1. Индия

Отмена торговой монополии Ост-Индской компании в 1812 г. положила начало новому этапу в экономической эксплоатации Индии. Ост-Индская компания была торговой компанией, и большая часть ее доходов состояла из барышей, получаемых от продажи в Англии экзотических продуктов Востока. Кроме того, это была лондонская компания, а Лондон являлся традиционным центром британского торгового капитала (он еще не был в 1813 г. центром британской промышленности). С этого времени английские фабричные товары, в особенности хлопчатобумажные материи ланкаширского производства, начали сбываться в Индию. За отрезок времени, не намного превышавший одно десятилетие, экспорт в Индию фактически удвоился, и экспорт хлопчатобумажных товаров, который был ничтожным в 1813 г., в двадцатых годах достиг цифры почти в 2 млн. ф. ст. в год.

После 1813 г. главной статьей дохода Ост-Индской компании стала ее монополия на торговлю китайским чаем. Эта монополия сохранялась за компанией в течение еще двадцати лет. Поскольку компания ежегодно продавала чая на сумму примерно в 4 млн. ф. ст. по ценам, в среднем вдвое превышавшим те цены, которые платились ею в Кантоне, барыши ее были очень значительны. Первая опиумная война (1839—1841) велась как раз в тот период, когда Ланкашир готов был наводнить Китай дешевыми хлопчатобумажными товарами так же, как он наводнил ими Индию. Война велась под предлогом заставить китайцев против их воли покупать индийский опиум, а по существу преследовала более широкую цель: сломить барьеры, препятствующие свободному экспорту британских товаров в Китай¹. После войны Гонконг был аннексирован, и для британских торговых судов было открыто пять «договорных портов». Вторая война (1856—1858) открыла путь для проникновения англичан в бассейн Янцзы.

Ланкаширские товары с поразительной быстротой уничтожили промышленность Индии, применявшую ручные станки. Д-р Боуринг, выдающийся адвокат фритредеров, в речи, произнесенной в парламенте в 1835 г., заявил:

«Несколько лет назад Ост-Индская компания ежегодно получала продукцию со станков Индии в количестве от 6 до 8 млн. кусков ткани. Спрос постепенно снизился до цифры, немного превышавшей 1 млн. кусков; теперь же он почти совсем прекратился. Ужасны сведения, поступающие о нищете бедных индийских ткачей, доведенных голодом до предельного истощения. А что явилось единственной причиной? Наличие более дешевой английской мануфактуры. Множество ткачей умерло от голода; остальные по большей части начали заниматься другим делом, главным образом сельским хозяйством. Муслины Дакки, славящиеся во всем мире своей красотой и тонкостью, почти перестали вырабатываться по той же причине».

Население Дакки, главного центра индийской текстильной промышленности, уменьшилось между 1815 и 1837 гг. со 150 тыс. до 20 тыс.

Менее наглядным, но более важным, чем уменьшение населения Дакки, было постепенное уничтожение независимых общин, являвшихся основой индийской общественной жизни. Маркс писал, что в Индии «семейные общины зиждились на домашней промышленности, при своеобразной комбинации ручного ткачества, ручного прядения и ручного способа обработки земли, — комбинации, которая придавала этим общинам самодовлеющий характер. Английское вмешательство, помещая прядильщиков в Ланкашир, а ткачей в Бенгалию, или сметая с лица земли как индусских прядильщиков, так и индусских ткачей, разрушило эти маленькие полуварварские, полуцивилизованные общины, уничтожив их экономический базис»².

Уничтожение сельской ручной промышленности заставило крестьян снова заняться исключительно сельским хозяйством. Индия, подобно Ирландии, стала чисто сельскохозяйственной колонией, поставляющей в Великобританию пищевые продукты и сырье. Разрушение ручной промышленности означало не только то, что ланкаширские товары монополизировали этот рынок, но также и то, что индийский хлопок и джут начали вывозиться в Англию, а не обрабатывались на месте. Этому способствовали также высокие налоги, составная часть той цены, которую Индии приходилось платить за то, что Англия облагодетельствовала ее своим правлением. Когда крестьянам было предъявлено требование выплачивать налоги наличными деньгами, им пришлось продавать излишки своих продуктов по ценам, совершенно непропорциональным стоимости их производства. Во многих частях Индии сборщики налогов быстро превратились в один из видов помещиков.

В результате на протяжении всего XIX в. и вплоть до нашего времени продолжалось прогрессивное обнищание населения, постоянное уменьшение земельных участков по мере увеличения количества людей, занимавшихся земледелием, а также рост задолженности крестьян деревенским ростовщикам. Официальное обследование показало, что в деревне в Пуне средний размер участка был 16 га в 1771 г., 7 га в 1818 г. и только 2,8 га в 1915 г. В Бенгалии и в других местах участки намного меньше: в среднем 0,88 га. Согласно недавно полученным данным, это обнищание не только продолжается, но усиливается со все возрастающей быстротой: с 1921 по 1931 г. количество крестьян, лишившихся земли, возросло с 291 до 407 на тысячу человек. За эти же годы задолженность сельского населения увеличилась с 400 млн. ф. ст. до 675 млн. ф. ст.

Уничтожение торговой монополии Ост-Индской компании в 1813 г. совпало с периодом завоеваний и агрессии. В начале века маркиз Уэлсли провел ряд военных кампаний против махратов в Центральной Индии. При лорде Гастингсе, занимавшем пост генерал-губернатора с 1813 до 1823 г., большие пространства Центральной Индии были подчинены непосредственно британскому управлению. Местные князья, избежавшие завоевания, вынуждены были признать британское владычество. С этого времени фактический контроль Великобритании над всей территорией Индии к востоку от Инда стал общепризнанным фактом. В 1824 г. была совершена первая экспедиция в Бирму, за пределы собственно Индии, и была занята ее прибрежная область. Благодаря захвату Сингапура в том же году Великобритания овладела одним из главных стратегических пунктов, дававших ей выход к Индийскому океану и к Дальнему Востоку.

После окончания войны в Бирме (1826) вплоть до 1838 г. длился период мира и быстрого расширения британской торговли в Индии. Он закончился попыткой завоевать Афганистан, где начали распространяться первые слухи о русском проникновении в Центральную Азию. Эмир афганский был смещен и заменен марионеточным князьком, поддерживаемым оккупационной армией численностью в 15 тыс. В 1842 г. восстание местных племен вынудило эту армию покинуть Кабул, и, когда она отступала через горы, ее окружили и полностью уничтожили. Это событие произвело огромное впечатление: впервые крупные британские вооруженные силы были разбиты, и это поколебало веру в непобедимость белых завоевателей. Войны против сикхов Пенджаба (1845—1849) эту веру не восстановили. Пенджаб был завоеван, но только после ожесточенных сражений, закончившихся битвой при Чиллианвалле, во время которой Сикхи были очень близки к победе. Войны против афганцев и сикхов следует рассматривать в числе основных причин восстания сипаев.

Британское владычество в Индии поддерживалось хорошо обученной и дисциплинированной армией сипаев и местными князьями и землевладельцами, которые обязаны были всеми своими привилегиями британскому господству. Разрушая деревенские общины, социальную основу жизни народа, британские правители сохраняли своеобразный террористический феодализм, жестокое угнетение со стороны князей и знати. Таким образом, массы подвергались двойной и в некотором отношении параллельной эксплоатации. До тех пор пока две группы эксплоататоров действовали в контакте и пока Индия была еще исключительно сельско-хозяйственной страной и состояла из раздробленных частей, опасности успешного восстания не существовало.

Но в середине XIX в. агрессивная политика англичан привела их к конфликту с местной феодальной знатью. Незадолго перед этим изобретенная «доктрина о выморочных владениях», по которой туземные княжества, где умерли правители, не оставив наследников, попадали под британское управление, шла вразрез с восточным обычаем, в соответствии с которым туземные князья раньше обычно усыновляли наследника. С 1848 по 1856 г. ряд туземных княжеств, включая Сатару, Джанси, Нагпур и Ауд, были аннексированы. Непосредственное подчинение британскому владычеству всей страны стало только вопросом времени.

Наряду с этим систематически подрывались устои индийской культуры и религии, и это особенно не нравилось привилегированной касте сипаев, составлявших костяк армии. Знаменитый случай с патронами, намазанными животным салом, фактически ускорил восстание, приобретя значение кульминационного пункта этого процесса. Постройка железных дорог, хотя до 1857 г. было уложено только 437 км рельсов, и телеграфа также была для них признаком все большей концентрации власти в руках европейцев.

Когда началось восстание, оно вначале не носило характера борьбы за национальную независимость или борьбы за землю; это было восстание профессиональной армии, руководимой реакционными феодальными правителями, власти которых угрожало присоединение к Англии и которые боялись всех европейских нововведений. Только в Ауде восстание превратилось во всеобщее движение против англичан, и то только в нескольких районах, особенно около Бенареса, где оно приняло форму классового возмущения крестьян, направленного против землевладельцев и сборщиков налогов. В этом и кроются причины его слабости и секрет его быстрого поражения.

С самого начала вымиравшие князья, возглавлявшие движение» проявили полную неспособность к решительным или совместным действиям. Восстание было локализовано, и небольшие отряды белых войск имели возможность беспрепятственно передвигаться. Решение о реставрации власти великих моголов лишило восстание поддержки многих индийцев и особенно воинственных и недавно покоренных сикхов. Главные силы сипаев .оказались скованными в Дели очень маленькой британской армией, в то время как решительный марш к Бенгалии, возможно, пробудил бы к действиям всю страну.

Восстание началось в Мируте в мае 1857 г. Через несколько недель был взят Дели, и британские гарнизоны в Лукноу и Каунпуре были осаждены. Вся Центральная Индия была в огне, но в других местах происходили только отдельные вспышки. В Пенджабе попытки организовать восстание были быстро подавлены, и в связи с отсутствием здесь народного движения восставшие оказались одинокими в чужой и часто враждебной стране. В результате этого Пенджаб фактически превратился в базу, на которую опирались англичане при подавлении движения в Центральной Индии. Малочисленность британских вооруженных сил компенсировалась их умением проводить совместные действия, значительно усилившимся благодаря телеграфу, а также обладанием артиллерией. К сентябрю Дели был снова взят, и восстание было явно обречено на поражение.

Подавление восстания осуществлялось с чрезвычайной жестокостью, порожденной страхом. Кэй и Меллисон в известной работе «История восстания в Индии» в числе многих других происшествий приводят также и следующее:

«Добровольческие отряды вешателей ходили по разным районам, хватало и палачей-любителей. Один джентльмен хвастался большим количеством людей, которых он прикончил совершенно артистически; виселицей ему служили манговые деревья, а слоны были подставками; жертвы этой дикой расправы были для развлечения повешены в виде цифры восемь».

Это происходило в Бенаресе. Эти же авторы признают, что б тыс. человек «вне зависимости от пола и возраста» были убиты в Аллахабаде и его окрестностях. Такие же события происходили повсюду, и многие зверства были совершены задолго до знаменитой «Каунпурской резни», на которую принято было ссылаться для оправдания этих зверств.

После подавления восстания была проведена полная реорганизация британских военных сил в Индии. Ост-Индская компания явно себя изжила и была ликвидирована; функции ее перешли непосредственно к правительству. Число британских солдат было доведено до 65 тыс., число же индийских солдат было уменьшено. Но важнее всего было то, что произошло примирение с туземными князьями. Тревельян говорит: «От доктрины Дельхаузи о выморочных владениях после восстания отказались, и туземные княжества впредь стали рассматриваться как основной оплот всего здания Британской Индии». Князья, хотя их Истинная власть беспрерывно уменьшалась, с этого времени начали вести себя лояльно; этого удалось добиться титулами, денежными подачками и молчаливым соглашением о том, что им разрешается мучить и грабить их подданных под охраной британских штыков.

Строительство железных и шоссейных дорог шло быстро. Проводилось оно частично в военных, частично в коммерческих целях. Дороги давали возможность перебрасывать войска в любую часть страны; они давали возможность отправлять повсюду английские товары, и, кроме того, они позволяли дешево доставлять в порты большие количества индийского зерна, хлопка, чая и другого сырья. Но были еще и другие, неожиданные последствия строительства железных дорог. Как бы британская буржуазия ни стремилась сохранить Индию в качестве сельскохозяйственной колонии и в качестве рынка сбыта для своей промышленной продукции, необходимость создания сети железных дорог шла вразрез с их стремлением. Неизбежно, несмотря ни на какие препятствия, вокруг железных дорог начала развиваться угольная и металлургическая промышленность. Уже в 1853 г. Маркс писал: «Но раз только вы ввели машину в качестве средства передвижения в страну, обладающую железом и углем, вы не можете помешать тому, чтобы эта страна сама стала производить эту машину. Вы не можете поддерживать сети железных дорог в огромной стране без организации тех отраслей промышленности, которые необходимы для удовлетворения непосредственных и текущих потребностей железнодорожного движения, а это повлечет за собою развитие механического производства и в тех отраслях промышленности, которые непосредственно не связаны с железнодорожным движением. Железные дороги станут поэтому в Индии действительным предвестником современной индустрии»³.

Железные дороги не только изменили положение вещей, они также изменили и людей. Они создали промышленную буржуазию и промышленный пролетариат. Они создали во всей стране экономическое единство, никогда ранее не существовавшее, и заложили основы политического единства. Они впервые сделали возможной настоящую борьбу за национальную независимость.

Наряду со всем этим они еще более усилили необходимость для британского империализма сохранить за собой Индию. Помимо того что Индия была крупным рынком сбыта для потребительских товаров, она также стала рынком сбыта для продукции тяжелой промышленности и средств производства; туда экспортировался капитал. Сотни миллионов фунтов стерлингов были вложены в железные дороги, шахты, шоссейные дороги и в другие работы; ежегодно десятки миллионов фунтов стерлингов получались в виде процентов с этих капиталовложений. Индия стала центром и краеугольным камнем всей экономической и финансовой системы империи.

¹ Некий сэр Джордж Кемпбелл заметил в палате общин: «Если уж китайцев надлежит отравлять опиумом, то я бы предпочел, чтобы они отравлялись с пользой для наших индийских подданных (!), чем с пользой для чьей-либо другой казны».
² К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. IX, стр. 351.
³ К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. IX, стр. 365—366.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 3960

загрузка...

Другие книги по данной тематике