁾ Нобилитет не хотел отдавать это дело в руки враждебной общественной группы. Представители Сципиона держались за свою собственную программу, сущность которой заключалась в том, что системе провинциального управления, строившейся на откупе, отдавалось предпочтение перед образованием ослабленных, но автономных государств под протекторатом Рима. Эти государства должны находиться в отношениях клиентелы к римским знатным родам и семействам.⁴³¹⁾ Эмилий Павел, победитель Персея, являлся как раз представителем этой сципионовской группы.

После разгрома македонского царя всадники, желая получить в аренду македонские рудники, были заинтересованы как раз в том, чтобы превратить Македонию в провинцию. Но сенат не пошел навстречу домоганиям всадников. То политическое течение, которое стремилось низложить Персея и ввести в Македонии провинциальное устройство, не получило в сенате преобладания. Против всадников, как и против нобилей, выступил Марк Порций Катон Старший и его последователи — представители растущего рабовладельческого хозяйства Италии (Луций Валерий Флакк, Тиберий Семпроний Гракх, Марк Клавдий Марцелл).

Катон был человеком новым (homo novus), безродным и в обществе мог возвыситься не своим знатным происхождением, а только личными достоинствами.⁴³²⁾ В представлениях древних писателей Катон выступает как образец древнеримской доблести. Высоко оценивая его жизнь и деятельность, Ливий говорил о нем, что «дух его был суров, язык резок и слишком свободен, но в то же время он был недоступен корысти, обладал неподкупной честностью, презирал искательство и богатство».⁴³³⁾ Суровый и смелый, ненавидевший взяточничество и наживу, достигший высших должностей римского нобилитета, [272] Катон стоял в резкой оппозиции к римской правящей знати.⁴³⁴⁾ До последних дней его жизни в сенате и в народном собрании раздавался его мощный, неподкупный голос против оптиматов и всадников, против их лихоимств и ростовщических операций. «Чрезвычайно многочисленные политические враги, — писал Ливий, — преследовали его так же, как и он их, и трудно сказать, более ли теснила его знать, или он не давал покоя ей».⁴³⁵⁾ Катон особенно страстно выступал против политических интересов, выражаемых сципионовской группировкой. В Катоне видели своего врага также всадники; он всячески мешал организации откупной системы и накоплению богатств. Ростовщика, с которым часто ассоциировался всадник, Катон ставил ниже вора; как в провинциях, так и в Риме не раз приходил он в столкновение с ростовщиками, считая их самыми вредными людьми.⁴³⁶⁾

Став в 184 г. до н. э. цензором, Катон с еще большей силой обрушился на своих политических противников. Он не щадил самых знатных людей в Риме, лишил сенаторского сана Луция Фламинина, брата Тита Фламинина, победителя царя Филиппа,⁴³⁷⁾ настойчиво выступал против Сципиона.

В лице Катона на политическую арену выступили римские рабовладельцы нового типа, окрепшие в результате завоеваний на рубеже III—II вв. до н. э. Борясь против лихоимства и ростовщичества, Катон, однако, не осуждал завоевательную политику сената, не раз уничтожавшую независимость и даже само существование народов. Наоборот, он стоял за образование провинций, за более быстрое установление римского господства над другими народами. Катон был ярый рабовладелец. Он сам выжимал из рабов «словно из вьючного скота, все соки».⁴³⁸⁾ По его словам, хозяин должен продать «старых волов, больных овец, шерсть, кожу, старую телегу, старые подковы, старых рабов, больных рабов, одним словом, все ненужное».⁴³⁹⁾

Защищая покоренные страны от лихоимства, он не избавлял их от многочисленных налогов и тяжких поборов. Так было в Сардинии и Испании, где ему пришлось действовать в качестве представителя римского сената. По советам и настояниям Катона была начата третья пуническая война и разрушен Карфаген.⁴⁴⁰⁾ В тех случаях, когда не оказывалось [273] надежды установить полное господство Рима, Катон умел проявить дипломатическую снисходительность и предпочесть примирение открытой вражде.⁴⁴¹⁾ Это особенно отчетливо сказалось в вопросе о Родосе. Известно, что после победы над Македонией, когда там еще действовали римские уполномоченные, в Рим прибыли делегации различных государств, среди которых были и делегаты Родоса. Формально родосцев обвинили в сенате за их сочувствие Персею.⁴⁴²⁾ Против родосцев выступил претор М. Ювенций Тальна; он внес предложение объявить родосцам войну.⁴⁴³⁾ Против Родоса особенно выступали консулы, преторы и легаты, которым приходилось вести войну в Македонии.⁴⁴⁴⁾ В защиту родосцев, против римлян, стремящихся расхитить богатый тортовый остров, выступил Катон.⁴⁴⁵⁾ Он добился отмены карательных мер, предложенных сенатом для применения к Родосу, то есть выступил и против своих политических противников. В этом плане Катон выступил также защитником и Македонии. Его сын участвовал в III македонской войне и под командованием Эмилия Павла смело бился с македонскими воинами Персея.⁴⁴⁶⁾ Но после победоносной войны Катон в полном соответствии с политикой сената решил проявить великодушие, т. к. распространение славы о римском великодушии входило в расчеты сената.

В судьбах Македонии были заинтересованы различные политические группировки Рима, и как бы ни велико было влияние одной из них, каждая не могла не учитывать интересы других. В данном случае вопрос о Македонии решался путем компромисса, хотя в то время сенат во внешней своей политике, за немногими исключениями, следовал тому направлению, приверженцем которого был и Катон.⁴⁴⁷⁾ Будучи тогда первым сенатором, Катон говорил, что Македонии надо даровать свободу. Он мотивировал это тем, что Риму, при тогдашних его средствах, было бы затруднительно управлять отдаленной провинцией и ее охранять. Вместе с тем такое предложение шло вразрез с интересами его политических противников.

Свободу для Македонии Катон и его единомышленники понимали как предоставление ей собственного управления, но не в том смысле, чтобы она стала независимой от Рима. Македония [274] вместе со свободой должна была получить такой устройство, чтобы на будущее была совершенно обессилена и навсегда лишилась самостоятельного существования. Поэтому нет никаких оснований говорить о действительной свободе, которую будто бы римляне даровали македонянам, как это делают Нич и Низе.⁴⁴⁸⁾

Нич указывает, что с объявлением свободы для Македонии она была спасена от римского провинциального управления, на чем особенно настаивал Катон, который говорил, что там, где есть публиканы, не может быть никакой свободы.⁴⁴⁹⁾ Низе подчеркивает, что после завоевания римлянами македоняне сохранили свою свободу: их имущественные права, законы и обычаи остались неизменными. Сама Македония стала свободной, хотя уже не независимой.⁴⁵⁰⁾ Вообще трудно представить себе свободу без независимости. Очень скоро римляне показали, что они подразумевают под «свободой» и под «защитой» свободных народов.

Даруя македонянам свободу, римский сенат прежде всего позаботился о том, чтобы сделать невозможной в Македонии новую экономическую и военную борьбу. Для этого искусственно разъединялись в стране производительные силы, варварски расхищались ее сокровища. Порабощенная и разоренная, оказавшаяся под властью римлян, страна подверглась жестокому опустошению. С деятельностью римских захватчиков не согласуется упоминание Ливия о том, что Эмилий Павел разослал по всем покорившимся городам начальников, чтобы побежденные не подверглись какой-либо обиде при недавно наступившем мире.⁴⁵¹⁾ На самом деле многие города отдавались на разграбление римским солдатам (Пидна, Синтика, Эгиний, Атассы и другие).⁴⁵²⁾ Невиданные богатства из царских сокровищ и много другой награбленной добычи было: послано в Рим. Среди этой добычи много статуй, картин, тканей, слоновой кости, медной, серебряной и золотой посуды.⁴⁵³⁾ Только одних денег римляне вывезли 120 миллионов сестерций. Ливий считает эту сумму даже преуменьшенной.⁴⁵⁴⁾ Плутарх указывает, что во время триумфа Эмилия Павла тот в течение трех дней сдавал в казну захваченные богатства. Первого дня едва хватило, чтобы на 250 колесницах провезти перед народом захваченные на войне статуи, картины и колоссальные [275] изваяния, представлявшие поразительное зрелище. На следующий день на множестве телег провезли наиболее отличающиеся великолепием и драгоценностью македонское оружие и доспехи... За телегами следовали 3 тыс. чел., несших серебряную монету в 750 сосудах, из которых каждый вмещал серебро весом на три таланта и покоился на плечах четырех человек. Другие носильщики несли серебряные кратеры, рога, фиалы и чаши, искусно выставленные на показ и поразительные по своей величине и массивности чеканных украшений. На третий день рано утром выступили трубачи; они играли не походные и не торжественные марши, но боевые мотивы, которыми римляне ободряют себя во время битвы. Далее шли люди с сосудами, полными золотой монеты, весом в три таланта каждый, подобно сосудам с серебром. Всех сосудов насчитывалось семьдесят семь. За ними несли священную чашу весом в десять талантов, из золота, украшенную драгоценными камнями, сделанную по специальному заказу Эмилия, а также царские сосуды македонского дома и прочие золотые, употреблявшиеся на пирах Персея. Далее следовала его колесница с доспехами и царской диадемой. Недалеко от колесницы шли дети македонского царя и он сам в черной одежде.⁴⁵⁵⁾

Триумф Эмилия Павла запечатлен в нумизматике. На лицевой стороне монеты изображалась голова конкордии в диадеме. Надпись: Concordia Paullus Lepidus. На оборотной стороне: полководец Lucius Aemilius Paullus, перед которым стоят в оковах македонский царь Персей и его два сына; между ними трофеи (панцирь, щит, копье, меч, набедренники, привешенные к шесту).⁴⁵⁶⁾

Как указывает Плутарх, римляне захватили так много богатств, что казна могла в течение 125 лет не собирать прямых налогов.⁴⁵⁷⁾

Сто выбранных македонян, под страхом смертной казни, вместе с семьями должны были покинуть свою землю на 15 лет. Это было, говорит Ливий, в интересах самой македонской свободы, ибо эти люди покорно служили царю, а другие гордо приказывали.⁴⁵⁸⁾ [276]

В Македонии запрещалось дальнейшее использование золотых и серебряных рудников.⁴⁵⁹⁾

Суровое наказание получили и македонские союзники. Все, кто был замешан в сношениях с Персеем или склонял народ на сторону македонян, привлекались к суду.⁴⁶⁰⁾ Начались жестокие репрессии против тех, которые сочувствовали и помогали македонскому царю. От этих репрессий страдали не только отдельные лица, но и целые города. Например, в Амфиполе был казнен фиванец Неон. Город Халиартос перестал существовать в качестве отдельного города. Город Антисса на острове Лесбос, бывший стоянкой македонского флота и оказавший этому флоту материальную помощь, подвергся разрушению, а жители его переселены в Метилену. Жестокое наказание понесли делийцы. Большие территориальные потери имела Акарнания. Втиснутые в свои старые границы этолийцы потеряли не только Гераклею и область локров, которая была им оставлена римлянами после войны с Антиохом, но также область амфилохов, элианов, дорийцев и эолийских локров, и даже из своей первоначальной области должны были выделить и отдать Плейрон. Они потеряли право на какое-нибудь участие в управлении дельфейским^* святилищем. Из своих завоеваний этолийцы сохранили только Стратон и Навпакт. Подверглись гонениям и вызывавшие подозрения римлян ахейцы. На основании, главным образом, доносов Калликрата и его друзей многих ахейцев римляне выслали в Италию.⁴⁶¹⁾ От Ахайи на суд в Рим была отправлена тысяча ахейцев, в том числе и Полибий; в Этолии умерщвлено 550 старейшин.⁴⁶²⁾ Наказывались как отдельные лица, так и целые общины и города. Многие греческие города беззастенчиво разорялись и грабились. Такая участь постигла Коронею, Абдеры, Халкиду. Даже храмы не были пощажены. Свободные греки захватывались и продавались в рабство.⁴⁶³⁾ Не удовлетворившись тем, что Афины дали в помощь римлянам все свои корабли и воинов, консул потребовал с них еще и 100 тыс. медиев хлеба, в то время как сами афиняне своих граждан кормили привозным хлебом.⁴⁶⁴⁾

Особенно жестоко были наказаны те, кто оказывал Персею непосредственную, эффективную помощь. Римские войска были посланы опустошать земли иллирийцев, а Эпир отдавался [277] на разграбление римским солдатам.⁴⁶⁵⁾ Разграбление проводилось с тонкой, холодной, заранее обдуманной расчетливостью. Пропретор Иллирии Аниций получил от римских властей письмо с предупреждением не тревожиться тем, что произойдет, ибо решением сената города Эпира отдавались в добычу войску. В отдельные города прибыли центурионы; они должны были усыпить бдительность населения. Центурионы сообщили, что пришли они с целью вывести гарнизоны, чтобы «жители Эпира были так же свободны, как и македоняне». Эмилий Павел вызвал от каждого города по 10 старейшин и обязал их доставить все золото и серебро в общественную казну. Затем он разослал по всем городам когорты. В более отдаленные города войска были отправлены раньше, чем в ближайшие, для того, чтобы они повсюду прибыли в один день. Трибуны и центурионы получили указания как поступать. Утром все золото и серебро было принесено в назначенное место; в четвертом часу воины получили сигнал грабить города. Добыча была так велика, что на каждого всадника приходилось по 400 денариев, на пехотинца — по 200. Разрушению подверглось 70 городов; 150 тыс. человек продано в рабство.⁴⁶⁶⁾ Страна была полностью разграблена.

В результате римской победы во всей Греции к власти и к государственным должностям пришли сторонники римлян. Так, например, такие ярые приверженцы римской партии, как Калликрат, Аристодам, Агезий и Филипп из Ахеи, Мнезипп из Беотии, Хремас из Акарнании, Харона и Никий из Эпира и др. пришли к власти и стали проводниками римской политики.⁴⁶⁷⁾

Расправа римлян с Македонией была очень суровой. Прежнюю сплоченную монархическую державу римляне расчленили на четыре части, всякие взаимные сношения, политические и экономические связи между которыми воспрещались. Браки между лицами, принадлежавшими к различным союзам, признавались незаконными. Оседлость и недвижимую собственность разрешалось приобретать только в одной из этих частей. По сообщению Цицерона, земли, принадлежавшие ранее македонским царям, теперь поступили в распоряжение цензоров.⁴⁶⁸⁾ Поземельный налог, поступавший в распоряжение царя, отменялся. Македонские общины получили право облагать самих себя налогами; но они обязывались уплачивать Риму половину прежнего поземельного налога в размере 100 талантов. [278]

Это был самый тяжкий удар, который нанесли Македонии римляне. Ливий вынужден признать, что Македония выглядела разрубленной, насильственно разорванной, «все равно как если бы растерзать живое существо на части, хотя они нуждаются одна в другой».⁴⁶⁹⁾

Разделив Македонию на четыре части, Рим предоставил каждой из них свою столицу, свои государственные органы и свой бюджет. Вся страна была навсегда обезоружена, а крепость Деметриада срыта. Из сданного македонянами оружия медные щиты отсылались в Рим, все остальное сжигалось. Македонянам запрещалось иметь свое войско, кроме нескольких пограничных отрядов, в обязанность которых вменялась защита границ от соседей.⁴⁷⁰⁾ Только три македонских округа получили право иметь вооруженные силы на своих границах— те области, которые подвергались опасности нападения варваров. Но и эти вооруженные силы оставались разделенными. Каждая армия имела своего начальника. Армии предназначались для отдельного изолированного действия. Всякие общие военные действия запрещались. Третья область вообще не имела вооруженных сил и не участвовала в обороне страны.

Ливий и Диодор оставили нам сведения о том, как римляне практически осуществили разделение Македонии на четыре области (Regiones, μέρη), официально по-гречески, называвшиеся меридами.⁴⁷¹⁾ В текстах Ливия и Диодора имеются незначительные расхождения; они иногда дают повод для новых размышлений о сущности происходивших событий.⁴⁷²⁾

В первый округ были выделены северные земли страны, лежавшие между реками Стримоном и Пестом; сюда включались также некоторые районы по ту сторону Песта и Стримона — на восток и на запад. Ливий и Диодор в целом согласны между собой о границах этого округа. По Ливию, округ охватывает, кроме пространства между реками Стримоном и Нессом, деревни, укрепления и города по ту сторону Несс к востоку, где располагались владения Персея, кроме Эна, Маронеи и Абдер (qua Perseus tenuisset, vicos, castella, oppida, praeter Aenum et Maroneam et Abderam). В этот округ входила также [279] территория западнее от Стримона, занимавшая всю Бисалтию, вместе с городом Гераклеей.

Рис. 20. Монеты первого Македонского округа.

По Диодору, территория этого округа также проходит восточнее Неста, около городов Абдеры, Марокеи, Эна.⁴⁷³⁾ Город Эна — самый восточный из этих городов. Он находился у Геброса (Марица). Согласно Диодору, эта река может рассматриваться как восточная граница Македонии в 167 г. до н. э. В первом округе было много естественных богатств. Ливий обращает внимание па обилие здесь хлеба и множество рудников, обилие своеобразных плодов и металлов, «...multas frugum proprietates metalla». Тут же находился удобный по местоположению Амфиполь, который, стоя на дороге, препятствует всякому доступу в Македонию с востока.⁴⁷⁴⁾ Столицей округа и стал город Амфиполь (в нижнем течении Стримона). Из племен округа Ливий упоминает синтов. В соседстве с [280] ними жили одоманты. В главном их городе Серу в одно время располагал свои войска победитель Персея Эмилий Павел.⁴⁷⁵⁾ Южнее, в долине Стримона, жили бисалты; дальше к востоку, около Пангея, — эдоны.

Рис. 21. Монеты второго Македонского округа.

Второй округ, с центром в Фессалониках, занимал пространство между реками Стримоном и Аксием, включая часть Пеонии, лежавшую к востоку от реки Аксия. Ливий говорит, что этот округ занимал территорию между Стримоном на востоке, кроме Гераклеи, Бисалтии и Аксия на западе. К ним были приданы пеонийцы, которые жили восточнее от Аксия (additis Paeonibus, qui prope Axium flumen ad regionem orientis colerent). Диодор дает некоторые другие сведения относительно расположения второго округа. Согласно его указаниям во вторую мериду входила территория, чьими границами на востоке был Стримон, а на западе — Аксий и соседние места. (δεύτερον μέρος οπερ από μέν ανατοληδ óρίζει ο Στρυμώγ ποταμóς, από δέ δυσμών ο κσλούμενος Αξίóς ποταμος και οι παρακειμενοι αυτω τώποι).

Сокращая свой источник, Диодор сделал его неясным. Последние слова Диодора „και οι παρακειμενοι αυτω τώποι" не могут, к сожалению, найти параллелей в тексте Ливия, поэтому правильно истолковать их нет возможности.

Во второй округ входили весьма населенные города, как Фессалоника и Кассандрея, кроме того, богатая и плодородная область Паллена. Здесь много удобных гаваней для сообщения с морем, как например, у Торона и горы Афона, у [281] Энеи и Аканфа; одни удобно обращены к Фессалии и Эвбее, другие — к Геллеспонту.⁴⁷⁶⁾

В третий округ вошли земли между реками Аксием и Пенеем (Галиакмоном) и та часть Пеонии, которая лежит к западу от Аксия. Столицей округа стала бывшая столица Македонского государства — Пелла.⁴⁷⁷⁾ С реки Пенея начиналась южная граница Македонии, отделявшая македонскую область Пиерию от Фессалийской Магнессии. Ливий указывает, что территория, омываемая реками Аксием с востока и Пенеем с запада и входившая в третью мериду, граничит на севере с горой Бора. Кроме того, в эту мериду входит и та часть Пеонии, которая простирается от запада по реке Аксию. Туда же отошли Эдесса и Беройя.⁴⁷⁸⁾ Подчеркивая, что на этих землях жили неутомимые земледельцы, Ливий дважды напоминает, что третий округ включает в себя знаменитые города Эдессу и Беройю. Здесь много неясностей, на которые впервые обратила внимание и которые старалась выяснить Ф. К. Папазоглу.⁴⁷⁹⁾ Мы не знаем точно, какую гору Ливий называет Бора. Это может быть гора Докса, западнее от Беройи, античный Бермион или какая-либо другая гора, название которой древние авторы нам не сохранили. И в том, и в другом случае остается неясным, почему в тексте Ливия дважды специально подчеркивается, что в третьем округе находятся города Эдесса и Беройя, как будто нужно убедить кого-то, что эти города действительно были на той территории, которую занимала третья мерида. Неясно у Ливия и в отношении разделения Пеонии. В науке утвердилось мнение, что Пеония была поделена между второй и третьей македонскими меридами, и это мнение основывалось на тексте Ливия.⁴⁸⁰⁾ В точности текста никто не сомневался, хотя у Диодора имеются и другие указания.

Ф. К. Папазоглу критически относится к точке зрения Н. Вулича, считавшего, что Пеония в то время была организована как свободная держава, хотя он сам должен был увидеть, что его утверждение не находит подтверждения в источниках. О какой-то тогда «независимой» Пеонии нельзя говорить. Ф. К. Папазоглу также не соглашается с утверждением И. Венедикова, который считает текст Ливия ясным и точным. Сопоставляя тексты Т. Ливия с соответствующим свидетельством [282] Диодора, она пришла к справедливому выводу, что Пеония на правом берегу Аксия не полностью входила в третью область. Ее южная часть вошла в четвертую область. Диодор исключает восточную Пеонию, присоединенную ко второму округу. Таким образом, Пеония в 167 г. до н. э. была разделена между тремя областями: второй, третьей и четвертой. Подобно Македонии, римские власти искусственно расчленили Пеонию. Они здесь поступили умышленно, с определенной целью — ослабить единство этнических групп в Македонии. Лишь небольшим этническим группам римляне оставляли их племенные границы. Что касается более крупных этнических объединений, каким была Пеония, римляне стремились разбить их политическое и экономическое единство, уничтожить традицию политической самостоятельности. С того времени Пеония перестает существовать как политическое и этническо-географическое понятие. Пеонийцы слились с македонянами.⁴⁸¹⁾

Рис. 22. Монеты четвертого Македонского округа.

В четвертый округ вошли западные области Македонии, граничившие с Иллирией и Эпиром.⁴⁸²⁾ Гора Пинд и иллирийская территория на границе Эпира представляли в 167 г. юго-западную границу Македонии, совпадавшую с природной и этнической границей. Столицей этого округа была объявлена Пелагония. В округ входили, кроме горной Македонии, Элимейя, Линкестида и Пелагония, Эордея, Тимфея и иллирийская [283] область Атинтанея. Ливий указывает, что эту землю населяли зардей, линкесты, пелагоны, атинтаны, тимфейцы, элемеи, но не упоминает пеонийцев.⁴⁸³⁾ На самом деле к четвертой мериде относились и пеонийцы, жившие в северной части Пеонии, деуропы и др.⁴⁸⁴⁾ Вся эта территория, по утверждению Ливия, холодна, неудобна для обработки и сурова; характер жителей тоже соответствует свойствам страны; на грубость их нравов, говорит Ливий, влияет еще и соседство варваров, с которыми они то ведут войны, то живут в мире, но при этом заимствуют у них обычаи.⁴⁸⁵⁾

Раздробление единой Македонии, резкое вмешательство в дела каждой из ее областей и сталкивание их друг с другом были продуманными мерами римской политики. Все это тяжело отразилось в первую очередь на македонской экономике. Экономические связи, существовавшие раньше между отдельными районами страны, были нарушены, что серьезно сказалось на положении внутреннего рынка. Сказалось это разделение и на развитии внешней торговли, ибо доход от отдельных отраслей хозяйства, принадлежавший ранее всей стране, принадлежал теперь только какому-либо одному округу. Не существовало даже единой македонской монеты; как уже известно, каждая часть страны чеканила свою монету с указанием названия соответствующего округа.

Разделение округов было произведено тогда весьма неравномерно, без всякого учета общего развития производительных сил страны. Особенно пострадал четвертый округ, находившийся в горной местности, совершенно оторванный от моря и почти лишенный плодородной земли. Естественно, что он обрекался на быстрый упадок. Богатейшие пангейские рудники принадлежали теперь только первому округу, вообще богатому рудниками.⁴⁸⁶⁾ Такое разделение резко увеличивало экономическое несоответствие между различными округами, их экономическое неравенство. Экономике Македонии мероприятия победителей нанесли и еще один тяжелый удар: запрещалась разработка золотых и серебряных рудников.⁴⁸⁷⁾ [284]

Для того чтобы воспрепятствовать строительству македонского торгового и военного флота и развитию экономических связей с другими государствами, римляне объявили своей монополией рубку леса для судостроения. Римляне взяли в свои руки торговлю солью; соль раньше Македония поставляла соседним странам. Македония лишилась постоянных и самых богатых источников своих доходов, что привело к замиранию ремесла и торговли, к запустению страны. Жизнь теплилась только в некоторых больших городах и более развитых районах. Горные же области, оторванные от экономических центров страны, постепенно пустели и становились глухими неразвитыми окраинами.

В это время широкое распространение получила введенная тогда откупная система. На откуп отдавалось значительное количество пустовавших земельных угодий.⁴⁸⁸⁾ Учреждались специальные сборщики податей, они собирали налоги с населения, поступавшие теперь в римскую казну.⁴⁸⁹⁾ Сам Ливий вынужден признать, что там, где появляется откупщик, «или общественное право становится пустым звуком, или совсем уничтожается свобода союзников».⁴⁹⁰⁾ При поддержке римлян к власти пришла земледельческая знать, она получила в стране господствующее положение.

Таким образом, римляне сделали все, чтобы подорвать экономику и без того уже разоренной Македонии, чтобы легче использовать ее богатства. В этой связи нельзя согласиться с точкой зрения М. И. Ростовцева, считающего основной целью разделения Македонии фискальную цель. При этом каждая часть страны, как и прежде, собирала лежавшие на ней подати и платила их Риму.⁴⁹¹⁾ Приписывая этим мероприятиям римлян лишь фискальный характер, Ростовцев не видит того бесспорного факта, что римляне не ограничивались сбором налогов, но стремились использовать в своих интересах всю македонскую экономику.

Римляне добились, однако, не только экономического ослабления, но и политической раздробленности страны и всеми возможными средствами стремились ее закрепить.

В отдельных частях страны возникали еще больше изнурявшие Македонию раздоры. О ее тяжелом положении можно судить по одному случайно упоминаемому эпизоду в Фокее, где совет должностных лиц был, по наущению некоего Дамазиппа, перебит. Комиссии, отправленные туда римским [285] сенатом, третейские судьи, к которым македоняне обращались, не могли навести здесь порядка.⁴⁹²⁾

В административном отношении устранение единого централизованного управления облегчало римлянам вмешательство во внутренние дела македонских областей. К тому же македонская знать, еще раньше стоявшая за союз с Римом, теперь открыто проводила проримскую политику, надеясь на поддержку римских военных властей.

Вопрос об устройстве управления в Македонии решался на втором собрании в Амфиполе.⁴⁹³⁾ Ливий нам оставил довольно подробные сведения об этой административной организации Македонии в 167 г. до н. э. Его дополняют некоторыми новыми известиями Полибий, Диодор, Юстин, Плутарх. Но все они не дают нам ясного представления о том, как были организованы в административном и политическом отношении искусственно возникшие четыре македонские объединения. Недостаточность сведений источников по этому вопросу породила у ученых разные точки зрения.⁴⁹⁴⁾

Одни ученые полагают, что четыре македонских округа были организованы на федеральной основе, как союз самоуправляемых городов. Другие видели в этом унитарную территориальную державу. По мнению одних, главные органы власти в каждом из этих округов — собрания, по мнению других— представительство. Так, Низе считал, что каждая из разделенных четырех македонских частей должна была составлять самостоятельное, свободное государство.⁴⁹⁵⁾ Болгарский ученый Ив. Пастухов, наоборот, считает, что возникшие из раздробленной Македонии четыре республики не имели никакого суверенитета, который перешел всецело в руки римлян.⁴⁹⁶⁾

Тенни Франк в 1914 г. впервые высказал мнение о том, что четыре македонских округа не были ни городами-государствами, ни союзом городов-государств, а представляли собой унитарное территориальное целое. Он считал, что центральная власть в Македонии сохранилась по традиции и после ее реорганизации. Государство лишь делилось на городские территории.⁴⁹⁷⁾ [286]

В устройстве римлянами побежденной Македонии Франк видел первый в истории пример организации государства с системой правительства на унитарной территориальной основе.

Антагонистом Франка выступил в 1936 г. Ларсен, который считал македонские республики федеративными государствами.⁴⁹⁸⁾ С его точки зрения, македоняне, присутствовавшие на конгрессе в Амфиполе, которым Эмилий Павел сообщил решение римского сената о новом устройстве Македонии, являлись представителями civitates, то есть основными единицами, избиравшими своих представителей в федеральное собрание.

Большой спор и целую дискуссию вызвал вопрос об органах управления в Македонии 167 г. до н. э. Важное значение многие ученые придавали интерпретации понятий «concilium» и «consilium» применительно к македонской истории того времени. Некоторые связывали concilium с собранием, а consilium с представительством. Так, Франк полагал, что синедрион (совет) имел представительную и законодательную власть; concilium — собрание имел выборную власть. Ларсен, напротив, считал, что синедрион и консилиум есть одно и то же, они действовали в каждой республике как один орган.

В 1946 г. вышла работа Мишеля Фейеля, посвященная этому вопросу.⁴⁹⁹⁾ В ней он подчеркивает, что Рим сохранил для древнего македонского царства минимум единства посредством организации общего синедриона, хотя это царство и было разделено на четыре части. Образование для всей Македонии одного синедриона — это, по Фейелю, уступка, которой римляне хотели успокоить недовольство, вызванное разделением Македонии на первом конгрессе в Амфиполе. Для подтверждения своей мысли Фейель приводит надпись из Беройи, в которой имеется указание συνεδριον и μεριδες.⁵⁰⁰⁾ По его мнению, центральный орган был необходимым посредником между Римом и местными властями. Правда, надпись из Беройи, в которой имеется упоминание о синедрионе, мериде и койноне македонян неоспоримо свидетельствует о том, что мериды существовали еще и во времена Флавия. Но из надписи не ясно, идет ли речь о синедрионе македонского [287] койнэ. Маловероятно, чтобы римляне разрешили постоянное македонское койнэ в 148 г. до н. э. и после него.

Фейель полагает, что в каждой из македонских частей была первичная ассамблея, проходившая по одному разу в год. Для него не возникало трудностей при определении функций того синедриона, существование которого он предполагал. Общемакедонский синедрион, с его точки зрения, заботился о собирании той подати, которую нужно было вносить Риму. Но поскольку областные правления имели свои кассы, становится несомненным, что такая обязанность лежала на них. Фейель приписывает синедриону при возникновении юридических конфликтов между четырьмя областями также заботу об арбитраже, контроль над выполнением закона, запрещавшего браки между жителями различных областей, закона о покупках недвижимой собственности и, наконец, тех законов, которые Эмилий Павел хотел издать для всей Македонии.

В источниках не сохранилось никаких доказательств для подтверждения или отрицания выдвинутых Фейелем положений. Они основаны лишь на одних предположениях, вытекающих из отсутствия в Македонии общей внешней политики.

После выхода в свет работы Мишеля Фейеля Ж. Ларсен в своей новой статье, опубликованной в 1949 г., пересмотрел свою точку зрения относительно организации, которую получила Македония от римлян после поражения Персея, и пришел к диаметрально противоположным точке зрения М. Фейеля выводам.⁵⁰¹⁾

Потребность более глубокой аргументации заставила Ларсена принять тщательное филологическое исследование двух текстов: одного — литературного, Тита Ливия, другого — эпиграфического, надписи, до сих пор недостаточно известной. Но как изучение текста Ливия, особенно в отношении «concilium» и «consilium», так и надпись не внесли большой ясности в основной вопрос возникшего спора.

В своей работе Ларсен опроверг аргументы Фейеля и подтвердил свое мнение о том, что Македония после поражения под Пидной была разделена на четыре части, предназначенные жить в полной изоляции одна от другой, вне политических и даже хозяйственных связей. Исходя из известных решении римского сената относительно Македонии, Ларсен приходит к выводу, что создание общего македонского синедриона находилось бы в резком противоречии с намерением римлян. Он также считал маловероятным существование первичных собраний, хотя признавал возможным наличие избирательной ассамблеи, открытой для всех граждан. На примерах четырех македонских областей фессалийского и ликийского койнонов он пытался доказать, что представительное управление [288] было нормальной формой управления в федеральных государствах II в. до н. э.

В 1950 г. вышла в свет работа сорбоннского профессора Андре Эмара, которая, по его словам, являлась ответом на призыв Ларсена к деятельному исследованию этой проблемы.⁵⁰²⁾ По узкой теме спорного вопроса о Македонии Эмар объявляет свои взгляды нейтральными. Но, выйдя за пределы обсуждения этих вопросов, он привлекает параллельный материал из истории греческих государств, приводит ряд новых мыслей и предположений.

Проблема общего синедриона не вызывает у него разногласий с Ларсеном. То, что во времена империи такой синедрион действительно имел место, не дает ему права признать его существование в 167 г. до н. э. Тогда Рим отказался дать всей Македонии коллективный политический орган, но впоследствии согласился на организацию такого органа. Когда и по какому поводу это произошло, мы не знаем. То, что такай возможность не исключается, подтверждается Эмаром на основании истории греческих койнэ. Рим уничтожил в 146 г. до н. э. если не все эллинские койнэ, то, по меньшей мере, ахейскую конфедерацию. Но впоследствии он восстановил ахейский койнон. Так могло случиться и с Македонией.⁵⁰³⁾

Выступая против Фейеля, стремившегося не только доказать существование общего синедриона, но и определить его функции, Эмар указывает, что все это противоречило бы политике Рима в завоеванной македонской стране. Передать заботу о выполнении всех своих решений общему синедриону, составленному из македонян, тех самых македонян, которые горестно переживали направленные против них меры и были ими угнетены, означало бы фактически дать македонянам средство самим организовать нарушения этих предписаний, или, по крайней мере, закрыть глаза на такие нарушения. Могут сказать, говорит Эмар, что правительства областей, также составленные из македонян, тем более не могли внушать доверие римлянам. Возможно, что это и так. Однако римляне могли питать надежду, что правительства областей, вошедшие во вкус своей власти и заботившиеся об автономии областей, более охотно будут наблюдать над сохранением тех барьеров, без которых они больше уже ничего не значили. Общее для всей Македонии учреждение неизбежно увеличивало бы возможность контактов между македонянами и было бы препятствием для римских интересов в Македонии, защищаемых Римом с такой безжалостной твердостью.⁵⁰⁴⁾ Эмар приходит [289] к выводу, что синедрионы, избрание которых было установлено после второго собрания в Амфиполе, не могли быть членами центрального македонского синедриона. Тит Ливий говорит о создании четырех областных синедрионов, которые, по мысли римлян, должны были осуществлять управление Македонией. Однако, указывает Эмар, из этого не следует, что каждая из четырех областей не имела в 167 г. до н. э. первичной ассамблеи. «Нет ничего поражающего в сосуществовании синедриона и ассамблеи такого рода. Наоборот, такое сосуществование является нормальным фактом».⁵⁰⁵⁾ По его собственным словам, он высказывает это мнение менее категорично, чем Фейель, и еще более осторожно, чем Ларсен, потому что нет никаких доказательств того, что четыре области имели первичные собрания, как и нет доказательств того, чтобы отрицать их существование.⁵⁰⁶⁾

Заслуживают внимания указания Эмара на социальную опору римлян в завоеванных странах. Стремясь укрепить свои позиции в них, они создавали покорные правительства, которые не присоединились бы ни к какому мероприятию, направленному против римского господства. Для того, чтобы достичь этой цели, было одно средство: «Передать власть социальной группе отобранных граждан». Такая группа оказалась бы наиболее заинтересованной как в сохранении спокойствия внутри страны, так и верности по отношению к Риму. Поэтому римляне всюду, где только могли, передавали фактическую власть богатым. Они установили ценз для всех государственных функций, имевших хотя бы какое-нибудь значение. Так, по поводу фессалийского койнона Ливий говорит, что Квинкций выбрал сенаторов и судей на основании оценки собственности и придал более силы той части граждан, которой дороже всего общее спокойствие и тишина.⁵⁰⁷⁾ Именно такие граждане должны были проводить в жизнь римские интересы и не допускать, чтобы первичные собрания стали опасным инструментом в руках демагогов.⁵⁰⁸⁾

Признавая возможность существования первичных собраний в многочисленных государствах, даже федеральных и организованных под контролем Рима, Эмар пытается объяснить, почему эти собрания впоследствии исчезли. Причину такого явления он ищет не в социальной и политической борьбе, а в простой эволюции, которую называет «почти естественной». Эволюцию этого учреждения он понимает довольно своеобразно. Непрерывное укрепление римского господства переходило в суверенную власть. Разочарованные и жестоко [290] наказанные каждый раз, когда они пытались свергнуть чужое иго, непокорные элементы, патриоты, присоединившиеся к противникам таким образом установленных режимов, кончили тем, что примирились с неизбежным. Сфера действия власти греческих государств непрерывно суживалась, а вместе с этим суживались и интенсивность, и привлекательность политической жизни. В таких условиях, пишет Эмар, стал пропадать интерес к игре в государственные учреждения. Высшие органы, которые еще давали почетные должности богатым в ходе общественного развития, сохранились и устояли. Но первичные собрания, не дававшие никакой компенсации заседавшим в них гражданам, погибали в более или менее долгой агонии. В одном случае их функции переходили к уже существовавшему ранее тому или иному совету, в другом — первичные собрания преобразовывались в представительные ассамблеи.⁵⁰⁹⁾

Появление и распространение представительного режима в греческом мире не означало, по мнению Эмара, какого-то обновления форм политической жизни, при котором можно было бы распознать признаки плодотворной изобретательности и жизненности, достойные прежней гибкости эллинского духа. Скорее появление и распространение представительного режима говорят не о творческой молодости, а об усталости, отчаянии и отречении от своих собственных интересов.

Делая далеко идущие выводы, Эмар сам признается, что вследствие недостатков документации он дал свободу своему воображению.⁵¹⁰⁾

В 1957 г. в своей работе о македонских городах в римское время Ф. К. Папазоглу снова сделала попытку проверить мнения предыдущих ученых относительно устройства, которое получила в 167 г. до н. э. Македония. Она оправдывает эту свою попытку тем, что режим, установленный римлянами для четырех македонских республик, представляет особый интерес для истории государств, организованных под римской опекой.⁵¹¹⁾

Резюмируя, что было сказано раньше, Ф. К. Папазоглу в основном споре не разделяет точки зрения Ларсена и Эмара. Она считает несомненным, что римляне противопоставляли уничтожаемой монархии государства, основанные на местной автономии civitates. Об этом определенно и прямо говорят Ливий и Плутарх. Но эта автономия civitates, не являвшихся все же независимыми полисами, придает специальный характер четырем македонским государствам и отличает их как от унитарных, так и от федеративных государств.⁵¹²⁾ [291]

Ф. К. Папазоглу считает, что конституция македонских государств имеет близкую аналогию в организации римских, провинций; конституция не может быть понята ни как федеративная, ни как унитарная. Во главе каждой республики стоял магистрат (αρχεγοί).⁵¹³⁾ Ему помогал вести дела совет, составленный из представителей civitates (синедрион, консилиум). Ф. К. Папазоглу считает, что административными единицами поделенной Македонии были городские общины (civitates), что видно из речи-прокламации Эмилия Павла, как ее передает Ливий: Omnium primum liberos esse iubere Macedonas, habentis urbes easdem agrosque, utentes legibus suis annuos creantis magistratus".⁵¹⁴⁾ В биографии Эмилия Павла Плутарх говорит: „Μακεδόσι μεν απέδωκε την χώραν και τας πολεις ελευθερας οικειν και αθτονομους".⁵¹⁵⁾ Как видим, города были свободны и автономны, имели своих магистратов и органы власти. Положение о свободных законах (utentes, legibus suis) относится к городам и их местному самоуправлению. Ф. К. Папазоглу приводит случай с иллирийским городом Агассами, которому в 169—168 гг. Эмилий Павел, как и другим городам, обещал иммунитет и автономию „ut reliquorum Macedonum animos sibi conciliaret, obsidibus contentus sine praesidio relinquere se iis urbem inmunesque ac suis legibus victuros est pollicitus".⁵¹⁶⁾

Римляне смотрели на эти города как на самоуправление, а те, которые имели законы, сохранили их. Когда Эмилий Павел объявлял македонянам «свободу и автономию», в первую очередь он имел в виду местное самоуправление. Указания Ливия и Плутарха показывают, что римляне противопоставляли монархии не единую центральную республику.⁵¹⁷⁾ Папазоглу не признает существование первичных собраний, о которых нет никаких данных, и признает маловероятным, чтобы Рим позволил македонянам устраивать массовые собрания. Она высказывается против неправильного предположения о существовании общемакедонского совета, так как всякая политическая и экономическая связь между четырьмя республиками была запрещена. Ф. К. Папазоглу высказывает мысль о том, что термины concilium и consilium не могут дать безошибочного представления о характере основных органов власти в македонских республиках.⁵¹⁸⁾

Прежде чем присоединиться к какой-либо точке зрения по [292] этому вопросу или предложить по нему некоторые свои соображения, приходится высказать сожаление по поводу явно неудовлетворительного состояния источников. Те немногие из них, которые до нас дошли, не дают нам никакого права считать покоренную Римом Македонию ни унитарной, ни федеративной республикой. В этом вопросе мы хотим присоединиться к точке зрения Ф. К. Папазоглу. Эта точка зрения находится в полном соответствии с высказыванием самого Ливия, который считал, что римляне не хотели допустить образования единого органа для всей Македонии из-за страха, что какой-либо узурпатор захватит власть (denique ne, si commune concilium gentis esset, inprobus vulgi adsentator aliquando libertatem salubri moderatione datam ad licentiam pestilentem traheret, in quattuor regiones discribi Macedoniam adsuum quaeque concilium haberet, placuit...).⁵¹⁹⁾

Правда, у Полибия при характеристике македонского устройства 167 г. до н. э. имеется фраза "δεμοκρετικη και σινεδριακη πολιτεια".⁵²⁰⁾ Но здесь следует иметь в виду, что подразумевал он под словом «δεμοκρετικη». Нельзя не согласиться с мнением Эмара о том, что для Полибия это слово часто означало то же, что и республика, и отнюдь не означало какой-нибудь республиканский режим в отличие от другого режима, тоже республиканского.⁵²¹⁾ Кроме того, сохранившиеся от Полибия указания от 167 г. до н. э. относятся к Македонии в целом, без указаний на ту или иную ее область.

Вся дальнейшая история римского господства в Македонии показывает, что римляне очень ограничили для македонян возможность самим участвовать в управлении страной. Устранение единого централизованного управления облегчало римлянам вмешательство во внутренние дела македонских областей. К тому же землевладельческая знать македонских городов, еще раньше стоявшая за союз с Римом, теперь открыто проводила проримскую политику, надеясь на поддержку римских военных властей.⁵²²⁾

Римляне были заинтересованы в ослаблении политической силы когда-то могучего единого государства и достигли этой цели его раздроблением. Раздробив государство, они получили возможность широко вмешиваться в дела каждой из македонских областей; сталкивать их друг с другом, проводить свой принцип «разделяй и властвуй».

Обращает на себя внимание изложение материала Ливием в 29 главе XLV книги. Там указывается, что прежде всего повелено было македонянам быть свободными, владеть теми [293] же городами и землями, пользоваться своими законами, избирать ежегодно должностных лиц.⁵²³⁾ Дальше сообщается о разделении Македонии на четыре округа. По всей вероятности, речь идет здесь о сохранении тех «свобод», которые имели города до победы Рима. Но из контекста Ливия не вытекает наличия в Македонии каких-то общих, центральных органов. Указание на ежегодное избрание магистратов «annuos creantis magistratus» также не может служить доказательством каких-то всеобщих выборов должностных лиц по всей Македонии.

Для обозначения первого собрания македонских депутатов в Амфиполе в 167 г. до н. э. Ливий употребляет выражение «omni multitudine Macedonum».⁵²⁴⁾ По приказанию Эмилия Павла в Амфиполь прибыли десять старейшин из каждого города и доставили сюда все царские бумаги и деньги. Когда им объявлялись решения римского сената в присутствии десяти уполномоченных, вся толпа македонян стояла вокруг. Из этого указания вытекает, во-первых, то, что данный акт римлян — вызов представителей из городов лишь для объявления воли Рима — был единичен. Во-вторых, «omni multitudine Macedonum» говорит не о каком-либо собрании, а о простом стечении побежденных македонян, чтобы выслушать приказы победителя. В этой главе есть такое указание на то, что римляне распорядились, чтобы в столице каждой области происходили собрания, где избирались бы должностные лица.⁵²⁵⁾

Известно, что 29 глава имеет полибианское происхождение и уже поэтому априори внушает больше доверия. 17 и 28 главы этой же книги, в которых изложены установленные сенатом принципы организации македонских дел, имеют анналистское происхождение. Но и они отрицают наличие всеобщего для всей Македонии собрания, а говорят о создании четырех собраний, по одному на область. Наконец, интерес; представляет и 32 глава вышеуказанной книги. Эта глава тоже имеет полибианское происхождение и описывает второе собрание македонских депутатов, на котором Эмилий Павел и комиссия сената провозгласили вторую серию своих решений, для чего снова было созвано собрание македонян (Macedonum rursus advocatum concilium),⁵²⁶⁾ no Ливию, для выборов македонских синедров. Синедрами Ливий называет сенаторов (Senatores, quos synedros vocant), избираемых для управления общественными делами. В этом факте, по существу, нет ничего нового. Он повторяет и уточняет прежнее сообщение о выборах должностных лиц. [294]

Таким образом, XLV книга Ливия не дает нам никаких подтверждений наличия общемакедонского органа. Что касается упоминаний относительно собраний по областям, то их полностью отрицать нет возможности, ибо Ливий об этом говорит дважды. Но здесь следует обратить внимание на то, что Ливий всегда говорит о них в связи с выбором нужных областям должностных лиц. Мы, к сожалению, не знаем, что именно вкладывал Ливий в понятие «magistratus» и как проходили их выборы. Г. Финлей считает, что народные собрания избирали из среды народа наместников, которые управляли каждым округом.⁵²⁷⁾ Но для такого утверждения нет никаких оснований. Также нет оснований говорить о том, производились ли выборы прямым голосованием или были многостепенными.⁵²⁸⁾ Одно ясно, что римляне большой самостоятельности не могли и не хотели давать македонянам. Может быть, единственной уступкой им было разрешение выбирать должностных лиц. Ливий не говорит, как это происходило, но то, что магистраты составлялись из числа преданных Риму людей македонской знати, не вызывает сомнения. По всей вероятности, собрания и выполняли только эту функцию и то по указке римлян.⁵²⁹⁾ О других их обязанностях мы ничего пока не знаем. Пролить свет на этот вопрос смогут только дополнительные эпиграфические памятники, до настоящего времени еще не обнаруженные.

Много возникало дискуссий относительно «concilium» к «consilium». Учеными изучались рукописи Ливия, производились тщательные филологические исследования его текста; спорили о том, в каких случаях Ливий писал «concilium» и в каких «consilium», есть ли в этом только орфографическая деталь, или эти термины могут уточнить наши сведения об устройстве Македонии в 167 г. до н. э.

Этимологически противопоставить эти два термина вряд ли возможно. Но concilium по своему значению шире, чем consilium. Среди многих значений первого термина больше всего имеется значений «собрание», в то время как со вторым, термином чаще всего связывается совещание, заседание, совет.

Во всех разобранных нами случаях у Ливия употребляется термин «concilium» и лишь в одном случае «consilium».⁵³⁰⁾ Последний термин Ливий употребляет в связи с избранием синедров. Некоторые ученые из этого делали далеко идущие выводы, доказывая, что consilium является учреждением [295] областного подчинения. Но такому толкованию противоречит сам Ливий, который в другом месте называет собрания по областям не «consilia», a «concilia».⁵³¹⁾

В связи с этими обстоятельствами приходится присоединиться к мнению Ф. К. Папазоглу о том, что контроверзы вокруг этих двух терминов не могут дать нам исчерпывающего представления о формах македонского правления. Очевидно, и здесь необходим дополнительный эпиграфический материал, при помощи которого можно будет отдать предпочтение какой-либо из многочисленных выдвинутых гипотез.

Факт остается фактом, что объявленная римлянами «свобода» македонянам была сплошной демагогией. Условия мира в Амфиподе, объявленные Эмилием Павлом, насильно разрывали Македонию на части и сводили на нет ее государственность и экономику. Это входило в интересы обеих враждующих римских политических группировок. Само македонское устройство с 167 г. до н. э. стало результатом компромисса между ними. Македония не сделалась провинцией, но македонская торговля была уничтожена.⁵³²⁾ Держава Филиппа II и Александра Македонского, некогда владычица мира, перестала существовать как самостоятельное государство.⁵³³⁾

Чем же объяснить гибель этого когда-то могущественного государства? В исторической литературе «падение» эллинистических государств объяснялось двояким образом. С точки зрения одних, определяющим фактором в этом процессе было само внутреннее развитие этих государств, приведшее их к экономическому и политическому упадку. Вмешательство Рима «было только внешним толчком, опрокинувшим здание, и без того готовое обрушиться». Другие полагали, что определяющим фактором здесь надо считать внешнюю силу — вмешательство Рима, его военное и политическое превосходство, его беспощадную расправу с населением покоренных областей. При таких обстоятельствах установление римского господства прервало закономерный и далеко еще не законченный процесс самостоятельного развития эллинистического мира, повернуло это развитие на новый путь.⁵³⁴⁾

К. К. Зельин, приведя наметившиеся два решения этого вопроса, считает оба их односторонними, но проверить и доказать это возможно лишь на конкретном историческом материале. Такая постановка вопроса представляется нам [296] справедливой, хотя для его решения по отношению к Македонии как раз и не хватает нам этого исторического материала.

Прежде всего следует отметить, что развивавшийся с начала II в. до н. э. на территории Балканского полуострова и эллинистических государств кризис рабовладельческого производства охватил и Македонию. Уже с конца III в. мы наблюдаем там, как и в других эллинистических странах, быстрый рост крупного землевладения, крупных рабовладельческих хозяйств.⁵³⁵⁾ Непрерывные войны, которые велись Македонским государством при последних Антигонидах, в частности при Филиппе V, способствовали, без сомнения, увеличению количества рабов в Македонии. А это, в свою очередь, привело к тому, что свободный труд все более и более вытеснялся из производства. Рост крупного землевладения совершался за счет уменьшения земель свободных общинников. Тяжелые налоги также больно ударяли по мелкому хозяйству свободного македонского общинника, разоряли его. Многочисленные разорительные войны вызывали резкое сокращение числа свободных, что тяжело отразилось на всем хозяйственном положении Македонии. Все это не могло не отразиться на военной мощи Македонского государства, ибо свободное крестьянство составляло основу македонской армии, македонскую фалангу. Ушедших в армию мужчин заменять было некем. Мы уже видели, как Филипп V был вынужден для уборки хлеба распускать ту часть своего войска, которая состояла из македонян,⁵³⁶⁾ — факт, достаточно красноречиво говорящий о сокращении числа свободных общинников в Македонии, когда в армию приходилось забирать последних и по мере возможности отпускать их для уборки хлеба. А хлеб был нужен, особенно для содержания довольно значительной армии наемников.

Постоянные наборы в армию резко сокращали число производителей, занятых в сельском хозяйстве. В то же время, вследствие непроизводительности рабского труда и роста вольноотпущенничества, хозяйства рабовладельцев уменьшились, большие массы земли оставались необработанными. Государственные доходы уменьшились, а расходы, наоборот, все увеличивались. Между тем активная внешняя политика последних Антигонидов, их постоянные военные вмешательства в дела греко-эллинистического мира требовали от Македонского государства крайнего напряжения сил. Даже те войны, которые проходили не на македонской территории, оказывались очень разорительными для македонского народа. Население поставляло провиант для многочисленной македонской армии. Хлеб приходилось подвозить на собственных повозках, для чего снимался с полевых работ рабочий скот, а [297] это наносило значительный ущерб крестьянскому хозяйству. От войн особенно страдали свободные крестьяне-общинники: они являлись солдатами, они подвозили хлеб в армию, из них набирались мастера для строительства кораблей.⁵³⁷⁾ Когда военные действия перешли на территорию самой Македонии, ее население стало испытывать особенно большие затруднения.

Македонские войны обострили социальные отношения в стране. Появление, а затем все большее увеличение массы люмпен-пролетариев в городах, как следствие кризиса рабовладельческого производства, давали себя знать с еще большей силой: участились бунты и восстания, устраиваемые недовольными олигархами, подкупавшими мелкими подачками толпы бродяг и нищих.

В период продолжительных войн Македонского государства его противники удачно использовали эту социальную борьбу, раскалывали фронт ее участников, перетягивали на свою сторону недовольных политикой Антигонидов.

В самые трудные и решительные моменты у Македонии не оказывалось союзников, они были заняты решением своих собственных внутренних проблем и боялись молодого и сильного Римского государства.

Особенно сложными оказались отношения Македонии с Грецией, в которой основными политическими центрами, вместо старых Афин и Спарты, оставались ахейский и этолийский союзы. Вначале они оба боролись против Македонии, но затем ахейский союз, как более аристократический, испугавшись развития народного движения в Спарте, боясь распространения революционных выступлений в своих городах, заключил союз с македонской монархией, поддерживавшей в Греции олигархические порядки. Во главе антимакедонской борьбы становится демократическая Этолия. Македония для Этолии была средоточием олигархии, аристократизма и деспотизма. Поэтому с появлением римлян на Балканах Этолия увидела в них поддержку в борьбе с Македонским государством.

Борьба греческих государств против Македонии сыграла очень важную роль не только во всей внешней истории греческих государств III—II вв. до н. э., но она оказывала значительное влияние и на внутреннюю жизнь Греции. Борьба греческих городов за свою независимость тесно переплеталась с развитием социальной борьбы в них. Именно усиление классовой борьбы в городах греческих союзов оказало решающее влияние на позицию их в отношениях к Македонии.

Господствовавшие в эллинистической Македонии Антигониды, не имевшие поддержки в своем собственном народе, не в [298] состоянии были справиться как с антимакедонским движением греческих государств, так с римской экспансией.

В своей завоевательной политике на Балканах римские рабовладельцы использовали различные формы и методы Особенно распространенными были формы и методы экономической, дипломатической и идеологической экспансии, завершившиеся методами прямого вооруженного вторжения. Эти формы и методы, тесно между собой связанные, в соотношении своем в разное время бывали различны. Еще задолго до войны римские ростовщики завязывали торговые операции с балканскими странами, чтобы добиться их экономического закабаления. Через различные дипломатические каналы римляне организовывали там шантаж, запугивание, активно участвовали в подборе угодных себе правительств и правящих партийных группировок, инспирировали восстания и обострение социальной борьбы. Римские ученые и писатели подготавливали общественное мнение на Балканах, восхваляя римлян, прославляя их и превосходство их оружия.

Все эти обстоятельства способствовали организации и осуществлению вооруженного вторжения римлян, завершившегося разгромом Македонского государства.

⁴¹⁸⁾ Liv., XLV.1.

⁴¹⁹⁾ Paus., X.7.

⁴²⁰⁾ Liv., XLV.32.7: „Leges Macedoniae dedit cum tanta cura, ut non hostibus victis; sed sociis bene meritis dare videretur, et quas ne usus quidem longo tempore, qui unus est legum corrector, experiendo argueret".

⁴²¹⁾ Liv., XLV.18.1.

⁴²²⁾ Приходится сожалеть, что те параграфы 29-й книги Полибия, где описываются сражение при Пидне и условия мирного договора Рима с Македонией, не сохранились. Но имея перед собой данные предыдущих книг и сравнивая эти факты, взятые у Полибия, с фактами истории Ливия, мы приходим к выводу, что и здесь основным источником Ливия был Полибий. Следовательно, те пробелы, которые существуют в данное время в труде Полибия, могут быть в основном заполнены данными из истории Ливия.

⁴²³⁾ Liv., XLV.29.4. Ливий несколько раз подчеркивает, что после победы над Персеем и Генцием римляне применили тот же самый статус и по отношению к Иллирии. Л. Аниций сообщил представителям Иллирии, собранным в Скодрии, решение сената о свободе для Иллирии (Senaturn populumque. Romanum. Jllyrios liberos esse inbere: praesidia ex omnibus oppidis, arcibus, castellis sese deducturum. Non solum liberos, sed etiam immunes fore issent...", XLV.26.12).

⁴²⁴⁾ Известия русского археологического института в Константинополе, IV, вып. 3. София, 1899, стр. 179.

⁴²⁵⁾ Н. И. Новосадский. Неизданные македонские надписи. 1928, стр. 8.

⁴²⁶⁾ Liv., XLV.18.2; „Ut et, in libertate gentes quae essent, tutam eam sibi perpetuamque sub tutela populi Romani esse, et, quae sub regibus viverent, et in praesens tempus mitiores eos iustioresque respectu populi Romani habere se crederent et, si quando bellum cum populo Romano regibus fuisset suis, exetium eius victoriam Romanis adlaturum sibi libertatem".

⁴²⁷⁾ J. A. O. Larsen, Representation and Democracy in hellenistic Federalism, class. Phil. 40 (1945), p. 88, сл.

⁴²⁸⁾ Ф. К. Папазоглу. Указ. соч., стр. 481.

⁴²⁹⁾ Там же.

⁴³⁰⁾ А. И. Тюменев. История античных рабовладельческих обществ. 1935, стр. 164-165.

⁴³¹⁾ Там же, стр. 167, 197.

⁴³²⁾ Р1ut. Cat. major, 1.

⁴³³⁾ Liv., XXXIX.40; cp. Corn. Nep. Cat., 3.

⁴³⁴⁾ Катон, Варрон, Колумелла, Плиний о сельском хозяйстве. М., 1957, стр. 18.

⁴³⁵⁾ Liv., XXXIX.40.

⁴³⁶⁾ К. Зедоргольм. О жизни и сочинениях Катона Старшего., М., 1857, стр. 78.

⁴³⁷⁾ Plut. Cat., 17.

⁴³⁸⁾ Там же, 5.

⁴³⁹⁾ Cato, dе r., 2.

⁴⁴⁰⁾ Plut. Cat. 26-27.

⁴⁴¹⁾ История римской литературы, том 1. М., 1959, стр. 139.

⁴⁴²⁾ Liv., XLV.20.

⁴⁴³⁾ Там же, XLV.21.1-2.

⁴⁴⁴⁾ Там же, XLV.25.1-2.

⁴⁴⁵⁾ Речь Катона в защиту родосцев помещена в пятой книге его «Начал» (Liv., XLV.25). Несколько отрывков из нее сохранил Геллий (VII.3).

⁴⁴⁶⁾ Plut. Cat., 20.

⁴⁴⁷⁾ К. Зедоргольм, указ. соч., стр. 20.

⁴⁴⁸⁾ К. W. Nitzsch. Die Gracchen und ihre nächsten Vorganger, Berlin, 1847, s. 172. Niese, III, S. 180; ср. Моммзен. История Рима. т. 1. стр. 727.

⁴⁴⁹⁾ К. В. Нич, История Римской республики. М., 1908, стр. 259.

⁴⁵⁰⁾ В. Niese, III, S. 180.

⁴⁵¹⁾ Liv., XLIV.46.

⁴⁵²⁾ Там же, XLIV.45; XLV.27.

⁴⁵³⁾ Там же, XLV.33.

⁴⁵⁴⁾ Там же, XLV.40.

⁴⁵⁵⁾ Plut. Aem., 22. Персей умер в 165 г. до н. э. в Альбе на Фуцинском озере, где его содержали в заключении вместе с его семьей.

⁴⁵⁶⁾ Этот Lucius Aemilius Paullus был предок чиновника и победителя македонского царя Персея. Слово ter (т. е. imperator) относится к трем победам его в Испании (190 г.), в Лигурии (181 г.) и в Македонии. После победы над Персеем ему дали триумф, во время которого Персей и его сыновья также шли в оковах в числе пленных. См. Е. М. Придик. Римские монеты. СПб., 1902, стр. 32.

⁴⁵⁷⁾ Plut. Aem., 38.

⁴⁵⁸⁾ Liv., XLV.32.4: „Servire regi humiliter aliis superbe imperari adsueti".

⁴⁵⁹⁾ Liv., XLV.29.11: „metalla quoque aim atque argenti non exerceri (nec) ferri et aeris permitti".

⁴⁶⁰⁾ Там же, 45.31.

^* Так — HF.

⁴⁶¹⁾ B. Niese, III. Указ. соч., стр. 182-185. Гай Клавдий и Гней Домиций публично на ахейском собрании выдвинули обвинение против ахейских стратегов в том, что они будто бы оказывали помощь Персею деньгами. В результате стратег Ксенон и другие ахейцы были высланы в Рим.

⁴⁶²⁾ Liv., XLV.28.

⁴⁶³⁾ Там же, XLIII.7.

⁴⁶⁴⁾ Там же, 6.

⁴⁶⁵⁾ Liv., XLV.33.

⁴⁶⁶⁾ Plut. Aem., 29; Liv., XLV.34-35. По Страбону, в Эпире было разорено 150 городов (Strab., VII.7.35). Ср. Евтропий, III, гл. VIII.

⁴⁶⁷⁾ В. Niese, III, стр. 183.

⁴⁶⁸⁾ Cic. De leg. agr., II.5.

⁴⁶⁹⁾ Liv., XLV.30.2; „regionatim commercio interrupts ita videri lacerata Macedonia, tamquam animali in artus alterum altering indigentis distracto; adeo quanta Macedonia esset, quam divisui facilis, quam se ipsa qtiaeque contenta pars esset, Macedones quoque ignorabant".

⁴⁷⁰⁾ B. Niese. Указ. соч., т. III, стр. 181.

⁴⁷¹⁾ Liv., XLV.29-30; Diоd., XXXI.8.7. Диодор для обозначения области употребляет выражение Μέρος. В надписях Римской империи для обозначения четырех македонских областей 167—148 гг. сохранилось выражение Μερίς.

⁴⁷²⁾ Ф. К. Папазоглу. Указ. соч., стр. 58, сл.

⁴⁷³⁾ Diod... (και τα πρóς ανατολην του Νεστου ερύματα και τα προς Αδδεραν και Μαρώναιαν και Αινον πóλεις). Выражение Диодора" „ερύματα" соответствует у Ливия „vici, castella, oppida".

⁴⁷⁴⁾ Liv., XLV.30.

⁴⁷⁵⁾ Liv., XLV.4.

⁴⁷⁶⁾ Liv., XLV.30.

⁴⁷⁷⁾ Относительно определения территориальных границ первых двух округов более достоверным остается текст Ливия. Что касается территории третьей и четвертой мериды, то в тексте Ливия много неясностей, неточностей, имеются и противоречия.

⁴⁷⁸⁾ Liv., XLV.29; „Tertia pars facta est, quam Axium ab oriente, Peneus omnis ab occasu cinguat; ad septentrionem Bora mons obicitur; adjecta huic parti regio Paeoniae, qua ab occasu praeter Axium omnem perrigitur; Edessa quoque et Beroeo eodem concesserunt".

⁴⁷⁹⁾ Ф. К. Папазоглу. Указ. соч., стр. 60-63.

⁴⁸⁰⁾ См Liv., XLV.29.8.

⁴⁸¹⁾ Ф. К. Папазоглу. Указ. соч., стр. 63.

⁴⁸²⁾ Liv., XLV.29: „Quarta regio trans Boram montem, una Parte confinis Jllyrico, altero Epiro. Это говорит и Диодор (см. XXXI.8.8).

⁴⁸³⁾ Liv., XLV.30.6: „Quartam regionem Eordaei et Lyncestae et Pelagones incolunt; iuncta his Atintania et Tymphaeis et Elimiotis".

⁴⁸⁴⁾ Ф. К. Папазоглу. Указ. соч., стр. 59, 63.

⁴⁸⁵⁾ Liv., XLV.30.

⁴⁸⁶⁾ Там же.

⁴⁸⁷⁾ Там же, 29. Запрещение разработки золотых и серебряных рудников длилось целое десятилетие. По утверждению Кассиодора, разработка македонских рудников возобновилась в 158 г. до н. э. и то только серебряных руд, что находит свое подтверждение в нумизматике. Золотых монет из четырех округов Македонии не найдено, поэтому следует полагать, что золотые рудники были закрыты, или, как думает Т. Моммзен, добывавшееся в них золото обращалось в слитки. Серебряные монеты были найдены в первом округе, он имел серебряные руды. См. Моммзен. История Рима, т. 1, стр. 728.

⁴⁸⁸⁾ Liv., XLV.18.

⁴⁸⁹⁾ Там же, 29.

⁴⁹⁰⁾ Там же, 18.

⁴⁹¹⁾ Известия русского археологического института в Константинополе, IV, вып. 3, София, 1899, стр. 179.

⁴⁹²⁾ См. Моммзен, т. II, стр. 42.

⁴⁹³⁾ Liv., XLV.32.2.

⁴⁹⁴⁾ Об этом см. Ф. К. Папазоглу. Указ. соч., стр. 49-57.

⁴⁹⁵⁾ См. Низе. Очерк римской истории, стр. 164-165.

⁴⁹⁶⁾ Ив. Пастухов. Българска история, I, 1945, стр. 93.

⁴⁹⁷⁾ Tenney Frank. Representative Government in the Macedonien Republics, class. Phil. 9 (1914), стр. 57, сл. Говоря о том, что македонские республики не представляли союза городов-государств, Франк имел в виду греческие полисы, которые добровольно входили в союз и могли выйти из него как суверенное государство. О таких городах не может быть и речи в Македонии. Вряд ли будет правильным сравнение македонских республик с современным унитарным государством, игнорируя локальное самоуправление. См. Папазоглу, указ. соч., стр. 50.

⁴⁹⁸⁾ Larsen. Roman Greece, стр. 298 сл. Ларсен, говоря о македонских городах, как представителях федеративной державы, имел в виду civitates как локальные самоуправляемые единицы, которые существовали в Македонии и до нашествия римлян. Римская провинция была также организована на базе локального муниципального самоуправления, но верховная власть ее была все же в руках центральной (провинциальной) власти, и это устройство не может быть названо федеративным.

⁴⁹⁹⁾ М. Feyel. Paul-Emile et Synedrion macedonien, BCH, 70 (1946), Стр. 190 сл.

⁵⁰⁰⁾ См. М. Ростовцев. Надписи из Македонии. Изв. РАИ, IV, 2 (1899), стр. 167.

⁵⁰¹⁾ J. А. О. Larsen. Consilium in Livy, XLV.18.6-7 and the Macedonian Synedria. Class. Phil. 44 (1949), стр. 81 сл.

⁵⁰²⁾ A. Aymard. L'organisation de la Macedoine en 167 et régime representatif dans le monde grec. Class. Phil. 45 (1950), стр 96-107.

⁵⁰³⁾ A. Aymard. Указ. соч., стр. 97.

⁵⁰⁴⁾ Там же, стр. 100-101.

⁵⁰⁵⁾ A. Aymard. Указ. соч., стр. 102.

⁵⁰⁶⁾ Там же, стр. 103, 105.

⁵⁰⁷⁾ Liv., XXXIX.51.6.

⁵⁰⁸⁾ A. Aymard. Указ. соч., стр. 106.

⁵⁰⁹⁾ A. Aymard. Указ. соч., стр. 107.

⁵¹⁰⁾ Там же.

⁵¹¹⁾ Ф. К. Папазоглу. Указ. соч., стр. 49...

⁵¹²⁾ Там же, стр. 50.

⁵¹³⁾ Diod., XXXI.8.7.

⁵¹⁴⁾ Liv., XLV.29.4. Положение об избрании годичных магистратов могло относиться к македонянам вообще.

⁵¹⁵⁾ Plut. Aem., 28.

⁵¹⁶⁾ Liv., XLIV.7.

⁵¹⁷⁾ Ф. К. Папазоглу. Указ. соч., стр. 51.

⁵¹⁸⁾ Там же, стр. 52, 55.

⁵¹⁹⁾ Liv., XLV.18.6-7.

⁵²⁰⁾ Polyb., XXXI.2.

⁵²¹⁾ Aymard. Указ. соч., стр. 102.

⁵²²⁾ О. Кудрявцев. Эллинские провинции..., стр. 301.

⁵²³⁾ Liv., XLV.29.4.

⁵²⁴⁾ Там же, 29.2.

⁵²⁵⁾ Liv., XLV.29.9.

⁵²⁶⁾ Там же, 32.1.

⁵²⁷⁾ Г. Финлей. Указ. соч., стр. 32; ср. Κανατσουλη, το κοιωοω των Μακεδόωων και τα συνεδπια τών μέριδον, θεσσαι. 1953, Стр. 294.

⁵²⁸⁾ A. Aymard. Указ. соч., стр. 103.

⁵²⁹⁾ Ср. Just., XXXIII.7.

⁵³⁰⁾ Liv., XLV.18.6-7; 29.9; 32.2.

⁵³¹⁾ Liv., XLV.29.2.

⁵³²⁾ К. В. Нич. История Римской республики, стр. 259.

⁵³³⁾ Ливий во всем этом находит оправдание римской политике. Он говорит: «Так мало сами македоняне знали, насколько велика Македония, как удобно она делится, и притом так, что каждая часть может обойтись без другой» (Liv., XLV30).

⁵³⁴⁾ К. К. Зельин. Исследования по истории земельных отношений в Египте II—I вв. до н. э. М., 1960, стр. 10.

⁵³⁵⁾ См. Всемирная история т. II, стр. 302-306.

⁵³⁶⁾ Polyb., IV.66.6-7.

⁵³⁷⁾ Liv., XXVIII.8.