Бог-крокодил

Эвгемерия и Теадельфия были расположены на восточной окраине Фаюмского оазиса. Фаюм — это, строго говоря, не оазис, а широкая долина, по которой протекает рукав Нила, впадающий в озеро Мерида. Эта область была одной из плодороднейших в Египте благодаря огромным оросительным работам, которые проводились здесь сначала при фараонах XII династии в XX и XIX веках до н. э., а потом, после того как каналы какое-то время находились в запущенном состоянии, — при первых Птолемеях.

В незапамятные времена, тысячелетия назад, в Фаюмской долине были болота, которые кишели крокодилами. Поэтому не удивительно, что культ крокодила, распространенный в Египте почти повсеместно, здесь укоренился особенно прочно. Причиной тому был как панический страх перед опасным животным, так и уверенность, что он олицетворяет собой нильские воды. Египетское имя бога-крокодила произносилось, по-видимому, как Себек, а жившие в этой стране греки звали его Сух. Были у этого бога и другие имена, так как его отождествляли с различными божествами, в том числе с Гором и с богом солнца Ра.

В Эвгемерии поклонялись паре, а может быть, даже троице крокодилов. Главная же культовая святыня оазиса, привлекавшая бесчисленных паломников, находилась в городе Шедек, который греки называли Крокодилополис. Позднее этот город получил официальное название Арсиноя в честь жены и сестры Птолемея II. О том, как происходило богослужение в честь крокодила, рассказывает греческий путешественник и ученый Страбон, побывавший в Египте вскоре после смерти [23] Клеопатры, в 25—19 годах до н. э. Вот рассказ Страбона о городе Арсиноя:

«...У них есть одно такое священное животное, содержимое отдельно в озере и прирученное жрецами. Оно называется Сухом. Кормят животное хлебом, мясом и вином; эту пищу всегда приносят с собой чужеземцы, которые приходят созерцать священное животное. Наш хозяин, один из должностных лиц, который посвящал нас там в мистерии, пришел вместе с нами к озеру, захватив от обеда какую-то лепешку, жареного мяса и кувшин с вином, смешанным с медом. Мы застали крокодила лежащим на берегу озера. Когда жрецы подошли к животному, то один из них открыл его пасть, а другой всунул туда лепешку, затем мясо, а потом влил медовую смесь. Тогда животное прыгнуло в озеро и переплыло на другой берег. Но когда подошел другой чужеземец, тоже неся с собой приношение из начатков плодов, то жрецы взяли от него дары; затем они направились бегом вокруг озера и, найдя крокодила, подобным же образом отдали животному принесенную пищу».²⁰⁾

Население Фаюма в основном было пришлым. Страбон жил в доме эллина. Можно было бы предположить, что этот знатный и образованный человек принес жертвы крокодилу только для того, чтобы любезно продемонстрировать гостю диковинные религиозные обычаи египтян. Но это было не так. Эллины переняли у местных жителей их верования и культы и вместе с ними приносили жертвы богам-животным. Лучше всего об этом свидетельствуют две надписи, обнаруженные в руинах города Арсиноя; обе они относятся к началу I века до н. э. Надписи гласят, что бывшие эфебы²¹⁾ посвящают определенные участки земли «великому, великому богу Суху».²²⁾

Чтобы должным образом оценить смысл этих посвящений, следует вспомнить, что эфебия была чисто эллинской организацией молодежи, которая должна была способствовать сохранению языковой и культурной самобытности греков. Союзы эфебов существовали во всех греческих поселениях. Однако культ древних египетских божеств проник даже в эти организации.

Вот почему, наделяя правом убежища храм Суха, Птолемей XII удовлетворял желание всех жителей оазиса, как эллинов, так и египтян. Последующие годы, [24] однако, показали царю, что подлинный бог-крокодил, от ненасытности которого поистине нет спасения, живет в другом месте.

²⁰⁾ Страбон, География (XVII, I, 38), М., 1964, стр. 748.

²¹⁾ Эфебы — первоначально в Греции юноши, достигшие совершеннолетия и проходившие в течение двух лет военное обучение. Позднее, особенно в Египте, это юноши из зажиточных семей, получавшие образование в гимнасиях — школах для привилегированных слоев общества — «эллинов».

²²⁾ L. Milleis и U. Wilсken, Grundziige und Chrestomathie der Papyruskunde, I. Bd, 2. Halite, Leipzig — Berlin, 1912, № 141 и 142.